той насечкой доспехах, но  без  шлема,  с  непокрытой  головой  и  без
оружия.
   - Э-гей! Скиллудр! Тан Скиллудр! Если ты здесь и хочешь напасть на нас,
так и знай - мы отправим на дно всю твою армаду!
   - Что он такое несет? - пробормотал себе под нос хоббит.
   Ни один  из  кораблей  Скиллудра  не  замедлил  ход.  Ни  на  одном  не
опустились щиты и не отошли от бортов лучники.
   - Плевал он на все слова, - так же еле слышно сказал Фолко. -  Я  не  я
буду, если все это - не дело рук просветленного Хенны!
   "Тогда  зачем  говорить  своим  ближайшим  советникам,   что   желающие
приобщиться его благости да не встретят на своем пути препятствий?"
   Назревала кровавая схватка. Еще чуть-чуть - и сорвутся  первые  стрелы.
Над кораблями Скиллудра кое-где вился дымок - там  готовили  зажигательный
снаряд. Брать "Скопу" и "Змея" в плен здесь никто не собирался.
   Скиллудр же ничего не  делает  просто  так!  Значит,  ему  должен  быть
выгоден этот бой, значит, он ему зачем-то нужен...
   Сражаться означало верную смерть.  Фолко  увидел,  как  гигант  Освальд
пытается поймать взгляд своего тана - не отдаст ли команду к повороту?
   Гребцы бросили весла; по "дракону" прошла мгновенная шелестящая железом
судорога - эльдринги вооружались.
   "Скиллудр тоже наверняка безумен, как и все в  этом  царстве  Хенны,  -
мелькнула у хоббита мысль. - А безумие порой смывается... кровью!"
   Десять лет назад, глухой лес возле выжженной Небесным  Огнем  ямы  -  и
полные жажды убийства глаза Огона. И летящий навстречу клинок Фолко...
   Перьерукие на поле битвы  в  Южном  Хараде,  получив  рану,  отнюдь  не
вырывались из-под чар Хенны.
   По груди быстро  растеклось  тепло.  Оживал,  просясь  в  руки,  клинок
Отрины. Чувствовал ли сам свою силу или отзывался на невысказанное желание
хозяина пустить его в ход?
   Превозмогая слабость, Фолко шагнул к борту. Клинок с синими цветами  на
лезвии уже лежал в правой ладони.
   - Где "дракон" Скиллудра?
   - Да вон, прет аккурат на нас. - Освальд казался мрачнее тучи.
   Мощный черный красавец, похоже, шел на таран.  Однако  лучники  на  его
палубе пока молчали - и Вингетор, повернувшись к своим, тоже отдал  приказ
- не стрелять!
   - Пусть не мы затеем свару!
   Стрелков на носу скиллудрского флагмана прикрывали широкие черные щиты.
Фолко прищурил глаз: попасть в щель можно, но...
   Корабли сошлись уже на треть полета стрелы. Скиллудр молчал.
   - Может, обойдется... - неуверенно проговорил кто-то за спиной хоббита.
   И тут стрелы сорвались.
   Скиллудр выжидал не зря. Он бил не наугад, а насмерть.  Палуба  "Скопы"
окрасилась кровью, раздались крики  раненых.  Бойцы  Фарнака  и  Вингетора
ответили - никто не посмел бы назвать их трусами. Их стрелы разили так  же
метко, как и у Скиллудровых  лучников,  -  но  шансов  выстоять  в  бою  с
десятикратно сильнейшим противником у "Скопы" и "Змея" все равно не было.
   - Скиллудр! -  Фолко  протиснулся  к  борту,  не  обращая  внимания  на
свистящую смерть вокруг. Высокий голос хоббита неожиданно звонко  разнесся
над Морем и - откуда только силы взялись! - перекрыл даже шум вспыхнувшего
сражения.
   - Скиллудр! Я вызываю тебя! Тебя одного! Я, Фолко, сын Хэмфаста, Рыцарь
Гондора и Рохана, Маршал Марки, командир полка пеших стрелков!
