сбивчивые  речи
молча, не сказал в ответ ни слова, лишь приказал тотчас объявить тревогу и
срочно поднимать отряд.
   Погоня обнаружила себя через два дня. На сей  раз  их  преследовали  не
эльфы и не гномы, а только люди - но они оказались не менее упорны, чем их
предшественники на том берегу.  Зеленеющие  весенние  леса  затрудняли  им
погоню - однако следа они не теряли и, хотя не могли пока нагнать  дружину
Отона, не отставали больше, чем на два дневных перехода.
   - Эта погоня будет последней, - вздохнул хоббит, которого  не  покидало
мрачное расположение духа.
   Похоже, с ним  были  согласны  и  остальные  дружинники.  Как-то  разом
пресеклись разговоры, все ходили  насупленные  и  озабоченные.  Дорога  на
север пока что была открыта, но там внутренний пояс охраны Дома  Высокого,
наверняка куда более плотный, чем внешний,  о  который  разбились  все  их
зимние попытки... Было от чего призадуматься.
   Развязка  наступила,  когда  уже  стоял  июнь,  теплый   и   солнечный,
навевающий совсем не воинственные мысли; их настигли, и уходить  было  уже
некуда... Сначала примчались на взмыленных  конях  дозорные  -  передовые,
боковые, задние; у каждого была одна и та же весть: "Наступают!"
   Отон стиснул зубы  и  скомандовал  поворот,  пытаясь  проскочить  между
сходящимися, точно тиски, врагов. Однако  было  поздно.  Головной  разъезд
натолкнулся на готовых к бою  панцирников  Серединного  Княжества  -  двое
дозорных погибли тотчас, сбитые  наземь  тяжелыми  метательными  звездами;
третий, раненный в плечо и в руку, сумел-таки доскакать до своих.
   Отону оставалось только одно, и он сделал это: всеми  силами  обрушился
на один из отрядов,  сдавливающих  горло  дружине,  и  попытал  счастья  в
открытом бою. Пока враги еще не соединились, пока еще оставалось время...
   Отон стремительно  повел  отряд  на  восток,  навстречу  неизвестности;
присмирели, прекратив горлопанить  и  похваляться  силой,  даже  туповатые
тролли; отряд сжался в плотный комок, чтобы, ударив,  бить  наверняка.  И,
уже завидя мелькающие впереди  фигуры  мечников  Княжества,  Фолко  уловил
вдруг знакомое тяжеловатое истечение мрачной силы; он  оглянулся.  Отон  с
каменным лицом вынул из кошеля  Талисман  и  надел  его.  И  вновь  хоббит
поразился мгновенно совершившейся в нем  перемене  -  он  истончился,  как
будто даже увеличившись в росте; под полами широкого, скрывавшего кольчугу
плаща сгустились темные сумерки; меч потемнел, и по лезвию  его  -  хоббит
готов  был  поклясться  в  этом  -  мгновениями  проскальзывало   недоброе
темно-багровое пламя.
   Боевые кличи различных племен смешались в один грозный рев. "Ангмар!" -
"Йй-я-х-ха-а!" - "Вадар!" - "Сарья!"... Наставив копья, дружинники первыми
бросились в атаку, а тролли под  водительством  самого  Отона  прицелились
ударить сбоку.
   Воины Серединного Княжества встретили  этот  натиск  спокойным  блеском
десятков обнаженных мечей; они не попятились и не дрогнули. Железо ударило
в железо; сила столкнулась с силой, число сражавшихся с обеих сторон  было
равным.
   Фолко оказался в самой гуще боя. Ни он,  ни  державшиеся  рядом  с  ним
гномы,  естественно,  сами  не  нанесли  ни  одного  удара,  лишь  отражая
сыплющиеся на них; и Фолко с отчаянием видел, как схватившийся с ним воин,
потратив время на  бесполезный  обмен  ударами  с  хоббитом,  погибал,  не
заметив вовремя угрозы сбоку или сзади.
