ший  с  юга  гонец.  Взмыленная  лошадь  едва  донесла   его   до
королевского  шатра;  подхваченный  дюжими  гвардейцами,  он,   с   трудом
переступая, скрылся внутри. Спустя несколько минут о прибытии гонца  узнал
весь лагерь.
   Не дожидаясь команды, десятники строили свои десятки, сотники -  сотни.
К королевскому шатру галопом скакали тысячники,  не  замедлили  и  Маршалы
Марки... Всколыхнулось все роханское войско; и Эотайн, один из тысячников,
приказал удвоить дозоры  и  двинуть  еще  три  сотни  воинов  к  береговым
укреплениям.
   - Нутром чую - на юге началось, - выдохнул запыхавшийся Малыш.
   Весь  раскрасневшийся,  в  одной  рубахе.  Маленький  Гном  только  что
остановил свою неутомимую руку, вращавшую меч.
   - На юге началось, - эхом откликнулся Торин, - да здесь продолжится...
   Фолко поглядел на взмокшего Малыша.
   - Послушай, Строри, все хотел тебя спросить, да не с  руки  выходило...
Тебя, Торин, кстати, тоже. Когда вы дрались с  Олмером  на  Дол-Гулдурском
холме - он действительно явил себя величайшим бойцом, способным справиться
с тремя десятками противников, или же ему помогала некая сверхчеловеческая
сила?
   Торин и Малыш переглянулись.
   - Нет, никакой силы я  не  почувствовал,  -  признался  Малыш.  -  Хотя
соврать что-нибудь в этом духе очень бы хотелось...  -  Он  поморщился.  -
Нет, брат хоббит, это был человек - но  и  впрямь  величайший  из  воинов,
лучший меч Средиземья всех трех последних эпох.
   - Ну, положим, не совсем  так,  -  возразил  Торин.  -  Когда  он  меня
опрокинул, я - не сразу, конечно, - подумал  о  Сираноне.  Когда  он  лишь
положил мне руку на плечо, а меня согнуло чуть не до  земли!  Кто  скажет,
какие тут Силы? Дарованные Кольцами - или его  природные?  Но  рубился  он
здорово! Если бы не мифрил, он искрошил бы нас с Малышом в мелкое крошево,
скажу не таясь. Хотя, видит Дьюрин, мы со Строри  не  самые  слабые  среди
нашего племени.
   - Хотел бы я знать,  что  там,  в  Гондоре?  -  поспешил  сменить  явно
неприятную ему тему Малыш. - Пошли на Минас-Тирит? Или на Кайр Андрос?
   - Погоди, сейчас все узнаем, - успокоил его Торин.
   И  действительно,   король   Марки   не   стал   томить   свое   войско
неизвестностью. Военный совет  должен  был  состояться  позже,  как  понял
хоббит,  а  правитель,  едва  получив  вести  и,   наверное,   обменявшись
несколькими словами с приближенными, вышел к воинам, молчаливо ждавшим его
слова.
   Он оказался не слишком высок, король Роханской Марки, что было  странно
для уроженца этих степей; ноги казались  кривоватыми  от  постоянной  езды
верхами, однако он слыл самым отчаянным храбрецом среди  своих  подданных,
лихим рубакой и человеком, чуждым заносчивости и гордыни.  Его  любили,  и
любили искренне.
   Король помедлил, обводя войско взглядом. А потом рубанул ладонью воздух
и без всяких предисловий крикнул:
   - Два дня тому назад враг вторгся в северный Итилиэн! Южнее Эмин  Муйла
они пытаются  переправиться  на  наш  берег!  Их  много,  драка  жестокая!
Правитель Мундбурга извещает нас, что атаки можно ждать в любой момент! Он
просит нас - не  повелевает,  но  просит  -  не  дать  ордам,  что  сейчас
противостоят нам, присоединиться к тем, что  штурмуют  гондорские  рубежи!
