зы и щурясь,  -  защита  исчезла,
тугой поток воздуха безостановочно хлестал  по  лицу,  обжигая,  ослепляя.
Мелькнула широкая река, пронеслись совсем близко высокие  склоны  скальных
отрогов, ял едва не чиркнул по ним брюхом, скалы взметнулись над  головой,
машина  плюхнулась  оземь,  под  дикий  скрежет,  высекая  искры   днищем,
взметывая полосы песка  и  крупной  каменной  крошки,  пробороздила  сухой
каменистый грунт. И замерла, сдохнувши окончательно.
     Шляпы на голове не было - сдуло неизвестно  когда.  Сварог  долго  не
решался перекинуть ногу через низкий борт  -  ял  показался  вдруг  родным
домом, уютным и спасительным, просто невозможно было его покинуть.
     И все же он решился. Вылез на землю. Дрожащими пальцами сунул  в  рот
извлеченную  из  воздуха  сигарету,  пробормотал  заклятье.   На   кончике
указательного пальца вспыхнул невысокий огонек.  Сварог  жадно  затянулся.
Огляделся вокруг. Сухая земля и безжизненные бурые скалы. Ни травинки,  ни
деревца.
     Отшвырнув окурок, Сварог  зачем-то  тщательно  размял  его  каблуком,
словно опасался зоркоглазых индейских следопытов. И  тут  же  зажег  новую
сигарету.  Коснулся  кожуха.  Откинулся  квадратный   кусок   лакированной
обшивки, в образовавшемся углублении было пусто и темно. Вот так...
     В двигателе каждой машины ларов  золотисто  светился  шарик  алейрона
размером с грецкий орех, обладавший сроком жизни,  сравнимым  с  возрастом
секвойи. Ял Сварога был совершенно новеньким,  мог  послужить  без  замены
питания  и  его  далеким  правнукам   -   даже   учитывая,   что   средняя
продолжительность жизни лара составляла около семисот лет. И Сварог ни  от
кого не слышал о силе, способной уничтожить конденсированный апейрон...
     - Когда нас бьют, нас бьют серьезно... - проворчал он под нос.
     Несомненно, он приземлился на Харуме, единственном континенте Талара,
где во всех без исключения странах, даже крохотных королевствах, графствах
и княжествах Вольных Майоров, хватает агентов Гаудина, где в каждой стране
есть императорский наместник и при нем - канцелярия.  Так  что  на  первый
взгляд задача кажется простой - следует добраться  до  населенных  мест  и
торжественно объявиться, где надлежит. Но нельзя забывать, что  в  великом
герцогстве  Харлан  и  королевстве  Горрот  нет  более   верного   способа
самоубийства, чем появиться в одежде цветов графов Гэйров, при  накидке  и
мече, украшенных их родовым гербом. Сварог знал лишь самое  необходимое  -
помнил карты и мог найти дорогу, знал, как отличить по одежде дворянина от
члена городской гильдии или сословия, как к  ним  ко  всем  нужно  вежливо
обращаться, а как - презрительно,  но  представления  не  имел  о  здешней
повседневной жизни, чего не смогут заменить самые  подробные  справочники,
каталоги и атласы. Но делать нечего. Нужно идти.
     Почему-то он был уверен, что не стоит торчать  возле  яда,  дожидаясь
спасателей. Они давно появились бы, окажись авария замечена. С  опекавшими
его людьми Гаудина определенно что-то случилось.  Если  помощь  не  пришла
немедленно, может не появиться вовсе. Рассчитывать нужно только на себя.
     Странно, но эта печальная истина успокоила Сварога. В конце концов он
был обут,  одет,  вооружен  мечом  и  шауром  -  устройством  для  метания
серебряных звездочек. Голод и жажда ему не грозили, он  мог  создать  себе
любую еду и питье, от походного  сухого  пайка  до  изысканных  яств.  Его
нельзя ни повесить, ни утопить, ни сжечь на костре. Скверная ситуация,  но
отнюдь не безвыходная. Бродяга, одаренный таким умением и способностями, -
и не бродяга вовсе...
