Он спас меня  -
но он безумен. Ему нужны хороший лекарь и заботливый уход.  Но  Сердце,  о
котором все время толкует, - он не получит! А  если  и  получит  -  то  не
раньше, чем убьет меня!"
   Серый тем временем лежал молча, откровенно наблюдая за своей спутницей.
Потом заговорил вновь:
   - Давай не будем торопиться. Понимаю, любая девчонка,  которую  назвали
Эовин,  всю  жизнь  тайно  жаждет  встретить   своего   Короля-Призрака...
встретить и сразить, уравнявшись со своей знаменитой тезкой...  Но  погоди
судить! Погоди объявлять  меня  безумцем!  Разве  все  то  время,  что  мы
странствуем вместе, - разве я не доказал обратного?
   У Эовин  язык  присох  к  небу,  она  не  могла  произнести  ни  слова.
Проницательность этого человека порою просто ужасала. Он словно  бы  читал
мысли, как раскрытую книгу.
   - Ты боишься, - с досадой заметил Серый. - Уж не считаешь ли ты, что  я
могу проникнуть  в  твой  разум?  Уверяю  тебя,  это  не  так.  Просто  не
составляет труда представить, о чем ты сейчас  думаешь...  Да  и  помыслов
своих и чувств вы, роханцы,  скрывать  не  умеете.  Прямые,  как  копейное
древко!.. И почему мы тогда не были вместе?.. -  вдруг  ни  к  селу  ни  к
городу пробормотал он, словно спрашивая сам себя. -  Ладно,  Эовин.  Сабля
твоя при тебе.  Клянусь  своим  не  открытым  еще  именем  -  я  не  стану
защищаться, если тебе захочется меня прикончить. Я отдал бы тебе свой  меч
- но этой ночью он мне понадобится, прости. А  потом...  Я  чувствую,  что
стою в шаге от Великой Силы. Я не могу ошибиться - разве не вырвал я  тебя
из пламени? Так что... Подумай - может, быть королевой Средиземья вовсе  и
не так плохо для гордой дочери Рохана?
   Эовин молчала. Она всем сердцем ощущала, что Серый не лжет. Он  говорил
искренно, быть может, искреннее, чем когда-либо в жизни  -  неважно,  этой
или прошлой. Он раскрывал перед ней темные бездны своей души, где клубился
непроницаемый черный дым боли, ярости и ужаса. Он не скрывал ничего. Эовин
смутно догадывалась, что, даже если им  не  удастся  завладеть  загадочным
Сердцем Силы, Серый никогда уже не станет говорить с  ней  так.  В  лучшем
случае - холодная усмешка. Он будет прост, открыт и даже ласков с другими.
Но с ней, видевшей  его  таким,  как  сейчас,  -  никогда.  И  поэтому  он
откупается от нее, предлагая высшую цену, какая только по силам  смертному
человеку. Не жизнь свою - что жизнь! Случается, даже жалкий  трус,  черпая
силу в собственном страхе, погружает в себя кинжал - нет,  он  отдаст  то,
что требует железной воли, великой силы и неописуемой жестокости;  то,  за
которым - ярость и гнев Валар.
   Молчание длилось. Впрочем, оно не было тягостным. Серый ждал,  спокойно
ждал. И Эовин понимала, что от ее решения уже ничего не зависит, что ей  и
впрямь остается только одно - попытаться убить этого человека, потому  что
иначе остановить его уже невозможно. Он пойдет дальше, несмотря ни на что.
Его не остановят ни стрелы, ни копья врагов - он сразит их, пустив  в  ход
ту страшную, слепую, разрушительную Силу, что уже свила гнездо в его душе.
   Да, он пойдет по трупам. Раз так - то Эовин должна его убить. Должна во
что бы то ни стало. Несмотря на то, что ей еще пока только пятнадцать лет.
Впрочем, теперь ее руки обагрены кровью...
   "Стоп!  Руки  твои  обагрены  кровью!  Кровью  перьеруких,  которых  ты
убивала, чтобы уцелеть самой! А теперь берешься судить Серого!"