   Однако мало-помалу воины Княжества стали теснить дружинников; медленно,
шаг за шагом, но все же отряд Отона стал подаваться назад; и  тут  Капитан
вывел скрытых до времени в  засаде  троллей.  Фолко  не  видел  их  атаки;
внезапно в уши ворвался жуткий рев набегающих с поднятыми дубинами троллей
- а потом правое крыло мечников, не выдержав удара с двух сторон,  в  свою
очередь подалось назад; и тут Отон бросил в бой свой  последний  резерв  -
собранных вместе стрелков-хазгов.  Тяжелые,  самые  тяжелые  и  длинные  в
Средиземье стрелы еще больше усугубили расстройство среди  противников;  и
командир мечников скомандовал отход. Только что упорный строй  рассыпался;
командир войска Княжества правильно рассудил, что у противостоящих ему  не
будет времени охотиться за его рассеявшейся  дружиной.  Так  и  случилось.
Отон не дал своим увлечься  погоней;  бросая  все  лишнее  и  немилосердно
пришпоривая коней, отряд начал поспешное  отступление,  более  похожее  на
бегство.
   Только в сумерках они наконец остановились. Загнаны и  обессилены  были
все - и кони, и люди. Наскоро сосчитав уцелевших, Отон молча втянул голову
в плечи - от отряда осталась ровно половина. И  теперь  рухнули  последние
надежды на прорыв. Оставалось либо повернуть назад и погибнуть в  неравном
бою, либо с позором возвращаться к Вождю.
   Предводитель дружины сдернул с руки Талисман. Он  очень  помог  в  этом
бою, если бы не он - тролли ничего не смогли бы  сделать  с  бронированной
стеной опытных воинов Княжества; расспрашивая после боя уцелевших,  хоббит
узнал, что Отон сам первым врубился в ряды неприятеля  и  бился  так,  что
остановить его не мог никто, хотя Талисман вызвал  и  ответную  реакцию  -
против Отона мечники сражались с удвоенной яростью, чувствуя в нем  своего
главного врага. Об этом хоббиту вечером того же дня, задыхаясь,  рассказал
сам Отон.
   - Что же нам теперь делать, половинчик? -  бесцветным  голосом  спросил
Отон, и Фолко понял, что предводитель в отчаянии и  напрягает  сейчас  все
силы, чтобы держать себя в руках.
   - Что ж тут поделаешь... - протянул Фолко, не  зная,  что  сказать,  но
Отон уже продолжал - горячо, словно убеждая сам себя:
   - У меня уже мозги набекрень - что делать?! И не то меня  заботит,  что
приказ мы не выполнили, провалился бы этот приказ! В конце концов, главный
ответ - на мне, хотя и вам, честно говоря, от Вождя может  достаться  так,
что взвоете... Не то меня заботит - а вот как вывести  полсотни  угодивших
по моей милости в западню?
   - Может, разделиться? - робко предложил Фолко.
   - Разделиться! - горько  усмехнулся  Отон.  -  Ты,  половинчик,  прошел
пол-Средиземья под разными личинами, ты,  быть  может,  и  вывернешься.  А
троллей куда? Они ж как дети - злые, испорченные дети! Им скажи - "эльфы",
они готовы любого зубами загрызть, а зачем, почему - их не волнует, такими
уж их сотворил... тот, о ком ты мне рассказывал. Не  могу  я  их  бросить!
Погибнут, как скот на бойне... Да и хазги не лучше.  У  истерлингов  такой
нрав, что любое добро в чужих руках для них - что смертельная обида. Вояки
они отменные, но уж очень любят на дармовщину разжиться! Я  их  знаю  -  в
первом же селении полезут у хозяев в погребах шарить, ну  и  перебьют  их,
естественно... Нет! Если мы отсюда и выберемся,  так  только  все  вместе!
Глядишь, и Вождя как-нибудь уломаем.
