инов слушали; остальные же,
по-видимому, дремали после ужина. С первых же  разобранных  фраз  с  Фолко
тотчас слетело все его  спокойствие,  сердце  заколотилось,  лоб  покрылся
испариной - речь шла о Небесном Огне и о том, каким образом Вождь связан с
ним!
   - Великая сокрыта Сила в Небесном Огне, - чуть нараспев говорил старик.
- Велика и неясна она смертному. Известно, что наш  великий  Вождь  Эарнил
разыскивает места падения этого Огня, немало отрядов ходило  на  поиски  -
как и мой. (Тут Фолко сообразил,  что  здесь,  очевидно,  встретились  два
разных отряда.) И мы нашли его! Нашли это место! Издревле в дальних местах
за Мордором, где доводилось мне бывать по торговым делам... - дальше пошли
неразборчивые названия  мест,  ничего  не  говорившие  хоббиту,  -  ходили
странные легенды о том, как в год Великой Битвы на Андуине  с  неба  сошел
великий огонь и выжег землю до каменных ее основ. Долго я думал,  что  это
лишь враки, - пока не побывал там сам. Не приведи вас к  тому  же  судьба,
братья! Если бы не Дело Вождя, я бы никогда не приблизился к  этому  месту
ближе трех полетов стрелы. Мертвая жуть дремлет в этом  холме,  наполовину
снесенном, точно огненный меч Сил Заката вновь обрушился на наш мир, как в
давно минувшие дни Падения Северной Твердыни [имеется в  виду  уничтожение
Тонгородрима, твердыни Моргота, войском Валаров в конце Первой  Эпохи].  Я
смог только заглянуть в эту дыру - и мне стало так дурно, что до сих пор я
не помню, как выбрался оттуда.  А  местные  жители  говорят,  что  темными
осенними ночами на дне этой ямы можно видеть слабо светящийся облик  воина
в прекрасных латах...  Только  храбрецов  таких  было  лишь  двое  за  все
минувшие триста лет... И мы послали  улага,  и  получили  ответ,  и  много
золота было дано нашим семьям в Свободной Области, и  сам  Вождь  поскакал
туда. Там он должен был получить нечто очень важное для войны -  так  было
нам сказано.
   - Да... - поежился один из воинов. - А сколько же всего таких мест?
   - Много, - ответил старик. - Сам я не раз и не два натыкался на них. Но
не всякий Небесный Огонь нужен Вождю. И до сего времени найдено было всего
восемь таких мест, а мой отряд обнаружил девятое, и, как я понял из  речей
Вождя, последнее.
   Слова были сказаны. Разговор у  костра  продолжался,  а  хоббит,  чтобы
сдержать крик, впился зубами в железо ножа. В  сознании  словно  полыхнула
ослепительная молния, разгоняя давно сгустившийся там  мрак  незнания.  Не
помня себя, Фолко обеими руками стиснул голову, рот  был  полон  крови  из
порезанных губ, но он не обращал на это внимания - страшная  догадка  жгла
рассудок подобно раскаленному железу, и хотелось  выть,  вопить,  кричать,
ибо все их многомудрые рассуждения оказались никчемными, все разрешил этот
подслушанный по воле слепой удачи разговор - и  все  становилось  на  свои
места. ДЕВЯТЬ! Роковое число Средиземья. Число кошмарных порождений  Тьмы,
Назгулов, Улаири, Черных Всадников  Саурона!  Неужели...  неужели  они  не
покинули мир в дни конца  Третьей  Эпохи?  Неужели  всеуничтожающее  пламя
Роковой Горы не пожрало их? Неужели их  черные  останки  каким-то  образом
вернулись в  мир  -  и  теперь  Олмер  собирает  некие  части  их  древней
сверхъестественной силы? Как все просто! Как просто!