     Сварог стал карабкаться  вверх  по  наиболее  подходящему  для  этого
склону, предварительно сбросив церемониальную накидку - нечто вроде  пончо
до  колен,  перехваченное  золотым  поясом,  украшенное  спереди  и  сзади
гербами. Он  ободрал  пальцы,  испачкался,  вспотел,  но  довольно  быстро
выбрался на вершину. Мельком замеченная с воздуха  река  оказалась  именно
там,  где  он  рассчитывал  ее  увидеть.  Ител,  могучая,  широкая   река,
охватившая рукавами весь континент. Двигаясь вниз  по  течению,  рано  или
поздно попадешь к людям. Вокруг не видно  ни  деревца,  так  что  на  плот
рассчитывать не приходится - к тому же нечем было бы его связать. Остаются
ноги. Если, спустившись с другой стороны, свернуть в тот распадок,  пройти
по нему, свернуть налево -  до  реки  прошагать  предстоит  лиг  двадцать.
Неплохо. А дальше - бережком...
     Он оглянулся назад, в противоположную от реки сторону, -  и  невольно
охнул. Впору было вопить. Чересчур много для одного раза.
     Там, вдали, за нагромождением буроватых  скал  вздымался  исполинский
пик, и вечные льды на его вершине отливали белым, синим, голубым, а пониже
зеленели густые леса. Гун-Деми-Тенгри,  Гора  Грозящих  Небу  Демонов.  Уж
лучше бы Горрот или Харлан, пусть даже войти туда  предстояло  с  огромным
плакатом: "Я - граф Гэйр. Господ палачей просят в очередь".
     Он был в Хелльстаде - проклятой святыми стране зла, духов и  демонов,
последнем заповеднике нечистой силы, сохранившемся на Таларе.  Вовне  свои
щупальца этот заповедник не протягивал, в свое время чувствительно получив
по таковым, но жил своей, загадочной жизнью, остававшейся тайной даже  для
Магистериума с Мистериором. Одно из тех мест, куда крайне просто войти, но
почти невозможно выйти.  Самые  страшные  сказки,  какие  только  есть  на
планете, - о Хелльстаде. Самые жуткие легенды посвящены  этим  местам.  Из
сотни рыцарей, согласно традиции избиравших Хелльстад в качестве  полигона
для испытания молодецкой силушки, возвращался в лучшем  случае  один  -  и
сплошь  и  рядом  с  помрачившимся   рассудком.   Случалось,   вернувшиеся
становились королями - один такой и сейчас восседает на престоле  в  одном
из Вольных Майоров под бдительным присмотром врачей. Несколько  экспедиций
Магистериума сгинули без следа, потому что проследить за ними  не  удалось
бы - над Хелльстадом переставали действовать системы наблюдения, те  самые
"волшебные столы"...
     Так что Сварог имел все основания зачислить себя  в  славную  когорту
отважных первопроходцев - но не чувствовал никакого восторга и  немедленно
отказался бы от этой чести, подвернись только возможность. Гун-Деми-Тенгри
вздымалась к небесам совсем близко - значит, до  границ  Хелльстада,  если
идти вдоль реки, лиг сто. Но в любую другую сторону - гораздо больше.  Так
что ему еще повезло. Можно было угодить на морское побережье Хелльстада, к
Фалейскому заливу, куда не заходят корабли - разве что раз в год объявится
скрывающийся от погони пират. Нет, определенно повезло...
     Выкурив  еще  сигарету,  Сварог  стал  спускаться   к   облюбованному
распадку. Возвращаться за брошенной у подножия скалы накидкой он не  стал.
Он шагал и старательно пытался забыть, что поставленная задача - добраться
до берега реки - лишь первый шаг на долгом пути, где в любую минуту...
     Подумал мельком, что брошенная накидка способна стать следом, который
его выдаст здешним обитателям, что надо бы вернуться и подобрать, - но тут
же пришло на ум, что еще более заметным следом станет ял, а  уж  с  ним-то
ничего не поделать...
     Ничего?! Он остановился, развернулся на сто восемьдесят  градусов  и,
поднимая каблуками облачка сухой пыли,  стал  спускаться  назад.  Подобрал
накидку, свернул ее в ком, сунул под сиденье и произнес заклинание.
     Ял, ставший невесомым, взмыл вверх, словно  мыльный  пузырь,  повисел
немного, сверкая лакированными боками и позолотой гербов, стал подниматься
все выше и выше, слегка отклоняясь к закату под легоньким напором  слабого
ветерка. Порядок. Вскоре унесет неизвестно куда...
