ервые лица, а заместители заместителей. Потому что все первые лица - в том числе и канцлер с Гаудином - пребывали на секретнейшем совещании у императрицы, куда Сварога никто не озаботился пригласить. Хотя по занимаемой наверху должности он просто обязан был там присутствовать. В чем убедился, узнав точный список затворившихся в покоях императрицы сановников - исключительно люди дела, ни единой декоративной фигуры или бездельника вроде Костяной Жопы. Именно в таком составе не менее десяти раз собирался насквозь неофициальный, но с некоторых пор обладавший всей полнотой власти в империи "черный кабинет" Яны - и всякий раз исправно приглашали Сварога. А вот сейчас впервые не позвали, и это неспроста, подозревать можно все, что угодно. Но мальчишке о таких вещах знать необязательно - пусть думает, что все в порядке, все шагают вперед дружными, сомкнутыми рядами, нет никаких интриг и внутренних сложностей. Рано ему еще вникать в подобную грязь...
     Он шагал по дворцовым коридорам мрачнее тучи, переполненный злым бессилием - и окружающие, в большинстве своем профессиональные холуи, просекали это моментально, даже те, кто в другое время словно бы невзначай постарался попасться на глаза, а то и выказать каким-либо образом ретивость и преданность, держались поодаль. Гвардейцы личной стражи, как им и полагалось, стояли в нишах и у лестниц, как статуи, ухитряясь не дышать, замерев в совершеннейшей неподвижности. Лакеи при чинах бесшумно отшатывались к стенам, сгибаясь в поклонах, а просто лакеи, ливрейные услужители, ухитрялись становиться невидимками.
     И потому Сварог прямо-таки недоуменно вскинул голову, когда ему наперерез довольно-таки энергично ринулся субъект средних лет в палевом с серебряным шитьем придворном мундире, судя по тройным позументам и геральдическим нашивкам на рукавах, пребывавший в чине кабинет-камергера - не самый высокий чин, но и не маленький, нечто вроде капитана в войсках.
     Кабинет-камергера этого он смутно помнил, но по имени не знал - чиновных в новом королевском обиталище шныряло не менее сотни, а ливрейных и вовсе неисчислимо, Сварог еще не успел их всех запомнить. Всех знал разве что Интагар, пропускавший через сито тройных проверок каждого, от кухонного мальчишки до хранителя Большой Королевской Печати...
     Сварог остановился и вопросительно поднял бровь отработанным жестом. Кабинет-камергер держался почтительно, но без излишней угодливости, и это понравилось.
     - Ваше величество, - сказал он вполголоса. - Вы велели пригласить к вам сегодня графа Гаржака... Ваше повеление исполнено, граф во дворце. Поскольку аудиенция неофициальная, из разряда приватных бесед, я позволил себе проявить инициативу и объявил графу, что вы его примете в Желтой гостиной... Или вы распорядитесь иначе?
     - Да нет, зачем? - сказал Сварог, не раздумывая. - Какая разница? Все правильно, идемте...
     Он не успел еще изучить как следует огромное четырехэтажное здание, отведенное под личные королевские покои, но в Желтой гостиной бывал несколько раз, и она ему нравилась - отделана мозаикой из сильванского янтаря соответствующих оттенков, все остальное подобрано в тон: портьеры и мебель, вазы и лепнина, гамма от густо-золотистого до светло-соломенного, даже цветы в тех же колерах...
     Кабинет-камергер распахнул дверь - светлое дерево в резных узорах, золотистый лак - пропустил Сварога вперед, согнулся в поклоне:
     - Прикажете позвать графа?
     - Зовите, - сказал Сварог.
     Кабинет-камергер бесшумно прикрыл дверь, исчезнув в коридоре. Задумчиво достав из воздуха сигарету, Сварог прошел в глубь гостиной, прикидывая, какое из дюжины кресел удостоить королевского седалища.
     Что-то шевельнулось на столе справа. Сварог резко повернулся в ту сторону, так и не закурив.
