ни
зла, ни добра, а замок -  не  просто  замок.  И  это  все,  что  оказалось
доступным "внутреннему взору", точнее не выразишь по невежеству  своему  в
высокой магии...
     Замок  остановился,  опустился  наземь.  Высокая  дверь  (определенно
парадный вход) вдруг медленно и плавно откинулась, словно подъемный  мост,
на ее внутренней стороне  обнаружились  ступени.  Приглашение  было  самое
недвусмысленное, и все же они, как  легко  догадаться,  медлили.  Приходи,
красотка, в гости, мухе говорил паук... Тогда за спиной раздалось короткое
могучее рычанье, словно гром тяжело ворохнулся  в  безоблачном  небе,  псы
придвинулись разом и садиться уже не стали, замерли,  растопырив  передние
лапы, угрожающе склонив головы.
     Сварог первым слез с коня, угрюмо бросил:
     - Пошли? На замок людоеда что-то не похоже...
     - На замок примитивного людоеда, - тихо повторил вслух  Леверлин  его
невысказанную мысль. - Людоед с чувством  прекрасного,  сдается  мне,  еще
опаснее...
     Бони решительно взвалил на плечо пулемет. Сварог покосился с  большим
сомнением, покачал головой, но промолчал. И пошел впереди, как и  надлежит
отцу-командиру, громко насвистывая "Пляску смерти", песенку невеселую,  но
все же не относившуюся к похоронным маршам: "Гроб  на  лафет,  он  ушел  в
лихой поход..."
     Поднявшись по широким  ступеням,  они  оказались  в  длинном  высоком
коридоре,  сечением  напоминавшем   перевернутый   колокол.   Стены   были
темно-розовые с  белыми  прихотливыми  прожилками,  на  равном  расстоянии
горели неярким золотистым свечением ажурные шары,  словно  бы  висевшие  в
воздухе у стен, едва касаясь камня, выглядевшего монолитным и,  вот  чудо,
теплым. Чтобы  проверить  это  странное,  неотвязное  впечатление,  Сварог
воровато провел ладонью  по  ближайшему  плавному  изгибу.  Ненамного,  но
теплее все же, чем обычный камень, и словно бы отталкивает  ладонь,  самую
чуточку, едва заметно.
     Впереди  показалось  что-то,  летящее  навстречу.   Птица.   Золотая,
украшенная  дивной  чеканкой,  сверкавшая  радугой  самоцветов.  Распахнув
неподвижные крылья-веера,  она  подлетела,  замерла  в  воздухе,  отвесила
церемонный поклон (едва слышно, мелодично звякнули золотые чешуйки на шее,
колыхнулись  над  головой  огромные  рубины  на   тоненьких   стебельках),
развернулась на месте вокруг невидимой оси и очень медленно поплыла назад,
в глубь коридора, распространяя тонкий, как весенняя капель, звон.
     Все молча направились следом.  Высокие  коридоры,  широкие  лестницы,
залы, колонны -  зеленые  с  черным,  густо-алые  с  синим,  фиолетовые  с
пурпурными прожилками, золотистые с черными нитями, полупрозрачно-лимонные
с  таинственным  переплетением  темных  прожилков  внутри.  Повсюду   этот
странный камень, менявший цвета, оттенки и сочетания красок,  как  личины,
чересчур красивый,  чтобы  опошлять  его  роскошными  украшениями.  Только
однажды Сварог увидел в нише невысокое золотое деревце тончайшей работы, а
в другом месте - коня из  темного  камня,  выглядевшего  страшно  древним,
вытесанного грубовато, примитивно, но  казавшегося  идеально  завершенным,
так что  еще  один,  слабехонький  удар  резца  бесповоротно  испортил  бы
скульптуру. Под ногами не  было  ковров,  но  шаги  отдавались  глуховато,
словно прихотливые узоры каменного пола, похожие то  на  письмена,  то  на
древние географические карты, поглощали звуки.
     Неожиданно за очередным поворотом открылась высокая стрельчатая арка,
а за ней - огромный  зал  в  розовато-лиловых  тонах  с  алыми  и  черными
прожилками. В обрамленных полуколоннами нишах стояли черные сундуки, все в
золотом узоре  с  неизбежными  самоцветами,  а  сводчатый  потолок  усыпан
красными  каменьями,  словно  бы  повторявшими  созвездия   ночного   неба
неизвестной планеты.
