тревожные
вести от трех путников  не  застали  бы  их  врасплох.  Рогволд  не  забыл
помянуть  и  загадочный  дом  в  Аннуминасе,  где  хоббит   наткнулся   на
поклоняющихся Могильникам, обещая не спускать с него глаз. И  уже  изрядно
отъехав, хоббит вдруг вспомнил, что не предупредил  сотника  последить  за
лавкой Архара, но было уже поздно.
   Глухая лесная дорога петляла меж диких скал, обросших мхом,  пробиваясь
через древние дремучие боры. Трое друзей медленно, но упорно  продвигались
на юго-восток, через угрюмый каменный хаос Эттенмоора  к  Туманным  Горам.
Суровые  северные  леса,  зажатые  горными  теснинами,  надежно,  как   им
казалось, скрыли их след, и они опасались лишь дикого  зверя.  На  душе  у
хоббита было смутно и тягостно. Новая дорога не  принесла  привычного  уже
облегчения от груза оставляемых позади забот, напротив - нелегкие  думы  и
вопросы без ответов не  отпускали  его  ни  на  миг.  Он  вспоминал  слова
Радагаста, сказанные магом перед расставанием: "Не знаю, откуда  в  Олмере
из Дэйла эта сила? Не могу сказать, лишь чувствую... есть  она.  Да  вы  и
сами  помните.  Надо  узнать,  что  она  такое!  Но...  Гэндальфу   Серому
потребовалось несколько десятков лет,  чтобы  понять,  что  же  за  кольцо
попало в  руки  Бильбо  Бэггинса,  а  Серый  тогда  был  в  зените  своего
могущества..." Вглядываясь вперед, хоббит не мог увидеть  их  цели.  Легко
сказать - убейте Олмера! А если они не найдут его? Он все  же  не  Роковая
Гора - та, по крайней мере, не могла двигаться... А прознать,  кто  вообще
такой этот Олмер и как он собирал свое войско, как копил силу и какой  она
природы - тут впору браться за дело всему Светлому Совету!
   Торин тоже ехал хмурый и озабоченный, однако большей частью молчал и не
выдавал своих гнетущих мыслей. Один Малыш был весел и бодр;  не  задаваясь
непосильными вопросами, он легко и без споров взял на  себя  добрую  часть
дорожных хлопот. Так шли дни, и они  по-прежнему  не  встречали  ни  одной
живой души. Лег и растаял первый снег; все ближе и ближе подступала  зима.
Все чаще и чаще хмуривший брови  Торин  озабоченно  глядел  на  постепенно
придвигающиеся вершины Туманных  Гор,  что-то  бормотал  себе  под  нос  и
поторапливал друзей.
   - Нам надо успеть перевалить Горы, пока  снег  окончательно  не  закрыл
перевала, - пояснил он свою тревогу.
   Медленно тянулись однообразные, похожие друг на друга  дни.  Окружающая
их местность мало-помалу  менялась,  пронзенные  скалистыми  копьями  леса
уступали место предгорьям.  Где-то  далеко  на  юге  остался  таинственный
Ривенделл; Фолко дорого был дал, чтобы сделать крюк и заглянуть  туда,  но
времени у них не было. Вдобавок в один из дней  они  наткнулись  на  следы
чьей-то давнишней стоянки, и пришлось сторожить по ночам.
   Однако весь десятидневный путь от  границы  Ангмара  до  начала  горной
тропы, ведущей через Туманные Горы, они прошли без всяких происшествий.
   Тропа вывела их в узкое ущелье, стиснутое неприступными голыми утесами,
и стала карабкаться вверх. Исчезли деревья, кусты, трава - вокруг них были
лишь камень да снег. Хотя запасливый Малыш и  захватил  с  собой  топливо,
дрова приходилось беречь, и по ночам путники жестоко страдали  от  холода.