     Из-за высокой фарфоровой вазы, желтой с белыми узорами, в которой красовались незнакомые ему цветы, вышла на задних ногах какая-то небольшая пушистая зверушка, похожая на Караха, но не точная копия, гораздо меньше, величиной с крупного котенка. Этакий комок светло-серого меха, из которого торчат голые розовые лапки. Длинный пушистый хвост с умилительным помпончиком на конце, забавная мордочка, большие зеленые глазищи с вертикальным кошачьим зрачком, круглые ушки, влажный серый носик пуговкой. Вид у нее был самый что ни на есть домашний, ручной, так и подмывало посадить на ладонь и пощекотать брюшко.
     Зверушка подошла к краю стола и остановилась, добродушно, без всякого страха уставясь на Сварога умными круглыми глазами. Он зажег огонь на кончике пальца, прикурил, выпустил густую струю дыма и дружелюбно спросил:
     - Ты откуда взялась?
     Зверек вдруг шарахнулся назад, к вазе, налетел на нее пушистой спинкой, жалобно пискнув. За спиной Сварога открылась дверь, незнакомый голос произнес почтительно:
     - Государь... ах ты ж мать твою!
     В следующий миг Сварог, будучи бесцеремонно отшвырнут в сторону, отлетел на широкий, обитый стеганым атласом диван - и от растерянности не сразу пришел в себя, остался сидеть в неловкой позе. С ним так еще не обходились в собственном дворце...
     - Стража! Стража! - во всю глотку орал вошедший, с лязгом выхватывая меч.
     Сварог видел только его спину в сером камзоле, перетянутом золотым дворянским поясом. Держась между диваном и столом, незнакомец с поразительной быстротой виртуозил обнаженным мечом, норовя проткнуть зверушку насквозь - а та, истошно визжа, шипя, уворачивалась, металась по столу с невесть откуда взявшимся проворством, так и норовя прыгнуть, но всякий раз перед ней возникало острие, и она отскакивала, уже не добродушная, не дружелюбная, сузив глаза в щелочки, широко разевая пасть с великолепным набором кривых белоснежных клыков - поверить нельзя, что их столько обнаружилось у крохотной зверюшки...
     - В сторону, государь, в сторону! - орал незнакомец, мельком оглядываясь на Сварога, сосредоточив все внимание на метавшейся по столу зверушке. - Держитесь подальше! Стража, мать вашу!
     Грохнула об стену распахнутая дверь, ворвались дежурные гвардейцы с клинками наголо, с пистолетами наготове, с ожесточенными, оскаленными лицами. Уставились на Сварога, ожидая конкретных приказаний - но он молчал, ничего еще не соображая.
     Незнакомец отпрыгнул назад, ловко выхватил у одного из гвардейцев "чертову лапу" - тяжелый двуствольный пистолет, выпалил навскидку. Картечь снопом стеганула по столу, разнеся вдребезги бесценную вазу, сметя ее к чертовой матери вместе со зверушкой, осколки брызнули по комнате, взлетели лепестки цветов...
     В следующий миг стрелка схватили несколько рук, и меч, и разряженный пистолет у него выбили, вопросительно воззрясь на Сварога - не прикажет ли прикончить нахала тут же, не доводя дело до суда?
     Сварог наконец-то встал. Сделал пару неуверенных шагов, обошел столик, пригляделся. Серая зверушка, пробитая парой-тройкой картечин, уже подыхала - лежала в куче осколков и желтых широких лепестков, конвульсивно дергаясь, затухающе шипя, что твоя гадюка. Пасть у нее разинута во всю ширину - да, вот именно, недурственный набор клыков, и с концов четырех самых длинных еще капают тягучие струйки зеленоватой жидкости, неприятной на вид...
     Что-то тут было не так.
     - Отставить, - сказал Сварог, оборачиваясь к охране.
     Они моментально отпустили пленника, вытянулись. Сварог пригляделся. Молодой человек лет двадцати пяти, долговязый, худощавый, с лицом, выражавшим характер дерзкий и независимый. Светлые волосы растрепаны, усы подстрижены на кавалерийский манер - концами вниз. Одет, как подобает дворянину, но довольно небогато.