   Фолко не помнил, как уполз от костра. Это было, конечно, неправильно  -
следовало дослушать разговор до конца  и  прочее,  но  потрясенный  хоббит
думал в те минуты лишь об одном. Он ужом  проскользнул  меж  травами  -  и
вскоре натолкнулся на поджидающих его эльфов. Трясущимися губами, с трудом
выговаривая слова, он произнес только:  "К  принцу!  Скорее!"  Что  именно
случилось, Амрод и Беарнас не поняли, но что произошло нечто очень  важное
- это они уяснили мгновенно. Лица их переменились, брови сошлись; не теряя
ни секунды, все трое поспешно двинулись  назад,  причем  хоббита  едва  не
тащили на руках.
   Форве, гномы и остальные эльфы  выслушали  поневоле  сбивчивый  рассказ
хоббита молча,  не  перебив  ни  единым  словом.  Лицо  принца  еще  более
помрачнело, глаза  его,  и  без  того  большие,  расширились  чуть  не  на
пол-лица,  из  глубин  его  помыслов   поднимался,   разгораясь,   суровый
бойцовский огонь, возле губ пролегли горькие складки.
   Долго никто не дерзал нарушить тишину  -  только  покряхтывал,  яростно
скребя бороду, Торин.
   - Ну вот, похоже, и ответ... - вполголоса,  точно  про  себя,  вымолвил
Форве, глядя куда-то в пространство. - Если все это так...
   - Видать, так, - хрипло заговорил Торин. - Куда ни кинь - очень похоже!
Помнишь, Фолко, нам ведь  говорили:  меняется  Вождь,  меняется  так,  что
начинает пугать своих собственных соратников! Ты ж сам  сказал  -  у  него
словно Кольцо Всевластья на руке! Что он может собирать в тех местах,  где
лежат останки этих треклятых Улаири? Уж  не  Кольца  ли  их?  Неужели  все
Девять Мертвецких Колец ныне у него?!
   - Убереги нас от этого Великий Орлангур, - пробормотал  принц,  заметно
бледнея.
   - Не уберег, видать, - мрачно заметил Торин, от  волнения  тиская  свой
топор. - К нему, скорее к нему! А эльфам, похоже, скоро придется  счистить
ржавчину с мечей, если она паче чаяния завелась на них!
   - Придется... - эхом отозвался Форве.
   - Куда теперь? - первым придя в себя, деловито осведомился Малыш. - Так
ли уж надо тащиться к этому Золотому Дракону, если мы уже все знаем?
   - А что же делать? - удивился Торин.
   - Как что?  Поднимать  эльфийские  рати!  Раз  сам  высокородный  принц
считает, что его сородичам придется взяться за мечи!
   - Нет, к Великому Орлангуру идти надо обязательно, - возразил Форве.  -
Во-первых, все это - только наши  догадки.  Они  очень,  очень  похожи  на
правду, пугающе похожи, я бы сказал, но должна быть полная уверенность.  А
моим соплеменникам, почтенный гном, в одиночку со  всем,  -  принц  сделал
особое ударение на последнем  слове,  -  повторяю,  со  всем  Востоком  не
совладать. Нужен союз! Нужны рати Серединного Княжества, Гондора,  Арнора,
Западных Эльфов и гномов, Черных Наугримов - тогда мы остановим Олмера.  Я
должен как можно скорее поговорить с моим дедом! Он верховный  король  Вод
Пробуждения, он свидетель всех эпох Средиземья; опираясь на его мудрость и
советы Орлангура, думаю,  мы  сможем  найти  выход.  Не  будем  же  терять
времени!
   - Светлейший принц, а что с отрядом Вождя? - спросил один из воинов.
   - Пусть идут, - сказал Форве, ни минуты не колеблясь. - Это разведчики,
которые выполнили  свою  задачу.  Пусть  идут.  Пусть  Олмер  пребывает  в
неведении относительно нас, Авари. Не станем до поры в открытую  выступать
против него - ударим внезапно и так, чтобы наш удар запомнился надолго.
