- Теперь ждем, - повторил Рагнур.
   Первое, что сделал хоббит, вернувшись в лагерь, -  взялся  за  перстень
Форве. Свет, Свет, загадочный Свет, лившийся откуда-то с  недальних  южных
пределов - что с ним? Всем своим существом Фолко  чувствовал  этот  напор,
каждое  слово,  каждый  жест  спутника  вызывали  раздражение,  все  время
хотелось ответить чем-то обидным, резким. Постоянно приходилось сдерживать
себя, чуть ли  не  ежесекундно  напоминая:  это  тебя  пытаются  заставить
ненавидеть... кому-то  очень  нужно,  чтобы  вы  вцепились  друг  другу  в
глотки... не поддавайся, держись, держись во что бы то ни стало!
   Он знал, что остальные чувствуют то же самое.  Тяготы  дороги  помогали
гасить ссоры в самом зародыше,  но  теперь,  когда  отряд  остановился  на
берегу лазурной бухты,  все  накопившееся  может  прорваться,  и...  Фолко
вздрогнул, представив, как выясняют отношения Торин и Малыш.
   Он должен дотянуться! Должен! Бойня, случившаяся двенадцать дней назад,
нелепая и странная битва - явно от того же выжигающего рассудок жара!  Он,
Фолко, должен почувствовать его! Обязан!
   ...И вновь, повинуясь напряженной, точно  струна,  воле,  устремился  в
полет радужный мотылек.
   Черная земля, темно-синее небо, почти неотличимое от земли, - и  бьющий
прямо в глаза, острый, словно копье, луч света. Ничего не осталось в  этом
мире, только черная безжизненная земля да синее  беззвездное  небо.  Фолко
казалось - он провалился в бездонную яму времен, угодив аккурат в те года,
когда нагнанные Мелкором тучи заволокли все небо Средиземья  -  и  в  этой
мгле, скрывавшей свет Солнца и Луны, проснулись, согласно одной из легенд,
Перворожденные Эльфы...
   На сей раз боль оказалась сильнее. Она возникла в первый же миг полета;
и, не отступая, все усиливалась - с каждым мгновением.  Слепящий  свет  не
давал ничего увидеть вокруг; Фолко мнилось - под ним расстилаются горы, но
различить ничего не мог. Но  вот  изломанная  чернота  внизу,  которую  он
принял за пики хребтов, сменилась гладкой тьмой равнин - и с  этих  равнин
рвался в темное небо узкий, как стилет ночного убийцы, луч света...
   Хоббит попытался проникнуть еще дальше - но нет, сопротивление  слишком
сильное. В голове гремели кузнечные молоты, словно вся Мория разом  встала
к наковальням.
   И тут он услышал голос. Вернее  -  голоса.  Негромкие  и  притом  -  не
слишком приятные.
   - Да, да, опять!.. (Все тонет в грохоте барабанов...)
   - Снова то самое, повели...
   - Обрати свою силу!..
   - Сожги нечестивого чародея!..
   Боль  наконец  взяла  верх.  Хоббита  буквально  вышвырнуло  обратно  в
реальность. Голова раскалывалась, виски ломило, перед глазами  все  плыло.
Но прозвучавшие голоса Фолко помнил очень отчетливо. Он  не  сомневался  -
услышанное им не бред, не морок, не помрачение рассудка. Он и в самом деле
слышал голоса. И услышанное - как бы кратко оно ни оказалось -  совершенно
не понравилось хоббиту.
   Во-первых, какой-то "повели..." - ясное дело, "повелитель". Причем  его
окружение говорило  на  понятном  Фолко  языке  -  в  видении  он  казался
Всеобщим. Если все услышанное - правда, то получается, что попытки хоббита
заглянуть  за  кулисы  творящегося  в  Средиземье  действа   не   остались
незамеченными. Воображение тотчас нарисовало Фолко мрачную  толпу  древних
старцев в  черных  мантиях,  размахивающих  иссушенными  временем  руками,
потрясающих посохами - и на высоком  троне  мрачного,  как  туча...  кого?