     Сварог  отправился  в  прежнем  направлении.  Минуты   за   минутами,
незаметно сливаясь в квадрансы, улетали в безвозвратное прошлое, а он  все
еще был жив. Мало того - пребывал в полном одиночестве. Никто на  него  не
бросался из засады, окаймлявшие неширокую долину скалы выглядели  обыденно
и скучно. Веселья это не прибавляло, но и повода для паники  или  смертной
тоски пока что не имелось. Извилистая долина  с  крытыми  откосами  крайне
походила на русло высохшей в  незапамятные  времена  реки,  но  в  душе  у
Сварога,  понятное  дело,   не   зажглось   ничего   похожего   на   азарт
исследователя, программа была незатейлива: унести ноги, крайне  желательно
- в комплекте  с  головой.  Это  он  вспомнил  жуткую  легенду  из  наспех
пролистанной как-то на сон грядущий старинной книги о Хелльстаде, о некоем
незадачливом рыцаре, покинувшем эти места разъятым  на  части  -  отдельно
шагали ноги, отдельно ползло, цепляясь руками, туловище, а  голова  где-то
запропастилась...  Попытался  вспомнить,  что  там  еще  было  веселое   и
располагающее к себе. Семиглавый змей Лотан, чьи головы поочередно  (и  на
том  спасибо)  задают  страннику  загадки,   одна   заковыристее   другой;
Прожорливое Озеро - таящийся по впадинам сгусток живой, хищной и вроде  бы
не лишенной разума субстанции, способной прикинуться то зеленым  болотцем,
то чистейшим  прудом;  Голова  Сержанта,  бегающая  по  лесам  на  паучьих
ножках...  И  прочие  прелести,  милые  в  общении.  Нет  уж,   лучше   не
вспоминать...
     За очередным поворотом он увидел стену, перегородившую долину по всей
ширине, то есть уардов на двести. Подошел и предусмотрительно  остановился
чуть поодаль. Сложенная из плоских коричневых камней, стена едва  доходила
ему до пояса и выглядела невероятно древней. Ни следа  цемента  или  иного
строительного раствора - камни попросту уложены один на другой,  но  перед
тем обтесаны и старательно подогнаны, так что и кончика меча меж  ними  не
просунешь. И примитивная на первый взгляд кладка до сих пор не лишилась ни
одного камня, разве что верхний ряд изрядно разъеден  ветрами  и  дождями.
Похоже, когда-то на иных камнях были высечены руны  -  но  ничего  уже  не
разобрать.
     Сварогу пришло в голову, что  причина  такой  сохранности  -  здешнее
волшебство. Увы, выяснить это со всей определенностью он  не  мог,  скуден
был запас заклинаний. Одно можно с уверенностью сказать:  стена  -  именно
то, чем предстает взору...
     А другой дороги все равно нет. Вздохнув, он перелез на ту сторону - и
ничего не произошло. Разве что долина стала гораздо шире.
     Вскоре он увидел дверь. Разместилось это сооружение у самого откоса и
выглядело довольно странно: каменное крыльцо, дверная  рама  из  отесанных
серых камней,  дверь  из  солидных  дубовых  досок,  скрепленных  коваными
полосами, - и ни дома, ни стены поблизости. Никаких развалин.  Дверь  вела
из ниоткуда в никуда. А на том месте, где полагается быть ручке или  замку
-  круглое   отверстие,   куда   свободно   пройдет   кулак,   окаймленное
проржавевшими  шляпками  гвоздей,  слишком  правильное  для  того,   чтобы
оказаться последствием буйства стихий.  В  дыру  виднеется  откос,  камни,
темно-зеленый куст.
     Сварог обошел ее кругом - дверь как  дверь,  -  подивился,  плюнул  и
направился дальше. Солнце уже скрылось за скалами, следовало  поторопиться
- ночь в этих широтах наступает мгновенно, словно дернули выключатель...
     А потом он увидел скелет. Решил сначала, что  это  статуя,  но  когда
подошел поближе, неясностей не  осталось...  Выглядит  так,  словно  самый
обычный всадник остановился  отдохнуть  и  окинуть  взором  окрестности  в
поисках пресловутого камня, на  котором  начертаны  жуткие  предупреждения
насчет дорог. Конь в богато украшенной сбруе, на всаднике кольчуга и  шлем
с высоким гребнем, в руке копье, меч на перевязи... вот только и  конь,  и
всадник - белые скелеты, непонятным чудом застывшие один в стоячем, другой
в сидячем положении. Большим знатоком анатомии Сварог себя не  считал,  но
это были именно скелеты со множеством косточек, непонятно как  державшихся
на невидимых каркасах. Доспехи нисколечко не тронуты ржавчиной,  правда  и
новыми не выглядят.
     - Могучий ты мужик, - сказал Сварог негромко, обойдя вокруг странного
всадника.