   - Не по мне это -  давать  врагу  уйти,  не  заставив  его  попробовать
собственной шкурой остроту моего топора, - проворчал Торин. -  Вы,  эльфы,
несравненные лучники - почему бы не перестрелять всех этих молодцов  прямо
сейчас, под покровом темноты?
   На лицах обступивших их эльфов Фолко прочитал нескрываемое отвращение -
не к Торину и не образу его мыслей,  а  к  предполагаемому  деянию.  Гном,
почувствовав это, сразу набычился.
   - Помнится, лучники эльфов мастерски били из засад, когда  отряд  Отона
лез напролом к Дому Высокого, - буркнул он. - Что мешает сейчас?
   - Ты даже представить себе не можешь, что произошло бы, прорвись Отон к
Дому Высокого, - негромко ответил Форве, покачивая головой. -  Нам  претит
бить исподволь, в спину, и когда обстоятельства  вынуждают  нас  поступить
так, поверь, для  нас  это  истинная  мука...  Но  слишком  уж  драгоценны
сокровища Дома! Попади они в нечистые руки - и не устоит ничто, разве  что
сам Великий Орлангур. Поэтому мы и держим там стражу. А этот отряд нам  не
опасен. Мы выяснили, зачем он тут. Надо думать о дальнейшем.
   - О дальнейшем... - проворчал Малыш, ковыряя  носком  сапога  землю.  -
Много ли тут надумаешь. Что еще нам этот ваш Дракон наговорит...
   Форве внимательно посмотрел на него.
   - Не стоит поддаваться унынию, друг мой, - сказал он. - Твое  недоверие
рассеется как дым, если  ты  сам  поговоришь  с  Великим  Орлангуром.  Это
великое счастье, поверь мне, - говорить с  Третьей  Силой.  Смертных,  что
отважились на такое, можно пересчитать по пальцам - и хватит двух рук.
   - А сколько нам добираться до пещеры Золотого Дракона? - с  нетерпением
спросил Фолко, снедаемый вечным и неуемным хоббичьим любопытством.
   - От этих мест - дней двенадцать-четырнадцать, -  ответил  Форве.  -  А
потом  мне  еще  надо  на  Воды  Пробуждения.  Я  был  бы  рад,  если   бы
обстоятельства сложились благоприятно и вы смогли бы побыть моими гостями.
Но увы! Я предчувствую, что всем нам  предстоят  черные  дни,  -  закончил
принц печальным полушепотом.
   - Так чего мы стоим? - не без  яду  осведомился  Торин.  -  Раз  уж  мы
помиловали этих хазгов - чего мешкаем? К Орлангуру так к Орлангуру!
   - Ты прав, - ответил принц и дал команду трогаться в путь.
   Дни пути с эльфами по  их  цветущему,  ухоженному,  мирному  краю  были
истинным блаженством после долгих месяцев блужданий. Они не медлили, но  и
не гнали понапрасну. Вечерами эльфы пели - то  хором,  то  в  одиночку,  и
песни их, прекраснее которых хоббит никогда ничего не  слышал,  заставляли
трепетать неведомые доселе струны его души; вместе с певцами  он  шагал  в
глубины столетий, слышал  бранные  крики  оставшихся  неизвестными  Западу
сражений, истории великих страстей, встреч и  разлук,  горестных  побед  и
заставляющих сжимать зубы и еще крепче браться за меч поражений...
   Постепенно местность менялась. Леса становились все  гуще,  просветы  в
них  -  реже;  дубы  уступали  место  смешанному  чернолесью,  густому   и
непролазному. Появились болота, черные застойные пруды, где в темной  воде
медленно гнили поваленные стволы деревьев; по взлобкам стлался вереск,  на
пнях алела налитая брусника. Все чаще  и  чаще  темно-зеленые  копья  елей
пронзали смыкающиеся кроны, трепещущие еще не успевшей пожелтеть листвой.
