оббит  во  все  глаза глядел по сторонам, но, похоже, энты постарались
здесь на славу -- нельзя было различить даже следов  каких  бы  то  ни  было
построек   или   входов   в   подземелья.  Древобород  шагал  молча,  словно
погрузившись в какие-то воспоминания, осторожно ступая среди зарослей. Гномы
шли за ним след в след. Вскоре они очутились у  черного,  блестящего  словно
после дождя основания Ортханка. На неправдоподобно гладкой поверхности Фолко
увидел  ряд  небольших,  едва  заметных  выбоинок и только открыл рот, чтобы
спросить, как Старый Энт заговорил сам.
     -- Вот он, Ортханк,-- со вздохом вымолвил он, осторожно опуская хоббита
на камни.-- Как мы хотели стереть его с лица  земли,  обратить  в  такую  же
пыль, как и все остальное в этой проклятой крепости! Видишь эти сколы, Фолко
? Это все, что мы смогли сделать с ней.
     -- Да,  я  читал,  что  в  ней  заключено какое-то волшебство, старше и
сильнее саруманового,-- невольно  понижая  голос,  сказал  хоббит,  окидывая
башню  взглядом,  для  чего  ему пришлось совсем запрокинуть голову. Ортханк
тоже не изменился -- та же наглухо запертая железная дверь, те  же  двадцать
семь ступеней вверх, вырубленных в черной скале неведомым образом неведомыми
строителями.
     Над  дверью  Фолко  увидел  балкон  с искореженными железными перилами.
Окно-дверь над балконом было наглухо закрыто.
     -- Древобород, скажи, пожалуйста, неужели здесь за триста лет никто  не
бывал внутри? -- тихонько спросил хоббит у Старого Энта, хмуро глядевшего на
так и не покорившуюся его народу твердыню.
     -- Последний  раз  там  был  Великий  Король Арагорн,-- ответил он,-- а
больше -- никто и никогда. Он и сам вошел в Башню один, оставив  всю  охрану
внизу.  Я  тоже  не  ходил,  мне  там  нечего  делать. Так что же, друзья,--
повернулся он к гномам,-- не пора ли нам начать?
     Торин и Малыш сняли со спин мешки и медленно, уронив головы на грудь  и
глядя  вниз,  пошли в разные стороны вокруг берега. Они обогнули озерцо раз,
другой, третий... От волнения у Фолко  перехватило  дыхание.  Древобород  же
ничем  не  выдал  своих  чувств.  Наконец гномы остановились. Торин медленно
поднял голову, развел  руки  и  стал  медленно  покачиваться  из  стороны  в
сторону, осторожно двигаясь мелкими шажками; Малыш присел на корточки и тоже
запрокинул  голову,  словно ловя какой-то едва уловимый, слышимый ему одному
звук. Внезапно Торин замер, с облегченным  вздохом  опустил  руки  и  открыл
крепко зажмуренные глаза.
     -- Здесь! - Он ткнул пальцем себе под ноги.-- Подкоп здесь!
     Указанное  им  место было с противоположной стороны от входа в Ортханк.
Древобород  сделал  знак  энтам  --  его  товарищи,  молча  наблюдавшие   за
происходящим, тотчас же взялись за дело. Тут хоббит наконец увидел, как энты
на деле могут справляться с неприступными крепостными стенами. Пальцы их ног
словно  ожили, отделившись от своих хозяев и зажив собственной жизнью,-- они
стали ветвиться, тонкие, но необычайно крепкие ростки проникали во все  щели
между  камнями,  а  тут  еще  энты  стали  отгребать камень своими огромными
ногами; спустя минуту яма уже имела  футов  двенадцать  в  глубину  и  вдвое
больше  --  в  ширину;  энты стояли на скрытой до времени под слоем каменных
обломков земле и, не останавливаясь, продолжали рыть дальше,  однако  теперь
они  двигались  медленнее  и осторожнее. Прошло еще около получаса, когда из
ямы донесся торжествующий голос одного из копавших:
     -- Фангорн, мы нашли! -- энт использовал Всеобщий Язык.
