парусов  -  один  их  ряд,  средний,  в
морской практике именуется Небесным, а верхний - Звездным).
     Служат в войсках и девушки,  главным  образом  из  дворянских  семей,
иногда и в офицерских званиях, их не столь уж много,  но  и  не  настолько
мало, чтобы они считались диковинкой. Снисхождения к ним  по  сравнению  с
мужчинами не делается никакого, а вот лишние  опасности  существуют:  если
попавшая в плен девушка не имеет офицерского  звания,  то  при  недосмотре
начальников (а то и  их  попустительстве)  может  в  неразберихе  сражения
подвергнуться самому разнузданному насилию. Причем  порой  надругательство
оное имеет причиной вовсе даже не распутство, а выражает  убеждение  иных,
что воевать женскому полу негоже. В военный же  флот  лица  женского  пола
служить категорически не допускаются, чему причиной древняя традиция. Даже
в качестве пассажира иные капитаны женщину, будь она в офицерском  звании,
берут неохотно. Ради курьеза упомяну, что лет десять назад один  ронерский
крейсер  самым  натуральным  образом  взбунтовался,   когда   его   палубу
вознамерилась посетить королева,  и  даже  король,  заслуженно  прозванный
Ужасным, вынужден  был  простить  бунтовщиков,  ибо  очень  уж  древний  и
незыблемый обычай был затронут  (но  запрет  таковой  сохраняется  лишь  в
регулярном военном флоте, ибо в торговом, сообщали мне, женщины плавают  в
небольшом количестве а у пиратов - и в большом).
     Есть на Таларе военные школы, где год, а то и два-три готовят морских
офицеров, артиллерийских и саперных. Конница же и пехота обучения в особом
заведении не требуют. Молодые люди из дворян, зачисленные  в  конный  либо
пеший полк кадетами, там непосредственно и постигают военную науку.  Когда
(речь идет о мирном времени) вышестоящие  командиры  признают,  что  кадет
достоин звания,  ему  присваивают  чин  "кадет-лейтенант",  в  коем  он  и
пребывает до освобождения  вакансии.  Бывают  и  кадет-капитаны  (а  среди
молодых офицеров  кружит  байка  о  некоем  невезучем  кадет-генерале,  до
кончины своей пробывшем в этаком чине в ожидании вакансии, но это не более
чем  ходячий  анекдот).  На  войне,  понятное  дело,  производство  в  чин
случается быстрее. Нужно  заметить,  что  во  многих  полках,  гвардейских
особенно, в полковники простым продвижением на освободившиеся вакансии  не
выбьешься - я о полках, где полковников назначает сам король, а не военное
министерство.
     В солдатах и матросах служат не менее десяти лет, а верхнего  предела
не назначено - лишь бы был крепок и не увечен, а там служи хоть  до  седых
волос. Отслужившие десять лет могут при  соблюдении  определенных  условий
выйти в отставку, однако еще семь лет находятся во "второй очереди",  и  в
случае большой войны их могут вновь определить на службу, потому  что  так
проще и выгоднее, чем брать необученного. Если вышедший в  отставку  после
десяти лет беспорочной службы был до того крестьянином сеньора или короны,
он получает статус фригольдера либо право  приписаться  к  одной  из  трех
низших гильдий, а если имеет не менее трех медалей - и к Серебряной.  Если
же отставник горожанин, может  подняться  гильдией  выше,  а  при  наличии
медалей - и шагнуть через разряд. Порядки такие побуждают многих и  многих
искать  военной  службы  -  благо,  в  полном  соответствии  с   таларской
пословицей "У  акиллы  из-под  крыла  не  выскочишь",  достаточно  беглому
тюремному сидельцу или сбежавшему от хозяина крестьянину попасть в  списки
полка и принести присягу, как ни полиция, ни сеньор уже не вправе  его  из
казарм извлечь.
