иключившихся  буквально  вчера...  -- И  она
продолжала  с  ясной,  мечтательной  улыбкой:  --  Я  проявила  себя  жуткой
самодуршей,  знаешь  ли,  узурпаторшей,  тираншей... По  сути,  я  совершила
натуральнейший государственный переворот, задуманный практически в одиночку,
проведенный в жизнь, не могу не похвастаться, блестяще. Я специально изучила
и  опыт  кое-кого  из  коронованных  предков,  и  некоторые,  мягко  говоря,
решительные шаги земных королей, раздраженных  излишним вмешательством  в их
дела всяких там парламентов...
     Сварог мрачно спросил:
     --  Ты   не  про  то  ли   намекаешь,  как  Конгер   окружил  драгунами
уитенагемот[02] и разогнал его к чертовой матери?
     --  Совершенно  верно, -- с невинной  улыбкой  благонамеренной  девочки
кивнула Яна. -- Я, правда,  не стала претворять в жизнь план Конгера во всех
деталях, а потому никого не били  по шее рукоятями мечей  и не выбрасывали в
окошки... Но суть и  последствия, признаюсь, те же.  Были подняты по тревоге
Бриллиантовые  Пикинеры  и  Серебряная  Бригада, Келл Инир окружили  боевыми
машинам  и  на  четыре  часа изолировали  от  внешнего  мира  под  предлогом
репетиции  военного  парада...  Я  одним  указом отменила около  сотни самых
замшелых  установлений  и правил. Ни  Палата Пэров,  ни  Тайный  Совет,  эти
скопища  болванов  и чванных невежд, более не имеют ни малейшей  возможности
влиять на государственные дела.  Они решительно ни  на  что  не смогут более
влиять. Момент был выбран,  снова похвалю свое коварство,  как  нельзя более
подходящий: оба  заведения после известных арестов кое-кого из  их членов по
делу "Черной благодати" пребывали в ошеломлении и  оцепенении. Я и ударила в
самое сердце...  Каюсь, била не в сердце, а пониже  пояса, но другого такого
случая могло и не представиться...
     -- Да это... -- сказал Сварог растерянно. -- Это же революция!
     -- В какой-то мере,  -- ангельским голоском  подтвердила Яна. -- И, что
самое приятное, изменения необратимы. Старики -- впрочем, далеко не все -- и
особо стойкие ревнители традиций втихомолку  ворчат по  углам, но никто не в
силах чему бы то ни было помешать -- любые попытки подпадают под обвинение в
государственной  измене... Те, кто  помоложе, искренне рукоплещут, поскольку
привыкли относиться к этим "заповедникам  старичья" с тихим презрением, люди
дела,  те,  кто работает  по-настоящему,  довольны, а светские бездельники и
вовсе не способны на организованное сопротивление... Вот теперь тебя проняло
по-настоящему, я же вижу... Ты ведь тоже не  принимал меня очень уж всерьез?
Взбалмошная  девочка  с  отличной фигуркой,  а? В  общем,  теперь  я  правлю
самовластно.  Реальные нити  управления -- в руках Кабинета и канцлера.  Что
скажешь?
     -- Ничего, -- честно признался Сварог. -- Слов нет.
     Он  прожил здесь достаточно долго, полтора года, был посвящен во многие
секреты -- и мог в полной мере оценить  размах свершившегося, его значение и
последствия.  И  Палата  Пэров,  и Тайный  Совет  -- пережившие  свое  время
многолюдные говорильни, согласно канонам тысячелетней давности имевшие право
дилетантски  вмешиваться  буквально  во  все,  топить  любую  новую  идею  в
бесконечных дискуссиях, забалтывать  проекты, которых  попросту не понимали,
приводя  специалистов  в  тихое  бешенство.   Управление  делами  Империи  в
одночасье упростилось несказанно. И самое пикантное во всей этой истории то,
что интересы бюрократов  вроде  Костяной Жопы, надо  полагать, не пострадали
нисколечко,  а потому  чиновничье племя,  есть такое  подозрение,  выступило
единым фронтом с молодыми реформаторами  -- не столь уж это  ново в  истории
человечества. То, о чем они когда-то с оглядочкой шептались с Гаудином и его
друзьями  перед  последней  командировкой  Сварога  на  землю,  вдруг  стало
реальностью.
     -- Ну как? -- с живым интересом спросила Яна. -- Согласись, я гожусь не
только на то, чтобы раздевать меня взглядом и выпрашивать ордена?
     Сварог помотал головой:
     -- Слов нет, ваше императорское величество.