Вскоре  ночевать  на  открытом  воздухе,  даже  в  их  надежной  и   почти
непродуваемой палатке, стало невозможно, и в один из вечеров Малыш, лязгая
зубами, предложил устроиться в  какой-нибудь  пещере,  чтобы  укрыться  от
пронизывающего ледяного ветра. Торин с сомнением покачал головой,  хоббиту
тоже стало немного не по себе. Где-то в этих горах давным-давно жили орки,
тут были их главные твердыни; кто знает, не остался ли здесь кто-нибудь из
этого народа? У хоббита вдобавок не шла из головы описанная Бильбо история
о том, как они угодили в лапы к  горным  оркам,  беспечно  устроившись  на
ночлег в прекрасной, сухой и, казалось, необитаемой пещере.
   Повесив головы и закутавшись в плащи,  они  медленно  брели  по  узкому
ущелью, ведя в поводу упирающихся пони.  Хоббит  замотал  себе  все  лицо,
оставив лишь узкую щель для глаз - так жесток  и  холоден  был  дувший  им
навстречу ветер.
   Под вечер тропа привела друзей на совершенно открытое место, где  ветер
был так силен, что им никак не удавалось даже поставить палатку. Фолко же,
влекомый своим неясным ощущением неведомого, ставшим по-прежнему  смутной,
но уверенностью, не зная покоя, стал рыскать по окрестным камням.
   Вскоре  его  пальцы  нащупали  запорошенную  снегом  щель  между  двумя
каменными складками. Разметав тонкий белый  покров,  Фолко  увидел  черную
глубину узкого лаза, ведущего куда-то в темень, и окликнул друзей.
   Нелегко было затащить испуганных пони  в  темную  пещеру,  но,  кое-как
справившись, они развели небольшой огонь  и  стали  осматриваться.  Пещера
оказалась удобной и сухой, в нее даже не намело снега.
   Острое чутье вело хоббита по следу необыкновенного, как охотничьего пса
ведет за собой свежий след  лесного  зверя.  Покружив  по  пещере,  хоббит
остановился возле громадного, выпирающего из стены камня. На первый взгляд
он ничем не отличался от остальных; и все-таки что-то в нем  было  не  то.
Гномы тоже пошарили вокруг глыбы, однако ничего не нашли.
   Смеркалось.  Едва-едва  тлел  прогоревший  костерок.  Малыш  и   Торин,
пригревшись, быстро уснули, хоббит остался на страже.  Под  рукой  у  него
лежал смоляной жгут, наготове был лук и стрелы. Тишину  нарушал  лишь  вой
ветра снаружи да мерное сопение гномов. И тут Фолко почувствовал взгляд.
   Чей-то  невидимый  взор  пристально  вглядывался  в  темноту,  стараясь
понять, кто или что сейчас  находится  перед  ним.  Ощутив  напряженное  и
недоброе внимание, хоббит едва не подпрыгнул, однако смирил  страх,  даже,
напротив, откинулся и широко зевнул. Память невольно воскресила его давнюю
встречу с карликом на  границе  Старого  Леса,  но  сейчас  он  не  только
чувствовал этот взгляд, но мог даже точно сказать, откуда на него  смотрят
и что смотрящий пока один: "Глаза не хуже, чем у кошки, - мелькнула мысль.
- Как он в такой темени что-то разобрать может?!" Каждый мускул  его  тела
напрягся; пальцы сжали рукоять метательного ножа; Фолко  ждал.  Он  боялся
разбудить гномов, чтобы не спугнуть смотрящего на  них;  хоббит  надеялся,
что тот обманется сонным  видом  незадачливого  караульщика  и  попытается
напасть.