Главный удар они наносят на юге! И потому - к бою, воины! За Эорлингов!
   - За Эорлингов! - подхватила толпа боевой клич Рохана.
   - Тысячникам - расставить всех по местам! - скомандовал король и  вновь
скрылся за пологом шатра.
   Фолко понимал: там сейчас начинается самое важное - военный  совет,  на
котором взвешивается каждая крупица поступивших вестей; он дорого бы  дал,
чтобы узнать, о чем там говорится, но для того, чтобы вновь оказаться тем,
кому внимают короли и правители, пришлось бы снова  и  снова  рассказывать
все перипетии их долгого и, увы,  бесплодного  странствия,  а  хоббиту  не
хотелось даже и думать о невыполненном  Долге.  Нет  уж,  пусть  он  лучше
остается простым воином, но сражаться будет лишь за самого себя. Слабость?
Да,  пожалуй;  но  после  того  поражения,  которое  потерпели  они  подле
Болотного Замка, так просто не оправишься, даже если не получил  ни  одной
царапины...
   - Главный удар  на  юге...  Что-то  не  очень  мне  в  это  верится,  -
пробормотал Торин, выслушав сказанное королем.
   - Мне тоже, - кивнул Атлис. - Разве что этот  Вождь  и  впрямь  лишился
разума. Сейчас не Третья Эпоха и не пора Войны за Кольцо, когда  враг  мог
за один дневной  переход  оказаться  под  стенами  Минас-Тирита,  встретив
слабое сопротивление лишь у мостов Осгилиата!
   - А в Анориэне есть роханские конники? - спросил Амрод.
   - Должны быть, - пожал плечами Атлис. - Те  края  мы  всегда  обороняли
вместе с всадниками Марки.
   - Может, еще обойдется, Фолко? - Беарнас положил хоббиту руку на плечо.
- Может, Олмер и в самом деле упрется лбом в Минас-Тирит?
   - Об Олмере, мне кажется, пора  уже  забыть,  -  буркнул  Фолко.  -  Об
Олмере... А вот о Короле-Призраке пора вспомнить. И я не знаю, как  устоит
Минас-Тирит против этой черной Силы без мага, равного  по  мощи  Гэндальфу
Серому. Так что еще неизвестно, что лучше...
   - Хорошо хоть, что война эта пока обычная, без всяких чудес с мраком  и
призраками, - заметил Амрод.
   - Вот-вот, - ввернул Малыш. - Ночная Хозяйка ему подчиняется,  а  может
ли кто-нибудь из здесь присутствующих мне сказать, как ее остановить, если
под рукой нет сработанного Олмером Талисмана?
   - Ну, про Хозяйку пока ничего не слышно, - несколько неуверенно  сказал
Фолко. - Может, не будем себя пугать раньше времени?
   - Как бы потом поздно не было...
   - А ты что, можешь сработать  такой  Талисман?  -  заворчал  на  Малыша
Торин. - Такой, чтобы ее наверняка остановить? Можешь -  милости  прошу  к
горну. Нет - так помалкивай.
   - Да я что, я ничего, - уныло произнес Маленький Гном, нахохливаясь.  -
Только вы мои слова еще помянете...
   - Помянуть-то, может, и помянем, только какой нам от этого прок? Ладно,
хватит об этом. Лучше скажите, что вся  эта  армия  истерлингов  и  хазгов
вкупе с прочими делает тут, если Вождь нацелился на Минас-Тирит?
   - Отвлекают роханцев, - предположил Амрод, -  чтобы  те  не  успели  на
помощь Гондору. Сил-то у Олмера хватает.
   -  Если  король  Марки  поймет  это,  его  всадники  окажутся  у   стен
Минас-Тирита через несколько дней, - оспорил его Торин. - А  если  главные
силы Вождя будут перемолоты в жерновах Гондора -  Рохан  сумеет  выстоять,
даже если армия, что сейчас стоит против нас,  начнет  вторжение.  А  там,
глядишь, и Арнорская помощь подоспеет... Несладко им придется!