     В военном флоте есть свои особые полки морской пехоты, действующие  в
морском сражении абордажными командами, либо штурмующие прибрежные города,
когда произойдет такая надобность. Иные из этих полков целиком  набираются
из каторжников, изловленных пиратов и тому подобного сброда, обязанного  в
обмен на свободу прослужить ровным счетом пятнадцать лет.  Свободой  такой
удел можно назвать с превеликой натяжкой, ибо надзор за ними строгий и  за
попытку дезертирства вешают немедля,  да  и  за  многие  другие  проступки
наказанием петля гораздо чаще служит, чем розга. И все же приток охотников
в такие полки велик - лучше служить в морской пехоте,  чем  надрываться  в
каменоломнях или висеть на рее, к тому  же  бывает  и  военная  добыча,  а
отслуживший пятнадцать лет получает полное прощение  прошлых  грехов.  Вот
только доживает до окончания срока не более одной  десятой,  поскольку  их
бросают в самые горячие места - да так  уж  человек  устроен,  что  всегда
надеется, будто убьют непременно другого...
     Ганза тоже содержит на часть своих  доходов  и  постоянную  армию,  и
военный флот, и отряды Вольных Топоров. В Глане же постоянной армии  почти
что и  нет  -  лишь  два-три  королевских  полка,  обычно  размещенных  на
границах. Зато при угрозе извне тамошний воинственный  народ,  сызмальства
обученный владеть  оружием  независимо  от  пола,  быстро  собирается  под
знамена своих кланов, и армия эта весьма грозна, ибо защищает свою  родную
землю.
     Постоянную армию не заменишь быстро неопытными рекрутами,  стоит  она
дорого, и часто рисковать ею в крупных сражениях неразумно. Потому, как  и
у нас на Сильване, особо крупные войны, истощающие государство и требующие
предельного напряжения всех сил, на Таларе бывают, но весьма редки. Те же,
что вспыхивают и ведутся часто,  сводятся  к  двум-трем  битвам,  где  обе
стороны выставляют лишь по несколько полков. Так же обстоит и  с  морскими
сражениями, где  сходятся  не  более  десятка-другого  вымпелов  с  каждой
стороны. Иные  войны  ограничиваются  осадой  крепостей,  иные  -  рейдами
одного-двух полков на вражескую территорию.
     Мирное же население, считается, не должно участвовать в войне, как бы
к ней ни относилось. Единственным исключением предстает лишь  воинственный
Глан, чьи рубежи сильнее мечей охраняет ясное осознание того,  что  любому
вторгшемуся придется ждать удара от каждой руки, из-за  каждого  куста.  С
другой стороны, по законам современной воины  и  у  армии  противника  нет
привычки зверствовать против мирного населения, хотя оно несет  неизбежный
ущерб в виде увода скота, грабежей и насилий над женским полом, а порой  и
взятые города бывают отдаваемы войску на разграбление.  Такова  уж  война,
сама по себе являющаяся бедствием...


                   Некоторые заметки о морских островах
           (выдержки из четырнадцатого письма реверена Гонзака)

     О всевозможных чудесах, диковинах, встречах и впечатлениях, с коими я
столкнулся во время трех своих морских путешествий, напишу  еще  отдельную
книгу, каковая, похвастаюсь, на две трети уже готова [ни  этой  книги,  ни
каких-либо относившихся бы к ней заметок в бумагах Гонзака не обнаружено].
А пока что, друг мой Чедогон, ограничусь тем, что перечислю самые заметные
морские острова и опишу их кратко.
     Надобно прежде всего заметить с превеликой завистью, что мореплаванию
на Таларе благоприятствует одно существеннейшее обстоятельство - моря там,
в отличие от наших, пресноводные, и  корабельщикам  не  грозит  смерть  от
жажды. (Ходят даже разговоры среди ученых, что великая река  Ител  -  есть
поток, вытекающий из моря, подземным течением проделывающий часть  пути  и
выходящий  в  Хелльстаде  на  поверхность.  К  этому  предположению  стоит
прислушаться, учитывая странное строение реки Ител, словно бы из  ниоткуда
берущей  немалое  количество   полноводных   рукавов,   на   каковые   она
разделяется, - а ведь со всеми прочими реками обстоит  как  раз  наоборот:
притоки питают реки, а не реки в обилии порождают рукава. Однако проверить
это предположение трудно: экспедиции к устью Итела опасны. Пробовали  иные
сбрасывать с  кораблей  в  Фалейском  заливе  изрядное  количество  плотно
закупоренных  пустых  бутылок,  надеясь,  что  некоторые  из  них,  пройдя
гипотетическим подводным течением, всплывут в низовьях реки, но не слышно,
чтобы принесло это успех, что, впрочем, как  не  доказывает  существование
подземного потока, так и не отвергает.)