     -- Ну теперь ваш черед,-- повернулся к гномам Старый Энт.
     Торин молча достал из мешка моток веревки, опоясался ею и вручил  конец
Древобороду.  Поправил  надетый  шлем,  кольчугу, поудобнее заткнул топор за
пояс  и  скрылся  за  гребнем  вывороченной  земли.  Минуту  спустя  за  ним
последовал Малыш, а за ним -- и Фолко. Энты тем временем выбрались наверх.
     Хоббит оказался на дне большой ямы глубиной футов десять. Они стояли на
каменном  полу,  вымощенном шестиугольными плитами; прямо перед ними с одной
стороны была черная стена -- округлое основание  башни,  простиравшееся  под
землей  далеко  в  стороны,  с другой стороны -- низкий узкий проход, наспех
прорытый откуда-то с запада, от самых скал. Вокруг фундамента  Ортханка  шла
кольцевая галерея, в которую и попали те, что вели подкоп.
     -- Давайте обойдем кругом,-- глухо предложил Торин.
     Они  двинулись  вправо.  Свет  быстро  померк,  как  только  они  стали
заворачивать; хорошо, что у Малыша нашелся небольшой факел, уцелевший в  его
заплечнике  еще  с  морийских  времен.  Через  равные промежутки к кольцевой
галерее примыкали другие ходы, отходившие в разные стороны; друзья  сунулись
было  в  один,  но  тут  же  уперлись в груды рухнувшей с потолка земли. Все
сарумановы галереи были наглухо завалены. Прорытый неведомо кем  подкоп  был
единственным.
     Пройдя  шагов сто, они неожиданно наткнулись на низкую дверь в черной и
гладкой стене по левую руку. Они остановились как вкопанные -- дверь  носила
следы ударов, металл створок был кое-где погнут. Гномы бросились осматривать
повреждения.
     -- Били  кирками,--  заключил  Торин.--  Пытались  взломать,  это яснее
ясного. Да только эта дверь и тарану  не  поддастся  --  тут  изрядная  доля
мифрила!
     -- Да,  не меньше трети,-- кивнул Малыш.-- Но вот кто все-таки объяснит
мне, что означает эта эмблема на ней?
     Малыш приблизил факел,  и  Фолко  увидел  странный  рисунок  на  тускло
поблескивающей  серебром  створке:  три  пылающих стрелы вырывались из бурно
бушующих волн, устремляясь в усыпанное звездами небо. Приглядевшись,  хоббит
сообразил,  что  видит среди на первый взгляд беспорядочно рассыпанных звезд
контуры знакомых созвездий, только странно сдвинутых --  Реммират,  Звездная
Сеть,   оказалась  едва  заметна  над  горизонтом.  Небесный  же  Меченосец,
напротив, стоял почти в зените.
     -- Это небо Нуменора,--  вдруг  тихо  сказал  хоббит,  с  благоговением
касаясь  двери  кончиками пальцев.-- Теперь понятно. Эту крепость возвели не
Рыцари из Заморья, друзья мои. Это работа нуменорцев,  настоящих  нуменорцев
времен расцвета их королевства. Это Вторая Эпоха!..
     -- А что означают три стрелы? -- шепотом спросил Малыш.
     Фолко пожал плечами. За его спиной переступил с ноги на ногу Торин:
     -- Кто  бы  ни  построил все это, важно, что тут кто-то рылся, и притом
совсем недавно -- месяца полтора-два назад. Но вот был ли это тот  "хозяин",
следы которого мы ищем? -- В голосе гнома прозвучало мучительное сомнение.--
Как тут разберешь?