   - Ну и что из этого следует? - нетерпеливо спросил Беарнас.
   - А то, что наши предположения,  боюсь,  окажутся  правдой,  -  ответил
Торин. - На юге они только демонстрируют: мол, мы, как вы и  думали,  прем
на Минас-Тирит - а сами будут громить нас на севере...
   - Эй! Хой! По местам! - услыхали они резкий голос сотника. - К  берегу!
Не засиживаемся! Шевелись веселей!
   Друзья переглянулись.
   - Что ж, пошли... к берегу, - с легкой усмешкой поправил шлем Амрод.
   Спустя несколько часов после прибытия гондорского гонца часть  отборной
роханской конницы поспешно снялась с лагеря и скорым  аллюром  отправилась
на юг, огибая кручи Эмин Муйла.
   - В Гондор, не иначе, - изрек Малыш и так очевидную всем вещь -  просто
чтобы нарушить тяжелое молчание.
   Их сотня заняла позицию на переднем  краю  обороны  роханского  войска.
Перед ними как  на  ладони  лежала  долина  Великой  Реки.  Короткий  день
предзимья кончался, вечерние тени заполнят складки земли, выползая,  точно
призраки, из потайных убежищ. За  рекой,  нисколько  не  таясь,  разводила
костры неприятельская армия. Алые точки тянулись далеко в обе стороны,  до
самых черных круч нагорья на восточной стороне Андуина.  Рано  поднявшаяся
луна  начинала  свой  еженощный  путь;  тягостная  тишина  пала   на   оба
противостоящие друг другу войска. Дувший с востока  ветер  не  доносил  из
вражеского стана обычно слышавшихся  вечерами  песен.  За  спиной  хоббита
также в молчании разворачивалось в боевые порядки  воинство  Марки,  пешие
воины занимали заранее отсыпанные земляные редуты,  конные  сотни  рысили,
укрываясь по немногочисленным балочкам и рощам.
   Этой ночью Фолко не спал. Он завидовал своим товарищам - пути-перепутья
закалили их так, что, какие бы битвы и сражения ни предстояли  им  наутро,
ночью они спали, точно невинные младенцы. Хоббит так не  мог.  Его  вечный
вопрос - что делать дальше? - вновь не давал покоя. Все прошлые их неудачи
оставляли все же надежду, что дело поправимо, чуть больше везения  и...  А
что   теперь?   Война   разгоралась;   что   теперь    могло    остановить
Короля-без-Королевства? Да, войска Гондора и Рохана наготове -  но  сладят
ли простые мечи с  силой  Воспрянувшей  Тьмы?  Олмера-человека  они,  быть
может, и одолели бы, но как управиться с Олмером  -  носителем  Наследства
Саурона? Эх, Гэндальф, Гэндальф, где же ты? Твое слово сейчас незаменимо!
   И хоббит с отчаянным усилием потянулся мыслью к  Благословенной  Земле,
как не раз делал в те дни, когда мир  прекрасных  видений  был  подвластен
ему. Он растворялся в потоках силы, стремящейся на  закат,  все  дальше  и
дальше, к Черте, к Излому Мира - и вверх, по Прямому Пути.  Когда-то  этим
путем шел Эарендил, за ним -  скорбные  караваны  Нолдора,  серые  корабли
Элронда, уносившие в неведомые дали вечной жизни и трех хоббитов, чьи руки
касались Кольца Всевластья...