     Так вот, планета Талар  делятся  на  Полушарие  Восхода  и  Полушарие
Заката. В первом и лежит Харум. К  полудню  от  него  расположены  острова
Бару, числом одиннадцать.  Четыре  из  них,  более  обширные,  принадлежат
Снольдеру, а прочие семь - Горроту. Острова эти никакой  почти  пользы  не
приносят, не разведано там ни ценных руд, ни благородных металлов, а земля
большей  частью  скудна  для  землепашества  или  скотоводства,  так   что
владеющий ими извлекает выгоду главным образом моральную. Ибо  государства
подобны малым детям, каждый клочок земли для них - что любимая безделушка,
каковую не отдадут другому, даже же если надоела...
     К закату от Харума лежит Катайр Крофинд, остров большой, размерами не
уступающий Харлану. Там текут две реки, есть обширные пастбища,  оловянные
и медные рудники, месторождения мрамора и каменоломни,  на  коих  трудятся
каторжники.  Есть  там  города  и  деревни.  Катайр  Крофинд   принадлежит
Снольдеру.
     К полуночному закату  от  Катайр  Крофинда  находится  Инбер  Колбта.
Островов в данном архипелаге около девятисот, но редкий из  них  превышает
размерами двух-трех югеров [югер - квадратная  лига],  и  расположены  они
крайне густо, очень близко друг к другу собраны, так  что  разделяющие  их
воды весьма узки, где шириною в  полет  стрелы,  а  где  можно  без  труда
перебросить камень с островка на островок.  Протоки  Инбер  Колбта  являют
собой сущий лабиринт, где незнакомый с архипелагом кормщик может  блуждать
неделями, не находя выхода в  океан,  да  и  опытные  лоцманы  не  рискуют
углубляться в самое сердце Инбер Колбта, благо что и делать  там  занятому
человеку нечего. Только на внешних островах  останавливаются  проплывающие
корабли, ибо у Инбер Колбта проходит один из оживленных морских  путей,  и
вездесущие ганзейцы еще в древние времена устроили  там  три  порта,  а  в
позднейшие годы разные государства  заложили  угольные  склады  для  своих
пароходов. В глубине же Инбер Колбта любят укрываться превосходно  знающие
те места пираты, и погоня за ними затруднительна, хотя  случается.  Всякое
болтают о центральных областях Инбер Колбта, но я к этому  еще  вернусь  в
своей книге о  тайнах  океана.  Инбер  Колбта  никому  не  принадлежит,  и
большинство его островов необитаемы.  На  таларском  древнем  языке,  ныне
вышедшем из употребления, "инбер колбта" означает "устье реки",  и  ученые
люди уверяют, будто с птичьего полета архипелаг и впрямь напоминает,  если
мысленно  дорисовать  недостающее,  устье  гигантской   реки,   дельту   с
многочисленными   островками.   Возможно,   есть   правда   в    легендах,
утверждающих, будто до Шторма места те были сушей  с  протекающей  по  ней
рекой - от чего только и осталось, что Инбер Колбта.
     Примерно на равном расстоянии меж  Инбер  Колбта  и  Лораном,  только
лигах в ста к полуночи, лежит остров Стагар,  и  он  невелик.  Жители  его
пользуются мрачной  славой  первых  на  Таларе  морских  колдунов,  весьма
сведущих во всем, что касается погоды, течений, бурь, дождей и  ветров,  а
также морской нечисти. И  слава  эта  вполне  заслужена  -  оттого-то,  по
некоему молчаливому уговору, харумские  державы  претензий  на  Стагар  не
предъявляют, стараясь с ним не связываться, благо и взять с  него  нечего.
Формально остров принадлежит  лоранской  короне,  от  каковой  на  Стагаре
присутствует губернатор с небольшим количеством чиновников  и  солдат,  но
вмешательства в местную жизнь он не  оказывает,  и  последняя  идет  своим
чередом. Коренных обитателей там насчитывается  около  трех  тысяч,  малая
часть  живет  плугом,  а  большая  -  рыбной  ловлей.  Лоранцы   туда   не
переселяются, ибо Стагар скуден и каменист. Есть там  при  городке,  также
именуемом Стагаром, большой порт.  В  городке  и  пребывают  губернатор  с
гарнизоном, а также некоторое число ссыльных, среди коих есть и знатные.
