чувствовал ни страха, ни решимости. Просто было  очень  странно,  словно  он
подглядывает за исполнением какого-то тайного, не предназначенного для чужих
глаз обряда. Преодолев минутное замешательство, он вытащил лук.
     Призраки  шагали так быстро, что за ними с трудом угналась бы и лошадь.
Только теперь Фолко разглядел, что, когда они двигаются, трава под  ними  не
пригибается и что они не отбрасывают тени.
     Чужая  воля вновь попыталась если не напугать, то хотя бы сбить хоббита
с толку, но Фолко, только что уничтоживший одно из  порождений  Могильников,
твердо  уверовал  в себя и больше ничего не боялся -- по крайней мере, в эту
минуту.
     Громадная серая фигура  промчалась  мимо  Рогволда;  отчаянная  попытка
ловчего  достать  призрака  мечом не удалась; серая тень теперь стремительно
настигала гнома, который, не оборачиваясь, бежал навстречу второму призраку.
Серые складки плаща вздрогнули, перед шагавшим  призраком  появилось  что-то
вроде  туманного  облачка,  мгновенно  принявшего  форму длинного двуручного
меча.
     -- Торин!!! отчаянно выкрикнул Рогволд.
     Гном услышал и обернулся. Он оказался  между  двух  огней  --  призраки
приближались  к  нему  с  обеих сторон. Теперь ему оставалось только одно --
сражаться. Фолко видел, как гном вдруг мягко пригнулся, выставил перед собой
топор и попеременно поглядывал то влево, то вправо;
     Рогволд со всех ног спешил ему на помощь. Но старый ловчий уже  начинал
задыхаться, и хоббит поднял лук.
     "Не  смей  его  трогать!"  --  мысленно  закричал  он и выпустил первую
стрелу.
     Она ударила в левое плечо первого призрака, которого от Торина отделяло
теперь лишь десять или пятнадцать шагов. Серая тень конвульсивно  дернулась,
над   плечом   появились   язычки   багрового   пламени,   по   плащу  стало
распространяться широкое кольцо огня.  Призрак  метнулся  вправо,  и  вторая
стрела  прошла  мимо цели. До слуха хоббита вновь донесся глухой замогильный
стон.
     Призраки отвернули от Торина, направляясь теперь прямиком  к  кострищу.
Стрела  Фолко  сгорела  дотла, невесть откуда взявшийся огонь выжег на плаще
огромную дыру -- в ней проглядывало что-то иссиня-черное. Фолко  потащил  из
колчана новую стрелу, но в этот момент оба призрака достигли кострища.
     Фолко замер, опустив бесполезный лук; обе серые фигуры тотчас растаяли,
но перед  этим  два  оставшихся  в  золе  меча  взлетели  в воздух, поднятые
невидимыми руками, и исчезли в складках плащей.
     Торин опустил топор, хоббит спрятал лук; тяжело дыша и держась за левый
бок, подошел Рогволд. Они молча смотрели на кострище. Нет, им не  почудилось
-- мечи  исчезли!  Молча  переглянувшись, они зашагали обратно к оставленным
коням.
     Из Могильников выбрались без всяких приключений, однако Фолко все время
беспокойно  вертелся  на  своем  пони  и  поминутно  оглядывался.   Внезапно
пробудившееся  в  нем  чувство  опять не давало ему покоя. Холодное, злобное
шипение, возвестившее о появлении первого призрака, неотступно следовало  за
ними, а человек и гном по-прежнему ничего не замечали. Солнце карабкалось по
небосводу,  подул южный ветер, и, когда трое путников уже выезжали на Тракт,
Фолко вдруг ясно услышал слова, сказанные холодным нечеловеческим голосом --
ему одному: "Не радуйся, мы еще встретимся".
     Или это ему только показалось и просто ветер шумит в листве?
     Рогволд и гном оживленно обсуждали происшедшее.
     -- Удивительно! -- громко и возбужденно  говорил  еще  не  остывший  от
боевого  азарта  Торин.--  Все-таки,  если  это призрак, то почему его можно
убить обычной стрелой? Я вспоминаю, как Фродо Бэггинс...
     Тут гнома перебил ничего не знавший об этом Рогволд, и Торину  пришлось
пересказать   ему   недавно  прочитанные  страницы  Красной  Книги.  Рогволд
внимательно   слушал   и   задумчиво   поглаживал   свою   бородку;    потом
поинтересовался,  где  же Торину удалось прочесть этот бесценный легендарный
документ -- ведь копий Красной Книги днем с огнем  не  сыщешь!  Ходят,  мол,
слухи, список можно отыскать в Гондоре...