   Летели равнодушные стрелы. Ответа не было.
   Горячая волна докатилась до сердца. "Нет, я не сдамся так просто! Я  не
дам отправить нас на дно этим головорезам!"
   Фолко потащил с себя доспехи.
   -  Что  ты  делаешь?!  -  успел  заорать  Торин,  но  в  следующий  миг
сумасшедший хоббит, в одной рубахе, вскочил на край борта и очертя  голову
сиганул вниз, в воду.
   От подобного, похоже, остолбенели даже воины Скиллудра.
   Фолко вырос на Брендивине - небольшой по меркам Средиземья реке. Только
для хоббитов она - что для людей Андуин  Великий.  Плавал  Фолко  неплохо,
потом жизнь заставила научиться еще лучше. Но чтоб  вот  так  броситься  в
океан, да еще в виду надвигающегося вражеского "дракона"?! Что подумал  бы
дядюшка Паладин, доведись ему увидеть это?..
   Разрезающий волны  "дракон"  казался  для  пловца  исполинским  морским
чудовищем. Невысокий как будто бы борт вознесся чуть ли не  к  поднебесью.
Весла, словно громадные лапы, мощно упирались в волны, и Фолко ежесекундно
рисковал получить смертельный удар по голове.
   Вот и борт. Рядом внезапно плеснула стрела - не поймешь, то ли шальная,
то ли выстрелил кто-то из Скиллудровых  удальцов.  Фолко  мертвой  хваткой
вцепился в весло. Подтянулся - и полез вверх.
   Всей кожей он ощущал остроту нацеленных в него стрел. Легкое  мановение
руки Скиллудра - и он, Фолко Брендибэк, превратится в подушечку для игл.
   Прищуренные  глаза  смотрели  поверх  оперения.  Мокрый,  в  облипающей
рубахе, Фолко схватился за борт "дракона".
   Эльдринги самого сильного на Море тана смотрели на хоббита с  удивившей
Фолко ненавистью. Он видел насупленные брови, стиснутые на рукоятках мечей
пальцы, побелевшие костяшки (далеко не у всех были латные рукавицы); ясно,
что только непререкаемая воля Скиллудра удержала этих людей от того, чтобы
спокойно расстрелять хоббита еще в воде. Еще  один  кирпичик  в  основание
пирамиды. За что воины Скиллудра ненавидят его,  Фолко?  На  какую  особую
добычу можно рассчитывать с двух невеликих корабликов, явно разведчиков?
   Ряды лучников раздвинулись. И Фолко увидел Скиллудра.
   Скиллудр   сильно   изменился.   Прежде   каменное,    холодное    лицо
невозмутимого, уверенного в себе командира лихой морской дружины сменилось
напряженным, даже  чуть  исказившимся  ликом  еле-еле  сдерживающего  себя
человека. На скулах  играли  желваки.  Глаза  сильно  прищурены.  Скиллудр
облачился в простую вороненую кольчугу,  но  шлема  не  надел.  В  руке  -
длинный прямой меч.
   - Что  тебе  надо,  невысоклик?  -  Рык  тана,  наверное,  заставил  бы
разбежаться в ужасе стаю голодных волков.
   - Предложить честный бой тану Скиллудру, слывущему  справедливейшим  из
справедливых. - Фолко спокойно  стоял,  скрестив  руки  на  груди,  и  все
видели: он вооружен одним лишь коротким кинжалом.
   - Честный бой? - Скиллудр расхохотался. - Я не дерусь с недомерками!
   Тем не менее он подал знак - недовольно ворча (даже страх  перед  таном
не останавливал!), люди опускали луки. Фолко в тот миг как никогда  горячо
взмолился Морскому Отцу - чтобы вразумил Вингетора и Фарнака...
   Похоже, молитва была услышана. Стрелы перестали лететь и с их кораблей.