   - Успокойся, девочка. - Серый легко поднялся на  ноги.  -  Все  не  так
плохо. Не казни себя. Говорю тебе снова - я не стану защищаться  от  твоей
руки. Убьешь меня, если сочтешь нужным. Скажу больше - я сам буду  просить
о смерти... если ты увидишь, что  Сердце  Силы,  к  которой  я  стремлюсь,
меняет меня, превращает... превращает во что-то  чудовищное.  Ты,  конечно
же, слушала сказки, где героине нужно  было  убить  своего  милого,  чтобы
уберечь от куда более страшной участи? Так вот будь готова сделать  то  же
самое. Понятно, что я не твой милый, но все-таки... Уважь мою просьбу, а?
   Эовин нашла в себе силы медленно кивнуть головой.
   - Вот и славно. Этому я верю куда больше,  чем  выспренним  клятвам.  -
Серый выдернул из ножен меч и принялся острить лезвие. - Не стой без дела!
Саблю свою проверь. Она тебя сегодня не должна  подвести.  Жизнь  ведь  ей
доверяешь. Ну-ка, доставай, доставай. У меня и камень точильный  для  тебя
найдется. Займись-ка, а то, когда руки девать некуда...
   Эовин послушно обнажила клинок.
   - И чтоб блестел! -  строго  произнес  Серый,  точь-в-точь  как  старый
королевский сотник, поставленный обучать новобранцев. - Смотри - проверю!
   - А если блестеть не будет, что тогда? - собравшись с  духом,  выпалила
Эовин.
   - Лозину сорву и выдеру, - грозно пообещал Серый...


   ОКТЯБРЬ, 10, НОЧЬ, СТАВКА ХЕННЫ, ФОЛКО, ФОРВЕ, ЭЛЬФЫ

   Ночь выдалась  тихая-тихая.  Чудные,  непривычные  ароматы  дразнили  и
щекотали, словно шкодливые муравьи. Фолко лежал возле самой  кромки  леса.
Впереди  шумел  бубнами  и  погремушками,  надрывался  песнями,  взрывался
полупьяными воплями разудалый лагерь  Хенны.  Высоко-высоко  в  поднебесье
рвались злые рыжие  искры  многочисленных  костров.  На  закате  в  ставку
Божественного вернулась посланная за Фолко погоня. Хоббит успел заметить -
всадники везли какую-то связанную фигуру. Краткое  время  спустя  какой-то
несчастный на окраине лагеря был скоро и споро  обезглавлен  умелой  рукой
палача. Хоббит подумал -  уж  не  незадачливый  ли  сотник,  командовавший
преследователями, поплатился жизнью  за  его,  Фолко,  удачную  встречу  с
эльфами?
   Казнь не вызвала в лагере никакого лишнего волнения.  Похоже,  подобное
тут в порядке вещей. Труп оттащили  в  сторону  и  бросили.  Стоило  людям
отойти, как заросли зашевелились; Фолко с ужасом и отвращением увидел, как
из сгущавшихся сумерек к мертвому поползли какие-то низкие, стелющиеся  по
земле твари - не то многоногие змеи, не то змеиные многоноги... Послышался
хряск и мокрые шлепки,  сопровождаемые  яростным,  приглушенным  шипением.
Ночные пожиратели падали пировали. Фолко огляделся - ему казалось, он  уже
чувствует отвратительные прикосновения холодных чешуйчатых морд. Но нет  -
похоже, местные обитатели  хорошо  вышколены  и  знают,  на  кого  следует
разевать пасть, а на кого нет.  Никто  из  них  и  близко  не  прополз  от
хоббита.
   - Видел? Вот ведь дрянь, - прошептал на ухо  Фолко  притаившийся  рядом
Беарнас. - И откуда только взялись? Не иначе, Мелкорово наследство!