     Примерно в полутора тысячах лиг к полуночному закату от Стагара лежит
Темайр. Остров сей служит  ларам  портом,  откуда  летают  на  Сильвану  и
обратно те межпланетные исполинские ладьи, на одной из которых  я  сюда  и
прибыл. На Темайре есть большой порт, куда  приплывают  корабли,  перевозя
убывающих на Сильвану и прибывающих оттуда, вкупе с их товарами.  Всем  на
Темайре распоряжаются лары.
     Вот и все о Полушарии Восхода. Перейдем теперь  к  Полушарию  Заката,
изучая его сверху вниз.
     На  полуночи  лежит  Диори,  огромный  и  загадочный   остров,   весь
закованный льдами, что необъяснимо при таларском климате, везде  одинаково
ровном, не знающем зимы, снега и льда. А посему  все  сходятся,  что  льды
Диори имеют объяснение неестественное. В глубь сей жуткой земли  никто  не
рискует углубляться, да и на берегах Диори появляется еще  меньше  дерзких
смельчаков, чем на рубежах Хелльстада. Если хоть  десятая  часть  страшных
рассказов о поджидающих на Диори опасностях верна (а так оно,  безусловно,
и обстоит), то рекомо сокрытые там клады имеют надежнейших сторожей...
     Ниже, на одной примерно широте, расположены  Ферейские  острова,  Хай
Грон и Бран Луг.
     Ферейские острова, числом  пять,  принадлежали  когда-то  королевству
Демур, ныне стертому с лица земли Глазами Сатаны. После гибели  метрополии
жители острова, оказавшись без подданства и защиты, переселились  на  Бран
Луг. Так же поступил и гарнизон имевшегося на одном из  островов  военного
порта, перейдя на ронерскую службу. Ныне на одном из  них  ронерцы  заняли
опустевший порт, приспособив его для своих нужд,  ибо  мимо  того  острова
проходит морское течение, облегчающее путь их  кораблям  к  Бран  Лугу.  А
остальные четыре необитаемы, там пасутся стада одичавших коров, на которых
охотится и гарнизон, и пираты, и проплывающие  честные  мореходы,  имеющие
потребность в свежем мясе.
     Далее лежит Хай  Грон.  Остров  этот  мал,  площадью  около  двадцати
югеров, и почти весь представляет собой бесплодные скалы, если не  считать
узкой прибрежной полоски на закатной окраине,  где  расположился  город  с
портом, наполовину принадлежащим Ганзе. Однако  знаменит  этот  остров  на
весь Талар. В самой высокой точке  Хай  Грона  стоит  храм  морского  бога
Руагату, и легенда гласит, что под этим именно  храмом  зарыто  знаменитое
копье Морских Королей, коим только и можно убить Великого Кракена. Поверье
это идет из седой древности и чересчур устойчиво для  простой  сказки.  Но
поскольку  его  сопровождает  столь  же  древнее  поверье,  гласящее,  что
разрушение храма Руагату или любой значительный ему ущерб вызовет страшное
наводнение, всемирный потоп, не  уступающий  Шторму,  державы  Виглафского
Ковенанта, все без исключения, держат на острове  свои  воинские  команды,
бдительно охраняющие храм днем и ночью. Признаюсь, впервые я столкнулся со
случаем, когда все  государства  столь  единодушны  в  серьезнейшем  своем
отношении к старинной легенде. Так что поневоле начинаю  думать,  что  для
такого поведения у них есть свои причины,  и  пророчество  оное  в  старые
времена действительно прозвучало из уст кого-то, чьи слова сбывались... Но
не возьму в толк, где можно было зарыть копье.  Храм  я  посетил  немедля,
туда пускают в сопровождении чиновников  в  дневное  время,  за  умеренную
плату. И уверяю тебя со всей ответственностью: храм сей стоит на  сплошной
скале, где невозможно зарыть что бы то ни было. Позже, уже  на  Харуме,  в
кругу ученых, я со всем  пылом  новичка  предположил,  что  речь  идет  об
устроенном в подземелье храма тайнике, но мои догадки тут  же  опровергли,
рассказав, что за минувшие тысячи лет там, не  выдавая  своего  подлинного
лица, побывали многие колдуны и маги, а также горные инженеры и лозоходцы,
поднаторевшие в поиске тайников и подземных полостей; и все они  пришли  к
заключению, что подземелье храма (невеликое, кстати) тайников не содержит.