   Отон помолчал, уставившись куда-то вдаль невидящими  глазами,  а  потом
сказал, медленно, с расстановкой:
   - Еще одного боя нам, половинчик, не выдержать... даже  если  я  надену
Талисман. Хотя с Талисманом, пожалуй, и  вывернемся...  Только  что-то  не
лежит у меня душа надевать его снова - и  так  он  в  меня  впечатался,  с
кровью от себя отдирать приходится... Ночью проснусь  в  холодном  поту  -
вдруг потерял? А сам думаю - пропал бы он куда-нибудь...
   Со всей возможной скоростью, таща на себе раненых, они уходили  на  юг.
Поход не удался; приказ Вождя не выполнен, а что могло  быть  хуже?  Отон,
однако, медлил почему-то с посылкой улага; то ли старался оттянуть  тяжкий
для него час, то ли надеялся на чудо. Он стал беспокоен, но не оттого, что
у них на плечах висела  погоня  -  преследователи  давно  отстали;  что-то
грызло его  изнутри,  и  сперва  Фолко  полагал,  что  это  просто  горечь
поражения, однако вскоре он убедился, что это не так. Отряд не был разбит,
напротив, он избежал всех расставленных ловушек и сам нанес врагу  немалые
потери.
   Три дня  Отон  бросал  на  хоббита  какие-то  странные  взгляды,  а  на
четвертый позвал его к себе и спросил  напрямую  -  не  чувствует  ли  тот
чего-то необычного? Дело в том, что его, Отона, тянет не на  юг,  куда  по
логике вещей должен отходить отряд, а на восток, в глухие и  дикие  места,
невысокие, сильно сглаженные временем горы, покрытые густым лесом, молодым
и еще не прореженным рубками.
   - Что-то там есть, клянусь  тебе,  -  стискивая  кулаки,  говорил  Отон
хоббиту. - Постарайся, половинчик, ты уже дважды - нет  трижды!  -  спасал
мне жизнь. Что может тянуть меня туда?
   - Если тянет, и  сильно,  -  тихо  ответил  Фолко,  -  этому  не  нужно
сопротивляться. Талисман больше надевать нельзя, но посмотреть,  что  там,
куда тебя тянет, необходимо. Без этого мы ничего не поймем.  А  в  крайнем
случае... я помогу тебе.
   Это смелое заявление само собой  сорвалось  с  языка  хоббита,  однако,
произнося его, он  вдруг  преисполнился  странной  уверенности,  возникшей
невесть откуда, что и впрямь сможет помочь.
   Наутро они повернули на восток.



2. НЕБЕСНЫЙ ОГОНЬ

   Напрягая все свои силы, хоббит тянулся вперед незримыми пальцами  дивно
обострившихся чувств. Что взволновало Отона, что заставило  его  повернуть
отряд и брести куда-то в неизвестность без дорог, без ясной цели?  Никогда
опытный предводитель не вел  своих  воинов  вслепую;  а  теперь  случилось
именно так, и дружина, чувствуя  ослабевшую  волю  командира,  не  шла,  а
тащилась. Отон никому ничего не объяснял, кроме Фолко, и  все  терялись  в
догадках.
   Смутные ощущения появились у хоббита три  дня  спустя  -  что-то  давно
знакомое, но глубоко погребенное под слоем позднейших воспоминаний,  ожило
в памяти. Он уже сталкивался с чем-то подобным - и приятного тогда испытал
мало. Но всплывшие на поверхность блики не были во всем тождественны этим,
новым;  сейчас  к  чувству  застарелой  угрозы   и   дремлющей   ненависти
прибавилось  новое  -  наполненность  этих  призраков  прошлого   какой-то
странной силой, словно  тени  плясали  над  зарытым  в  землю  драгоценным
кладом. Ночь хоббит промучился в тщетных попытках разобраться, что к чему;
но это удалось ему лишь на следующий день.