   - Не произноси здесь этого имени! - сурово  одернул  эльфа-воина  принц
Форве. - Нечего звать сюда его тень. И так Зла хватает...
   Поднявшуюся луну закрывали  тучи.  Лучшего  для  успеха  задуманного  и
пожелать было нельзя. Эльфы отлично видят в темноте; Фолко, хоть и уступал
в этом, тоже не дал бы промаха за  сотню  шагов  даже  во  мраке,  который
обычному человеку показался бы просто непроницаемым.
   - Пошли. - Форве поднялся. - Не думайте сейчас про этого Хенну!
   - Стоп, - внезапно вырвалось у Фолко.  -  Как  я  мог  забыть!  Нельзя,
нельзя вам никуда идти!
   - Это почему же? - изумился принц.
   - Я, я, я во всем виноват... - И хоббит, запинаясь, торопясь и глотая в
спешке окончания слов, поведал друзьям Авари о своем видении, о  том,  что
Хенна якобы может видеть посредством "дарованной ему Силы", про то, что он
требовал себе "головы богомерзких эльфов"...
   - Мы знали, что за нами гонятся, - медленно проговорил Форве. -  Но  мы
не хотели лишней крови и потому просто сбивали погоню со следа. А вот оно,
оказывается, как...
   - Фолко прав. Там, впереди,  наверняка  западня,  -  мрачно  проговорил
Амрод. - Хенна использует пленников как приманку. Быть  может,  они  и  не
хотели ловить тебя, друг хоббит... Он прекрасно понимал, что ты не бросишь
своих спутников в опасности.
   - Все равно отступать уже поздно, - спокойно заметил  Маэлнор.  -  Даже
если впереди западня - мы должны идти. Иначе... - Он выразительно умолк.
   - Да, Маэлнор прав, - кивнул Форве. Зеленый камень на его обруче  мягко
светился. - Отступать мы не можем. Вперед!
   Семь теней неслышной поступью шли вперед.


   ТО ЖЕ ВРЕМЯ И МЕСТО. СЕРЫЙ И ЭОВИН

   Клинок с легким шорохом вылетел из ножен.
   - Добивай тех, кого я только зацеплю, - бросил девушке  Серый,  вставая
на ноги. Слабый лунный свет  упал  на  длинное  лезвие,  превратив  меч  в
жутковатое подобие призрачных моргульских клинков. Не таясь, спутник Эовин
вышел из-под прикрытия зарослей и, закинув оружие на плечо, зашагал  прямо
к шатрам.



ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   ОКТЯБРЬ, 10, НОЧЬ, ЛЕСА ЮЖНОГО ХАРАДА
   НА ПУТИ К ПОЛЮ БИТВЫ С ПЕРЬЕРУКИМИ

   Никогда еще Миллогу не доводилось попадать в  такую  переделку.  Молча,
покорно тащился он  следом  за  своими  удивительными  спутниками.  Нельзя
сказать, что с ним обращались плохо или что он, скажем, был  на  положении
слуги. Вовсе нет. Золотоволосая дева и ее сопровождающий часто  и  подолгу
беседовали с  ним,  расспрашивая  о  житье-бытье,  о  жителях  его  родной
деревни, о их нравах и занятиях,  о  том,  что  довелось  пережить  самому
Миллогу в дни Вторжения... И ховрар говорил. Он не мог  ни  удержаться  от
болтовни, ни соврать. Один-единственный взгляд колдовских глаз  лишал  его
всякой мысли о сопротивлении.
   Никто не обижал и пса. Однако тот на все попытки  золотоволосой  как-то
помириться с ним отвечал злобно-бессильным рычанием, в  котором  слышалась
почти человеческая тоска.  Он  ел  только  то,  что  удавалось  поймать  в
окрестных  зарослях,  -  хотя  у  спутников  Миллога  оказались  припасены
странные лепешки, даже от небольшого  кусочка  которой  ховрар  весь  день
наслаждался блаженной теплой сытостью, словно в былые годы,  когда  служил
сборщиком податей...