     В гостиную уже набилось дюжины две оказавшихся поблизости зевак, они теснились, не переступая некоей невидимой границы, но, как всегда в подобных случаях бывает, строгий придворный этикет соблюдался лишь частично, и в задних рядах вполголоса, возбужденно тараторили - те, кто видел хоть что-то, торопились поделиться с теми, кто ничего не видел вообще, рождались самые фантастические версии происшедшего...
     Неприязненно оглядев всю эту ораву - тут и стражники, и ливрейные, и наделенные чинами - Сварог нахмурился, распорядился громко:
     - А ну-ка, все выкатились отсюда! Нет, вы останьтесь, и вы тоже... - он указал на растрепанного незнакомца и субъекта, хотя и одетого ливрейным лакеем, но, судя по специфической физиономии и особому взгляду, украшавшего своей персоной список доверенных кадров Интагара.
     Зеваки хлынули прочь, немилосердно толкая друг друга в дверях, оттаптывая ноги. Совсем скоро Сварог остался только с вышепомянутыми двумя персонами. Спросил, глядя на растрепанного:
     - Вы, часом, не граф Гаржак?
     - Он самый.
     - Ну, хоть какая-то ясность... - сказал Сварог. - А это вот что за хрень?
     И дернул подбородком в сторону пушистой тварюшки, уже переставшей биться.
     - Обитает на окраине Фагерстарских болот, - ответил граф Гаржак деловито. - Более нигде не встречается. У нее - два ядовитых мешочка, яд оттуда идет на четыре клыка. Паскудное создание. Нападает на кого удастся, на человека в том числе.
     Прикидывается безобидненькой, а потом - как прыгнет... И пирует на падали.
     Сварог моментально сложил в уме два и два - и получил, разумеется, четыре. Тоже мне, бином Ньютона... Повернулся к шпику:
     - Тут был кабинет-камергер, румяный такой, не особенно пожилой. Не знаю имени, откровенно говоря, даже внешность толком не помню.
     - Мне он известен, государь, - кратко ответил шпик.
     - Отлично, - сказал Сварог. - Разыскать подлеца, немедленно! Если успеете... И живьем брать, живьем, чтобы допросить как следует!
     Шпик кивнул и пулей выскочил из гостиной. Сварог задумчиво уставился в пол. Нельзя сказать, что он места себе не находил от запоздалого страха, но некий холодок все же прополз по спине - на него совершенно не действовал змеиный яд, но это существо не относилось к змеям, так что последствия могли быть самыми печальными. Вот сволочи...
     - Пожалуй, это натуральное покушение, а? - спросил он то ли собеседника, то ли самого себя.
     - Несомненно, ваше величество, - серьезно и тихо ответил граф Гаржак. - Конечно, эта тварь могла забраться в трюм какого-нибудь корабля и приплыть с грузом в наш порт, случается подобное со всякой экзотической живностью из далеких земель... Но все равно, чересчур уж фантастическое стечение обстоятельств понадобилось бы, чтобы она забрела во дворец, пробралась незамеченной сюда...
     - И аккурат в тот момент, когда у меня здесь назначена аудиенция, - закончил Сварог. - Классическое покушение, чего уж там... И получается, что вы мне ненароком спасли жизнь? Ну, спасибо. Излить на вас щедрой рукой лавину милостей? Что мне стоит, в конце-то концов...
     - Был бы крайне признателен вашему величеству, если бы вы обошлись без этих пошлостей, - сказал Гаржак решительно. - Скажу вам по совести, для меня ценен и значим сам факт. То, что я однажды спас от верной смерти короля, и не какого-нибудь завалящего... Ну, так получилось, я бывал в Фагерстаре и знаю этих гадин...
     - И что за места? - с неподдельным интересом спросил Сварог.
     - Неописуемый гадюшник, ваше величество, - убежденно сказал Гаржак. - Болота, топи, трясины, непроходимые дебри, масса всякой нечисти и поганых тварей, которые только в тех краях сохранились. Хорошо еще, я прошел краешком , а про сердцевину болот рассказывают вовсе уж жуткие страсти, которым охотно веришь. Вот хотя бы взять...