   - Недомерками?  Ну  тогда  смотрите  на  тот  канат!  -  Фолко  не  мог
похвастаться силой, это верно,  зато  быстроты  и  ловкости  ему  было  не
занимать. Р-раз - и рука его вырвала из-за пояса  кинжал,  разумеется,  не
из-за своего пояса, а стоявшего футах в шести эльдринга.
   Прыжок получился не из последних; лезвие серебристой рыбкой  скользнуло
в воздухе, звонко  ударив  в  мачту.  Канат  оказался  перерублен;  где-то
наверху беспомощно захлопала парусина.
   Не сказать, что эльдринги тотчас поразевали рты, точно увидели  невесть
какую диковинку.  Здесь  хватало  мастеров  боя.  Однако  Скиллудр  -  что
совершенно было ему несвойственно - окончательно потерял  терпение.  Фолко
наверняка бы сумел  найти  путь  к  примирению,  если  б  его  удосужились
попросить, однако тан решил дело прямо и коротко.
   - Хорошо! - прорычал хоббит. - Мы будем драться!
   Корабли Вингетора и Фарнака тем временем успели развернуться. Правда, и
крылья флота Скиллудра сумели почти полностью окружить "Скопу"  и  "Змея".
Скиллудр сбросил кольчугу, передал оруженосцу клинок,  оставив  себе  один
кинжал,  формой  гарды  чем-то  напоминавший  дагу   Малыша.   Люди   тана
расступились; на небольшой носовой палубе "дракона" освободилось место для
поединка.
   Хоббит  понимал,  что  для  него  нехватка  пространства  гибельна,  но
отступать уже некогда.
   - Мы бьемся до первой крови или до смерти? -  Собрав  всю  волю,  Фолко
взглянул прямо в глаза  Скиллудру.  -  Учти;  даже  если  я  погибну,  мои
товарищи не сдадутся.
   - Знаю. - Скиллудр кивнул. - Но я и так возьму верх.  Значит,  если  ты
хоть раз зацепишь меня... я позволю вам уйти, хотя твои новые друзья  -  и
Фарнак, и Вингетор -  лишь  гнусные  предатели  святого  братства  морских
танов...
   Это  было  уже  нечто  совершенно  новое.  Предатели?   Нет,   Скиллудр
положительно безумен. И он, и все его люди...
   И точно.
   - Зачем, зачем, тан! - Негодующие крики раздались сразу со всех сторон.
- Они же предатели! Все, как один! На дно их! Сыть для Морского Отца!
   - Тихо! - рявкнул Скиллудр. - Тихо! Никто не должен сказать, что я, как
трус, уклонился от боя! Слышите? Никто!.. Ты  готов?  -  Он  повернулся  к
хоббиту. - Тогда мы начинаем!
   Скиллудр держал клинок острием к палубе.
   - Бьемся до моей первой крови.  -  Скиллудр  смотрел  надменно,  высоко
вскинув голову.
   - Или до моей смерти?
   - Или до твоей смерти, - усмехнулся тан.
   - Не слишком-то честно, не так ли?
   - Тебе выбирать не приходится.
   Фолко молча кивнул. Все, время вышло. Начинаем,  сильномогучий  тан!  И
посмотрим, чья возьмет... Страха не осталось, ушла и всегдашняя  усталость
от бесконечных схваток, где  менялись  лишь  лица  противников...  Сегодня
хоббит бился не затем, чтобы уберечь себя, и это словно  вливало  прямо  в
жилы выдержанное крепкое вино.
   "Он не враг тебе, ибо не ведает, что творит", - всплыло в памяти.
   Скиллудр первым начал атаку. Убийственная сталь ринулась к жертве одним
слитным размахом. И Фолко, вместо  того  чтобы  отпрянуть  от  удара,  сам
рванулся навстречу. И увернулся только в последний момент -  когда  острие
кинжала уже готово было разрезать его плоть.
   Клинок Отрины не подкачал. Скиллудр сумел как-то подставить левую  руку
- но поздно. Клинок Фолко прочертил  длинную  кровавую  полосу  от  левого
плеча наискосок через всю грудь.