     Гном  потупился  и  ответил,  что  "видел"  Книгу, будучи в Хоббитании;
Рогволд хмыкнул и больше ни о чем не спрашивал, но согласился, что случилось
нечто и впрямь странное, и добавил, что, скорее всего, черные воины устроили
в Могильниках большой привал, во время которого  и  сожгли  на  костре  трех
коней.
     -- Если  бы  не три меча, я бы решил, что этих коней попросту забили на
мясо,-- пояснил
     Рогволд.-- Но теперь вижу, что это не так. Скорее всего, их убили этими
самыми мечами. Каждого -- своим. А потом сожгли на костре и туда же  бросили
мечи. Но зачем?! И зачем призракам оставленное на кострище оружие? Какая тут
связь? Ведь те двое шли именно за мечами... Вот что не дает мне покоя!
     Внезапно  порыв  ветра принес откуда-то из глубин Поля Курганов злобное
конское ржанье. Кони испуганно прянули, друзья побледнели и молча уставились
друг на друга.


        Глава седьмая. ТРОЕ В ДОРОГЕ
     До Пригорья они добрались без всяких происшествий. На Тракте  все  было
по-прежнему   спокойно;   с   Белых   Холмов   приближался   большой   обоз,
хоббиты-погонщики казались веселыми, беззаботными и на вопрос  Фолко  охотно
ответили,  что  дорога  была спокойна, лучше не придумаешь... Вскоре все они
добрались да пригорянских ворот.
     -- Ну что, переночуем здесь или все  же  дальше  поедем?  --  обратился
Рогволд к Торину и Фолко.
     -- На  ночь  глядя?  -- усомнился гном, посматривая на заволакивающееся
низкими тучами небо.-- А вдруг дождь? Где прятаться будем?
     -- Не волнуйся, переночуем в Асторе -- это деревенька милях в десяти  к
северу  по  Зеленому Тракту. Там и двор постоялый есть, и неплохой причем. А
то мы здесь на всю зиму застрянем. Ну поехали.
     -- Уговорил,-- махнул рукой Торин.-- Пошли, Фолко, мешки навьючим...
     Пока гном расплачивался с Барлиманом, Фолко вывел  нагруженных  лошадок
на  улицу.  Проходившие  люди  косились на них с недоумением -- куда это они
собрались под вечер? Рогволд ждал, сидя в седле; вскоре появился Торин, неся
на плечах мешок с пленным карликом.
     Они простились с вышедшим на крыльцо Барлиманом и, опасливо  косясь  на
лохматые тучи, тронули коней. Их путь лежал на Север.
     Зеленый Тракт был так же широк, как и Западный; ехать по нему оказалось
легко  и  приятно.  Вокруг  тянулись  обжитые,  тщательно  возделанные земли
Пригорянских выселок, мелькнул дорожный указатель "Белые  Холмы".  По  левую
руку  постепенно  придвинулись поросшие лесом гряды, которые Фолко с Торином
увидели на подъезде к Пригорью. Справа лежали широкие  поля,  перемежающиеся
рощами,  изредка  попадались  овраги. -- В отличие от Западного, по Зеленому
Тракту шло и ехало куда больше народу, путники практически не  оставались  в
одиночестве. Здесь тоже предпочитали ездить группами, но за два часа пути им
трижды  встретился конный патруль арнорцев; на придорожных холмах видны были
высокие сторожевые вышки, и на них  стояли  воины  в  полном  вооружении,  с
большими луками, внимательно оглядывавшие округу. У Фолко отлегло от сердца.
Здесь чувствовалась присутствие сильной, уверенной в себе власти.
     В Астор -- деревню дворов на сорок -- они приехали уже вечером. Начинал
накрапывать  дождь,  жадные  тучи  поглотили  багряный  закатный свет, стало
холодно и промозгло, и Фолко несказанно обрадовался, увидев  в  полумиле  от
них ласковые огни в окнах домов. По дороге они разговаривали мало -- Рогволд
что-то  напряженно  обдумывал, неразборчиво бормоча себе под нос и временами
приставая  к  Фолко  с  вопросами  о  подробностях  пережитого  хоббитом   в
Могильниках; Фолко путался в словах, пытаясь выразить невыразимое, но тем не
менее  Рогволд  остался  доволен.  Гном  прислушивался  к их беседе, а потом
надвинул капюшон и погрузился в свои мечтания...