   Неожиданно подозрительный камень на другой стороне пещеры стал бесшумно
отъезжать в сторону; в щель хлынул свет многочисленных факелов,  а  спустя
еще мгновение на них молча ринулись здоровенные плечистые орки с короткими
и толстыми прямыми мечами. Передний рухнул с  ножом  хоббита  в  горле,  и
остальные на миг замешкались; однако и этого мига  хватило  гномам,  чтобы
вскочить на ноги. Друзья спали, не снимая  доспехов,  и  успели  встретить
врага, встав спина к спине. Кровавый отблеск факелов  упал  на  обнаженное
гномами оружие.
   Однако орки не полезли вперед очертя голову. Прежде всего они перекрыли
выход из пещеры и стали медленно обступать друзей со всех  сторон,  словно
давая им время полюбоваться своей  силой.  За  меченосцами  Фолко  заметил
лучников; и едва те появились и натянули тетивы, из толпы врагов  раздался
властный приказ:
   - Сложить оружие!
   - А больше ничего не хочешь?! - в  отчаянии  заорал  Торин,  разражаясь
потоком самых черных проклятий на своем языке.
   У Фолко от страха отнялись руки - только теперь он вдруг понял, что это
конец, - они окружены, и как теперь отбиваться?
   - Погоди, почтенный, - вдруг мягко  и  рассудительно  заговорил  Малыш,
бестрепетно выступая вперед, небрежно отодвинув ошеломленного Торина. -  С
чего это вдруг нам класть  оружие?  Меня  его  тяжесть  вроде  бы  еще  не
утомила.
   - Ты что, не видишь? - с насмешкой отвечал невидимый предводитель. - Ты
полагаешь, мы станем тупить наши добрые мечи? У меня достаточно  лучников,
чтобы из тебя торчало столько же стрел,  сколько  волос  в  бороде  вашего
Дьюрина! Так что бросай железо и не разговаривай!
   - А нельзя ли увидеть, с  кем  мы  имеем  честь  беседовать?  -  кротко
осведомился Малыш. - Неудобно как-то, говоришь, а лица не видишь...
   Раздался грубый хохот, ряды орков раздвинулись, и вперед вышел их вожак
в доходящей до колен кольчуге,  с  плоским  шлемом  на  голове  и  длинным
двуручным мечом,  резко  отличавшимся  от  оружия  его  собратьев.  Факелы
осветили его довольно-таки правильное для орка лицо, и хоббит  понял,  что
перед ним - один из Сарумановых урукхаев.
   - Чем кромсать друг друга, давайте лучше побеседуем, -  довольно  мирно
предложил он, несказанно поразив этим хоббита.
   Торин же если и был удивлен, то и глазом не  моргнул.  Его  голос,  как
всегда хриплый в минуту опасности, был тверд.
   - Нам не о чем говорить! - Гном гордо выпрямился, держа наготове топор;
лица не было видно под опущенным глухим забралом, на отполированной  стали
играли багровые блики факелов.
   Орк прищурился, его рука в черной боевой  рукавице  лежала  на  рукояти
меча.
   - Мы можем принудить вас, но зачем это? - по-прежнему  незлобно  сказал
он. - Нам нужно кое-что узнать от вас. Выхода у почтенных гномов нет.  Так
почему бы нам не поговорить о том о сем и спокойно разойтись?
   Раздался громкий ропот в толпе стоявших за спиной  предводителя  орков;
заскрежетало оружие.
   - Тихо! - прикрикнул на своих вожак. - Нам нечего делить -  по  крайней
мере сейчас, - продолжал он, поворачиваясь к гномам и хоббиту. -  Еще  раз
спрашиваю: будете говорить?
   Странное чувство охватило хоббита. Свирепая и нерассуждающая ненависть,
переполнявшая Торина, стала захватывать и обычно безмятежного Малыша;  она
же парализовала волю хоббита, и у него недостало сил удержать друга, когда
тот в ответ кинул оркам в лицо самые  черные  оскорбления,  на  какие  был
только способен гном, чьи предки рубились с орками уже без  малого  четыре
тысячи лет.