   Миллог как-то попытался сам задать парочку вопросов -  однако  все  его
попытки разбивались о снисходительно-непроницаемые улыбки  спутников.  Они
мягко и приветливо улыбались, мужчина хлопал ховрара по плечу (сам  Миллог
и помыслить о таком не смел), и тотчас переводили разговор на другое.
   Хоть и невеликий умом, Миллог,  однако,  сумел  понять,  что  нежданных
попутчиков, так стремительно и бесповоротно взявших его в  плен,  особенно
интересует Олмер Великий. С неизбывным интересом и вниманием выслушивались
любые, даже самые мелкие подробности, какие только сохранила не слишком-то
крепкая память ховрара.
   ...Миллог выжил в страшном бою на  Андуине,  когда  его  плот  в  самом
начале боя угостили камнем из роханской  катапульты.  Бросив  щит  и  меч,
ховрар сумел уцепиться за обломок и кое-как добрался до берега.  Во  время
схватки с непобедимой вестфолдской фалангой Миллогу  крепко  досталось  по
башке, и до конца боя он провалялся в беспамятстве.  Потом  была  Исенская
Дуга, где отряды ховраров долго и безуспешно пытались  прорвать  роханский
строй; и тут Миллог, умело лавируя, когда надо - отступая в  задние  ряды,
когда надо - вновь оказываясь впереди, - вышел из боя без единой царапины,
хотя в его тысяче полегли замертво добрых три  четверти  бойцов.  А  после
настало веселое время. Один за другим сдавались арнорские города... но  на
них тотчас наложили лапу любимые Вождем  Эарнилом  истерлинги,  и  надежды
Миллога на знатный грабеж не оправдались.
   Солонее всего пришлось у проклятой эльфийской  крепости.  Вождь  -  кто
знает почему! - сперва повел  на  приступ  людские  рати,  оставив  орков,
троллей и прочую нелюдь  позади.  Отряд  Миллога  был  назначен  в  первую
штурмовую башню; и, когда  защитники  крепости  подожгли  осадную  машину,
Миллог поистине спасся лишь чудом. В его руках был топор; срубив  какой-то
канат, ховрар выбросил его из бойницы и успел  соскользнуть  вниз;  огонь,
пылавший внутри башни, пережег канат, Миллог сорвался - но до  земли  было
уже недалеко, и он отделался только парочкой  переломов.  Ничего,  поносил
лубки, снял и после этого ходил как раньше.  Это  уж  теперь  старые  раны
начали ныть к перемене погоды...
   Жупан-князь за  раны  и  увечья  пожалел  воина,  дав  сытное  местечко
сборщика. И Миллог служил ему вернее самого верного пса. Знал - чуть  что,
жупан долго думать не станет, отправит  в  лес  деревья  валить...  Прощай
тогда мягкая постель, добрая еда да гладкая женка под боком  -  не  важно,
что не своя...
   А потом так некстати подвернулся  Серый...  Ищи  его  теперь  по  всему
Средиземью...
   Беседы эти неизменно заканчивались одним и тем же -  мужчина  ободряюще
хлопал Миллога по плечу, а женщина говорила:
   - Не бойся. Злая Судьба до тебя не дотянется.
   Ховрар, кстати, так и не решился спросить у своих спутников, как же  их
зовут...


   ОКТЯБРЬ, 10, НОЧЬ, СТАВКА ХЕННЫ, ФОЛКО И ЭЛЬФЫ

   Неслышными, невесомыми тенями они скользили к шатрам.  Растворившись  в
ночи, сделавшись  незаметнее  легкого  лесного  ветерка,  хоббит  и  эльфы
осторожно подбирались к кольцу часовых. На ночь Хенна  выставлял  посты  и
караулы. Но разве глаза простых Смертных способны заметить в  непроглядной
южной ночи Перворожденных, да еще и закутанных в отводящие глаз плащи? Без
единого звука Форве и его отряд проскользнули мимо дозорных, не отняв ни у
кого жизни.