     Они  молча  двинулись  дальше.  Вскоре,  сделав  круг,  они вернулись к
пролому в крыше галереи, и Малыш собрался было лезть  наверх;  однако  Фолко
неожиданно  предложил  еще раз сходить к двери. Смутное предчувствие, уже не
раз правильно предвещавшее нечто важное в судьбе его самого  и  его  друзей,
вновь  напомнило  о  себе.  Что-то  было в этой темной галерее, что-то очень
важное, мимо чего они прошли, поглощенные поисками совершенно иного.
     Малыш заворчал было, но Торин согласился с хоббитом, и вскоре они вновь
стали перед несокрушимой дверью, преградившей путь к тайне  Ортханка.  Фолко
медленно опустился на колени, пристально разглядывая рисунок. Дверь не имела
никаких  следов  внешних  или  внутренних  запоров;  никаких  скоб, замочных
скважин и тому подобного. Она поворачивалась на неведомым образом  врезанных
в  тело  черного  камня петлях, закрывалась плотно, без малейшей щели. Фолко
осторожно попробовал всунуть острие своего чудесного клинка между створкой и
камнем -- не вышло, зазора почти не было, да и  кинжал,  похоже,  был  здесь
бессилен,  он  лежал в его ладони холодным равнодушным бруском. Спрятав его,
Фолко вдруг прижался к холодной двери лбом и тотчас уловил какой-то  смутный
звук, исходивший изнутри. Он поспешно приложил ухо и едва не отпрыгнул прочь
от ужаса -- за дверью глухо звучал человеческий голос.
     Видя  его  испуг, гномы схватились за оружие -- но Фолко только толкнул
их к двери, просипев одно слово: "Послушайте".
     И они стали слушать. В первую секунду  они  едва  сдержали  крик,  а  в
следующую  уже  втроем  изо всех сил прижимались к двери, стараясь разобрать
слова. Хоббит готов был с кулаками наброситься на энтов --  проморгали,  пни
мохнатобородые! Враг пробрался-таки за несокрушимые стены -- и что же теперь
с ним делать?!
     Слова  доносились  едва слышно, но ему все же удавалось понять часть из
них; произносивший их голос звучал мягко, вкрадчиво и  от  этого  еще  более
неразборчиво.
     -- От  семи  звезд  тропой  соцветий...--  дальше неясное бормотание,--
вернись как  исполнишь  завет...  найди,  во  имя  Единственного!  --  Опять
несколько  слившихся  слов.--  На заре возьми росу цветов нельбалы... девять
саженей отмерь и вонзишь...
     Они слушали еще долго,  но  не  могли  ничего  понять  в  этих  смутных
сбивчивых   отрывках.   Голос  то  принимался  вещать  об  отрядах  каких-то
местников, то о коре Черного Дерева Нур-Нур (ни хоббит, ни  гномы  сроду  не
слыхали ни об этих отрядах, ни об этом дереве), то о лебединых кораблях, что
должны  прибыть  в какое-то место... Фолко обливался потом от усилий понять,
что же происходит за дверью, и лишь ощутив, что у него ум заходит за  разум,
прекратил бесплодные попытки.
     -- Нам  этого  здесь  не  разгадать,--  хрипло  прошептал  Торин.-- Это
какая-то тайна Башни. Живой так вряд ли будет говорить... А  потому  давайте
займемся тем, что есть. Вот ход, прорытый незнамо кем. Давайте выясним, куда
он ведет.
     Гномы  с  большим трудом оторвали от двери упорно не желавшего отходить
от нее хоббита. Поминутно оглядываясь и по-прежнему слыша в ушах этот мягкий
голос, Фолко поплелся вслед за друзьями.
     У пролома их окликнул начавший тревожиться Древобород. Торин крикнул  в
ответ,  что  они идут по следу, и попросил энтов ждать на этом месте, а если
они задержатся -- то разрывать тоннель и идти вслед за ними.