   Направление  отряду  задавали  они  с  Отоном;  капитан   долго   и   с
пристрастием расспрашивал Фолко о том, что тот ощущает, и  вконец  измучил
его. Появилось и окрепло  испытанное  как-то  у  Синего  Цветка  чутье  на
направление, и, хотя Фолко не мог пока сказать, к чему  они  приближаются,
угадать, куда нужно двигаться, чтобы приближаться, а не удаляться, он мог.
   - Идем к какому-то источнику Силы, - поделился Фолко с друзьями. -  Как
Отон мог это учуять? Мне сейчас тоже не по себе - но он-то ощутил это куда
раньше!
   - Может, Талисман действует? - предположил Торин.
   - Больше нечему, - мрачно заметил хоббит. - А  вот  мне  все  больше  и
больше это начинает напоминать самое начало нашего пути, Торин,  и  Черную
Яму в Арноре, по дороге к Аннуминасу! Ту самую, у которой  Олмер  опередил
нас на несколько часов.
   - Не может быть! - медленно выговорил гном, глаза его расширились. - Ты
уверен? Не ошибаешься? Неужто на сей раз мы его опередим?!
   - Добро бы, если так, -  пожал  плечами  Фолко.  -  Но  эти  эльфийские
чувства... В них никогда  нельзя  быть  уверенным.  Пока  что  мы  бредем,
сбиваясь и путаясь, к некоему странному месту. Средоточие древней злобы, я
бы так сказал... А может, и нет, не знаю...
   На  следующий  день  Отон,  хмурый,  осунувшийся,  приказал  отряду  не
сниматься с лагеря, пока он, Отон, не вернется из разведки.
   - Ты пойдешь со мной. - Палец предводителя указывал на хоббита.
   Их кони неторопливо шли бок о бок, осторожно  пробираясь  через  густой
подлесок, временами они  переглядывались  и  молча  кивали  друг  другу  -
направление было верным, они не уклонились в сторону. Беспокойство хоббита
росло с  каждой  минутой  -  впереди  было  что-то  непонятное.  Арнорские
воспоминания поблекли, отступили перед напором неведомого раньше  чувства,
которому он не мог найти определения: разбитое  -  и  сохранившее  остатки
былой мощи; нелюдское - и человеческое; все было так  причудливо  смешано,
что у Фолко начинала кружиться голова, когда он  пытался  отдаться  потоку
своих чувств и разобраться в происходящем - сознание не  выдерживало...  И
когда вдруг стало  особенно  муторно,  Отон  внезапно  натянул  поводья  с
невольно вырвавшимся у него хриплым стоном. Конь Фолко тоже резко встал, и
хоббит пришел в себя.
   Они стояли на краю ямы, глубокой и  округлой.  Трава  покрыла  когда-то
крутые склоны, ныне оползшие и оплывшие. На дне  не  росло  ничего,  кроме
сорного болиголова, но и тот выглядел каким-то хилым, не достигая и  трети
высоты своих собратьев, стеной стоящих по краям поляны.
   "Знакомо - и не знакомо, - подумал хоббит, отрешенно глядя вниз. -  Там
было пусто, а здесь еще нет".
   Перед глазами мельтешили голубоватые лепестки, зрение дивно обострилось
- и там, на дне, он различал скрытые корнями травы и землей смутные черные
провалы, замкнутые клубки тьмы; и  эта  тьма  имела  свое  сердце.  Хоббит
зажмурился - черный, иссиня-черный комочек где-то под поверхностью  земли,
сумевший-таки затянуть страшную рану, - тут не было скалы, до которой  мог
выжечь все Небесный Огонь. Этот комочек... он казался бездонным  колодцем,
ведущим куда-то в неведомое, откуда тянуло могильным холодом.
   Фолко скосил глаза на Отона - и поразился происшедшей в  том  перемене.