   Яма, где содержали пленников, находилась невдалеке от северной  окраины
лагеря. Вокруг горели костры, толпились воины; шло  веселье,  жарилось  на
вертелах  мясо,  стояли  вскрытые  бочки  с  хмельным;  но  внутри  ограды
по-прежнему нес службу трезвый и  бдительный  караул.  Дюжина  лучников...
восемнадцать  мечников...  мечники  внутри  ограды,   лучники   по   краям
свободного пространства... И еще самое меньшее полсотни подгулявших воинов
вокруг. И дюжины три женщин!.. Фолко стиснул зубы. Дело предстояло жаркое.
   - Пока никаких ловушек, - прошелестел над ухом голос Форве.
   - Ждут, когда мы атакуем, - также шепотом ответил хоббит.
   - Какой смысл? Приманка сработала, мы здесь. Если он нас видит...
   - Не буди лихо, пока  оно  тихо,  -  забыв  о  царственном  достоинстве
собеседника,  отрезал  Фолко.  -  Ну,  пошли,  чего  ждать?  Думаешь,  они
угомонятся?.. Едва ли, ночь и так на перелом повернула...
   - Тогда начинаем, - услыхал он голос принца и тут же - слитное  гудение
отпущенных тетив.
   Белооперенные стрелы рванулись через площадку разящими молниями. Семеро
лучников метили в караульных возле ямы  и  в  стоящих  наготове  вражеских
стрелков. Первые стрелы еще не успели коснуться плоти жертв, как вслед  за
ними уже торопились новые. В мгновение ока воцарился хаос. Вопли  и  стоны
умирающих, истошные крики напуганных женщин, проклятия и вопли  полупьяных
воинов, судорожно шарящих  по  земле  в  поисках  опрометчиво  отложенного
оружия.
   - Вперед, - негромко скомандовал Форве,  и  семеро  бойцов  устремились
через площадь, на бегу пуская стрелы. Руки Фолко привычно вершили кровавую
работу. Взор сам ловил цель, определял упреждение, руки сами гнули  лук  и
выхватывали стрелы из колчана. Эльфы и хоббит атаковали клином, и  острием
этого клина оказался Фолко - единственный, у кого  был  полный  мифриловый
доспех. Растерявшийся враг и глазом моргнуть не успел, как  семеро  зыбких
теней ворвались за  ограду.  Половина  мечников  охраны  уже  полегла  под
меткими стрелами, но оставшиеся и не думали отступать.  Широкие  и  кривые
мечи, так непохожие на прямые клинки Запада, дружно взметнулись; сталь  не
ударила в сталь, как если бы сошлись в поединке  гондорец  и  эльдринг,  -
этими клинками скорее отводили оружие неприятеля, чем  просто  подставляли
под вражеский удар. Справа от хоббита коротко взблеснул длинный  и  тонкий
меч Форве; удар был нанесен с такой быстротой, что тарег просто  не  успел
ничего сделать. С хоббитом же схватился  куда  более  умелый  противник  -
первый выпад Фолко он парировал, отразил  и  второй...  но  тут  прогудела
тетива эльфийского лука, и воин Хенны рухнул со стрелой в глазнице.
   Разом протрезвев, со всех сторон бежали новые и новые  стражники.  Трое
эльфов метнули им навстречу стрелы, но толпу это не остановило. У отважных
спасителей оставались считанные секунды, чтобы самим не стать добычей... и
они использовали  их.  Свалив  своего  противника,  Форве  занес  меч  над
головой,  замер,  словно  окаменев,  -  и  внезапно  с  силой  рубанул  по
деревянной  решетке.  Отливающий  серым  меч   пронесся   сквозь   толстые
деревянные брусья, как сквозь пустое пространство; обломки решетки рухнули
вниз, откуда тотчас же донесся недовольный голос Малыша:
   - Эй, вы, там, поосторожнее! Щепки мне за шиворот сыплются!