     -- То-то, -- важно, торжествующе сказала Яна. -- Рада, что ты оценил по
достоинству мои  скромные усилия и экспромты с дебютами... Итак? Что скажешь
насчет кресла канцлера? Я говорю совершенно серьезно.
     -- Подожди,  -- сказал  Сварог. --  Чем плох нынешний? Все, что я о нем
знаю, укладывается  в простое определение  -- мощный мужик.  Совсем не стар,
умен, его многие уважают, я не о светских хлыщах говорю...
     -- Не спорю. Но дело-то  в том, что канцлер мне достался  в наследство.
От отца.
     -- Ага,  --  сказал Сварог. --  А тебе, значит, непременно нужны  новые
люди? Никак с прошлым не связанные?
     -- Вот именно. Не столь уж оригинальная, зато эффективная практика.
     -- Увы, не всегда... -- сказал Сварог. --  И это у тебя -- единственный
мотив для смены канцлера?
     -- Ну,  вообще-то... --  протянула Яна.  Сварог  подметил,  что прежней
уверенности у нее внезапно поубавилось. И твердо сказал:
     -- Точно, единственный мотив.
     -- Ну и что?
     -- Заранее прости за резкость... -- сказал Сварог. -- Вот эта твоя идея
мне категорически не  нравится. Прекрасно, что ты оттерла от государственных
дел две этих бесполезных говорильни... Но  насколько блестящим был этот ход,
настолько слаб и вреден другой... Менять канцлера только потому, что он тебе
достался в  наследство  от прошлого  царствования... Нет  уж. Я  попросту не
справлюсь. Нельзя назначать толкового капрала командиром полка -- это совсем
другой уровень.  Есть лестницы,  которые  никак  нельзя преодолевать  бегом,
прыгая через три ступеньки...
     -- Но ты же назначил министрами Мару и своего домового?
     --  У  меня  всего-то  тысячи три поданных -- главным образом в Готаре,
состоящем из  полудюжины  деревенек. Собственно, Готар  и есть одна  большая
деревня... Господи, да я во  многом не разбираюсь, многого до сих пор просто
не знаю! Я тебе наломаю таких дров, что выправлять положение будут годами...
Нет уж!
     -- А если я разгневаюсь всерьез?
     Ему было неуютно.  Однако в  голосе Яны не ощущалось  особенного гнева,
скорее уж, такое впечатление, подтвердились какие-то ее предположения...
     --  Вряд  ли, --  сказал Сварог. -- Ты себя показала  умницей  и вполне
зрелым государственным деятелем...
     -- Вот только примитивной лести не нужно!
     --  Я  вполне  серьезно.  Если  ты  разгневаешься  всерьез,  я  в  тебе
разочаруюсь и буду считать, что ты еще не выросла...
     -- Хитрец ты, оказывается...
     -- Скорее уж реалист.
     -- Что же, я не могу на тебя более рассчитывать?
     --  Наоборот, -- сказал Сварог.  -- Любое  поручение,  любой  приказ. В
лепешку  ради  тебя разобьюсь. Только не предлагай мне  постов, до которых я
попросту не дорос.
     --  Ну  что  же...  -- с  расстановкой промолвила  Яна.  -- Что же  тут
поделаешь...  Возможно,  это  и в самом деле  не лучшая моя идея. Но  отсюда
плавно вытекает, что есть посты, до которых ты вполне дорос...
     Ее прервал тоненький серебряный звон. Яна обернулась к большой, искусно
выполненной   модели   корабля,  боевого  парусного  фрегата,  стоявшей   на
лакированной  подставке  в  ближайшем  углу.  Туда  же  уставились  Сварог и
настороживший уши Акбар.
     Крохотный,  с   ноготок,  серебряный   якорь,  только  что   касавшийся
подставки,  быстро  поднимался  вверх, словно  прятавшиеся внутри  крохотные
человечки  крутили   брашпиль,  --  тонюсенькая  сверкающая  цепочка  быстро
уползала  в  клюз.  Хлопнув, сами собой  развернулись  украшенные гербами  и
геральдическими  чудищами  паруса,  вздулись, будто  наполнились  ветром, не
ощущавшимся никем в комнате. На  корме взвился бело-желтый клетчатый вымпел,
очевидно, означавший готовность к  походу. Во время своих  недолгих плаваний
Сварог наблюдал  нечто похожее,  в наборе сигнальных флагов уважающего  себя
судна обязательно имелись  такие вымпелы. Наглухо прикрепленный к  подставке
кораблик, казалось, пустился в плавание по несуществующему морю.