     Они миновали ворота, составленные из трех  жердин,  более  напоминавшие
вход  в  загон  для  скота,  и подъехали к невысокому, но крепкому и недавно
подновленному частоколу. У настоящих ворот стояла стража -- местные жители с
дубинами и копьями; они  на  чем  свет  ругали  этих  дармоедов-дружинников,
заставивших  их отложить важные домашние дела и вылезти наружу, в этот дождь
и слякоть. Путников они  пропустили  без  всяких  вопросов,  будучи  всецело
поглощены  подыскиванием соответствующих прозвищ дружинникам; Торин, Рогволд
и Фолко беспрепятственно въехали в деревню.
     Постоялый двор оказался полон, и им предложили  устраиваться  в  сенном
сарае,   но   зато   вынесли  превосходный,  хотя  и  простой,  ужин.  После
какого-нибудь часа криков и споров им  удалось  отвоевать  себе  место.  Они
наскоро поели, накормили карлика и улеглись спать. Гном и Рогволд заснули на
удивление быстро, а к Фолко сон долго не шел.
     "Все   взаимосвязано,--   подумалось  ему.--  И  карлики,  посланные  к
Исенгарду за орками, и налеты  на  дороге,  и  эти  необъяснимые  события  в
Могильниках...  Все  связано,  но  как  это  доказать  другим? Еще и на смех
подымут...-- Он поиграл  своим  новым  кожаным  поясом  с  висящими  на  нем
метательными ножами,-- А хорошо все же, что я тут..."
     С этой мыслью он и уснул.
     Утро  выдалось  серое,  над  деревенькой  нависли низкие косматые тучи,
время от времени накрапывал мелкий дождик. Фолко проснулся поздно, с  самого
раннего  утра  ему  не  давала  спать  суета отъезжавших постояльцев, и, как
только стало чуть потише, он вновь крепко уснул.
     Разбудил его Торин -- он притащил дубовый ушат с водой и плеснул горсть
в лицо хоббиту. Тот дернулся, чихнул, замотал головой и сел  на  постели  --
точнее, на кипе сена, застеленной плащами,
     -- Как  спалось,  Фолко?  --  приветствовал  хоббита Рогволд.-- Давайте
есть, да и в дорогу, мы и так тут подзадержались, а мне еще надо кое  с  кем
здесь переговорить.
     Рогволд  скрылся за углом сенного сарая, служившего им ночлегом. Хоббит
и гном принялись за еду.
     -- Хорошо бы сегодня до Хэмсала добраться,-- задумчиво сказал  Торин.--
Отсюда миль тридцать.
     -- А ты уже бывал здесь, Торин?
     -- Конечно,  и не один раз. Дорога хорошая, поселения тянутся до самого
города. Здесь-то что, здесь идти одно удовольствие, то ли дело в Глухоманье!
-- Гном вздохнул.-- Там сколько ни иди -- ни жилья,  ни  еды.  Что  на  себе
тащишь,   тем   и  пробавляешься.  Спать  негде,  костерок  сложишь,  плащом
накроешься -- и засыпай как хочешь. И от дождя не спрячешься,  и  от  ветра.
Ох,  нелегкая дорога будет, брат Фолко! Смотри, не передумай потом. Лучше уж
сейчас.
     Гном опустил голову и умолк. Наступила неловкая  пауза.  Фолко  не  мог
произнести  ни  звука.  Было  нестерпимо  стыдно. Нет, теперь он не повернет
назад за все  пиво  Бэкланда!  Мучиться  потом  всю  жизнь,  проклиная  свое
малодушие,  и  терзаться  горьким  сознанием  безвозвратно ушедшего времени,
растраченных  впустую  лет!  Нет,  уж  лучше  --  вперед,  в  Глухоманье,  в
Могильники. В Мордор, наконец! Обратной дороги нет!
     -- Доедай,  остывает,--  глухо  сказал  Торин, тоже не поднимая глаз.--
Надумал? Говори уж, не томи.
     -- Я иду с тобой,-- выдав ил из себя хоббит.
     -- Вот и  хорошо,--  откликнулся  гном,  светлея.--  Куда  это  Рогволд
запропастился? Давно уже выходить пора.
     Он  встал и направился к выходу. Они ждали ловчего минут пятнадцать, но
тот все не появлялся. Терпение у Торина лопнуло, и он отправился на  поиски,
строго-настрого наказав хоббиту не отходить от их поклажи и не спускать глаз
с карлика, привязанного тут же к одной из жердей. Фолко послушно кивнул и от
нечего  делать  достал свои ножи и принялся кидать их в стену -- получалось,
надо сказать, недурно.