   Фолко требовалась предельная сосредоточенность, и, чтобы достигнуть ее,
он пускал в ход все накопленное  за  годы  странствий.  Память  воскресила
перед ним и Синий Цветок, и прекрасное эльфийское лицо,  стоявшее  у  него
перед глазами в тот памятный летний день, - и это лицо оказалось последней
каплей, что разрывает упругие тенета незримой стены, возведенной  на  пути
его мысли неведомыми, но могущественными силами.  Как  и  в  достопамятном
сне, он вновь видел, как видит проносящаяся в поднебесье  птица.  Одинокий
Остров, приютивший  остатки  Нолдора;  видел  Алквалонде,  гавань  Телери,
Морских Эльфов на берегу залива Элламар; видел грозные громады гор Пелори,
блистающий  огнями  Тирион.  А  потом  видение  взвихрилось  разноцветными
огнями, и облаченная в серый плащ фигура ступила ему навстречу.
   Гэндальф Серый собственной персоной.
   Не Белый, каким положено ему  было  бы  выглядеть;  на  нем  вновь  был
видавший виды дорожный плащ, который помнил столько дорог Средиземья!
   - Гэндальф! - Слова застревали  у  хоббита  в  горле.  -  Гэндальф,  ты
знаешь... теперь ты знаешь все об Олмере?!
   - С твоей помощью, мой добрый хоббит... да, - без  тени  столь  обычной
для прежнего Гэндальфа иронии ответил маг. - Здравствуй! Я так рад  видеть
тебя живым и невредимым! Я следил за вами, насколько  мог,  а  потом  Мрак
усилился - и больше мы не могли разговаривать.  Великое  счастье,  что  ты
прорвал эти тенета - это возможно совершить только  с  вашей  стороны,  со
стороны Смертных Земель... Не вдаваясь в подробности - вы молодцы!  Теперь
все встало на свои места.
   - Вы поможете нам?  Все  отказались,  Гэндальф,  все  до  одного,  даже
Великий Орлангур!
   - Не слишком-то надейся  на  это,  -  вздохнул  маг.  -  Великий  Манве
Сулимо...
   - Проклятье! - со злыми слезами в голосе выкрикнул хоббит. - Сколько  я
еще буду слушать это! "Не слишком-то надейся..." Да тут скоро  все  пойдет
прахом! Война уже началась! Олмера мы не убили - что  делать  дальше?  Кто
возглавит новый союз Людей  и  Эльфов?  Воды  Пробуждения  сами  с  трудом
держатся. Серединное Княжество обещало помощь - да только  это  Восток,  а
Востоку я не верю. Ты же Майар, Гэндальф, ты же из сынов Творца-Илуватара!
Почему, во имя Светлой Варды Элберет, Силы Мира не склонят  слух  к  нашим
мольбам и стонам? Почему пожар войны распространяется все дальше и дальше?
Говори, Гэндальф, не молчи! Я знаю - ты когда-то любил  моих  сородичей  и
нашу  прекрасную,  тихую,  мирную  страну.  Но,  если  Олмер  прорвется  в
Эриадор... Страшно подумать, что станет  с  Хоббитанией!  Ну  же,  говори,
Гэндальф!
   Старый маг взглянул в лицо хоббиту. Взор его был тяжел, кустистые серые
брови грозно сдвинуты.
   - Я молил великого Манве послать меня в Средиземье - и  получил  отказ.
Проклятые Весы! Ты уже много  знаешь  о  них  и  должен  понять.  С  новым
пришествием Тьмы люди должны справиться сами. Но знай - если  падут  Серые
Гавани...
   - Я слышал! Порвется связь между Заморьем и Средиземьем!
   - Ты слышал об этом?  Прекрасно!  От  Золотого  Дракона  ты,  наверное,
слышал, что разрыв этой связи  грозит  преждевременным  Дагор  Дагорратом.
Крушение Весов высвободит туго спеленутые Илуватаром при  сотворении  Мира
исполинские Силы.  Сейчас  мудрейшие  из  Валаров  погружены  в  тягостные
раздумья. Как предотвратить катастрофу? Скованные нами  цепи  не  выдержат
удара волн Хаоса, Моргот стряхнет с себя  оковы...  О  том,  что  случится
тогда, лучше не думать.
   - Так что же Валары медлят с помощью?
