носом  обезумевшей  Тубалы.  Рагнур,
крякнув, задвинул ржавый запор.
   И был бег по ночному городу, заполошные вопли со всех сторон, мечущиеся
факелоносцы;  никто  из  харадских  воинов  не  мог  толком  понять,   что
происходит; в суматохе маленькому отряду удалось перемахнуть через стену.
   Они остановились, лишь когда от города их отделило около  лиги.  Здесь,
спрятанные в зарослях, спокойно стояли кони.
   Эовин сжала зубы, изо всех сил стараясь не дать волю слезам.
   - Ну, а теперь рассказывай! - нетерпеливо потребовал Малыш. -  Что  это
за чудо с тобой вместе оказалось?
   - Она спасла меня, -  всхлипнула  Эовин.  -  Спасла,  убила  тюремщицу,
открыла камеру...
   - А зачем же тогда грозила тебе смертью? - удивился Фолко.
   - Она... Она... - И Эовин, не выдержав, поведала все.
   - Искала нас?! - выслушав рассказ,  воскликнул  Фолко.  -  Искала  нас?
Зачем?!
   Эовин шмыгнула носом:
   - Н-не знаю... Но мне показалось - в сердце ее чернота...
   - Понятно, - буркнул Торин. - Искала нас, чтобы  выпустить  кишки.  Вот
только отчего, кто бы сказал?
   - Стоит ли голову ломать? - Малыш равнодушно пожал плечами. -  Что,  мы
мало кому поперек дороги становились? Вон, хоть Брего того же возьми...
   - Ага, и Третий Маршал Марки отправил за нами в Харад наемного  убийцу!
- усмехнулся Торин.
   - Какая разница -  кто!  -  сплюнул  Малыш.  -  До  него  нам  пока  не
добраться.  А  дальше  видно  будет.  Что-то  отвык   я   надолго   вперед
загадывать... Нам бы теперь ноги из Харада унести - и то ладно.
   - Унесем, - заверил его Рагнур. - Как пришли, так и уйдем.  Кстати,  не
слишком ли мы здесь подзадержались? Пора по коням!..
   В зарослях раздался негромкий свист.  И  в  сознание  Фолко  тотчас  же
хлынул ядовитый туман тревоги.
   - К оружию! - только и успел выкрикнуть он - уже  не  таясь,  в  полный
голос. Кусты вокруг затрещали; сквозь них ломилось не меньше двух десятков
харадских воинов. В  полумраке  хоббит  успел  разглядеть  только  высокие
островерхие шлемы.
   Злобным лаем залились пущенные по следу, хорошо обученные псы.
   Некогда было удивляться, каким образом харадримы сумели  так  быстро  и
ловко обнаружить маленький отряд, надежно, казалось  бы,  затерявшийся  во
мраке жаркой южной ночи...
   Лунный свет тускло блеснул на лезвии топора  -  Торин  спокойно  поднял
оружие, уже отыскивая взглядом первую жертву, того смельчака, что  рискнет
шагнуть в гибельный круг.
   Однако харадримы особо не спешили. Слышался топот множества ног, резкие
команды - со стороны города явно двигалось подкрепление.
   - На прорыв, - тихо, одними губами произнес Фолко,  и  товарищи  поняли
его.
   Эовин оказалась прикрыта со всех сторон спинами своих спутников.
   - Не отставай, - только и молвил ей хоббит. В следующий  миг  они  сами
бросились на уже торжествовавших победу поимщиков.
   Обманув великана южанина ложным замахом, Малыш спокойно, словно  забава
предстояла ему, а не смертный бой, вогнал отточенное даго прямо  в  сердце
воина. И такой силы был этот удар гнома, что добротно сплетенная  кольчуга
не выдержала, - а может, помогло отчаяние?
   Прорыв мгновенен, скоротечен, бешеная пляска клинков, звон, скрежет - и
вот уже перед глазами  хоббита  распахнулась  спасительная  чернота  ночи.