     Звук собственного голоса бодрости не прибавил.  Всадник  все  так  же
неподвижно сидел в красном кожаном седле, чуть склонив  вперед  копье,  от
него тянулась длинная тень,  оба  черепа  щерились  застывшим  оскалом,  и
понемногу подкрадывалась жуть. Кончиком  меча  Сварог  осторожно  потрогал
лошадиный череп - звук был глухой, костяной, какого и  следовало  ожидать.
Ни конь, ни всадник против такой бесцеремонности не протестовали.
     Сварог еще долго оглядывался, быстрыми шагами удаляясь от загадочного
всадника. Терзал совершенно детский страх - а если оживет, пустится следом
на всем галопе, целя копьем в спину? В этих местах все возможно...
     Обошлось.  Довольно  скоро  поворот  скрыл  от   его   глаз   останки
неизвестного рыцаря, похоже так и не обретшего _п_о_л_н_о_г_о_ покоя после
смерти, -  но  Сварог  еще  долго  оглядывался,  порой  чувство,  будто  в
следующий  миг  на  плечо  опустится  чья-то   невидимая   ледяная   рука,
становилось столь саднящим, что он вертел головой во все стороны,  ругаясь
про себя и стискивая в кулаке шаур. Тени становились все длиннее, а вскоре
одна  легла  поперек  дороги.  Тень  от  высокой  полуразрушенной   башни,
окруженной стеной с круглыми  башенками,  -  башня  вздымалась  справа,  у
откоса.  Когда  она  еще  стояла  целехонькой,  верхушка,  очень   похоже,
вздымалась над берегами высохшей реки. Сварог уже не сомневался,  что  это
высохшая река: кое-где валяются окаменевшие раковины, каменистая земля под
ногами гладкая, словно ее тысячи  лет  шлифовала  текущая  вода.  Но  вода
исчезла в столь древние времена, что сюда успели прийти люди или  кто  они
там были, построить стены и башни,  в  свою  очередь  пришедшие  в  упадок
тысячелетия назад...
     Решительно свернув в ту сторону, Сварог приблизился к  арке  ворот  и
заглянул внутрь. Из боковых стен торчали насквозь проржавевшие крюки -  то
ли держатели факелов, то ли петли ворот, - по двору  там  и  сям  валялись
припорошенные пылью тесаные камни. Полное запустение. Ни звука. Под  аркой
лежат ржавые железные  клетки  странного  вида,  плоские  и  широкие,  как
конфетные коробки, - тьфу ты, да это остатки ворот, дерево  давно  сгнило,
уцелела  лишь  оковка  створок...  Полукруглую  дверь,  ведущую  в  башню,
постигла та же судьба - правда, железная коробка уцелела,  косо  висит  на
нижней петле...
     Сварог присмотрелся. И понял, что ему не мерещится - в  темной  пасти
башни сияло слабенькое, неподвижное радужное мерцание, веером разноцветных
лучиков поднимавшееся от пола. Так сверкает в полумраке горсть драгоценных
камней, куча бриллиантов - он помнил по собственной фамильной сокровищнице
в замке. Правда, здешняя куча, пожалуй, будет человеку по пояс,  самоцветы
ведрами можно черпать...
     На это и рассчитано, что ли? Сверкание  манит  радужными  переливами,
так и подмывает зайти, посмотреть только, вовсе не грабить покойников... а
внутри ждет  что-нибудь  веселое  вроде  упыря  или  чудовища,  сгребет  -
пискнуть не успеешь...
     - А вот те шиш, -  шепотом  произнес  Сварог,  отступая  подальше  от
заманчивого мерцания.
     Спиной вперед прошел под аркой, держа руку на мече и твердо решив  не
отвлекаться на придорожные странности, - ненароком влипнешь во  что-нибудь
такое, от чего уже не отвяжешься...
     Шарахнулся влево, выхватив меч, ему не почудилось,  он  точно  видел,
что на темно-серой стене слева от арки дернулись  _д_в_е_  тени  -  его  и
ч_у_ж_а_я_...
     Остановился в боевой позиции, заслонившись изготовленным  к  рубящему
удару мечом. Огляделся.
     Рядом никого не было. И до него понемногу  стало  доходить:  учитывая
положение скрывшегося за скалами солнца, на стене никак не могла оказаться
его собственная тень...  Осторожно  сделал  два  шага  влево,  то  и  дело
поворачиваясь в стороны, готовый к бою.