   - Здесь наша граница, - отвечая на молчаливый вопрос хоббита,  произнес
Форве. - Великий Орлангур ничего сам не  преобразует,  не  улучшает  и  не
переделывает. Дикая природа - его мир; на нем  сосредоточены  видимые  нам
его  помыслы,  хотя  кто  знает,  чем  в  действительности  озабочен   его
всепроникающий разум? Приготовьтесь, пещеру Золотого Дракона тоже стерегут
- его собственные детища, ужасные творения иномирового начала... Известно,
что Великий Орлангур окружил ими  свое  жилище  для  того,  чтобы  его  не
беспокоили понапрасну: сильный духом все равно сможет пройти.  Не  бойтесь
ничего! Посланцы Орлангура не убивают.
   И,  словно  отзываясь   на   его   слова,   странная   крылатая   тень,
распластавшись в стремительном и бесшумном полете, скользнула над головами
и скрылась за вершинами деревьев. Фолко схватился было за  лук,  но  Амрод
удержал его руку.
   - Нет нужды, - спокойно сказал эльф.
   Ночью Фолко, не зная сна, вертелся  с  боку  на  бок  на  своем  наспех
устроенном ложе из папоротников. Он впервые всерьез задумался о том, с кем
же ему придется говорить  о  своем  ближайшем  будущем.  Рассказы  о  Духе
Познания до последних дней оставались лишь удивительной,  чуть  жутковатой
сказкой. И вот он сам идет к  сверхъестественному,  иномировому  Существу;
идет, чтобы задать вопросы и получить на них ответы. Фолко не знал, откуда
пришла уверенность в том, что именно он должен спросить, - просто  ему  на
плечи легла еще одна незримая тяжесть.
   Несмотря на предупреждения принца,  ночь  прошла  спокойно.  И  наутро,
когда они продолжили путь, с трудом продираясь через бурелом,  лес  вокруг
них по-прежнему оставался безжизненным.
   - Ну где же эти чудовища? - обратился Торин к Форве.
   Эльф молча пожал плечами, но в глазах у него было удивление.
   Постепенно местность повышалась,  черные  застойные  болотины  исчезли,
уступив место сухим сосновым борам.  Копыта  коней  ступали  по  сплошному
ковру мхов; по краям небольших травяных  проплешин  попадались  малинники,
однако затем пропали и они, плотный слой опавшей  хвои  расстелился  перед
ними, высоченные мачтовые сосны вздыбили кроны куда-то в самое небо,  чуть
шумя  под  налетевшим   восточным   ветерком.   Принц   натянул   поводья,
останавливаясь, и утер пот со лба, хотя было вовсе не жарко.
   - Такое в первый раз, - глухо сказал он, и хоббит  увидел,  как  тонкие
белые пальцы эльфа стиснули изукрашенную мифрилом рукоять меча.  -  Такого
со мной и ни с кем из наших не случалось. Небывалое! Ни одного страшилища.
   - Может, дальше будет? - предположил Торин.
   - Вряд ли, - покачал головой принц.  -  Эти  боры  -  самое  преддверие
пещеры. Коли дошел досюда - значит, Великий Орлангур примет тебя...
   Мрачно молчавший всю дорогу Малыш скривился и в сердцах сплюнул.
   - Зря только тащились, - заявил он. - Нет, вы как хотите, а я дальше ни
шагу. Не верю я этим  драконам!  Сожрут,  того  и  гляди.  Может,  он  нас
специально сюда заманил!
   -  Не  следует  говорить  столь  уверенно  о  том,  что  известно  тебе
недостаточно хорошо, - мягко упрекнул гнома принц. - Великий  Орлангур  не
нуждается в подобной пище, уверяю тебя.
   - Вы, эльфы, вон какие тощие, в вас он, может, и не  нуждается,  а  вот
нас с Торином точно слопает и хоббитом закусит!