   Следом за разрубленными брусьями в яму полетели веревки  с  петлями  на
конце, и Фолко, схватившись с очередным тарегом,  что  было  мочи  крикнул
товарищам:
   - Давайте все вверх! Лезьте сами, тут у нас драка!
   Над краем ямы появилась голова Санделло.  И  Фолко,  увидав  физиономию
горбуна, невольно вздрогнул  -  казалось,  к  лицу  приросла  маска  самой
Смерти. Не говоря ни слова, старый мечник подхватил валявшийся под  ногами
клинок - и первый же его выпад стоил жизни одному из нападавших.
   "И все же это западня", - с внезапной безнадежностью подумал  Фолко,  в
очередной раз с трудом уклоняясь от  свистнувшего  рядом  лезвия.  Здешние
мечи едва ли смогли разрубить или  проткнуть  мифриловую  броню,  но  сила
ударов была такова, что запросто снесла бы хоббита с ног, несмотря на  всю
его ловкость. Со всех сторон к яме бежали и бежали воины Хенны. Ясно было,
что против такой армады долго не продержаться.
   "И Хенне был вовсе не  нужен  никакой  Адамант..."  -  мельком  подумал
хоббит.
   Следом за Санделло показался Торин, за  ним  -  Малыш,  потом  разом  -
Тубала и Рагнур. Фарнак с Вингетором вылезли последними.
   - На прорыв! - взмахнул рукой Форве. Высокая  ограда  давала  кое-какие
преимущества Фолко и его спутникам. Но вокруг уже  сбилась  плотная  масса
врагов; с разных сторон подходили все новые и новые отряды, в  причудливых
шлемах и панцирях, с  большими  луками...  Ловушка  захлопнулась:  горстка
бойцов едва ли смогла бы прорваться сквозь вражьи ряды - тут уже собралось
не меньше тысячи тарегов и воинов иных племен. Правда,  из-за  скученности
они мешали друг другу, и лучники не могли как следует прицелиться  -  хотя
несколько стрел все же мелькнуло над головой хоббита.
   - На прорыв! - повторил Форве. И тут, опередив  всех,  вперед  ринулась
Тубала.  Казалось,  из  мрачных  преисподен  Моргота  на  волю   вырвалось
неведомое чудовище, достойная подруга Кархарота. В каждой  руке  у  Тубалы
было по кривому  мечу;  воздух  вокруг  нее  стонал  -  с  такой  безумной
быстротой крутились клинки. Глаз  не  мог  различить  их  движение;  враги
невольно раздались в стороны. А девушка  шла  вперед,  оставляя  за  собой
настоящую кровавую  просеку.  Ее  мечи  рубили  железо  панцирей  и  сталь
клинков, отшибали  нацеленные  в  нее  стрелы,  сносили  головы  и  надвое
разваливали тела попавшихся ей на пути.
   Следом за Тубалой бросился Санделло, за ним -  Фолко;  наспех  выстроив
клин, они ударили - и мир исчез в сплошной круговерти кровавой сечи.
   Однако Тубале не хватило сил. Она почти проложила себе дорогу на волю -
но вот ноги ее  внезапно  подогнулись,  и  Санделло  едва  успел  прикрыть
девушку. Кто-то из эльфов - Фолко не разглядел, кто именно, - держа меч  в
правой руке, левой подхватил обессилевшую воительницу.
   Сообразив наконец что к чему, тареги,  чернокожие,  перьерукие  спешили
расступиться перед страшными бойцами. Из задних  рядов  полетели  копья  и
дротики, свистнули  стрелы.  Одна  зацепила  Фарнака;  заскрежетал  зубами
Рагнур, ломая впившееся в плечо древко...
   Кажется, Смерть приняла друзей в ледяные объятия. Сейчас,  сейчас,  еще
немного - и лучники сделают свое дело. Фолко, конечно, облачен в мифрил  -
но едва ли это поможет. Все пропало?..
   "Нет! Пока я еще не расстался с жизнью!"
   Длинный выпад, и острый клинок вонзается очередному врагу в горл