   Повисла тишина. Лишь  вода  плещется  за  бортом  да  свистит  ветер  в
снастях. Бойцы остановились.  Фолко  зажимал  левой  ладонью  кровоточащее
плечо; Скиллудр же  замер,  недоуменно  глядя  на  алую  полосу,  внезапно
перечеркнувшую белизну рубахи.
   Кинжал Отрины слабо, чуть заметно  светился  -  под  яркими  солнечными
лучами один хоббит мог уловить эти отблески. Шипела,  пузырясь,  кровь  на
лезвии. Откуда ее столько? Ведь порез совсем неглубокий...
   От чудесного оружия волнами  расходилась  Сила,  пробужденная  к  жизни
кровью Скиллудра. И Фолко невольно вспомнил слова  Хенны,  подслушанные  в
шатре повелителя Юга:
   "Свет Адаманта явил мне их..." Как бы не  явил  он  еще  и  его,  Фолко
Брендибэка, на чьей груди вот уже много лет висел кинжал с синими  цветами
на лезвии...
   Скиллудр с усилием провел ладонью по лицу - сверху вниз,  точно  стирая
липкую паутину. И когда он  заговорил,  голос  его  был  голосом  прежнего
Скиллудра - холодным, спокойным и невозмутимым:
   - Прекратить стрельбу.


   ОКТЯБРЬ, 4, ЛЕВЫЙ БЕРЕГ КАМЕНКИ, ДЕНЬ ПУТИ ОТ ХЛАВИЙСКИХ ГОР

   Эовин и Серый одолели очередную гряду холмов. Перед  ними  расстилалась
обширная, чуть всхолмленная равнина, вся  разукрашенная  пестрыми  пятнами
шатров.
   - Здесь, - с силой проговорил Серый. - Это здесь.
   Эовин придержала коня. За пять дней, что они  с  Серым  пробирались  на
восток, счастливо избегнув встречи с дозорными отрядами,  ее  спутник  все
сильнее и сильнее преображался. Лицо заострилось,  щеки  ввалились;  глаза
горели лихорадочным огнем. По ночам он часто бормотал что-то бессвязное  -
правда, на Всеобщем Языке. Это в конце концов убедило девушку в  том,  что
Серый и впрямь не из расы Перворожденных. На лице его  все  чаще  мелькала
странная гримаса - будто он вспоминал о когда-то давно пережитой боли.
   - Мне кажется, я вспоминаю... - Серый окаменел в седле, медленно  роняя
слова и, похоже, нимало не интересуясь тем, слышит его Эовин или нет. - Мы
идем прямо на тайное солнце. Оно жжет...  оно  просветляет...  Я  помню...
войско шло на запад...
   - Послушай, нас же заметят! - вырвалось у девушки.
   - Пусть. Нам сейчас это даже выгодно.
   - Выгодно? Убить ведь могут!..
   - Не посмеют, - властно бросил Серый. Ничего уже не осталось в  нем  от
прежнего робкого рыбаря, которым помыкал  даже  простой  сборщик  податей.
Осанку Серый сейчас имел истинно королевскую. Остатки одежды - прорванные,
прожженные, закопченные - он носил точно пурпурную мантию.
   Эовин не осмелилась возражать. Этот человек...  он  был  Силой  сам  по
себе.
   В долине  раскинулось  великое  множество  шатров.  Острые  глаза  юной
роханки видели деловито снующие между палатками и тентами фигурки людей; в
разные стороны мчались верховые, протопал даже  громадный  олифант.  Эовин
проводила  его  изумленным  взором  округлившихся  глаз  -  об   олифантах
повествовали роханские песни-жесты,  но  видеть  сказочного  зверя  живьем
девушке, понятно, не приходилось.
   Незваных гостей заметили очень быстро. Не скрываясь, к двум замершим на
гребне странникам ринулась целая кавалькада - не менее полусотни до  зубов
вооруженных всадников. Приглядевшись, Эовин заметила и двух  наездников  в
коричневых плащах - закутанных по самые брови, несмотря на жару.