     Подземный ход был прорыт на скорую руку, без креплений, низкий  потолок
грозил  обрушиться  в  любую  секунду;  они медленно пробирались вперед, все
время пытаясь понять по оставленным на полу следам, что за существа побывали
здесь. Они видели полузасыпанные опадающим сверху песком  отпечатки  крупных
ног,  обутых  в  тяжелые  сапоги,--  по  размеру  и  очертаниям больше всего
похожими на человеческие, но один  раз  мелькнул  и  широкий  след  орочьего
башмака. С этого мгновения Торин удвоил внимание.
     Подкоп  тянулся  долго,  очень  долго,  пока  наконец  не  вывел  их  в
малоприметную ложбину между двух  взметнувшихся  в  небо  отвесных  скальных
стен.  В  щели  были вбиты грубо откованные крючья, на которых еще болтались
обрывки веревок. Сомнений не было -- именно здесь неизвестные  спустились  с
гор  и,  не  привлекая  внимания  энтов, зарылись в землю. На траве остались
следы давнего кострища.
     Друзья исползали поляну вдоль  и  поперек,  но  единственное,  что  они
смогли сказать, когда, запыхавшиеся и перемазавшиеся, уселись покурить, было
то,  что  здесь  побывали люди и орки -- два месяца назад. Они нашли обрывки
одежды, сломанный нож, молоток с треснувшей рукояткой -- вещи, сделанные как
людьми, так и орками.
     Обратно они возвращались  по  поверхности  и  вскоре  вновь  подошли  к
Ортханку.  Древобород  встретил  их  вопросами;  они как могли рассказали об
увиденном. Старый Энт нахмурился.
     -- Спустились со скал... Ну что ж, второй раз им это не удастся!
     Он повернулся к остальным энтам и что-то неторопливо заговорил на своем
языке, похоже, отдавая какие-то распоряжения.
     -- И тут тоже пусто,-- досадливо бросил Торин, вновь набивая  трубку.--
Поди  пойми!  Был  тут  этот  "хозяин",  или  просто лихие люди шарили... Я,
конечно, думаю, что это все-таки он. Ну некому больше из людей сюда лезть!
     -- Я бы не говорил так сразу за всех,-- заметил Малыш.--  Фолко,  а  ты
что молчишь?
     Хоббит  действительно  думал  о чем-то своем, неотрывно глядя на острые
грани и узкие оконца башни Сарумана. Голос!  Голос  внутри.  Что  это  может
быть?  Кто  засел там, за непробиваемыми стенами? Внезапно он ухватил Торина
за руку.
     -- Давайте влезем внутрь,-- прерывающимся от волнения голосом предложил
он.
     Гномы уставились на него широко раскрытыми глазами.
     -- В уме ль ты, брат хоббит? -- начал было Торин, но Фолко перебил его:
     -- А голос? Неужели вы забыли голос в башне?! Что  за  дерево  Нур-Нур?
Что  такое тропа соцветий, и куда она ведет? Кто этот Единственный? Мы стоим
у края тайны, которой не обладает никто из  Смертных  --  неужели  ж  теперь
трусливо отвернем?! Надо рискнуть, надо проникнуть в Ортханк!
     -- А  дверь его мы, очевидно, прогрызем собственными зубами? -- фыркнул
Малыш.-- Ты же сам рассказывал, что в Ортханке Саруман был неуязвим  и  даже
смог бы противостоять Девятерым! Нет, ты ответь мне, как ты туда пролезешь?!
     -- Через окно! -- ни минуты не раздумывая, ответил Фолко.-- То, что над
балконом. Нужно закинуть кошку, я влезу и скину вам веревочную лестницу.
     -- Ты  хочешь  войти  в  эту  Проклятую  Башню?  --  прогудел  над ними
удивленный голос Старого Энта,-- Хуум-хом, корни и сучья! Небывалое дело!
     -- Но ты ведь поможешь нам, Древобород? -- обратился к нему Фолко.