   Ответом ему был неистовый рев  разъяренных  врагов;  Прежде  чем  вожак
успел остановить своих, коротко  звякнули  несколько  спущенных  тетив,  и
стрелы  высекли  быстрые  искры  на  мифрильной  броне  друзей,  бессильно
отскакивая от нее и валясь на пол. Взметнулся и упал топор Торина. И с  не
меньшей быстротой и  ловкостью  навстречу  ему  вынесся  меч  предводителя
орков. Железо звучно ударило в железо, противники сшиблись и разошлись, но
хоббит  успел  заметить  глубокую  зазубрину  на  мече  орка,  оставленную
выкованным в Горне Дьюрина топором гнома.
   Вновь взвизгнули стрелы, выпущенные  в  безнадежных  попытках  поразить
Торина.  Его  топор  теперь  зловеще  свистел,  рассекая  воздух;   оружие
крутилось вокруг гнома с такой быстротой, что хоббит  мог  различить  лишь
быстрые взблески алого огня, вспыхивающие изредка на стали.
   Орк не делал попыток напасть. Он стоял,  чуть  сгорбившись  и  выставив
вперед свой длинный меч. За  его  спиной  толпились  приумолкшие  лучники,
переставшие даром тратить стрелы. Мгновение - и гном делает незаметный, но
удивительно  быстрый  шаг,  молниеносно  оказавшись  возле   предводителя.
Взмывает высеребренный  топор;  удар  неотразим,  но  слух  хоббита  вновь
терзает скрежет столкнувшегося оружия; и Торин  вновь  отступает.  Орк  не
двигается.
   Казалось, Торин растерялся. На  краткий  миг  он  задержал  свою  руку,
неостановимо вращавшую топор, и этим  тотчас  воспользовался  предводитель
орков. Фолко и съежиться не успел,  как  огромный  меч,  проскользнув  под
рванувшимся на защиту топором, обрушился на гнома, метя в  самое  уязвимое
место - в шею Торина.
   Но тот оказался не слабее своего противника.  Всего  на  четверть  шага
сдвинулся гном, но и этого хватило, чтобы удар орка пропал втуне. Не теряя
ни секунды, Торин ответил на удар ударом, но вновь тщетно.
   Противники остановились. Орк первым опустил меч.
   - Ты даже не знаешь, о чем  мы  хотели  тебя  спросить,  а  уже  лезешь
драться, - с укором сказал он. - Не горячись! Даже если ты  осилишь  меня,
из ущелья вам не уйти - сейчас ночь.  Поэтому  умерь  свой  гнев,  потомок
Дьюрина! Ты идешь снизу, нам нужны вести. Что происходит там? Что за война
была у Ангмара с Арнором, почему воюют между собой Белокожие?  Ты  скажешь
нам это - или умрешь. Твоя броня хороша, спору нет, но  нет  такой  брони,
чтобы устояла бы перед мечом!
   Торин хранил молчание, однако вперед нежданно вышел Малыш.  Кратко,  но
точно он стал отвечать на вопросы.  Торин  дернулся  было,  однако  хоббит
вцепился ему в локоть. Даже в  темной  прорези  шлема  можно  было  видеть
разъяренный блеск глаз Торина.
   - Ангмар разбит, - надменно подбоченясь, говорил тем временем Малыш.  -
Его воинство рассеяно. Те, кто не сдался, уничтожены. Что-вы хотите  знать
еще?
   - Где тот, что водительствовал Ангмаром? - тихо спросил вожак.
   - Вяжет клубки тьмы в Унголианте!  -  зло  рассмеялся  Малыш,  и  Фолко
заметил, как поникли плечи орка и в гримасе страдания  искривился  рот.  -
Что вы хотите знать еще?
   - Что с нашими братьями, которые пошли к Форносту?
   - Стали пищей воронам на поле брани! Что еще?
   Вожак поднял опущенную было голову.