Человека? Эльфа? А может, невесть каким путем  уцелевшего  слугу  Саурона,
какого-нибудь Черного Нуменорца?..
   "Сожги  нечестивого  чародея"...  гм-да-аа...  Отсюда   непосредственно
следовало, что, во-первых, имелись "честивые" чародеи,  что  уже  само  по
себе настораживало; во-вторых, сводящий  с  ума  Свет  мог,  при  желании,
обращать посягнувших на его силу в пепел. Веселая вещь, что и говорить...
   Гномы, разумеется, не замедлили пристать с расспросами.
   - Только не спорить! - елико мог сурово предуведомил хоббит. - Не о чем
пока. Похоже, вокруг той лампы собралась изрядная туча мошкары, и,  боюсь,
нам  придется  повозиться,  прежде  чем   мы   ее   разгоним...   Какие-то
заклинатели... Люди...
   - Отлично! Значит, есть кому снести голову с плеч! - кровожадно объявил
Малыш.
   - Ты до них доберись сначала, - мрачно  заметил  Торин.  -  На  Югдуром
соваться нечего. Придется вернуться в Умбар... И все начинать сначала.
   - Если нам любезно подарят это время, - заметил Фолко.
   - Куда ж они  денутся?  Вон,  послали  перьеруких  на  Харад  -  и  чем
кончилось?
   - Чую я, тут не все так просто, - покачал головой  хоббит.  -  О  враге
думать, будто он  дурак  -  последнее  дело,  брат  тангар.  Сдается  мне,
пробовали они... что почем...
   - А откуда же столько перьеруких взялось? - возразил Торин.
   - Не удивлюсь, если окажется, что их всех до единого собрали... - пожал
плечами Фолко. - Вспомни, Вингетор рассказывал.
   - Не слишком мне нравится эта идея - в Захарадье  тащиться!  -  объявил
Малыш. - Здесь-то, в Хараде, едва в Чертог Ожидания не отправились...  Это
вам не Восток! Тут головой думать надо...
   - Подготовимся - так ничего с нами и не случится, - самоуверенно заявил
Торин. - В Умбаре опытного  и  лихого  народа  хватает.  Того  же  Рагнура
возьми.
   - А что? Я с охотой. - Кхандец хищно усмехнулся. - Едва ли мы обретем в
том походе  богатство  -  но  какое  богатство  сравнится  со  славой?  Не
волнуйтесь, до Умбара мы доберемся довольно скоро. Корабли проходят редко,
но свет Знака виден за десятки лиг. Какой-нибудь точно нас подберет.
   - А почему ты так уверен, что корабль непременно окажется  попутным?  -
осведомился Фолко.
   - Потому что идущий в поход "дракон" никогда  не  свернет  с  курса,  -
пожал плечами Рагнур. - Морской Отец велит  помогать  другим,  когда  твое
дело уже сделано.
   - Что-то не особо мне это нравится... - проворчал Торин.  -  Сколько  я
имел дел с морскими танами - всегда не по-твоему выходит!
   - Значит, оказать тебе помощь и было их тогдашним делом,  -  усмехнулся
Рагнур.
   Гном поднял брови, но ничего не ответил.
   Началось томительное ожидание. Вновь - "ожидание на краю"...


   АВГУСТ, 20, ЮЖНЫЙ ХАРАД, ПОЛЕ БОЯ

   Санделло осадил коня. Как  и  говорил  тот  презренный  трус  из  числа
разряженных тхеремских дворцовых стражей, дальше пути не было. Выходит, не
врал... Может, и не надо было ему голову рубить...
   За десять дней горбун одолел весь Харад, оставив по себе долгую память.