     Тени виднелись на прежнем месте, они выглядели гораздо темнее, чернее
обычных теней,  этакие  пятна  космического  мрака,  аккуратно  вырезанные
ножницами. Они двигались. Они жили своей жизнью. Их  прибавилось.  И  они,
такое впечатление, никакой угрозы путнику не представляли, занятые  своими
заботами...
     Сварог засмотрелся. В профиль к нему стояла женщина  -  нет,  дама  в
длинном платье и затейливом головном  уборе,  из-под  него  опускаются  на
плечи то ли уложенные кружками косы,  то  ли  украшения.  Голова  надменно
вздернута, руки сложены на груди, она застыла, с превеликим самообладанием
слушая  беснующегося  перед  ней  мужчину  в  столь  же   пышном   костюме
неизвестного фасона - вот кому самообладания не  хватает,  немо  открывает
рот, явно вопя, потрясает кулаками, топает ногой. За спиной его стоят  еще
несколько человек, сливаясь в сплошное пятно причудливых очертаний.
     Ух ты! Один вдруг отделился от толпы, упругим кошачьим шагом  ринулся
вперед, черной полосой, пропавшей на миг, метнулся длинный  узкий  клинок,
вошел в спину... Дама ни на миг не изменила  величественной  позы,  только
подбородок задрался еще надменнее -  а  вот  для  сторонних  зрителей  все
случившееся то ли явилось полной неожиданностью, то ли нервы у них слабые.
Мечутся, бестолково сталкиваясь, всплескивая  руками,  кто-то  рванулся  в
сторону и мгновенно пропал, с глаз - хотя на стене еще достаточно места  -
словно картина ограждена невидимой рамкой экрана. Убийца стоит в  вольной,
непринужденной позе, уперев кончик меча в носок сапога, не похоже  что-то,
чтобы его мучили раскаяние или хотя бы неловкость. А дама - очень  похоже,
она совсем молода, - величественно переступив через труп, движется к нему,
грациозно протягивает руку - пышный рукав  взметнулся  плавной  дугой,  от
силуэта неизвестной красотки прямо-таки веет облегчением и  злорадством...
Любовная драма со старым мужем и юным амантом? Смерть надоевшего  фаворита
королевы? Неведомые дела чести? Сварог зачарованно смотрел, как  удаляется
дама под руку с убийцей, так и не  убравшим  меч  в  ножны,  как  суетятся
оставшиеся тени, боязливо приближаясь к убитому. Всадник в шипастом  шлеме
вдруг появился справа, натянул поводья и  что-то  стал  кричать,  потрясая
рукой в перчатке  с  широким  раструбом,  но  Сварог  уже  зашагал  прочь.
Темнеет, привидения зашевелились, лучше отсюда убраться...
     А потом? У реки он будет не в большей безопасности, чем здесь, как ни
крути, а заночевать придется в Хелльстаде... Сварог  потрогал  ожерелье  -
цепь на шее - меж самоцветами в филигранной  оправе  и  золотыми  бляшками
имелось немало серебряных колечек. Та самая инкунабула советовала, коли уж
вас застала в Хелльстаде ночь, оградить себя серебром и щелкать зубами  от
страха  до  самого  утра  в  относительной   безопасности,   но   тут   же
оговаривалась, что совет таковой, судя по иным  свидетельствам,  сплошь  и
рядом бесполезен...
     Долина раздваивалась. Тогда, с горки, Сварог окинул окрестности  лишь
беглым взглядом и не помнил всех хитрых изгибов русла, а  потому  какое-то
время стоял в нерешительности. Прямо передним, словно острый нос  корабля,
вздымалась скала, высоко над головой в ней зияло несколько пещерок.
     Поразмыслив, Сварог зашагал направо - благо долина тянулась, в общем,
в нужном ему направлении. Все то же самое - гладкая каменистая  земля  под
ногами,  кое-где  -  россыпи  скатанных  камешков.  Долина  расширялась  и
расширялась, вскоре Сварог уже шагал по  обширнейшему  полю  -  и  впереди
вдруг вновь замаячила стена. Сущий близнец первой - те же  камни,  тот  же
способ кладки. На сей раз он не колебался, одним прыжком  оказался  по  ту
сторону и браво двинулся дальше.
     Пока впереди не встала новая  стена.  Повыше,  по  грудь.  И  на  вид
совершенно иная, отчего-то казавшаяся  угрюмой  -  сложенная  из  огромных
черно-серых камней, бугристых, заплесневевших. Преодолеть ее было  гораздо
труднее, носки сапог соскальзывали, Сварог перемазался склизкой п