   - Я задам тебе вопрос, который задавал уже многим и из нашего  племени,
и из других народов. Кто такой Белая Рука? Тот, которому повиновались наши
предки? Только самые  древние  наши  старики  сохранили  какие-то  смутные
предания о тех днях. Мы сидим в этих пещерах уже очень, очень долго, мы не
знаем, где остальные колена нашего рода.
   Малыш обернулся, глядя на хоббита, и тот вышел вперед.
   - Белая Рука - это прозвище великого мага по имени Саруман  Белый...  -
начал он, и орки тотчас обратились в слух, позабыв обо всем.
   Его рассказ длился долго. Наконец охрипнув, Фолко умолк.
   Некоторое время  в  пещере  царила  тишина.  Потом  предводитель  орков
неожиданно  поклонился  хоббиту  и  сделал  знак  остальным.  Погромыхивая
железом, орки стали один за другим скрываться в  темном  провале  прохода.
Вожак задержался.
   - Вот и все, а ты дрался, - сказал он Торину. -  Вы  можете  оставаться
здесь сколько угодно, вас никто не тронет. Мы живем сейчас сами  по  себе,
и, может, даже к лучшему, что новый хозяин сгинул...
   Последние слова он произнес уже почти про себя, поворачиваясь спиной  к
друзьям. Каменная дверь бесшумно закрылась за ним. Несколько минут  прошло
в оцепенелом молчании, а потом Торин принялся суматошно  кидать  на  спины
пони поклажу.
   - Ты чего? - полюбопытствовал обретший прежнюю безмятежность Малыш.
   - Сдурел?! - рявкнул Торин. - Ты что, ночевать тут решил?
   - А куда нам деваться? - кротко вопросил Малыш. - Ты посмотри - темень,
холод, ветер, снег... Куда мы пойдем? Нет, придется довериться слову...
   - Чьему? - теряя терпение, завопил Торин. - Слову  орка?!  Сдурел,  как
есть сдурел! И чего ты вообще язык распустил? - накинулся он на Малыша.  -
И чего это ты ляпнул про Унголиант?
   - А ты думаешь, было бы лучше, разошли они сейчас гонцов во все края  и
присоединись они... к этому самому?!
   Гномы застыли друг перед другом, сердито сверкая глазами. Наконец Торин
вздохнул, плюнул и принялся снимать мешки с пони.
   - Так и быть, останемся... Но стеречь будете вы двое! Ясно? А  я  спать
буду.
   Ясным морозным днем они вылезли  из  пещеры.  Белая  нетронутая  пелена
выпавшего за ночь снега покрыла камни, ни единого  следа  не  было  видно.
Постукивая зубами - ветер и не думал успокаиваться, - они продолжили путь.
   Минула неделя тяжкого, взявшего все силы труда. Тропа  шла  под  уклон,
они миновали перевал, но каждый шаг стоил  таких  же  усилий,  как  добрая
лига. Кончились дрова, пришлось кое-как сооружать снежные избушки, на  что
уходило немало времени. Они уже не шли, а плелись. Без  гномов  хоббит  бы
уже давно погиб; и сейчас, покачиваясь на спине пони, куда его едва ли  не
силой усадили Торин и Малыш, он  мог  только  дивиться  их  необыкновенной
выносливости. Они брели молча, ожесточенно и упрямо пробивая грудью дорогу
через  снежные  завалы.  Никто  их  не  преследовал,  и  хоббит  со  своим
обостренным чувством опасности был совершенно уверен - вокруг  них  сейчас
врагов нет.
   Его мысли невольно возвращались к встрече с орками,  и  он  не  мог  не
удивляться - насколько все же далеко смотрел Саруман! Видать,  он  не  был
так уж прав, раз его творения, обретя хотя бы относительную свободу  воли,
отшатнулись от стихии бессмысленных и бесконечных убийств,  двинувшись  по
пути постижения - для начала хотя бы собственных истоков и предназначения.