Он шел знакомыми путями, где еще встречались люди, хорошо помнившие и его,
и Олмера. Однако уже у Хриссаады удача ему изменила. Он нарвался на конный
патруль харадримов, которым  командовал  молодой,  горячий,  а  значит,  и
глупый  десятник.  С  горбуна  стребовали  какую-то   подорожную,   начали
расспрашивать, откуда он  едет,  куда  и  зачем...  Дело  кончилось  тремя
трупами и парой раненых. Их следовало бы добить, но эти шакалы валялись  в
ногах, вымаливая пощаду, и сердце старого мечника дрогнуло -  едва  ли  не
впервые в жизни. Он оставил этих гиен жить... А потом ему  на  плечи  села
погоня.  Он  оторвался,  прикончив  еще   несколько   человек,   и   сумел
ускользнуть,  запутав  тхеремцев  в  джунглях.  Для  северянина,  внезапно
оказавшегося там, это была верная смерть; но  Санделло,  видать,  оказался
слишком жесток и жилист, не по вкусу Старой Мамаше, как называли костлявую
в степях Истланда. Он прорвался сквозь лесную крепь - и вышел на пепелище.
   Полмесяца миновало с того дня, как на этом поле сошлись рати перьеруких
и Великого Тхерема. Победа оказалась  на  стороне  Харада  -  хотя,  можно
сказать, никто не победил. Обе армии  погибли  почти  целиком.  Но  армада
перьеруких более не угрожала прорывом на север, и в  Хриссааде  это  сочли
самой  настоящей  победой.  На  умбарские  рынки  были  отправлены   новые
покупатели; а на золотых рудниках рабам наполовину подняли дневной урок...
   Да, прошло полмесяца, но пепелище осталось таким же,  как  и  в  первый
день после боя - равнину покрывал толстый спекшийся слой грязи,  застывший
под лучами южного солнца после ливня, погасившего пламя.  Кони  храпели  и
отказывались идти дальше. Обугленные остовы деревьев торчали,  точно  руки
мертвецов, все еще напрасно взывающих  о  помощи.  Нигде,  до  самых  гор,
Санделло не видел ни малейшего признака зелени.
   У него был с собой небольшой запас провианта - на черный  день;  обычно
он добывал пропитание охотой. Но здесь, на выжженной земле, охотиться было
не на кого. Горбуну предстояло свернуть с прямого пути  и,  уклонившись  к
западу, обойти мертвое место.
   Санделло постоял насколько минут, обозревая черную равнину. Даже сейчас
он не выбирался на открытое место -  и  потому  первым  заметил  невысокую
фигурку, что, ведя под уздцы коня, медленно брела по пепелищу, глядя  себе
под ноги, словно что-то отыскивая.
   Горбун прищурился, вглядываясь. Взор старого воина был так же остр, как
и в дни молодости. По равнине шла девушка - правда, вооруженная до зубов.
   Словно  что-то  почувствовав,  девушка  внезапно  остановилась,   резко
повернувшись  в  сторону  Санделло.  Повернулась,  взглянула  -  и   одним
движением взлетела в седло, погнав коня к скрывавшим горбуна зарослям.
   Губы  Санделло  скривились  в  недоброй,  холодной  усмешке.  Заученным
движением он вытянул из саадака  хазгский  лук,  наложил  стрелу;  широкое
костяное кольцо лучника он и так носил на большом пальце, не снимая.
   Горбун не любил чародеев, к коим он - и  не  без  основания  -  относил
всех, кто  умеет  чувствовать  взгляды.  Ничто  не  могло  выдать  старого
мечника: тихо стояли приученные лошади, и  даже  ветер  дул  ему  в  лицо.
Немного изменим поправку... аккурат в плечо войдет. С коня сшибем,  а  там
видно будет. Расспросим - кто такая и зачем здесь...
   Подняв лук, Санделло резко вытолкнул вперед левую руку  -  он  стрелял,
как принято на Востоке, а не на Западе. Выводился сам лук, а тетива как бы
оставалась на месте. Задержал дыхание.  Наконечник  плавно  качнулся  раз,
другой, ловя цель...