     - Об этом - потом, - сказал Сварог. - Нет у меня времени на экзотическую географию... Значит, вы и есть достопримечательный граф Гаржак. Не скромничайте, я листал ваше дело у Интагара. Интересный вы молодой человек, право. Столько проказ, прегрешений и предосудительных приключений за вами числится, что иному, не столь бойкому, хватило бы на семь жизней...
     - Очень уж живой у меня характер, ваше величество, - без особого раскаяния отозвался граф. - Не одно, так другое...
     - Охотно верю, - сказал Сварог. - Будем откровенны, у вас есть и положительные качества. За вами хватает нарушений закона, но вот подлостей что-то не прослеживается. Есть некая незримая грань, которую вы никогда не переступали.
     - Приятно слышать, ваше величество.
     - Ну, что поделать, если это правда, - сказал Сварог. - Не зря же ваш папенька от вас официальным образом отрекся, но герба не лишил все же, а это оставляет лазеечку к примирению и прощению...
     - Боюсь, отец на это пойдет исключительно на смертном одре. Он - человек суровый и упрямый... И вполне крепкий, так что, хочется надеяться, до примирения и прощения дойдет еще очень не скоро...
     - Ну ладно, это все лирика, - сказал Сварог. - Поговорим о серьезных делах. В свое время, когда король Конгер перед смертью давал мне кое-какие наставления, речь шла в том числе и о вас. Сугубо между нами, но Интагар настаивал, что вас следует повесить, однако король категорически воспротивился...
     - Понятно.
     - И что же именно вам понятно, граф? - прищурился Сварог.
     - Король Конгер был человеком умным и на свой лад справедливым. Ну, а Интагар меня не удивляет. Вполне логично, учитывая наши с ним непростые отношения.
     - И как по-вашему, за что он хотел вас повесить?
     - У нас с ним разные взгляды на жизнь, ваше величество, - без малейшей заминки сообщил Гаржак. - На слишком многое смотрим по-разному. Он полагает, что все вовлеченные в особого рода деятельность должны стать чем-то вроде часовых механизмов - исполнять приказы, не рассуждая и не обсуждая. Ну, а я... Такой уж у меня дурной характер, ваше величество. Я ему не внесенный в списки штатный подчиненный на твердом жалованьи. Я всегда пытался сохранить столько свободы, сколько возможно. Не за все подряд брался, оставлял за собой право и отказаться иногда, и вступить в спор. Ему это крайне не нравилось, а учитывая, что кое-какие секреты мне были известны, нет ничего удивительного, что он...
     - Да, пожалуй, это похоже на Интагара... - сказал Сварог. - Ну, а как же вы уживались с Конгером, с такими-то привычками? Насколько я его знаю, туго пришлось бы тому, кто стал бы ему перечить, прекословить, отказываться от поручений...
     - Дело в том, ваше величество, что Конгер, к моему счастью, меня понимал . И поставил дело так, что мне никогда, к счастью, не пришлось ему перечить или отказываться...
     - Но привычка-то эта у вас осталась, - сказал Сварог. - Никуда не делась. Поэтому возникает вполне закономерный вопрос: что мне с вами делать дальше? Повесить вас никто, разумеется, не повесит, не настолько я неблагодарен. Как можно вешать человека, который спас тебе жизнь? А впрочем, я и до того не собирался вас вешать. Но и использовать вас в прежней роли, знаете ли... Дашь вам поручение, а на вас, чего доброго, очередной стих найдет, станете отказываться, а то и в споры лезть... А я человек хотя и терпимый, но все-таки король, знаете ли, и дела у меня серьезные. Мне нужны толковые исполнители, а не сотоварищи по дискуссиям... Вдруг да не уживемся? А характер у меня - не сахар, откровенно вам признаюсь. Может кончиться для вас плачевно. Не проще ли будет, не мудрствуя, отправить вас в почетную отставку? Подыщем какую-нибудь спокойную должность, жалованье положим неплохое, определим в гвардию или на гражданскую службу...