Как  никогда,  лицо  Капитана  казалось  лицом  мертвеца  -  позеленевшее,
безжизненное, заострившийся нос, желтоватая  кожа  туго  обтягивала  кости
черепа. "Словно Талисман надел",  -  пронеслась  мгновенная  мысль.  Глаза
Отона заставили испуганно отшатнуться случайно заглянувшего в них  хоббита
- зрачки исчезли, темно-багровый огонь наполнял их, они горели,  словно  у
дикого зверя; и когда Отон  заговорил,  голос  его  был  подобен  карканью
ворона:
   - Так вот что ты искал, Вождь... Раньше находил ты, а теперь я...  И  я
возьму это!
   - Что?! Что ты возьмешь? - закричал Фолко, забывая обо всем.
   - Там, на дне, - с жуткой усмешкой ответил Отон, - Сила! Я  возьму  ее,
возьму то, в чем она содержится. Ты поможешь мне  и  будешь  вознагражден.
Помоги мне найти ее! Я чую, где она, но не очень определенно.  Где-то  под
землей, вот в этом круге...
   - Нет, Отон! -  Невесть  откуда  взявшийся  металл  зазвучал  в  голосе
хоббита. - Мы не выполнили один приказ Вождя - неужели нарушим  и  другой,
важнейший из важных? Он ведь отдал  его,  расставаясь  с  тобой,  он  ведь
сказал, что нужно делать, когда найдешь такое место!
   Отон вновь усмехнулся жуткой, мертвенной усмешкой.
   - Когда я возьму то, что там есть - не знаю пока, что это -  мне  будет
некого бояться, запомни это, половинчик! Я не забуду тебя, если ты  сейчас
поможешь мне! Я спущусь вниз.
   - Нет! - с отчаянием крикнул Фолко. - Не бери этого! Ни  ты,  ни  я  не
знаем, что там, хотя... Вспомни, ты ведь не  хотел  надевать  Талисман!  А
ведь эта штука посильнее его! Он и так впечатался в тебя - потому-то ты  и
ощутил близость этого места! Это гибель, я чувствую -  там  мрак  и  холод
могилы! Талисман - тоже гибель, только медленная... И это  тоже!  Не  ходи
туда!
   - А почему же не гибнет Вождь? - с  прежней  зловещей  усмешкой  сказал
Отон. - Он рылся в таких ямах раз пять, я слышал! И теперь я узнаю, что он
там делал!
   - Отон, это смерть! Остановись, Капитан! Я не пущу тебя!
   - Интересно, как ты сможешь помешать мне, козявка! - загремел  Отон,  и
ярость исказила его лицо чудовищной гримасой. - Я приказываю -  повинуйся!
Иначе я раздавлю тебя, как муху! Ну же! Полезай вниз!
   Фолко легко соскочил с седла. В  груди  что-то  тонко  звенело,  но  он
чувствовал, что стоит, быть может, на пороге самой мрачной тайны Олмера, и
отступать было уже некуда. И он не мог, не хотел пропустить Отона вниз! Он
был искренен, он не хотел гибели воина, хотя тот и был врагом его самого и
его дела.
   - Ты пройдешь только через мой труп, Отон! - крикнул он, выхватывая  из
ножен меч.
   Отон громко расхохотался.
   - Ты выбрал! - прорычал он.
   Его сверкающий двуручный меч  с  шипением  рассек  воздух  над  головой
хоббита, ловко уклонившегося от удара. Сталь лязгнула раз, другой, третий;
отброшенный Фолко с трудом устоял на самом краю ямы.
   - Отон! А теперь посмотри сюда!  -  В  руке  хоббита  было  зажато  два
метательных ножа. - Ты знаешь, что я могу делать ими.  Еще  шаг  -  и  эта
штука будет у тебя в горле, и твой хваленый меч тебе не поможет.  Прекрати
безумствовать, вернемся в лагерь, сделаем, как велит Вождь!