   Стрела ушла хорошо, Санделло чувствовал,  как  мчится  навстречу  плоти
узкий наконечник специально утяжеленной стрелы - такими  хазгские  удальцы
насквозь пробивали гномьи доспехи в Тарбадской Битве. Сейчас, сейчас...
   Краткий миг оказался долог, хотя в реальности, конечно, едва ли  минуло
мгновение - только и успеешь, что  глазом  моргнуть.  Горбун  увидел,  как
девушка внезапно привстала в стременах... и  с  легкостью  поймала  стрелу
прямо в воздухе.
   Санделло прищурился. Правда, удивить его подобными штуками было нелегко
- хазгские и ангмарские мастера показывали и не такое, - и он ничуть бы не
изумился, если б проделала это не хрупкая с виду всадница!
   Вторая  стрела  сорвалась  следом  за  первой.  Ее  отшибло  в  сторону
блеснувшее лезвие сабли. Санделло резко выдохнул и взмахнул мечом. Похоже,
дело будет жарким. Левая рука воина уже сжимала метательный нож - в  рубке
от него не много толку,  им  не  отразишь  вражий  удар  -  ну  разве  что
отведешь, если удачно, - но Санделло мог метнуть короткий клинок из любого
положения, хоть стоя, хоть сидя, даже лежа.
   Он не вышел на открытое место, а вот  его  противница,  очертя  голову,
ринулась в кусты. Ну зачем же так!..
   Метательный  нож  вырвался  из  руки   горбуна   коротким   серебристым
взблеском.
   Звон. Сабля вновь оказалась там, где надо, -  на  долю  секунды  раньше
брошенного ножа.
   А затем  с  лица  горбуна  сошло  его  всегдашнее  холодно-невозмутимое
выражение. На опустившемся широком мече звякнули кольца.
   Уже летевшая вверх, готовящаяся к удару сабля застыла на полдороге.
   - Это ты?! - разом воскликнули и горбун и девушка.
   Однако оружие осталось наготове.
   - Санделло!
   - Оэсси!
   - Нет, не Оэсси! Давно уже не Оэсси... Тубала!
   - Тубала... Что за варварское имя!
   - Не более варварское, чем здешние края.
   - Как ты сюда попала?
   - Как ты сюда попал?
   Этот вопрос тоже вырвался у них одновременно.
   Санделло растянул губы в подобии улыбки:
   -  Я  не  сошелся  с  Олвэном.  Уж  больно  ему  хотелось  все   делать
по-своему... Отправился на юг. Хотел стать наемником в  тхеремской  армии,
но с  ними  у  меня  тоже  вышли  неприятности.  Пришлось  бежать...  Вот,
оторвался от погони, теперь думаю свернуть на восток... Там мечи, говорят,
в цене. Ну а ты...
   - Я гонялась за известной тебе троицей.  Один  недомерок  с  волосатыми
ногами  и  двое  дубоголовых  громил  гномов!  -  Красивое   лицо   Тубалы
исказилось.
   - Вот как? - Санделло поднял бровь, точь-в-точь  как  эльфийский  принц
Форве при встрече у Камня Пути. - Ты еще не бросила эту бредовую затею?
   -  Не  бросила  и  не  брошу  никогда!  -  с  горячностью   воскликнула
Оэсси-Тубала. - Мы же говорили об этом!
   - Но тогда тебе было только десять лет! - заметил Санделло.
   - Ничего не изменилось, - последовал холодный ответ.
   Санделло пожал плечами.
   - Давно известно, коль Оэсси что-то взбрело  в  голову  -  обратно  уже
ничем не выбьешь, - заметил  Санделло,  оценивающе  приглядываясь  к  юной
воительнице.
   - Вот именно. Я рада, что ты это понимаешь! - Тубала смотрела холодно и
надменно, точно госпожа на слугу. Санделло едва заметно усмехался уголками
рта. В опущенной правой руке по-прежнему оставался его широкий,  странный,
непривычный оку западного воителя меч. Тубала  платила  тем  же  -  острие
сабли смотрело в землю, но видно было - воительница готова к  немедленному
бою.