Позади орали и вопили харадримы, ярились псы, стонали раненые - а  впереди
была ночь, одна только ночь, и полы ее  плаща  уже  смыкались  за  спинами
беглецов, оберегая  надежнее  любых  доспехов.  Рагнур,  не  оборачиваясь,
швырнул через плечо пригоршню какого-то сухого снадобья, потом еще  раз  и
еще - сбивал ищеек со следа.
   Фолко  и  его  спутники  уходили  прочь  от  города.  Заросшие  редкими
раскидистыми деревьями холмы тянулись далеко на юг и  на  восток.  Беглецы
оторвались от погони. Эовин, прирожденная всадница,  оказавшись  в  седле,
разом забыла и плен и усталость - гномы едва поспевали за ней.
   - Отлично! - выдохнул Малыш, когда Рагнур наконец скомандовал привал. -
Чистая работа, тангары!
   Иногда,  в  особо  хорошем  настроении,  Маленький  Гном  обращался   к
остальным так, словно все они принадлежали к расе  Подгорного  Племени,  -
небывало высокая честь, особенно если знать, как ревностно относятся гномы
к родству и собственному языку - даже Фолко,  десять  лет  пространствовав
бок о бок  с  Торином  и  Строри,  знал  из  этого  Тайного  Наречия  слов
пять-шесть, не больше, да и то бранные.
   - Мы оторвались? - спросил Фолко у кхандца.
   Собственное чутье подсказывало,  что  да,  погоня  заплутала  где-то  в
лесистых холмах и по крайней мере до рассвета, пока не выпущены на  поиски
специально обученные кречеты, им опасаться нечего. Но что скажет рожденный
невдалеке от этих мест?
   - Оторвались, - кивнул Рагнур. - Почтенный гном прав -  чистая  работа.
Но и крепки же вы  драться,  досточтимые!  -  В  голосе  воина  скользнула
завистливая нотка, нотка белой зависти опытного бойца к более  умелому,  у
которого не зазорно поучиться. - То-то я, помнится, дивился, когда  слышал
россказни про вас троих... А теперь вижу - не врал народ.  Хоббит  хоть  и
тонок, а не перешибешь и тараном! - Он засмеялся.
   - Спасибо, - усмехнулся Фолко. - На добром слове спасибо, но и я  тебе,
почтенный Рагнур, так скажу: кабы не твое снадобье, погоня у нас на плечах
бы висела...
   - Это точно, - легко согласился кхандец, и они с хоббитом  рассмеялись.
В самом деле, что выхваливаться друг перед другом? Один  без  другого  все
равно бы пропал...
   Гномы тем временем обихаживали Эовин. Девушка не  дрогнула  в  жестокой
схватке - и только теперь, когда опасность осталась позади,  ее  затрясло.
Однако она оставалась прежде всего Всадницей - и первым делом  напустилась
на Торина за неправильно наложенную упряжь.
   - Если она холку собьет - как отсюда выберемся? - сердито  выговаривала
она тангару, ловко управляясь с ремнями и  пряжками.  -  Смотри,  вот  как
надо... Так, так и вот так...
   Торин и Малыш внимали с видом самых усерднейших учеников, и  понятно  -
по их настоянию Эовин оказалась в отряде, и их долг теперь - сделать  так,
чтобы она поскорее забыла все ужасы плена...
   Они настолько осмелели, что даже развели костер. Рагнур выудил из  недр
седельной сумки чертеж харадских земель:
   - Мы сейчас, скорее всего, здесь...  Удачно,  скакали-то  мало  что  не
наугад... Застав поблизости нет. На рассвете двинемся к северу.
   Фолко кивнул. Его мысли уже занимало другое: они оказались  на  дальнем
Юге. Не  удастся  ли  отсюда  магией  эльфийского  перстня  дотянуться  до
источника неведомого пламени?
   Эовин, устав распекать гномов, тихонько устроилась возле огня, не сводя
с хоббита внимательного взгляда.