   - Дело  в  том,  отчаянный  мой  невысоклик,  -  тихо  прозвучал  ответ
Гэндальфа, - что появление хотя бы одного воина из Благословенной Земли на
берегах Средиземья необратимо разрушит Весы. Это стало известно  точно.  А
вот падение Серых Гаваней, как бы ужасно для тебя это  ни  звучало...  это
может вызвать страшную беду - но может и не  вызвать  и  скорее  всего  не
вызовет. И потому прости меня, хоббит... Мы не  в  силах  ничего  сделать.
Силы Арды, как и эльфы, прикованы к этому Миру, действовать вне его они не
могут. Совет на Эзеллохаре, Холме Судеб, длился четыре дня, и решено  было
только одно - молить Эру Илуватара... Потому мужайся, хоббит! Ваши мечи  -
последняя наша надежда. Несчастный Боромир! В какое страшное  оружие  Тьмы
превратился его далекий потомок! Вот они, ядовитые всходы  черной  тяги  к
Кольцу!.. Нам удалось предупредить  Кэрдана.  Он  готовится  идти  вам  на
подмогу. Арнор уже получил  вести  о  происходящем  -  тоже  от  Корабела.
Держитесь до подхода свежих сил! Войско у Олмера большое,  это  бесспорно,
зато сам он - далеко не Саурон.
   Видение поблекло, словно по  зеркальной  воде  чистого  озера  побежала
поднятая  ветром  рябь,   а   со   дна   одновременно   стал   подниматься
взбаламученный ил. Фолко еще успел крикнуть:
   - Прощай, Гэндальф! - и открыл глаза вновь в поздней осени  Средиземья,
в рядах роханского войска, изготовившегося к отражению вражеской атаки.


   Ночь минула спокойно. Враг не показывался; даже рыскавших по восточному
берегу конных патрулей не заметили  зоркие  роханские  дозорные.  Гнетущая
тревога вчерашнего дня не прошла; воины крепче стискивали копья и косились
на багряное восходящее солнце.
   Рассвет только-только начал разливаться по восточному краю  небосклона,
тучи мало-помалу расползались в стороны, день обещал выдаться ясным.
   - Благость-то какая, -  вздохнул  необычно  рано  проснувшийся  сегодня
Малыш. - Словно и нет никакой войны...
   Фолко не ответил ему. Как зачарованный он  смотрел  на  противоположный
берег: там из волн сизого тумана один за  другим  выныривали  бесчисленные
темные шеренги.
   Армия Олмера начала прорыв.
   - Ты чего... - начал было Малыш - и тоже застыл,  разинув  рот,  глядя,
как катящиеся к воде первые ряды дружно сбросили в Андуин десятки, если не
сотни плотов... А за ними появлялись  новые  и  новые  отряды  -  пешие  и
конные: грозная масса врагов скапливалась у кромки берега - и  вот  первые
уже отпихнулись веслами...
   И все это происходило в молчании - не трубили рога, не звучали команды,
не  слышно  было  боевых  криков...  Только  на  крайнем  приречном  холме
трепетало на восточном ветру знакомое знамя с черной короной.
   В рядах роханского войска грянули трубящие тревогу рога. Ударили гулкие
барабаны - и по всему  берегу  прокатился  мгновенный  вал  стремительного
движения,  обычного  для  любого  войска,  -  рвались   из   ножен   мечи,
накладывались стрелы, перебрасывались поудобнее  щиты  и  копья...  Топали
ноги, порой раздавалось конское рыканье; из  палаток,  на  ходу  одеваясь,
бежали отдыхавшие в эту ночь сотни; длинный ряд  земляных  редутов  быстро
заполнялся воинами.
   Десяток, в который попали хоббит и его спутники, оказался за  невысоким
частоколом  как  раз  в  том  месте,  куда   нацеливались   первые   сотни
переправляющихся. Торин, Фолко, Малыш,  Атлис  и  эльфы  стояли  плечом  к
плечу.  Вокруг  них,  тесно   сомкнув   щиты,   сжались   плотным   строем
вестэмнетские копейщики; лица людей казались омертвевшими - все вольно или
невольно пытались определить, сколько же врагов оказалось против них.