   - А как ты поняла,  что  я  на  тебя  смотрю?  -  спокойно  осведомился
Санделло.
   - Давно умею, только ты раньше не замечал. -  Тубала  небрежно  махнула
рукой. - А вот зачем ты стал стрелять?
   - Не люблю чародеев, - усмехнулся горбун. - Простому Смертному  ощущать
чужой взгляд не положено. И потом, ты так ринулась на меня...
   - Что неустрашимый воин Великого Олмера,  -  последние  два  слова  она
произнесла с, истинным благоговением, - тотчас же испугался настолько, что
схватил дурацкую палку с натянутой веревкой из жил?
   Услышь эти слова Фолко, сын Хэмфаста, он тотчас бы решил, что неминуемо
кровавое смертоубийство.
   Санделло лишь равнодушно повел плечом:
   - Думай как хочешь. Давно прошло время, когда слово мое хоть что-то для
тебя значило. Твоя троица, что же, оказалась в Хараде?
   - Именно так, - надменно бросила Тубала. - Я гналась за ними  от  самой
Хриссаады... перебила тьму народа...
   - Понятно. Придется  сделать  пресветлому  правителю  Великого  Тхерема
хороший подарок, чтобы он закрыл глаза на твои шалости, - закончил горбун.
   - Не твое дело! - отрезала Тубала, кусая губы.
   - Не мое, не мое... давно уже не мое. Слово с меня снято, так что  хоть
на дно морское ступай, коли неймется. Ладно! Доскажи про врагов твоих -  и
расстанемся... Тубала.
   - Ишь! - Тубала презрительно скривилась, пряча за бравадой непритворную
растерянность. - Какой ты стал, однако...
   - Уж каков есть, - невозмутимо ответил Санделло. - Ну так что?
   - Меч у тебя какой  интересный,  -  протянула  воительница,  словно  не
слышат слов горбуна. - А колечки эти зачем?
   - А веселее, когда они звенят, - заметил воин.
   Тубала вновь скорчила гримасу, но ничего не сказала.
   Санделло смотрел на нее спокойно и твердо.
   - Они дважды улизнули у меня из-под носа,  -  нехотя  буркнула  наконец
воительница. - Следы вели к этому полю... и здесь я их потеряла.
   - Я так понял - тут полегла бездна народу, - обронил Санделло. - Может,
и они тоже погибли и тебе больше некому мстить?
   - Ты забыл, что на них - мифриловые доспехи?!
   - Они не спасут от огня...
   - Но сами-то доспехи должны были уцелеть!
   - Если их не прибрал к рукам какой-то счастливчик...
   - Нет! - яростно выкрикнула Тубала. Кулаки  сжаты,  руки  притиснуты  к
груди, в глазах - бешенство. Свистнула сабля, посыпались срезанные  ветви.
- Нет! Я бы почуяла. Я бы почуяла  горе  и  отчаяние  металла...  стон  их
костей... Нет! Они - живы! Теперь мне надо снова взять след!
   - С радостью тебе подскажу. Они пошли на запад,  к  Морю.  Иной  дороги
нет.
   - Сама знаю! - бросила Тубала. - Я найду их! Чего бы мне это ни стоило!
   - Ну и отлично. А теперь  давай-ка  двигаться.  Что-то  мне  захотелось
поглядеть на здешний океан. Надеюсь, он  получше,  чем  у  той  эльфийской
крепости...
   Тубала издала сдавленное рычание.
   - Так как, пойдем? - невозмутимо поинтересовался Санделло.
   - Иди, куда пожелаешь, - у меня свой путь! - последовал гордый ответ.