   Сосредоточившись,  Фолко  смотрел  на  дивный  камень.  Мысли  послушно
уходили; мотылек в перстне оживал, готовясь вырваться на свободу...
   Но едва хоббит поднял взгляд - как в  зрачки  ударил  обжигающий  поток
яростного пламени. Фолко едва не закричал от боли -  чувство  было  такое,
словно он смотрит на солнце широко раскрытыми  глазами,  смотрит  -  не  в
силах зажмуриться...
   Вмешалась его собственная воля: это ведь не солнце, сказал он сам себе,
превозмогая боль. Ты должен  бороться  и  выстоять.  Иначе...  Может,  все
окажется еще хуже, чем с Олмером.
   Огонь был близок.  Фолко  ощущал  его  полыхающее  сердце,  что  билось
мерными тяжелыми ударами. Билось на земле...
   Да, да, на земле - потому что сквозь пелену невольных слез Фолко  видел
неясные  очертания  каких-то  гор,  холмов,  долин;  лишенные  цвета,  они
казались песчано-серыми в яростном белом огне. Не морок, не обманный мираж
- а настоящая, грубая земная твердь.
   Огонь жег, казалось, самую его душу, навсегда,  намертво  вплавляясь  в
нее. Боль в обожженных глазах  становилась  все  сильнее,  все  труднее  и
труднее становилось терпеть ее - а вдобавок вдруг  заныл  старый  ожог  на
левой руке, - ожог, оставленный на память темным Кольцом  Олмера.  Боль  в
руке заставила хоббита вернуться назад, в обыденный мир, где  над  головой
сверкали яркие  южные  звезды,  где  вокруг  расстилалась  ночь  и,  точно
соревнуясь друг с другом, неумолчно орали местные кузнечики.
   Фолко окончательно пришел в себя, кто-то  изо  всех  сил  тряс  его  за
плечи.
   - А... Эовин, оставь! - выдавил Фолко. - Я в порядке!..
   - Да он же бледен как смерть! -  выкрикнула  девушка  куда-то  себе  за
спину, обращаясь, очевидно, к гномам.
   -  Да  ничего,  ничего,  оклемается!  -  пробасил  Торин.  -   Это   он
специально...
   - Хлебнуть ему вот этого дай, - раздался  голос  Малыша,  и  возле  губ
Фолко оказалось горлышко фляги.
   Хоббит хлебнул - терпкое, ароматное вино, одному Малышу ведомыми путями
добытое в Умбаре и, похоже, гондорское довоенной закладки. Что  теперь  на
месте тех виноградников, лучше и не вспоминать...
   Фолко сел, протер слезящиеся глаза. Боль в руке  постепенно  утихла,  и
это было самым весомым доказательством того, что все привидившееся  ему  -
не горячечный бред.
   Сидя рядом на корточках, гномы пристально взирали на хоббита.
   - Ты... что-то... видел? - запинаясь, выговорил Торин.
   - Видел, - вздохнул Фолко - глаза слезились немилосердно, все  казалось
туманным и нерезким. - Видел и... похоже... знаю, где искать этот огонь.
   - Как?! - разом воскликнули Торин и Малыш. - Знаешь, где искать?!
   Эовин недоумевающе глядела то на одного, то на другого. Рагнура  всякие
там  огни  и  прочая  чепуха  не  занимали  вовсе  -  и  кхандец  даже  не
прислушивался к разговору спутников. Сидел, вострил саблю...
   - Да... еще южнее Харада. Там горы... очень высокие... и как  будто  бы
море  неподалеку,  -  припомнил  хоббит,  с  усилием  извлекая  из  памяти
опаленный белым пламенем серый берег; рядом  тяжело  плескались  такие  же
серые, безжизненные волны, словно и не вода это вовсе, а какая-то ядовитая
слизь...
   - Горы? Южнее Харада? - встрепенулся Рагнур, разобрав  последние  слова
Фолко. - Есть такие! Мы их Хребтом  Скелетов  зовем.  Там  в  незапамятные
времена какая-то бойня случилась... Кто, с кем, для чего  -  один  Морской
Отец ведает, если, конечно, в те края хоть раз заглядывал.