     -- Всем, чем только смогу, но только чем именно?
     -- Скажи, ты не знаешь, все ли бойницы Ортханка заперты изнутри?
     -- Хуум, откуда мне  знать?  Но  я  скажу,  что  кое-какие  из  них  не
выдержали  ударов  камней,  когда  мы  только  вошли  в  Исенгард и пытались
развалить Ортханк. Энты тогда забросали окна камнями, и  я  сам  видел,  как
ставни на многих не выдерживали. Так что,-- он лукаво усмехнулся,-- пожалуй,
этим-то я смогу вам помочь! Отойдите-ка!
     Друзья  поспешно  отбежали  в сторону. Древобород не торопясь нагнулся,
выбрал среди валявшихся  повсюду  каменных  глыб  одну,  не  очень  большую,
величиной  в  рост  гнома,  примерился,  взвесил  ее в ладони, а затем вдруг
как-то согнулся, с резким шумным выдохом распрямился --  камень  со  свистом
пронесся  вверх и ударился точно в оконный проем, окутавшийся пылью и мелкой
каменной крошкой. Раздался звонкий удар.
     -- Вот и все,-- довольно сказал Старый Энт.-- Теперь можно лезть.
     -- Рискнем, друзья! -- вновь обратился к гномам  Фолко.--  Вы  сами  же
никогда себе не простите, если упустите такой случай!
     Торин  и  Малыш  переглянулись.  Какое-то  время они еще колебались, но
затем Малыш первый беззаботно махнул рукой и стал доставать из  недр  своего
мешка острую трехзубую кошку и моток прочной веревки.
     -- Теперь  моя  очередь,--  во  всеуслышание  объявил он, щуря глаз и в
задумчивости пропуская веревку меж уцелевших пальцев покалеченной  руки.  Он
взялся  за  канатик,  локтя  на  полтора  выше якоря, со свистом крутнул его
разок-другой над головой, словно пращу, и в следующее мгновение кошка звонко
ударилась о  камень  и  намертво  зацепилась  за  край  окна.  Для  верности
Маленький  Гном  подергал веревку, даже повис на ней -- якорь держал крепко.
Гномы повернулись к хоббиту.
     Хоббит прикусил губу. Лезть ему как-то расхотелось; башня нависала  над
ним  всей  своей  громадой,  словно  грозила  вот-вот рухнуть и погрести под
своими обломками дерзнувших нарушить ее вековой покой.  Фолко  оглянулся  на
Древоборода. Тот понял его взгляд по-своему.
     -- Не бойся, малыш,-- прогудел он.-- Энты встанут под окном, и в случае
чего смело прыгай вниз!
     -- Древобород... А почему было не сломать ту дверь, что над балконом?
     -- Мы пробовали,-- во вздохом ответил энт.-- Множество раз, все вместе.
Но никак! Сломать можно лишь верхние ставни. Я и так выбрал самое нижнее.
     Это "самое нижнее" находилось саженях в тридцати над их головами; Фолко
мельком удивился: каким же глазом должен был обладать Малыш, чтобы с первого
раза точно закинуть якорь!
     -- Давай  мешок.  --  Хоббит почувствовал на себе помогающие ему пальцы
Торина.-- Кольчугу, шлем, меч оставь на себе. Мало ли что... Лестницу я тебе
на спину  приторочил.  Главное  --  не  вздумай  что-либо  делать,  пока  не
окажешься внутри! Там можешь и лестницу бросать, и что хочешь. Ты понял?
     Губы гнома предательски дрогнули, когда он, нагнувшись, взглянул в лицо
Фолко.  Тот  вздохнул,  покосился  на  вставших  под  стеной  энтов,  поймал
ободряющий взгляд Древоборода, поправил меч и взялся за веревку.