     За этим занятием его и застали внезапно появившиеся ловчий и гном.  Оба
выглядели встревоженными и озабоченными; не вдаваясь в долгие разговоры, они
тут  же  принялись  собираться, велев хоббиту седлать коней. Через несколько
минут они уже выезжали за ворота постоялого двора.  Фолко  зябко  кутался  в
плащ  -- ветер не стихал, да и моросящий дождик никак не улучшал настроение.
Мелкие капли секли лицо хоббита, пришлось надвинуть капюшон так, что  дорогу
было видно только перед самой мордой его пони; гном и Рогволд ехали рядом, и
старый сотник рассказывал услышанные утром новости.
     -- Говорят,  пришел  новый  рескрипт  о  налогах,  опять  повышают  для
содержания дружины. Народ слегка ворчит, но  понимает,  что  с  разбойниками
управляться  как-то  надо.  Недавно  приехали  люди с северо-востока -- ищут
места для поселения. На границе, рассказывают, сейчас слишком опасно. Отряды
ангмарских конных арбалетчиков проникают в Арнор и чинят большое  разорение.
Люди  кое-как пытаются отбиваться, но села быстро пустеют, их занимают новые
и новые отряды дружинников, но толку пока что-то не видно. Один приезжий  из
Аннуминаса сказал, что в столице этой осенью скопилось невиданное количество
гномов  с востока. Кое-кто из них пришел на заработки, но большинство ничего
не делает, не продает и не покупает, а целыми днями дерет горло в  тавернах.
Споры  очень  горячие,  но до драки дело пока не дошло. Кое-кто считает, что
гномы Туманных Гор собираются идти на Ангмар войною, другие  же  утверждают,
что  ничего  подобного  --  наоборот, гномы хотят заключить с Ангмаром союз,
тогда-то они всем и покажут.
     -- А про Пригорье? Ничего не слышно? --  спросил  Торин,  поудивлявшись
вместе со всеми последнему сообщению.
     Он тоже был удивлен. Ведь в самих Туманных Горах гномов осталось не так
много, они ушли очень глубоко, и дела земные их касаются мало.
     -- Про  Пригорье  ничего,--  ответил  Рогволд.-- Погоди! Рейд продлится
никак не меньше трех-четырех дней, к тому  времени  мы  успеем  покрыть  уже
полдороги.
     -- А  про  Могильники?  --  не  унимался  Торин.-- Не может быть, чтобы
ничего не говорили! В жизни не поверю!
     -- Про Могильники говорили,-- понизил голос Рогволд.-- Не думай, Торин,
они тут не слепые. Только смотрят со своей голубятни. Ворчал тут один такой,
пока я еду брал -- завелась, мол, в Могильниках нелюдь невиданная, огонь  до
неба  стоит,  только  не  все этот огонь видят. Кто видит да не дремлет, тот
спастись успеет, а прочих та нелюдь в одночасье пожирает.  Ничего  себе,  а?
Кстати, он рассказал мне еще кое-что интересное: дескать, вечерами шастали в
Курганах  какие-то люди, но откуда взялись и куда делись -- неизвестно. Наши
их, конечно, приметили и старосте доложили и шерифу.
     -- А шериф? -- жадно спросил Фолко, на время позабывший даже про дождь.
     -- А что шериф? Послал туда  разъезд,  конники  покружили  по  краешку,
покружили,  а  вглубь  не  полезли  -- оторопь их взяла. Ничего, конечно, не
видели, а потом как-то ночью  Обманные  Камни  засветились.  Что  тут  было,
говорит, не опишешь! Кто в погреб залез, кто в лес бежать кинулся, кто добро
зарывать  стал.  Я  его  прямо  спросил:  ну, а за колья и топоры кто-нибудь
схватился? Нет, говорит, таких на всю округу только двое и оказалось. Кузнец
местный, Хлед, я его знавал -- кремень, а не человек! Да в Пригорье один,  я
о нем не слышал, по имени Хейдрек.
     -- Как же они отсюда Обманные Камни-то углядели? -- удивился гном.
     -- Огонь,  говорят,  до  неба стоял. Что ни курган -- то столб пламени.
Однако, удивительное дело, в Пригорье никто и словом не обмолвился! Впрочем,
и тут предпочитают об этом помалкивать. Кто их знает, может, считают, что  о
таких вещах вслух говорить опасно?
     Фолко  слушал  неторопливую  речь  Рогволда,  и  сердце его колотилось.
Теперь он уже не жалел ни о теплой постели, ни  об  отдыхе.  Как  могут  его
сородичи  заниматься  своими  мелкими  и  ничтожными делишками, когда вокруг
вздымается исполинский вал грозных событий и предвестий?! И только он  один,
он,  Фолко,  сын Хэмфаста, хоббит "не от мира сего", мальчик на побегушках в
родной усадьбе, он один сумел почувствовать и понять это!