   - А почему Скелетов? - полюбопытствовал хоббит.
   - Так ведь там костяков этих валяется -  видимо-невидимо.  Целые  орды,
верно, полегли. И оружия много - старого, очень старого. Оно и понятно - в
пустыне железо ржавеет медленно, не то что у нас, на море...
   - Горы... - задумчиво протянул Фолко. - А за горами...
   - А за горами - река Каменка... И Нардоз - наш Нардоз. Стоит... вернее,
стоял. - Кхандец сжал кулаки. -  Еще  южнее  -  Молчаливые  Скалы...  И  -
Дальний Юг.
   - Перьерукие! - выдохнул хоббит. - Это их владения...
   Рагнур кивнул:
   - Тан рассказывал мне - перед тем, как послать к вам...  Говорил  -  вы
видели пленника тана Вингетора?
   - Угу, - отозвался Торин.
   - И что - действительно перьерукий?
   - Самый что ни на есть расперьерукистый перьерукий!  -  уверил  кхандца
Малыш. - Ну, конечно, перья у него не как у орлов Манве... но  тоже  есть.
Вождь, говорят...
   - Чудеса, да и только. - Проводник развел руками. - С такими мы еще  не
дрались... но это даже и к лучшему! Интереснее будет...
   Для Рагнура война все еще была забавой, смертельной и кровавой игрой, в
которой ставка - смерть, и это лишь подогревает азарт воина...
   - Ну, нам пока не к перьеруким - а в Умбар,  -  заметил  Малыш.  -  Или
кое-кто уже собрался к этим,  как  их.  Горам  Скелетов?  -  проницательно
добавил он, окинув внимательным взглядом лица Торина и Фолко.
   - Не забывай, для чего мы отправились сюда, - напомнил другу хоббит.
   - Превеликий Дьюрин! - застонал Малыш, обхватив голову руками. -  И  за
что только - неужто за одну невинную любовь к пиву! - ты послал  мне  этих
безумцев в друзья и спутники? Они вечно лезут в самое удобное  для  потери
голов место - и мне приходится, хочешь не хочешь, тащиться следом,  потому
что должен же быть с ними хоть один здравомыслящий тангар!
   -  Ну-ну!  -  Торин  только  отмахнулся,  давно  привыкнув  к  причудам
сородича.
   - Кто-то должен помочь Эовин добраться до Умбара, - непререкаемо заявил
Фолко. - И слушать ничего не хочу! Один раз ее уже украли...  не  хватало,
чтобы теперь просто убили, если нас таки нагонят! Слышите, вы, тангары?!
   - Я не пойду! - Эовин вскинулась разъяренной кошкой. - Ни за что!..
   -  А  как  ты  себе  это  мыслишь,  друг  хоббит?  -  невинным  голосом
поинтересовался Торин,  с  преувеличенным  интересом  рассматривая  лезвие
своего топора. - Что один из нас бросит остальных и потащится в  Умбар?  А
там будет попивать себе пивко  в  местных  тавернах  -  прескверное,  надо
сказать, его и пивком-то назвать нельзя! - давить мух да громко жаловаться
на скуку? Неужели ты обречешь одного из нас на такую пытку, ты, наш давний
друг?!
   - Торин, - внутри у хоббита все кипело, - ты понимаешь, что Эовин здесь
оставаться нельзя?! Или  в  твоей  тупой  гномьей  башке  от  неумеренного
потребления пива уже вконец помутилось.
   Торин побагровел, на  скулах  тангара  заходили  желваки,  а  громадные
кулачищи сжались. Таким Фолко видел  его  только  перед  самыми  жестокими
битвами.
   - Да что ты возомнил о себе, ты... - начал было гном, и, наверное,  все
кончилось бы нешуточной дракой - если бы хоббит не овладел собой.