     Против его ожиданий лезть оказалось не  так  уж  трудно.  Гномы  крепко
держали   нижний   конец   веревки;   энты   замерли,  подняв  свои  длинные
многопальцевые руки, и хоббит постепенно осмелел. Он изрядно  окреп  за  год
трудов  и  теперь неспешно, без особых усилий подтягивался вверх. Он миновал
балкон; одну, другую, третью бойницу; он хотел бы  узнать,  какими  ставнями
они  закрыты,  но  веревка вдруг стала раскачиваться, и ему пришлось целиком
сосредоточиться на своем восхождении.
     Самым  нелегким  оказалось  вскарабкаться  на  карниз  под  стрельчатым
проемом  бойницы;  до  его слуха донеслось угрожающее поскрипывание стальных
зубьев по камню -- кошка медленно, но  неуклонно  сползала.  Хоббит  стиснул
зубы   и,   превозмогая  острую  боль  в  перенапряженных  мускулах  живота,
подтянулся  и  перевалился  через  выступ;  едва  он   успел   вцепиться   в
искореженную  ударом  камня ставню, как кошка сорвалась, и веревка, свиваясь
причудливой змейкой, полетела вниз, под ноги гномам и энтам.
     -- Все в порядке! -- крикнул вниз хоббит.-- Ставня  выбита,  я  спускаю
лестницу!  --  Он  осторожно отполз в глубь амбразуры и закрепил лестницу за
намертво вбитый в стену  толстенный  крюк,  на  котором  только  что  висела
ставня.  Вскоре  снизу  донеслось  пыхтенье,  и Торин первым вскарабкался на
карниз, сразу заполнив собой все узкое пространство амбразуры; не без  труда
он  протиснулся  внутрь. За ним последовал Малыш, и только после этого Фолко
решил оглядеться.
     Они стояли в пустом полутемном помещении с  голыми  стенами  и  высокой
дверью  в  противоположной стене. Вокруг их ног медленно кружилось сероватое
облачко пыли, толстым слоем покрывавшей весь пол, так  что  с  трудом  можно
было  разглядеть сложный рисунок каменной мозаики. На каждой из стен раньше,
очевидно, тоже находились какие-то мозаики  или  барельефы;  теперь  от  них
остались  лишь  серые  прямоугольники со следами камнетесных зубил по краям;
кто-то  вырубил  целые  плиты.  Они  подняли  глаза  вверх  --  потолок  был
иссиня-черный. Вокруг царила мертвая тишина, от которой ломило уши.
     Торин  осторожно  подошел к двери и приложил к ней ухо. Некоторое время
спустя он толкнул ручку, и створка распахнулась. Перед ними  открылся  кусок
полуосвещенного коридора. Переглянувшись, друзья крадучись вышли из комнаты.
     Голос  обрушился  на них внезапно, со всех сторон, едва они переступили
высокий порог.  Он  шел  отовсюду  --  и  ниоткуда,  они  не  могли  уловить
направление.  Он был очень нежен и музыкален, этот голос, изобилуя чарующими
низкими тонами;  его  хотелось  слушать  не  отрываясь,  и  Фолко  сразу  же
вспомнилось  описание последнего разговора Гэндальфа с Саруманом и тайна его
обманчивого голоса.
     -- ...Нет, это не так, мой милый Ренбар,-- говорил голос.-- Ты получишь
то, что просишь, точнее, ты обретешь  давно  принадлежащее  тебе  по  праву,
праву  сильного  и  мудрого.  Иные  лишь  растратят то богатство, употребить
которое на доброе и разумное, не сразу  понятное  для  прочих  низких  умов,
сможешь лишь ты один...
     Голос  вдруг прервался и спустя мгновение зазвучал снова, теперь уже не
столь ласково и вкрадчиво. Теперь он, казалось, доносился откуда-то снизу.
     -- Ты не нашел тропу?  Это  очень  прискорбно...  для  тебя,  Мешдох,--
говорил строгий учитель, обращающийся к нерадивому и ленивому ученику. -- Ты
ведь  помн