     У стены, на троне, будто вырезанном из цельной  глыбы  янтаря,  сидел
человек в пурпурной мантии и ажурной митре цвета серебра. Птица,  пролетев
над его головой, опустилась на спинку трона меж двух  прозрачно-золотистых
шаров,  застыла.  Сварог  весь  подобрался,  удивляясь,  как  много  можно
ухватить взглядом в минуту опасности.
     Слева от трона - странное сооружение, больше всего напоминающее груду
черных и фиолетовых шаров,  отчего-то  не  рассыпавшихся  согласно  закону
всемирного тяготения,  а  слипшихся  подобно  виноградной  грозди,  только
высотой в три  человеческих  роста.  Совершенно  не  гармонирует  со  всем
остальным - и,  коли  уж  присутствует,  надо  полагать,  вещь  в  обиходе
необходимая.
     Справа от трона - двое в  богатой  одежде  незнакомого  фасона,  один
помоложе, другой постарше. Смотрят не без интереса. Меж троном и стеной  -
две лежащие пантеры из черного металла.
     Человек на троне шевельнулся, лениво и  плавно  переменил  позу  -  и
пурпурная мантия на миг вспыхнула радужными переливами. Его митра,  Сварог
хорошо  рассмотрел,  состояла  из  множества  серебряных  сосновых  шишек,
сплетенных в нехитрые узоры. Работа тончайшая, каждая чешуйка видна, шишки
словно бы удерживает  вместе  не  искусство  мастера,  а  волшебная  сила.
Скверно. По легендам,  короны  из  сосновых  шишек  носят  горные  тролли,
точнее, их короли, личности насквозь злокозненные  и  человеку  враждебные
изначально. Правда, и горные тролли,  и  их  короли  проходят  по  разряду
совершеннейшей  небывальщины,  но  мы  в   Хелльстаде,   господа,   мы   в
Хелльстаде...
     И Сварог вежливо наклонился по  всем  правилам  придворного  этикета,
прижав ладони к груди (для чего пришлось, чтобы освободить руки,  засунуть
топор за пояс). Их разделяло шагов двадцать. Он хотел было подойти  ближе,
но один из стоявших у трона остановил его, чуть заметно пошевелив ладонью.
     Что-то обрушилось на него невидимой лавиной. Беззвучный удар оказался
так силен, что Сварог не сразу и распознал его природу.  Прошло  несколько
долгих, мучительных секунд, раздиравших разум и душу неописуемой  людскими
словами болью, прежде чем он понял: это зауряднейшее Заклятье  Ключа,  это
маг прощупывает мысли. Как и вся здешняя магия,  на  Сварога  заклятье  не
подействовало - но все равно, удар был невероятно могуч. Сварог  сам  было
попытался определить, кто перед  ним.  После  такой  плюхи  он  словно  бы
полуослеп и наполовину  оглох  в  магическом  смысле,  умение-то  было  не
принесенное с собой, а полученное  здесь  и  оттого  здешним  воздействиям
вполне подверженное...
     И все же он, словно через мутное стекло,  разглядел,  что  человек  в
короне горных троллей ничего общего с нечистой силой не имеет.
     Человек на троне удивленно поднял левую бровь:
     - Недурно для мира, где колдовство забыто и  задушено...  Или  вы  из
Керуани?
     - Я из Готара, - взвешивая каждое слово, ответил Сварог. - Я -  барон
Готар. И представления не имею, где такое место - Керуани...
     - Где это - Готар?
     - В Пограничье, ваше величество,  -  ответил  за  Сварога  придворный
постарше.
     -  Ах,  вот  как...  -  холеное,  породистое  лицо  осталось  то   ли
равнодушным, то ли исполненным устоявшейся брезгливости ко всему и вся.  -
И что же вам понадобилось в моем королевстве, барон? Вас не предупреждали,
что к незваным гостям здесь относятся... прохладно?
     - У меня не было другого выхода, - сказал  Сварог  осторожно.  -  Нас
прижали к вашей границе, и мы рискнули... - Он искал обороты  поцветистее.
- В наши планы отнюдь не входило нанести оскорбление или бесчестье  вашему
славному королевству, равно как и его владыке,  но,  движимые  необоримыми
обстоятельствами...  Позволено  ли  мне   будет   осведомиться   о   вашем
благородном имени, если сие не противоречит этикету...
     - Я - Фаларен. Первый -  и  последний.  Король  Хелльстада.  Говорите
проще. Пожалуй, я разрешу вам сесть, как-никак с вами дама, принцесса...
     "Просек, сука", - мысленно охнул Сварог.