   - Торин, опомнись! Это же то самое безумие, что и  у  харадримов,  и  у
перьеруких! Понимаешь, нет? Малыш, помоги!
   Маленький Гном действовал, как всегда, быстро и не раздумывая.  Схватив
котелок с водой, он в одно мгновение опорожнил его за шиворот Торина.  Тот
взревел, словно десять балрогов сразу  -  так,  что  Рагнур,  скривившись,
повис у него на плечах, самым невежливым образом пытаясь заткнуть ему рот.
   - Обезумел ты, гном! - зарычал кхандец в самое ухо Торина.
   На  рычащем  тангаре  повисли  Рагнур  и  Малыш;  миг  спустя   к   ним
присоединился Фолко. И - то ли вылитая Строри вода и впрямь  подействовала
отрезвляюще, то ли еще что, но Торин вдруг как-то  обмяк,  уронил  руки  и
перестал вырываться.
   - Все, друзья, все. - Он провел  по  лицу  широченной  ладонью,  словно
снимая липкую отвратительную паутину. - Уже прошло... Ух!..
   - Нам нельзя ссориться - неужто еще кто не понял? - с  досадой  заметил
Фолко. - Да, на нас эта штука действует слабее - но действует все равно. И
мы запросто перережем друг другу глотки, если начнем  спорить  по  каждому
поводу...
   - Вот именно, - подхватил Малыш. - Так, может, ты тогда и уступишь?..
   Эовин умоляюще смотрела на хоббита. Тот, не выдержав, отвел взгляд.
   - Эовин... Мы через многое прошли, мы странствуем и  воюем  уже  десять
лет... У тебя пока нет ни сил, ни опыта... Нам придется все  время  думать
не о том, как исполнить наш долг - добровольно принятый, - а  как  уберечь
тебя от опасностей. Я совершил тяжкую ошибку... Там, еще в Рохане... Когда
согласился, чтобы ты отправилась с нами...
   -  Если  вы  спорите,  кому  возвращаться  в   Умбар   с   достославной
воительницей Эовин, то это могу быть я, - спокойно заметил Рагнур.  -  Мой
тан приказал мне помочь вам выручить ее -  и  вернуться  обратно.  Приказа
идти с вами в дальний Харад я не имею - а вы знаете, как строго  карают  у
нас за неисполнение слова тана, которому я присягнул добровольно  и  служу
без принуждения...
   - Иными словами, ты трусишь, - чистя ногти кончиком  кинжала,  спокойно
заметил Малыш. В следующий миг виснуть  на  плечах  кхандца  пришлось  уже
Торину и Фолко - вместе с Эовин.
   - Друзья, друзья! - с отчаянием вскричал  хоббит,  когда  мокрый  Торин
привел Рагнура в чувство тем же самым образом - опорожнив второй котелок.
   - Кто бы за водой сходил - кончилась, а то, чувствую я, мы сегодня  все
друг друга пообливаем, - невозмутимо заметил Малыш.
   Рагнур, отфыркиваясь, точно кот, полез в мешок за сухой одеждой.
   - Верно, - заметил он, разворачивая рубаху. - Верно, брат Фолко, - мы и
впрямь друг друга поубиваем... Потому что и в самом деле  -  каждое  слово
поперек - теперь словно плевок в лицо...
   - Так ты понимаешь теперь, зачем мы идем в  дальний  Харад?  -  в  упор
спросил Торин.
   - Не понимал... пока  на  себе  не  почувствовал,  -  криво  усмехнулся
кхандец, освобождаясь от доспехов.
   - Ну, видишь, нам без тебя - никак? - настаивал гном. - Это не северные
земли... тут даже трава другая!
   Рагнур опустил голову. Кхандец тяжело дышал, лоб  его  в  лунном  свете
блестел от пота.
   - Постой, постой, Торин! - спохватился Фолко. - Ежели так,  то  кто  же
отведет Эовин в Умбар?