   Форве чуть слышно вздохнул, глядя  сверху  вниз  на  Малыша,  точно  на
непослушного ребенка; и  гном,  очевидно,  почувствовал  это,  потому  что
нахмурился и упрямо засопел.
   - Не упрямься, Строри, - негромко сказал другу Торин. - Что это на тебя
нашло?
   Малыш  продолжал  молчать,  и  хоббиту,  с  удивлением  глядевшему   на
Маленького Гнома (тот всегда отличался чересчур уж здравым смыслом), вдруг
показалось, что вовсе не страх быть съеденным заживо останавливает его, но
нечто куда более глубокое, страх не  столько  за  свою  жизнь,  сколько...
сколько... Этого Фолко так и  не  смог  определить.  Малыш  явно  опасался
встречи с Драконом, но боялся, похоже, не за всех троих, а только за себя,
как будто именно ему. Малышу, угрожала там некая опасность.  Оказавшись  в
полной растерянности, Фолко промолчал.
   Малыша так и не удалось уговорить. Наконец Торин, выведенный  из  себя,
махнул рукой.
   - Вот уж никогда не думал, что ты такой трус! - прорычал он.
   Малыш дернулся, точно ему дали пощечину, но ничего не ответил, на  что,
видно, рассчитывал Торин.
   - Ну и ладно! Сиди тогда здесь! Жди нас!  У-у!..  -  Торин  замысловато
выругался на непонятном языке и отвернулся.
   Принц оставил трех воинов с Маленьким Гномом, и отряд двинулся  дальше.
Фолко  ехал,  теряясь  в  догадках.  Малыш  бесстрашно  бросался  в  самые
отчаянные и безнадежные сшибки, что не раз случались на их долгом пути, но
сам же всегда призывал их к благоразумию, призывал не нарываться там,  где
можно обойти, - однако, ввязавшись во что-либо, он уже не отступал.  Малыш
долго,  всеми  силами  удерживал  Торина   от   самоубийственной   попытки
прикончить Вождя посреди его собственного лагеря, но, когда дело дошло  до
драки, он не дрогнул. Что же могло напугать его сейчас? Да так сильно, что
оказалось забыто и непреложное правило их компании:  "Куда  двое,  туда  и
третий"?
   Ничего не придумав, хоббит покосился  на  Торина.  Гном  ехал  донельзя
мрачный, мял пальцами рукоять своего топора и что-то неразборчиво бормотал
себе под нос.
   Занятый мыслями о Малыше, хоббит совсем не смотрел по сторонам;  подъем
тем временем кончился, лес тоже,  отряд  выехал  на  обширное  травянистое
плато. В отдалении, рядом с купой высоких вязов, чернело какое-то пятно. У
Фолко сильно забилось сердце - это был вход в пещеру!
   Он огляделся. Разнотравье, способное укрыть его  с  головой,  разлилось
зелеными волнами; в еще теплых солнечных  лучах  -  шла  последняя  неделя
августа - бездумно радовались  бытию  мелкие  порхающие  существа.  Что-то
шуршало,  скреблось,  шмыгало  в  глубине  зеленых  дебрей,   там   кипела
незаметная глазу жизнь тех, для кого этот луг  -  самый  что  ни  на  есть
дремучий лес. Нигде никаких следов тропинок или паче чаяния  дорог,  нигде
никаких строений. Конь хоббита переступил вперед раз, другой, - и,  словно
был перейден некий четко очерченный  круг,  в  сознание  хоббита  ворвался
ослепительный свет чужой исполинской  Силы.  Фолко  зажмурился,  прикрывая
глаза ладонью, словно от солнца. Никогда не оказывался он лицом к лицу  ни
с чем подобным, и если такова являемая Миру Мощь Великого Орлангура здесь,
на изрядном расстоянии, то каков же он сам, в своем обиталище?!