     Глаза короля на миг стали сосредоточенно-отрешенными, потом он сделал
небрежный  жест,  и  Сварог,  по  наитию  обернувшийся,  узрел  за  спиной
фиолетово-черное кресло, словно бы составлявшее одно целое с полом, - и за
спинами его людей возникли такие же. Краешком глаза  успел  заметить,  что
лица у его орлов растерянные, болезненно исказившиеся, - на них  обрушился
тот же удар, и им пришлось еще хуже.
     - Девчонка - ваша дочь? - спросил вдруг король.
     - Племянница, - сказал Сварог.
     И затаил дыхание. Но король преспокойно кивнул. "Все не так плохо,  -
подумал Сварог. - Есть шансы. Это человек, и Высшего Знания он не  достиг,
если не может читать  мысли,  если  не  может  узнать  имя,  коли  оно  не
названо..."
     - Племянница, -  кивнул  король.  -  Значит,  наследственное.  И  все
остальные... Как  вам  удалось,  обладая  такими  способностями,  остаться
незамеченными бандой этих летучих идиотов? Я имею в виду ларов.
     - Мы старались этих способностей не проявлять,  -  сказал  Сварог.  -
Места у нас захолустные, на них давно махнули рукой...
     - Это похоже на ларов, - улыбнулся король  одними  губами.  -  Прежде
всего, дорогие гости, хочу вас попросить не бросаться на меня с  мечами  и
не палить из ваших примитивных хлопушек. У иных из вас это шальное желание
саженными буквами начертано на лицах... Видите ли, я бессмертен...  почти.
На мне заклятье, - сказал он, словно извиняясь. - Ни один из рожденных под
этим солнцем  не  может  причинить  мне  вреда.  Охотно  позволил  бы  вам
развлечься, сколько душе угодно, встреться мы этак три тысячи  лет  назад.
Но меня давно уже не занимает людское  бессилие  против  нашей  персоны  -
исчезла всякая прелесть новизны... Или дать все же  вашей  очаровательной,
упрямой  девочке  возможность  убедиться?  Я  же  вижу,  как  сжигает   ее
недоверие. Ко мне так редко попадают дети... Хорошо,  наша  персона  будет
милостива. Пожалуйста, детка.
     Сварог не оборачивался, не видел даже, что бросила Мара. Зато  видел,
что из этого вышло: мелькнуло что-то темное, крутящееся и  в  тот  же  миг
исчезло в тусклой вспышке перед самой грудью короля.
     - Думаю, этого довольно? - вежливо спросил  Фаларен.  -  Оставим  эти
скучные забавы и перейдем к более интересным вещам. Признаюсь, я  пресыщен
жизненными впечатлениями - по причине их удручающего однообразия. И, когда
случается что-то любопытное, небывалое доселе,  я  терзаюсь  любопытством,
как самый обычный человек. Вы меня не  на  шутку  заинтересовали,  дорогой
барон, и вы, господа и дамы. Хелльстад не может пожаловаться на  забвенье.
Нас посещают не столь  уж  редко.  Но  все  визитеры  столь  же  удручающе
однообразны.  Большая  их  часть  заявляется  сюда  в  поисках  кладов   и
приключений.  Другие,  их  меньше,  пытаются  укрыться  здесь  от  врагов,
пересидеть погоню, наивно надеясь, что я оставлю  их  в  покое,  если  они
забьются куда-нибудь в уголок и затаятся, как мышки. Впрочем,  порой  я  и
оставляю их в покое, все зависит от настроения, друзья мои, с  какой  ноги
встанешь, увлечен ты делом или празден... Но впервые за  последние  четыре
тысячи лет - впервые! - здесь появилась компания, решительно не похожая на
всех прежних гостей. Не кладоискатели, не  беглецы,  не  ищущие  уединения
отшельники. Вы целеустремленно пересекаете  Хелльстад  на  пути  к  своей,
неведомой цели - мимоходом, словно лесную полянку или деревню при  дороге.
Давно, давно уже  мои  владения  не  использовали  столь  бесцеремонно,  в
качестве проезжего тракта...
     - Вас это обижает? - невинно спросил Сварог.
     - Обижаться на людей? Мне?! - усмехнулся Фаларен. - Меня  это  ужасно
заинтриговало, милейший. Всего лишь. И я приказал оставить  вас  в  покое.