   - Стадо и погонщики, - презрительно усмехнулся  Серый.  -  Ну,  ничего,
ничего... Не вздумай только размахивать саблей, Эовин!
   Всадники на скаку натягивали луки. Тут собрались не  только  горбоносые
смуглые бойцы и перьерукие, уже знакомые  Эовин;  были  также  чернокожие,
были желтолицые и узкоглазые - сыны самых разных племен Средиземья.
   Кольцо уже сомкнулось вокруг Серого  и  Эовин,  когда  спутник  девушки
внезапно привстал в стременах, гордо поднял руку и воскликнул:
   - Проведите нас к Хенне! Мы должны  видеть  Хенну!  -  И,  почувствовав
всеобщее замешательство, с легкой усмешкой пробормотал; - Плохо, плохо  их
учили! Никогда нельзя слушать то, что говорит враг...
   - Проведите нас к Хенне! - вновь крикнул Серый.
   Всадники оторопело опустили луки. Обращенные к ним слова  они  явно  не
понимали, но вот имя своего повелителя...
   Десяток воинов приблизились вплотную; и Эовин невольно поежилась под их
жадными, откровенными взглядами, что  скользили  по  ее  фигуре.  Командир
дозорных, статный воин,  украшенный  сабельным  шрамом,  отрывисто  бросил
несколько слов.  Серый  с  усмешкой  развел  руками  и,  в  свою  очередь,
заговорил, повторяя сказанное по-харадски.
   Командир поднял брови и оглянулся. Один из его воинов  -  перьерукий  -
подал коня вперед и быстро шепнул что-то на ухо предводителю.
   Началась беседа; Эовин с  трудом  понимала  лишь  отдельные  слова.  Ее
спутник, похоже, настаивал,  что  ему  жизненно  необходимо  поговорить  с
могущественным Хенной; дозорные же,  разумеется,  допытывались,  откуда  и
зачем явились пришельцы.
   Однако спорить с Серым было нелегко. Он  говорил  и  держался  с  таким
неколебимым  достоинством,  с  такой   царственной   гордостью   и   такой
великолепной небрежностью, то еле-еле цедя слова  сквозь  зубы,  то  вдруг
рявкая на  переводчика  так,  что  тот  невольно  съеживался  в  седле.  И
наконец...
   - Уф! - Серый повернулся к Эовин. - Все. Отдай  им  саблю.  Нам  оружие
теперь не понадобится... Точнее, понадобится, но не сразу.
   Девушка повиновалась. Глаза у Серого  из  карих  стали  черными,  точно
уголья. В них клубилась Тьма - древняя Тьма.
   Словно король с юной принцессой в окружении почетной свиты - так въехал
Серый в ставку Хенны. Сбитые  с  толку  всадники  сомкнули  ряды  со  всех
сторон; но Серый лишь презрительно щурился, глядя на их стражей.
   - Мне бы их... на месяц... я б  сделал  из  них  бойцов...  -  услыхала
Эовин.
   Из-за плотной стены воинов  Эовин  не  смогла  как  следует  разглядеть
лагерь - а вот Серого он, похоже, и  вовсе  не  интересовал.  Он  надменно
взирал куда-то поверх голов всадников; но Эовин не  могла  не  чувствовать
страшного   напряжения,   охватившего   ее   спутника,    -    напряжения,
преодолеваемого столь же страшным усилием железной воли.
   Их  заставили  спешиться  на  просторном  толковище   перед   громадным
золотистым шатром. Возле входа, как  и  положено,  застыла  многочисленная
стража; по обе стороны откидного  полога  горели  два  костра,  обложенные
зачем-то глиняными кругляшами, испещренными непонятными черными письменами
и знаками.
   Толмач-перьерукий что-то сказал Серому.
   - Нам велят пройти между этих костров. Свет их-де, мол, изгонит из  нас
злые помыслы. - Серый напоказ усмехнулся. - Ну что ж, пройдем...