   Однако спустя короткое время Фолко освоился в этом изливающемся на него
и сквозь него потоке Силы, подобно тому, как привыкают к  яркому  дневному
свету, выйдя к нему из кромешной тьмы. Он стал "причувствоваться"  к  этой
Силе,  тянулся  к  ее  источнику  незримыми  пальцами  своих   собственных
ощущений, тянулся - и ничего не мог понять, только одно отпечаталось в его
мыслях  -   спокойствие.   Небывалое,   невозможное   спокойствие   такого
грандиозного Здания, перед  которым  меркли  темные  хранилища  Моргота  и
Саурона и блистающие чертоги Владык Валинора. Все сущее, все  происходящее
и творящееся  вбирала  в  себя  эта  Сила  -  все  служило  ей  пищей  для
непостижимых   разумом   Смертного   или   Перворожденного    размышлений.
Всеохватность и спокойствие... Спокойствие и всеохватность...
   Хоббит завороженно толкнул  коня,  понуждая  его  идти  вперед.  Форве,
необычно  строгий,  напряженный,  точно  готовая  метнуть  стрелу  тетива,
двинулся рядом. Зачем-то опустивший забрало, следом ехал Торин.  Остальные
эльфы остались у границы Круга Силы.
   Ехать было трудно - точно грудью раздвигаешь вязкое  болото...  точнее,
не болото,  болото  -  это  что-то  мерзкое,  липкое  и  холодное,  полное
несимпатичных созданий; воздух сгустился и словно толкал идущего в бока, а
потом изменило цвет небо. Из синего, высокого,  с  громоздящимися  кое-где
исполинскими башнями кучевых белоснежных облаков, оно стало  нежно-зеленым
- точь-в-точь как молодая  весенняя  трава.  Сквозь  зеленоватое  свечение
проглянули яркие огоньки, и хоббит узнал очертания знакомых созвездий.  Не
успев удивиться, краем глаза  он  заметил  какое-то  шевеление  у  черного
провала входа, рука сама собой рванулась к оружию, и,  как  ответ  на  его
безрассудное движение, сгустившаяся у черного пятна тень с глухим рычанием
прыгнула, оказавшись прямо перед ним.
   Остолбенев, Фолко выпучил глаза  на  явившееся  ему  несказанное  чудо:
существо состояло как бы из трех торсов, имело три  головы,  шесть  рук  и
ног; но самое поразительное - что составляющие его три  тела  принадлежали
не кому иному, как двойникам хоббита,  эльфа  и  гнома.  И  настроены  эти
двойники были, судя по всему, весьма недружелюбно: гном  занес  топор  для
удара, эльф обнажил меч, в руках хоббита был зажат метательный нож.
   - Уберите оружие, - услышал Фолко легкий, точно дуновение, шепот Форве.
- Я сам поддался  страху,  но  теперь  -  уберите!  Мне  знакомы  подобные
создания.
   Повинуясь, хоббит и гном совладали  с  собой,  и  жуткая  тварь  тотчас
отступила, удовлетворенно рыкнув. И они услышали - причем каждый на  своем
родном языке - короткую фразу из всего лишь одного слова: "Входите".
   Зев пещеры, широкий, обросший странными изумрудными мхами,  раскрывался
перед  ними,  приглашая;  плавный  спуск  был  выложен  сглаженными  рекой
голышами. Откуда-то из глубины шло слабое золотистое сияние, смешивающееся
с изумрудным свечением стен и потолка. Форве  потянул  хоббита  за  рукав.
Нужно было идти внутрь.
   Нельзя сказать, что Фолко Брендибэк, сын Хэмфаста, вступил в  обиталище
Великого Орлангура твердым шагом и с гордо поднятой головой. Сердце ушло в
пятки, во рту пересохло, коленки ощутимо дрожали. Украдкой он покосился на
Торина - и испытал некоторое облегчение от того, что