Остается разве что предположить, что легендарное копье это, если и  впрямь
существует, магическим образом заключено в толще камня, откуда извлечь его
может лишь посвященный. Случаи таковые нам известны на обеих  планетах.  И
таларские ученые со мной всецело согласились, ибо сами  так  думали:  если
копье существует, то разве что заключенным во внутренность камня,  подобно
мечу фоморов или копью Гримтаса.
     Далее расположен Бран Луг, размерами не уступающий Катайр Крофинду, а
то и превосходящий. Владение это  ронерское.  Только  там,  в  силу  неких
природных особенностей, и растет на Таларе хлопок (коим занято  две  трети
острова). Также и сахарный  тростник,  хоть  и  растущий  в  иных  уголках
планеты, на Бран Луге наиболее хорош  и  обилен.  Им  засажена  оставшаяся
треть острова, из него добывают как сахар, так и излюбленный моряками  ром
- каковой, очищенный должным образом, весьма хорош. Труд  по  возделыванию
обеих этих культур крайне тяжел, и своей волей туда редко  кого  заманишь,
разве что от крайней нужды. И потому ронерцы посылают туда каторжников,  а
также нанятых у нас на Сильване рабочих.
     К восходу от Бран Луга лежит Сегур. Остров этот невелик,  размеров  в
пятьсот  югеров,  но  история   его   удивительна.   Сегур   -   последний
сохранившийся  над  уровнем  моря  клочок  некогда  обширного  и  богатого
королевства, размерами не уступавшего некогда  доброй  четверти  Харума  и
включавшего в себя также Бран Луг (но Бран  Луг  был  глухой  окраиной,  а
Сегур - землями, расположенными вкруг столицы).  Девятьсот  с  лишним  лет
назад земля эта стала вдруг погружаться в океан и на  протяжении  примерно
семидесяти лет погрузилась почти вся, после чего море  уже  ни  Сегур,  ни
Бран Луг не тревожило. Людей за  те  семьдесят  лет  погибло  немало,  но,
поскольку погружение сие было не единовременной катастрофой, а постепенным
опусканием суши, жертв все же насчитывается неизмеримо меньше, чем было бы
при внезапном могучем катаклизме, и очень многие, прихватив то, что смогли
погрузить на корабли, рассеялись  по  иным  землям.  А  поскольку  столица
былого королевства, современный город Сегур, пребывает и ныне на суше,  то
за уцелевшей королевской фамилией сохранены все права, а за островом Сегур
- права королевства, в качестве какового  Сегур  и  состоит  в  Виглафском
Ковенанте. Сам я, обремененный житейским опытом и  толикой  проистекающего
отсюда цинизма, полагал, что причиной такого  великодушия  послужил  отказ
сегурского короля от образовавшегося острова Бран  Луг  в  пользу  великих
держав (добавлю, что державы долго вели войны за единоличное обладание сим
островом, пока там окончательно и безраздельно не утвердился Ронеро). Есть
историки на Таларе, втихомолку со мной согласные, но в архивах  письменных
следов такой сделки нет, разве что в королевских, нам недоступных. Ныне на
Сегуре,  кроме  одноименной  столицы   (понятно,   весьма   обезлюдевшей),
сохранился еще невыразимо прекрасный город Сегула, о котором толкуют,  что
за красоту его пощадили даже морские  демоны  -  или  сам  Руагату,  коего
суеверная молва почитает виновником гибели королевства.  Население  Сегура
сейчас не превышает  десяти  тысяч.  Там  обитает  королевская  фамилия  с
изрядным количеством дворян, и жизненный уклад  разительно  отличается  от
бытующего в  иных  странах.  Из-за  того,  что  крестьян  и  ремесленников
осталось крайне мало, ибо именно они в первую очередь бежали  из  гибнущей
страны, а дворян, так и не покинувших в свое  время  Сегур,  насчитывается
преогромное количество, то большинству из  них  ради  пропитания  пришлось
освоить занятия, почитавшиеся до того презренными. И нынешний Сегур являет
собой зрелище редкостное. На каждом шагу там можно  встретить  бакалейщика
или гончара, а то и пахаря, щеголяющего при прадедовских золотых шпорах  и
золотой цепи, дабы  подчеркнуть  свое  происхождение.  Дворяне  составляют
девять десятых всего населения, но