     -- Это ты развлекаешься? -- обернулась к нему Яна.
     --  Нет,  честное  слово,  --  сказал  Сварог.  -- Это  такая фамильная
безделушка.  Дворецкий деликатно  сообщает, что  хочет меня  незамедлительно
видеть  по какому-то спешному делу... Как  бы в Готаре  чего не случилось...
Извини, я...
     -- Да, конечно...
     "Вот именно, не случилось ли чего в Готаре? -- обеспокоенно подумал он,
быстрыми шагами направляясь к  двери. -- С Марой  несколько гвардейцев, да и
без них ее голыми руками не так-то  просто взять, да и вооруженными тоже, но
мало ли... Когда  начинаются дворцовые  перевороты,  ошеломляющие реформы  и
резкие  перемены,  когда  у  тебя  множество врагов, причем об иных  ты и не
подозреваешь, пока не кинутся из-за угла..."
     Чуть приоткрыв дверь, он  выскользнул наружу. Нет, лицо у Макреда было,
конечно, озабоченным, однако...
     -- Что-то случилось?
     --  Не  думаю, милорд,  -- чопорно  ответил  дворецкий. --  И  все же я
рискнул  вас  побеспокоить...   Только  что   в   замок   прибыл   и  желает
незамедлительно  с  вами  встретиться его  светлость  герцог Дирмед, канцлер
Империи.  Герцог одет  в приличествующий  его  рангу мундир,  при  орденах и
парадном  оружии. Следовательно, либо речь идет об официальном визите,  либо
он в таком виде явился к вам прямо из дворца, что опять-таки свидетельствует
о серьезности и неотложности дела, по которому его светлость прибыл...
     "Неужели выследили  девчонку?"  --  подумал  Сварог. И  быстрым шепотом
распорядился:
     --  Задержите его на  пару минут, Макред, соврите... впрочем, не врите.
Просто-напросто  не  говорите  всей  правды.  Скажите, что у  меня  дама,  и
потребуется  какое-то время,  чтобы  деликатно  ее  выпроводить...  Светский
человек поймет...
     --  Безусловно,  милорд.  Я  могу  идти?  Сварог   кивнул,  вернулся  в
библиотеку и выпалил с порога:
     --  Канцлер.  При  мундире  и  орденах.  Выставить   за   дверь   никак
невозможно...
     -- Его выставишь, как же... -- ничуть не удивившись,  понятливо кивнула
Яна. -- С отцом они, бывало, в голос спорили...
     -- Но  ведь не выгонял  его твой батюшка, а?  -- прищурился Сварог.  --
Значит, ценил... Что же делать-то?
     --  Какие  пустяки...  --  Она  встала,  подошла к  стене  с  мозаичной
девственницей.  --  Я попросту  уйду не  вполне обычной  дорогой,  чтобы  не
создавать излишних сложностей... До скорого!
     Она  выбросила  ладонь,  начертила перед  собой  в воздухе  какую-то не
особенно сложную фигуру -- и уверенно двинулась к стене, вошла в нее, словно
привидение, во мгновение  ока пропала с  глаз, так  что Сварог, не ожидавший
столь эффектного исчезновения, даже отшатнулся.
     Опомнился.  Приоткрыл дверь,  разрешающее  кивнул  Макреду.  И встретил
канцлера стоя, как и  диктуют  правила хорошего тона в разделе "Прием гостей
воспитанным хозяином".
     Канцлер,  судя  по  всему,  тоже  читал  эти  правила, особенно  раздел
"Поведение  воспитанного  гостя",  --  он  приложил  левую руку к  сердцу  и
раскланялся, держа шляпу  с пышным пером  на отлете,  потом  переложил ее  в
левую руку, а правую  опять-таки прижал к  сердцу  и  раскланялся  вторично.
Сварог  выполнил  плавный  жест правой  рукой, указывая на  кресло.  Канцлер
церемонно в данное кресло опустился. На чем торжественная часть,  собственно
говоря, и закончилась, к несомненному облегчению сторон.
     -- Вино,  быть  может, ваша  светлость? -- спросил Сварог,  решив  быть
гостеприимным до предела. -- Или прохладительные?
     --  Нет,  спасибо,  --  сказал канцлер  самым  обычным голосом.  --  Не
утруждайте себя...