   Горбун огляделся по сторонам, словно отыскивая кого-то:
   - Не хотелось бы тебя разочаровывать...  Но  по  пути  я  столкнулся  с
компанией  очень  решительных  эльфов-Авари,  и  они  любезно  согласились
последовать по моей тропе на юг... Едва ли им понравится, если ты захочешь
меня прикончить. Так что тебе лучше не спорить со мной... Тубала.
   - Вот как? - Девушка гордо рассмеялась. - Хотела бы я глянуть  на  этих
парней!
   Белооперенная стрела звякнула о лезвие опущенной сабли.
   - А... Э... - Казалось, Тубала и впрямь ошарашена.  Резко  пригнувшись,
она растерянно озиралась по сторонам,  пытаясь  угадать,  откуда  прилетел
смертоносный подарок.
   - Я же предупреждал тебя, -  хладнокровно  заметил  Санделло.  -  Эльфы
любят меня не больше твоего и пообещали утыкать стрелами,  как  ежа,  если
только я попадусь им поперек дороги, но в то же время я им нужен. Так  что
ты мне не прекословь.
   - Они что, следят за тобой? - прошипела Тубала.
   - Именно так, - спокойно согласился Санделло. - Все  время.  Оказалось,
что порой бывает полезна даже слежка. Так что  учти:  если  мы  схватимся,
убить меня тебе все равно не дадут.
   Тубала опустила голову,  в  бессильной  злобе  закусив  губу.  Меткость
эльфийских стрелков давно уже вошла в пословицы.
   - Одним словом, если хочешь  испытать  мой  меч  -  давай,  -  закончил
Санделло.
   - Слишком много чести, драться  с  тобой,  снага,  -  пытаясь  овладеть
собой, выдавила Тубала.
   - Ай-ай, сколько слов, и  какие!  Вряд  ли  они  понравятся  эльфийским
бойцам, - безмятежно откликнулся горбун. - Итак, твое решение?
   - Ладно... - процедила воительница. - Идем... Но если ты станешь у меня
на дороге... клянусь, тогда тебе не помогут даже твои хваленые эльфы...
   Санделло вновь усмехнулся - точно взрослый, которому  грозит  обиженный
ребенок.
   Они направились на запад.


   СЕНТЯБРЬ. МАЯК МОРСКОГО НАРОДА НА ПОБЕРЕЖЬЕ ПОЛУДЕННОГО ХАРАДА

   Клинки с плотным, тугим стуком вонзались в неподатливое дерево.  Отойдя
шагов на десять, хоббит  Фолко  Брендибэк  раз  за  разом  бросал  ножи  в
нарисованные на затесе черные кружки - размером с мелкую монету. В  высоте
полыхала окутанная белым пламенем вершина  горы  -  тайный  Знак  Морского
Народа.  Пятнадцать   дней   длилось   ожидание,   томительное,   тягучее,
невыносимое; тень  наползающей  угрозы  отравляла  каждый  миг,  постоянно
напоминая о себе. Нет,  не  вульгарное  Заклятье  Раздора,  что,  согласно
древним гондорским книгам, умели напускать  подвластные  Саурону  чародеи,
вовсе  нет!  Гораздо  изощреннее  и  гораздо  опаснее.  Таинственная  Сила
действовала лишь на смелых и сильных,  высвобождая  их  тайные  помыслы  и
извращая их; чем смелее и сильнее был человек, чем выше  его  положение  -
тем тяжелее становилось бремя.  Теперь  Фолко  почти  не  сомневался,  что
Эодрейд, король Рохана, стал одной из первых жертв - как  и  извечные  его
враги, хазги, хегги и  ховрары.  Теперь  на  границе  Рохана  кипит  новая
война... может,  обитателей  Минхириата  удалось  отбить,  а  быть  может,
воинское счастье отвернулось от светловолосых наездников  и  вражьи  полки
уже стоят у стен Эдораса? Не дано узнать... Туда взор Фолко без  чудесного
- но, увы, потерянного - Древобородова подарка дотянуться не мог.
   Они возвращались в Умбар... Вновь по