   - Никуда я не пойду! - вновь выпалила девушка.  -  Один  раз  они  меня
схватили, но, клянусь Эовин Великой, чье имя я ношу, - второй  раз  у  них
такое не пройдет! Да и что может быть лучше - погибнуть в  бою  за  правое
дело?!
   - Ох уж мне эти девчонки, наслушавшиеся героических баллад! -  вздохнул
Фолко.
   - Брось, Фолко. - Торин хлопнул его по плечу. - Так нельзя.  Возраст  -
не препятствие для доблести. Мы свободны в выборе. Вспомни, что  случилось
бы, не отпусти тебя вслед за мной дядюшка Паладин - да пребудет дух его  в
покое по ту сторону Гремящих Морей!
   Фолко опустил голову. Гномы есть гномы, и ничего тут не поделаешь. Всяк
свободен - что хочешь, то и делай. Это, наверное, оттого,  что  больно  уж
крепка да тяжела власть их  собственных  подземных  правителей  -  там,  в
старых, переживших не одно тысячелетие городах...
   С последней надеждой хоббит взглянул на Рагнура - но кхандец, как ни  в
чем не бывало, уже вновь набрасывал на себя кольчугу.
   Эовин вдруг показала Фолко язык.



ГЛАВА ВТОРАЯ

   АВГУСТ, 1, ДВА ЧАСА ПОПОЛУНОЧИ, ТРИ ЛИГИ ЮГО-ВОСТОЧНЕЕ ХРИССААДЫ

   Четвертый день полноводные реки вчерашних рабов, а ныне  как  будто  бы
почти что полноправных воинов Великого Тхерема текли на Полдень,  к  южным
рубежам Харада. Гордой державе грозили  войной  невесть  откуда  взявшиеся
орды странных пришельцев. Женщин гнали вместе с мужчинами.  Кормить  стали
получше - но цепей так и не сняли. Появились харадские  же  полутысячники,
из тех, что знали Западное Наречие, - каждый при двух-трех десятках воинов
ближней охраны. Обычных же сотников и десятников набрали из рабов.
   - И с этим сбродом мне идти в бой! - Уперев руки  в  боки,  командир  -
харадрим в полном боевом доспехе -  остановился  перед  сбившимися  вокруг
Серого рабами. - Пожива для трупоедов!  -  Он  с  отвращением  сплюнул.  -
Откуда здесь столько стариков? - вопросил  полутысячник  невесть  кого.  -
Почему их тащат на юг? Или, может, они думают, что я слепой? Тут  половина
не может держать оружие!
   Это было правдой, хоть и слегка  преувеличенной.  Среди  примерно  двух
сотен рабов, что держались Серого, десятка три и впрямь никак не  годились
в строй. Ховрарские  старики,  под  горячую  руку  прихваченные  удальцами
Старха и  гуртом  проданные  в  Умбаре  вместе  с  сильными,  здоровыми  и
молодыми.  Их  ждали  гибельные  копи,  если  б...  если  б  не  Серый   и
поразительная  слепота,  внезапно  поразившая  надсмотрщика,  что  отбирал
рудничных смертников...
   Харадрим окинул замершую толпу цепким  взором  опытного  воина.  И  как
подземная водяная жила притягивает лозу искателя-водогляда,  так  и  глаза
тхеремца впились в лицо Серого. Полутысячник  безошибочно  почувствовал  в
невзрачном на вид немолодом мужчине настоящего вожака. И вновь, как  и  на
караванной тропе из Умбара в Хриссааду, прозвучало резкое:
   - Ты! Как зовут? Лет сколько? Откуда родом?
   Серый спокойно шагнул вперед - голова гордо поднята, руки  скрещены  на
груди.
   - Зовут Серым, - негромко  ответил  он,  в  свою  очередь  не  сводя  с
харадрима пристального, тяжелого взгляда. - Откуда родом?  Из  Минхириата.
Сколько лет? Не считал. Не важно это.
   - Когда тебя спрашивают, _велбужья требуха_, нужно отвечать,  встав  на
колени! - вскипел харадрим. Рука уже сжала эфес сабли.