   - А... а... - вдруг  задрожала  Эовин,  случайно  взглянув  направо.  -
Там... там головы на колах?!
   - И верно. - Серый спокойно повернулся к толмачу. - Он  говорит  -  это
головы ослушников, кто не захотел пройти между очистительными огнями.
   - Не захотели? Почему?
   - Он говорит, им не позволила их вера.
   - Что?.. - совсем растерялась Эовин.
   -  Потом  объясню.  Надеюсь,  ты  не  откажешься  пройти  между   этими
костерками, хотя тут и так жарко?..
   "Нас вот так запросто ведут к самому Хенне... к  тому,  кто  послал  на
верную смерть орду перьеруких..." - Эовин доводилось слышать немало  жест,
где главный герой  долго  и  с  великими  препятствиями  добивался,  чтобы
главный злодей, предводитель бессчетного вражьего воинства, снизошел бы до
беседы с ним...
   Они прошли между  огнями,  и  Эовин  удивилась  вновь  -  их  не  стали
обыскивать. А что стоило ей припрятать в лохмотьях  небольшой,  но  острый
метательный  нож?  Неужто  здесь  и  в  самом  деле  так  крепко  верят  в
очистительную силу двух самых обыкновенных костров?
   Откинулся тяжелый полог. Эовин и Серый вошли внутрь. Девушка  заметила,
что ее спутник с каждой секундой морщится все  сильнее  и  сильнее,  точно
принужден смотреть на ярко светящее солнце...
   Громадный шатер, где вместилась бы, наверное,  добрая  сотня  пирующих,
был  почти  пуст.  Четверо  в  белоснежных  плащах  с  капюшонами   сидели
вполоборота к вошедшим; а прямо лицом к ним восседал молодой, мощный телом
мужчина с окаймляющей лицо черной бородкой. Глаза его - глубокие, черные -
в упор смотрели на Серого и Эовин.
   Один из сидевших дернулся было, словно собираясь заговорить,  но  Хенна
внезапно остановил его - резким, властным жестом.
   Серый  и  Хенна  впились  взорами  друг  в  друга,  и  Эовин   невольно
затрепетала -  казалось,  между  двумя  воинами  воздух  вспарывают  синие
молнии. У Хенны отвердели  скулы,  сошлись  на  переносице  брови;  кулаки
сжались - казалось, он готов вот-вот броситься на незваного гостя.
   Серый же стоял совершенно спокойно, с легкой, чуть горьковатой усмешкой
глядя на своего разъяренного  противника.  Казалось,  он  читает  незримые
страницы, - читает, вновь открывая для себя каждую фразу.  То  и  дело  по
лицу его пробегала тень боли. Боли и еще - скорбной памяти. Наконец  Серый
просто шагнул вперед, протягивая руку:
   - Дай его сюда.
   Прыжку и яростному реву Хенны позавидовал бы даже лесной  убийца  тигр.
Четверо в белых балахонах вскочили  на  ноги;  с  треском  лопнул  входной
полог, и внутрь ринулись стражники правителя.
   "Мы погибли!" - успела подумать Эовин. Ужас  провел  по  спине  ледяной
лапой... и тут же уступил под натиском неукротимой роханской гордости.
   "Нет, моего страха им не видать!" - И  девушка  стремительно  бросилась
под ноги набегающего стражника. Серый же  одним  движением  плеч  стряхнул
навалившуюся на него свору - ну точь-в-точь  как  медведь  псов  -  и,  не
обращая внимания на покатившихся людей, шагнул к Хенне.
   - Отдай, - услыхала Эовин спокойно сказанное  Серым.  В  следующий  миг
Хенна вырвал из-за пояса кинжал...
   Сама же Эовин успела первой дотянуться до выроненной стражником  сабли.
Отмахнулась раз, другой, третий - клинок со звоном сталкивался с вражеским
- и вдруг поняла, что смерть наконец добралась до нее. На девушку наседало
сразу трое бойцов, и каждый