   Быстрое течение Великого Андуина сносило легкие плоты; Фолко видел, как
боролись, налегая на весла, коренастые истерлинги - быть может, те  самые,
с кем он ходил под знаменами Отона. Углядел он и  хазгов;  те,  припав  на
колено, уже готовились к стрельбе - может, те самые, с кем  он  состязался
и, считай, успел побрататься...
   - Стоя-а-ать крепко! - прокатилось по рядам роханской пехоты.
   Хоббит невольно повернулся к десятнику.
   - Не дать им подняться на излом, - мрачно бросил тот.  -  Одной  атакой
они не удовлетворятся... Эй, все! Стрел не жалеть! В обозе их много!
   Густо  облепленные  вражескими  воинами,  плоты  плыли  через   Андуин.
Восточный ветер  не  стихал,  прямо  в  глаза  защитникам  Рохана  светило
восходящее солнце - что и говорить, момент атаки выбран был неплохо.
   Малыш  и  Торин  настроили  свои  небольшие  походные  арбалеты,  эльфы
проверяли колчаны, заполненные сегодня обычными тисовыми стрелами  -  свои
собственные они  берегли,  как  и  хоббит;  может,  когда  и  представится
случай... вновь встретиться лицом к лицу с Вождем?
   Фолко  опустил  глухое  забрало  мифрильного  шлема.  Так  не   слишком
сподручно целиться -  но  хазги,  эти  непревзойденные  лучники,  запросто
вгонят стрелу в лицо с двух сотен шагов. Он видел, как на  переднем  плоту
кто-то высокий в темных доспехах взмахнул  окованной  железом  рукой  -  и
хазги дружно спустили тетивы. Битва на Андуине началась.
   Ветер помогал стрелкам Вождя и  очень  мешал  роханцам;  первые  стрелы
ударили по частоколам и бойницам редутов - но защитники  западного  берега
молчали. Тяжелая хазгская стрела со звоном вонзилась в  бревно  не  дальше
ладони от головы хоббита; брызнули щепки,  лесина  раскололась,  и  стрела
хищно выставила здоровенный зазубренный наконечник над  плечом  Фолко.  Он
услышал, как Торин зло выругался.
   Казалось, на роханские укрепления обрушился налетевший с восхода черный
ливень. Ни одна рука, ни один  шлем  не  могли  подняться  над  невысокими
частоколами; и когда плоты наконец  приблизились  настолько,  что  стрелки
Марки смогли ответить, их ответ  оказался  куда  менее  впечатляющим,  чем
стрельба хазгов.
   Воздух потемнел от стрел - но сперва потери сражающихся были  невелики.
Роханцам помогали благоразумно  возведенные  укрепления,  воинам  Вождя  -
хорошие доспехи первых рядов,  восточный  ветер  да  меткость  хазгов,  не
дававших никому в редутах прицелиться как следует.
   Фолко пренебрег лучниками Вождя. Он пустил уже три  стрелы,  попал  все
три раза - но никто не упал стрелы, видимо, сломались о  вражескую  броню.
Тот, кто командовал  этим  прорывом,  поставил  в  первые  ряды  окованных
железом с  ног  до  головы  панцирников,  за  спинами  которых  укрывались
легковооруженные воины.
   Хоббит выпрямился во весь рост, тотчас превратившись в неплохую мишень.
Боевой азарт палил его: ну-ка, кто быстрее возьмет  прицел  -  он  или  те
хазги, что так и не смогли обставить его на честном состязании?
   Он оказался быстрее. Его стрела вырвала  с  ближайшего  плота  одну  из
толпившихся на нем темных фигур, с всплеском упавшую в  волны;  и  хотя  о
шлем хоббита скользнула меткая стрела противника, а