Да, они оставались еще во многом орками,  но  все  же...  Недаром  их  так
ненавидят орки истинные, мордорские...
   Несмотря на все тяготы, они все же продвигались вперед,  и  вот  настал
день,  когда  их  взорам  открылась  простирающаяся   далеко   на   восток
необозримая Приречная  Равнина,  сейчас  вся  белая,  сверкающая  снежными
покрывалами; и дымки многочисленных, разбросанных тут и там деревень. Путь
через горы кончился.



2. ОЖИДАНИЕ НА КРАЮ

   С трудом веря своим глазам, хоббит откинул  со  взмокшего  лба  меховой
капюшон. Да, приметы не обманули, друзья стояли  возле  самого  восточного
края Серых Гор, у их последнего отрога. В затянутую  снежной  дымкой  даль
еще  тянулись  какие-то  всхолмья  и  гряды,  но  сплошные   стены   серых
непреодолимых скал кончались. Казавшийся бесконечным путь вдоль пролегшего
на сотни лиг хребта завершился.
   Они молча смотрели на изглоданный ветром край последнего  утеса,  не  в
силах вымолвить ни слова. Двухмесячная дорога, холод и  метели,  случайный
ночлег в тех местах, где их застигала темнота,  -  все  это  было  позади;
теперь они могли наконец остановиться и перевести дух.
   Над ними навис  ярко-синий  небесный  купол;  мартовское  солнце  сияло
вовсю, а кругом расстилалась бескрайняя равнина, далеко на юго-западе  был
едва виден конус Одинокой Горы. В этих местах из-за края  хребта  выбегала
узкая дорога, ведущая к Озерному Городу;  в  былые  годы  ею  пользовались
немногочисленные жители  северных  склонов  Серых  Гор.  Где-то  на  самом
восточном горизонте черной черточкой виднелись Железные Холмы -  и  вот  в
этом-то коридоре шириной чуть не в сотню миль им предстояло ожидать отряды
Олмера, с не меньшим упорством пробивающиеся сюда  же  по  другую  сторону
гор. А то, что это так, они знали от  гномов  -  родственников  Малыша,  к
которым  они  завернули,  сделав  краткую  остановку  возле  южных   ворот
королевства потомков Дьюрина  в  Серых  Горах.  Дозоры  гномов  уже  давно
заприметили движение  измученных  сотен  Олмера;  по  словам  собеседников
Малыша  выходило,  что  друзья  опережают  остатки  ангмарского   воинства
примерно на три-четыре дня; гномы и Фолко вздохнули с  облегчением.  Торин
заикнулся было о том, что можно пройти под горами и встретить Олмера возле
Северных Ворот, но Малыш отрицательно покачал головой  -  путь  через  все
королевство занял бы, по крайней мере, неделю. Оставалось лишь,  не  жалея
ни себя, ни пони, изо всех сил спешить к восточному краю гор, как  и  было
задумано с самого  начала.  По  хорошо  наезженным  зимникам,  проложенным
Беорнингами в когда-то пустынных, а ныне  густо  заселенных  землях  между
Серыми Горами и краем Зеленых Лесов, они  шли  ходко,  насколько  возможно
сокращая ночевки и дневной отдых. Дорога отнимала почти все  силы,  однако
они жадно ловили любой, даже самый невероятный слух,  коими  во  множестве
полнились в ту зиму придорожные трактиры.
   К своему удивлению, хоббит убедился, что здешних лесорубов, углежогов и
древоделей куда больше заботили дела каких-то  непонятных  степных  племен
Прирунья, чем новости из Соединенного Королевства. Так, мимоходом,  как  о
чем-то совершенно незначащем упоминалось о  войне  Арнора  с  Ангмаром,  о
походе Наместника на Север; все были единодушны в том,  что,  хвала  Дубу,
война до нас не добралась; с кем и за что  воевал  там  Арнор,  мало  кого