Мои Летучие Рожи - примитивные шуты, привратники, не  более.  Правда,  они
отхватят вам голову, как вы отхватываете кусок печенья... Но  я  не  велел
вас трогать. Решил подождать. Это великолепная игра  -  сидеть  и  думать,
пытаясь угадать, как поведет себя  очередной  захожий  бродяга.  Признаюсь
вам, первое время не трогают никого - пока я не решу, что угадал намерения
незваного гостя. И тогда  начинается  забава.  Я  редко  отдаю  конкретные
приказания - разве что гость особенно  меня  заинтересует.  В  большинстве
случаев, стоит мне убедиться, что мы столкнулись с  очередным  примитивом,
вступают в игру давно отработанные механизмы - и не всегда  я  досматриваю
до конца.
     - Насколько я знаю, были люди, которым удалось отсюда выбраться...
     - Ну естественно! Я же не стремлюсь уничтожать абсолютно всех, кто ко
мне попадает. Во-первых, порой  оставить  в  живых  бывает  еще  забавнее.
Какой-нибудь бродяга, отягощенный тем, что  он  полагает  ценной  добычей,
вырывается из Хелльстада, себя не помня от радости и славя  свои  везение,
удачу и богатырский меч... Меня такой  исход  развлекает,  давая  повод  к
философским раздумьям об ограниченности  людского  ума  и  относительности
всего сущего. Во-вторых, нужно быть практичным. Если станет известно,  что
отсюда не возвращается _н_и_к_т_о_, ко мне перестанут заходить в  гости  -
кто решится на заведомо обреченное предприятие? И я лишусь развлечения,  а
у меня и без того почти не осталось развлечений... О, если  бы  я  наконец
решился засесть за книгу! Это  была  бы  поучительная  и  грустная  книга,
барон,  столько   репутаций   славных   героев,   попавших   в   летописи,
удостоившихся монументов, гербов и  корон,  рассыпалось  бы  прахом...  Но
никто не оценит сей труд по достоинству. Вернемся к вам.  Вас  оставили  в
покое. Наблюдали, конечно. И я убедился, что мои владения  для  вас  -  не
более чем досадная преграда, которую вы стремитесь  побыстрее  преодолеть,
направляясь к морю. Каюсь, у меня не хватило терпения подождать,  пока  вы
достигнете берега, и я послал собак...  вы  неплохо  держались.  Иногда  я
н_а_ч_и_н_а_ю_ с собак, и многим  этого  бывает  достаточно,  улепетывают,
бросая доспехи...
     - И они гибнут?
     - Не всегда, что вы. В том-то и  прелесть  игры.  Хотя  трусов  я  не
люблю. Смелый еще имеет шансы, но трус... -  холодные  сине-зеленые  глаза
чуть сузились. - Не одобряете таких забав, а?
     - Вам виднее, как распоряжаться у себя дома, - сказал Сварог.
     - Совершенно справедливо. С какой стати мне  становиться  добреньким?
Почему-то  волшебные  страны  считаются  самым   подходящим   местом   для
бесцеремонных прогулок без согласия хозяев. Как бы вы себя  повели,  начни
по вашему баронству болтаться незваные пришельцы из иного мира,  охотиться
на ваших коров, обижать ваших  крестьян,  долбить  стены  вашего  замка  в
поисках кладов?
     - Многие и не подозревают, что вы существуете,  -  сказал  Сварог.  -
Считается, что здесь нет хозяина. Только туманные слухи о некоем короле...
     - Не заступайтесь за них, за  этих  наглых  людишек.  Они  с  той  же
бесцеремонностью ломились бы сюда... По крайней мере, четыре  с  половиной
тысячи лет назад, когда о моем существовании было прекрасно известно  всем
поголовно, это ничуть не останавливало нахалов, наоборот...
     - Сколько же вам лет? - с ненаигранным  любопытством  поинтересовался
Сварог.
     - Пять с половиной тысяч... И  сколько-то  там  еще  _п_р_е_ж_н_и_х_.
Кажется, сорок с небольшим. Точнее не помню, годы для  меня...  вы  же  не
помните, сколько вам минут?
     - Значит, вы жили еще до Шторма?
     - Я с удовольствием расскажу вам о себе, -  сказал  король  с  ноткой
нетерпения. - Но сначала _в_ы_  расскажете,  куда  направлялись  и  зачем,
чтобы наша  персона  утолила  любопытство.  Тогда  и  решим  вашу  судьбу.
Возможно, окажетесь полезны. Вы мне  представляетесь  довольно  интересным
для провинциального барона экземпляром, ваши люди храбры  и  вымуштрованы,
не паникуют, во всем положились на вас - чувствуется выучка. К тому  же  с
вами принцесса, а особы королевской крови в  последний  раз  посещали  эти
места...  да,  около  полутора  тысяч  лет  назад.   О,   простите,   долг
гостеприимства...