     Рогволд  замолчал.  Кони  мягко  ступали  по  скользкой,  размокшей  от
нудного,  затяжного  дождя  дороге.  Тучи  и  не  думали  расходиться, ветер
по-прежнему не утихал. Они давно миновали Астор и сейчас  ехали  по  широкой
равнине,  упиравшейся  справа  от  них  в  гряду лесистых холмов. Не обращая
внимания на намокший плащ, Фолко  попытался  сесть  так,  чтобы  можно  было
смотреть  по  сторонам  и  в  то  же  время  защитить лицо от ветра. Это ему
удалось, и теперь он с интересом разглядывал  незнакомую  страну.  Она  была
по-прежнему хороша даже в этот ненастный день.
     Далеко  слева  мелькнула  темная  ниточка  реки,  полоски  лесов  на ее
берегах, селение в несколько десятков домов; от Тракта  отходил  туда  узкий
проселок,  надвое  рассекавший  сплошной  массив  сжатых  полей. Кое-где еще
виднелись одинокие стога неубранного под крышу сена, но их было очень  мало,
и  Фолко  решил  про  себя,  что  хозяева  здесь  живут  рачительно; об этом
свидетельствовали и тщательно сохраняемая в порядке  изгородь,  и  аккуратно
засыпанные  ямы  на  самом  Тракте,  и даже затейливые бревенчатые срубы над
придорожными колодцами, украшенные искусно вырезанными рожицами и фигурками.
Несмотря на дождь работа в окрестных деревнях не затихала; вовсю трудился  и
Тракт,  трое друзей все время ехали на виду какого-нибудь большого обоза. За
несколько часов пути они миновали четыре деревни: все чистые, с  добротными,
окруженными палисадом, домами. Дождь не переставал, плащ Фолко вскоре промок
окончательно,  и  когда,  по расчетам Рогволда, солнце часа два как миновало
зенит и уже начинало клониться к закату, они решили остановиться. К счастью,
вдоль всего Тракта для удобства проезжающих были сооружены навесы. Под одним
из них и укрылись друзья. Нашелся и заготовленный кем-то до них  хворост,  и
они  поспешили  развести костер. Ярко-рыжие язычки весело забегали по сухой,
подложенной под дрова траве; вскоре костер уже трещал вовсю, рассыпая вокруг
себя алые искры.
     Фолко скинул промокший плащ и зябко придвинулся к огню. От сырой одежды
шел пар, дым ел глаза, забивал горло, мешая дышать, но зато это  было  живое
тепло,  в  которое  можно  было  окунуться,  словно  в  горячую ванну. После
промозглой сырости Тракта это показалось не привыкшему к дорожным трудностям
хоббиту верхом блаженства...
     Вскоре костер был затоптан, друзья двинулись дальше под затянувшими все
небо, от края до края, серыми тучами.
     Они говорили мало. Иногда Торин вдруг принимался что-то бормотать  себе
под  нос  на  непонятном  своем  языке; Фолко уловил чеканный ритм гортанных
созвучий и понял, что гном не то читает стихи, не то  поет  что-то.  Рогволд
казался  погруженным  в  какие-то невеселые думы. Хоббита стало тяготить это
почти похоронное молчание его товарищей, он принялся расспрашивать  Рогволда
о его жизни и обо всем, что тот видел; особенно заинтересовал его упомянутый
ловчим во время их первой встречи Последний Поход.
     -- Эх,   славное   было  времечко!  --  казалось,  Рогволд  обрадовался
возможности поговорить и  вспомнить  прошлое,--  У  самого  Ледового  Залива
Форошель,  где  живет  сумрачный  и  странный  народ,  что  владеет  страной
Хрингстадир, на восток тянутся Безымянные  Горы.  Давным-давно,  задолго  до
Войны  за Кольцо, задолго до Последнего Союза и Падения Нуменора, задолго до
основания  Минас-Тирита  и  Умбара,  словом,  в  дни,   называемые   эльфами
Предначальной Эпохой, там за горами лежала удивительная земля, где, говорят,
обитал когда-то Великий Враг Моргот...
     Громовой  раскат  грома  прервал  его  речь.  Небо разорвала ветвящаяся
ослепительная  молния,  лопнувшая  прямо  над  их  головами.  Тяжкий  грохот
заставил  Фолко  прижать  ладони к ушам. Они застыли на месте, ошарашенные и
потрясенные. Лошади неуверенно топтались на месте;  наконец  Рогволд  тронул
поводья  и  продолжал рассказ, но теперь понизив голос и иногда выразительно
умолкая.