     На нем и в самом деле был раззолоченный придворный мундир с парой дюжин
орденов  "Надо  бы  и ему  что-нибудь хелльстадское  преподнести, с цепями и
висюльками,   --   спохватился  Сварог.  --  По  дипломатическому  протоколу
полагается...  Интересно, он в самом деле не успел  переодеться,  или  хотел
произвести впечатление, напомнить  лишний  раз, что  он тут -- первый  после
императрицы?" Если верно второе, то ситуация довольно пикантна -- пять минут
назад Сварогу стоило  только слово сказать, чтобы самому оказаться в  этаком
мундире, в кресле канцлера...
     Он  украдкой  рассматривал  гостя  --  до  сих пор  видел его  лишь  на
дворцовых  приемах,  то  есть в обстановке,  больше  напоминающей  кукольный
театр:  каждое  слово  и  всякое  перемещение любого  человека  расписано  и
регламентировано заранее, и получается музыкальный ящик с марионетками...
     Показаться невежливым  он не боялся: очень скоро сообразил, что канцлер
занят тем же самым, украдкой рассматривает его с несомненным любопытством.
     -- Простите, что пришлось нарушить ваше уединение... -- сказал канцлер.
     -- Пустяки, -- ответил Сварог. -- Дама все  равно собиралась уходить...
У вас какое-то дело ко мне?
     Его собеседник, широкоплечий мужчина  лет сорока (то бишь,  несомненно,
четырехсот),  с  первыми ниточками седины в густых коротких  усах  и жесткой
шевелюре, на первый взгляд казался не великого ума субъектом, простоватым  и
незатейливым.  Такое  уж  у  него  было лицо,  поистине  капральское,  плохо
сочетавшееся с  расшитым  тяжелыми золотыми  узорами  мундиром  и  гирляндой
орденов.   Однако   поддаваться  этому  впечатлению  не  следовало,  ох,  не
следовало...
     -- Возможно, вы и не поверите, лорд Сварог... --  сказал канцлер. -- Но
я до сих пор не  могу в точности сформулировать цели и  мотивы моего визита.
Мне  хочется  взглянуть  на  вас,  пообщаться,  составить  о  вас  некоторое
впечатление...  но дело даже не  в этом, все сложнее. Враждовать нам пока не
из-за  чего, слухи,  будто вас прочат на мое место, я считаю дурацкими. Если
вы  --  человек умный,  откажетесь,  а если глупы, мне вас будет очень легко
подсидеть и обыграть...
     В конце концов, с него ведь не  брали слова хранить кое-какие разговоры
в тайне? Сварог решился:
     -- Я отказался.
     -- Очень похоже, что вы не врете...  Что ж, это доказывает, что человек
вы неглупый и прекрасно понимаете,  сколь беспомощны были  бы в этой роли...
Значит, враждовать нам не из-за  чего. Сотрудничать... здесь я тоже пока что
не вижу, в каких областях мы могли бы стать с вами союзниками и соратниками.
Вероятнее  всего,  если стремиться  к  точности формулировок  --  а  за мной
водится такой  грешок, -- я хотел бы понять,  что вы за человек, чего хотите
от жизни и каких неприятностей можно от вас ждать...
     -- От меня?
     -- От  кого же еще?  -- усмехнулся канцлер. -- Известно  ли вам, в чем,
если   отбросить  словесную   шелуху   и  поэтические   преувеличения,  удел
государственного  мужа?  Да  попросту  ждать  неприятностей со  всех сторон,
поскольку  со  всеми  радостными  новшествами  и  событиями  легко  и охотно
справляется орда нижестоящих, перебрасывая наверх право принимать решения по
жизненным  тяготам... Вы еще  попомните  мои  слова,  когда всерьез  начнете
править в качестве земного короля.
     -- По-моему, я вовсе не собирался доставлять вам неприятности...
     --  При  чем тут ваши побуждения? -- пожал плечами канцлер. -- Простите
за цинизм,  но сам  факт вашего существования  -- постоянная головная  боль,
источник неприятностей,  фактор.  Хотите вы этого  или  нет. В  свое  время,
вскоре после  вашего  первого возвращения с  земли,  в  узком  кругу  вполне
серьезно обсуждалось, не убрать ли вас.
     -- То есть?
     --  Не будьте  ребенком! -- с  досадой  сказал канцлер. -- Убрать --  и
означает убрать... -- Он недвусмысленно черкнул большим пальцем по горлу. --
Гнев императрицы меня не пугал: всегда можно обставить все  так, что ни одна
живая  душа не будет сомневаться  в подлинности  "несчастного  случая", даже
наша императрица с ее  нерядовыми способностями... После  долгих дискуссий и
размышлений я решил  оставить вас в живых. Не в доброте  дело  и не  в  иных
пророчествах, как  будто  на вас  пошитых:  пророчества, знаете ли, вовсе не
обязаны исполняться, они представляют собою лишь один из вариантов будущего,
вовсе   не   обязательно,   чтобы  именно  он   претворился  в  жизнь.   Мне
просто-напросто однажды пришло в голову, что  убирать вас  будет неразумно и
непрактично.  Что польза может перевесить возможный  вред.  Как видите, я не
стараюсь казаться  лучше,  чем  я  есть... Что  поделать,  должность  такая.