     Он слегка завел глаза под лоб, и  откуда-то  из  дальнего  угла  зала
вереницей поплыли золотые подносы с  фруктами  и  разноцветными  винами  в
хрустальных графинах невыносимой прозрачности. Когда  один  остановился  в
воздухе рядом с локтем Сварога, тот легонько отшатнулся - как-никак он был
захолустным бароном, не привыкшим  к  таким  чудесам.  И  в  то  же  время
быстренько проверил угощение, убедившись, что ни  отравы,  ни  наведенного
заклятья нет, налил себе черного вина. Потом сказал:
     - У вас несколько странные  порядки,  ваше  величество.  Гости,  люди
совершенно случайные, сидят, а придворных ваших вы оставили стоять...
     - Да? - Король с непритворным удивлением оглянулся. -  Совсем  забыл,
конечно... А напомнить они не осмелились, вымуштрованы  не  хуже  ваших...
Можете сесть, господа.
     Сварог смотрел во все глаза.  Пол  за  спинами  придворных  беззвучно
вспучился двумя бутонами, они раскрылись, формируясь,  покрываясь  дырами,
выгибаясь,  -  и  появились  два  кресла.  Придворные  уселись   с   явным
облегчением.
     - Я не деспот, - сказал король.  -  Просто,  любезный  барон,  как-то
забываешь о всяких мелочах... Итак. Попробую сначала догадаться сам, нужно
тренировать интеллект... Вы, конечно, не Керуани, иначе не остановились бы
перед гармами. Керуани были  великие  мастера  общаться  с  собаками,  это
умение не подводило их даже с гармами. Впрочем, Керуани  давно  исчезли...
Но в вашем роду, несомненно, были сильные маги, затаились, ничем  себя  не
проявляя, оттого и избежали пристального внимания ларов. Примерно  так  же
обстояло и с вашими людьми. Какое-то время вы сидели  тихо...  А  потом...
Вас что-то погнало в дорогу с неодолимой силой? И цель заставила наплевать
даже на Хелльстад?
     Сварог  молча  поклонился.  Все  оборачивалось  прекрасно  -   Король
Сосновая Шишка сделал неверное  предположение,  а  дальше  строил  на  нем
стройную, логически непротиворечивую версию. "Захолустный  барон,  потомок
притаившихся магов"... Говорят, так бывает  и  с  шизофрениками  -  логика
непоколебима, построения изящны, вот только исходная предпосылка абсолютно
неверна...
     Был страшный соблазн врать и дальше, но Сварог побоялся запутаться. К
тому же его люди не обладали теми же способностями и защитой, пока что  им
удалось выкрутиться, но при малейшем подозрении за них возьмутся  всерьез.
Что-то странное говорил король о  его  орлах,  какую-то  фразу,  достойную
детального анализа, но ведь не переспросишь...
     - Мы идем, чтобы уничтожить Глаза Сатаны, - сказал он,  чувствуя  под
ногами вместо каменного пола тонкий лед. - Отец... он оставил мне  письмо,
которое следовало вскрыть к определенной  дате.  Дата  эта  наступила  три
недели  назад.  Там  говорилось,  что  на  основе   какого-то   старинного
предсказания мне суждено  доставить  в  три  королевства  принцессу  Делию
Ронерскую, которая одна и способна уничтожить Глаза  Сатаны.  Вот  и  все,
если вкратце. Мы отправились в путь...
     Король взглянул через плечо Сварога, и тут же раздался  голос  Делии,
звучный, ровный, чуточку надменный:
     - Барон выразил суть удивительно кратко и точно.
     Взгляд короля стал пронзительно-сверлящим,  он  прямо-таки  лежал  на
плече Сварога, как железный  шест,  и  Сварог  поймал  себя  на  том,  что
перестал дышать. На короле заклятье, его не может  убить  никто,  родивший
под этим солнцем... но Сварог-то, если вдуматься, родился под _д_р_у_г_и_м
светилом? Эти предсказания с их  казуистическими  крючками...  Там  же  не
сказано, будто короля не может убить _в_о_о_б_щ_е _н_и_к_т_о_...
     - Ну что ж... - медленно произнес король, и по его лицу Сварог понял,
что испытание выдержал. - Вы говорите правду...
     Да, вот именно. Сварог уже давно понял, какие  юридические  крючки  и
коварные  оговорки  кроются  за  чеканными,  казалось  бы,  пророчествами,
напоминающими строгие математические формулы только с виду...
     - Мы вас разочаровали? - спросил