   Вместо ответа Отон  издал  неистовый  вопль  -  и  прыгнул.  Нож  Фолко
встретил его в воздухе. В тот миг хоббитом двигало  отчаяние  -  огромное,
давящее: он не хотел, чтобы Отон брал то неведомое, что  скрывала  в  себе
зловещая яма, не хотел, потому что, как ни странно,  успел  привязаться  к
Отону - пусть тот и был врагом.
   Фолко не промахнулся. Нож рассек щеку  Отона;  брызнула  кровь,  а  сам
предводитель с болезненным стоном повалился  на  бок,  прижимая  ладонь  к
ране. Алые струйки бежали между пальцами; хоббит замер в оцепенении  -  он
действовал по наитию, что-то подсказывало  ему,  что  безумие  может  быть
смыто кровью, что это поможет разорвать тенета, что опутали разум Отона.
   И он оказался прав. Когда  предводитель  отряда  медленно  и  с  трудом
приподнялся, его взгляд вновь был чист; он посмотрел  на  покрытую  кровью
руку и улыбнулся, а потом с каким-то  облегчением  обычным  своим  голосом
приказал хоббиту:
   - Ну не стой столбом! Тряпка у тебя какая-нибудь есть?
   Хоббит кинулся перевязывать Капитана; тот кряхтел, сопел, а когда Фолко
окончил, неожиданно положил руку ему на плечо.
   - Что-то накатило на меня, - признался он.  -  Накатило  и  потянуло...
вниз, во тьму. Что я тут наговорил? С трудом вспоминаю... Ты спасаешь меня
в третий раз - правда, если бы ты ненароком попал мне в горло, как обещал?
   - Не попал бы, -  внутренне  возликовав,  твердо  ответил  Фолко.  -  Я
хотел... чтобы ты очнулся, а сделать это иначе никак не мог... А  в  горло
ни-ни! Я целился в щеку. Смотри! Сейчас я попаду вон в тот  сучок.  -  Нож
блеснул в воздухе, вонзившись в тонкую ветку березы шагах в пятнадцати  от
них. - А теперь - туда же, но на два пальца ближе  к  стволу...  -  Клинок
впился точно в указанное место. - Вот так-то! -  закончил  хоббит  не  без
гордости.
   - Да, я вижу, ты мастер... - помолчав, с  уважением  произнес  Отон.  -
Наверное, я и впрямь сходил с ума... Как мне хотелось взять  то,  что  там
есть! Но ты был прав, Вождь действительно приказал мне, что если мы найдем
нечто подобное, немедленно выставить вокруг охрану - и ни в коем случае не
спускаться вниз! Да, ты прав - оставим это Вождю... Хотя,  скажу  я  тебе,
половинчик: не нравится мне, что Вождь роется в этих ямах.  Нелюдь  копала
их, чует мое сердце! Человеку, Смертному, нечего делать  там.  Помнишь,  я
говорил тебе, что Вождь меняется? Раньше я не понимал этого  -  а  теперь,
поносив этот Талисман,  понял...  Я  выполню  его  приказ  -  но  попробую
уговорить его не ходить сюда - как ты уговорил меня. Если нужно  будет,  я
постараюсь повторить твой удачный опыт. - Он поднес руку к повязке и  едва
заметно усмехнулся.
   - Но... может, просто не говорить Вождю о том, что мы  нашли?  -  робко
предложил хоббит.
   - Не говорить! - желчно усмехнулся Отон. - Если не  сообщу  я,  сообщат
другие...
   - А как они узнают? - удивился Фолко. - Мы здесь вдвоем...
   - Разнюхают! - с раздражением бросил Отон.  -  Я  наперечет  знаю  всех
людей Вождя в моем отряде, которые получили такие же приказы. Будь уверен,
не сегодня-завтра они отыщут эту яму... Нет, пусть все  идет,  как  должно
идти! Может, у меня просто в голове помутилось...  Да  и  кто  знает,  что
нужно Вождю в этих местах?
   - А он не раз находил такие? - спросил хоббит, частично зная ответ,  но
желая лишний раз