Монархи  и канцлеры не могут, увы, руководствоваться обычной людской моралью
и этикой. Сами убедитесь.
     -- Надеюсь, что нет.
     -- Убедитесь,  --  сказал  канцлер.  --  Или не  сможете стать  хорошим
королем... Так вот,  я надеюсь извлечь из вас пользу... и хочу, чтобы вы мне
в этом помогли. Вам, часом, такое заявление не кажется ли верхом цинизма?
     -- Представьте себе, нет, -- усмехнулся Сварог. -- И какую же пользу вы
из меня собираетесь извлечь?
     -- Если бы  я знал... -- с обезоруживающей прямотой усмехнулся канцлер.
-- Если бы я  знал... Вы  уже принесли пользу, уничтожив Глаза Сатаны, -- но
вот где  вас  использовать далее... Пока не  знаю. Опять-таки, отдавая  дань
своей  привычке, сформулирую пожелания: я  хотел  бы, чтобы,  буде возникнет
такая  необходимость,  вы  пошли  бы  навстречу  моим  просьбам...  Могу   я
заручиться вашим согласием?
     -- Я не любитель давать опрометчивые обещания, -- сказал Сварог. -- Но,
в принципе, сотрудничать с вами  не отказываюсь.  Если это не пойдет во вред
тем людям, к которым я отношусь с симпатией.
     -- Императрица к ним относится?
     -- Безусловно.
     -- Вот видите. Я желаю ей только добра...
     -- А не может ли случиться так, что ваши и ее представления на сей счет
могут разойтись? -- безразличным тоном спросил Сварог.
     Канцлер бросил на него колючий взгляд. Нахмурился:
     --  По-моему,  проблема  допускает  лишь  однозначное  толкование.  Она
слишком молода  и неопытна. Не  спорю, она провела просто блестящую операцию
-- я  о  расправе с  Палатой Пэров  и  Тайным  Советом.  Но  в ней еще много
детского. Поэтому  взрослые должны мягко  на нее влиять... А вы, несомненно,
относитесь к тем, кто имеет на нее влияние.
     -- Я? -- искренне удивился Сварог.
     --  Вы,  дорогой мой,  вы.  Хоть и  сами  о  том  не подозреваете. Ваше
загадочное  появление,  ваши земные подвиги...  Она  готова прислушиваться к
вашему мнению,  а  это очень важно. Главное,  чтобы влияние  приняло должное
направление.
     "Ага, понятно, -- подумал Сварог. -- Не столь уж сложная комбинация. Ты
будешь  влиять  на  меня, а  я  должен влиять на нее... Интересно,  к  этому
гвардейскому болвану ты тоже подкатывался? Или он для тебя был слишком глуп?
Пожалуй. Иначе не кончил бы столь печально, уж ты-то научил бы его наилучшей
линии поведения..."
     -- Я, простите за прямоту, рассчитываю на определенную благодарность  с
вашей  стороны, -- продолжал  канцлер. --  Как-никак  именно  я  сразу после
вашего появления добился, чтобы вы обрели нынешний статус. В ту пору вы были
абсолютно беззащитны, а наши лихие умельцы из Магистериума добивались, чтобы
вас  передали им  в качестве...  назовем  вещи своими  именами,  в  качестве
подопытного животного. Их крайне интересовал  -- и до сих пор  интересует --
механизм вашего переноса в наш мир...
     -- Ну да,  понимаю,  -- сказал  Сварог. --  Проект  "Алмазная  стрела",
верно? Путешествия во времени?
     -- При  чем  тут путешествия во  времени? --  с  искренним  недоумением
вскинул голову канцлер. -- Какое вы имеете отношение к...
     -- Но ведь я -- из вашего будущего...
     Он  замолчал на  полуслове. Канцлер  скривился, как  от зубной боли, он
походил  на игрока,  по  собственной воле  сдавшего противнику  все козырные
карты. Даже легонько ткнул себя по лбу полусогнутой ладонью.
     --  Поздравляю, лорд  Сварог,  --  желчно усмехнулся он после короткого
молчания. -- Я давненько  уже не попадал  впросак... Хорошо. Я  буду с