     - С тоски сдохну, ваше величество. Что в гвардии, что на гражданской службе. Обожаю жизнь беспокойную, не обремененную регламентами... Может, распространите вашу милость настолько, что оставите в прежней службе и в прежнем качестве?
     - Можно и так сделать, - сказал Сварог. - Даже Интагар не отрицал при всей своей к вам неприязни, что вы провели несколько блестящих операций... Но могу ли я на вас полагаться, вот в чем вопрос.
     - Можете, ваше величество, - твердо сказал Гаржак. - Не сочтите за комплимент, но вы - человек совсем другого полета, нежели Интагар с его рутиной. Я о вас немного наслышан, сами понимаете. И чует мое сердце, что на вашей службе не заскучаешь, и не те у вас будут поручения, чтобы от них отказываться. Поклясться вам гербом, как полагается? Я таких клятв никогда не нарушал...
     - Обойдемся без этого, - сказал Сварог. - Иногда подмывает быть великодушным и отказаться от формальных клятв... только имейте в виду, что к людям, когда они в подобных ситуациях не оправдывают доверия, относятся весьма сурово...
     - Я знаю, - кивнул Гаржак с серьезным видом. - Можете на меня положиться. Слышал краешком уха про ваши дела, чертовски охота в них поучаствовать...
     - Ловлю на слове, - усмехнулся Сварог. - Вы, конечно, уже знаете, какая неприятность у меня вышла в Горроте...
     - Да уже все наслышаны, по-моему...
     - И что вы думаете об этих летающих каменюках?
     - Что тут думать? - деловито сказал Гаржак. - Это либо магия, либо какие-то неизвестные знания, леший ведает, у кого почерпнутые...
     - А если я вам скажу, что не обнаружено признаков ни того, ни другого? Ни известной нам магии, ни известных нам знаний?
     - Но нам ведь не все известно о магии или знаниях...
     - Золотые слова, - сказал Сварог. - А про то, что случилось в Клойне вам известно?
     - В самых общих чертах. Болтают всякое... После смерти Конгера я в некоторых... делах уже не участвовал, и Интагар со мной секретами больше не делился. Одни говорят о некоем колдовстве, другие и вовсе невероятные ужасы плетут...
     - Ничего особенно ужасного там не было, - сказал Сварог. - Магии, кстати, тоже. Просто-напросто одной безмятежной ночью над городом проплыла капля воды размером со здешний дворец - и обрушилась на мой тамошний замок, снеся все к лешевой матери, погубив уйму народу. Вот и все, если вкратце.
     - Ага... В одном случае камни летали сами по себе, в другом - вода. И никаких концов не найти...
     - Вот именно, - сказал Сварог. - Я знаю, вы несколько раз бывали в Горроте. По деликатным делам. Вот мне и стало интересно: что вы думаете о Горроте? Есть там что-то потаенное? Что вообще из себя представляет король Стахор? У меня под началом оказалась целая куча тайных служб, я велел приготовить отчеты, и они постарались на совесть. Но отчеты готовили люди высокопоставленные, те, кто сидит в золоченых кабинетах, и сами давненько уж не отправлялись на выполнение деликатных поручений... если вообще отправлялись. А вы там бывали... Что скажете?
     - Начнем со Стахора?
     - Начнем со Стахора, - кивнул Сварог.
     - Ну, Стахор... - Гаржак добросовестно задумался, на его лице отразилась усиленная работа мысли. - Пожалуй, в нем нет ничего, что его как-то отличало бы от других горротских королей, как прежних, так и нынешних. На трон уселся восемь лет назад, когда ему было двадцать два, после того, как его отец умер самым естественным образом. Умный человек, с характером, министров подобрал дельных, но особенно много им не передоверяет, старается сам вникать во все мало-мальски важное. Из тех, кто сам правит, понимаете? Не промах насчет придворных красоток, остроумный, охотой увлекается в меру, книги почитывает... Может и голову снести, но глупого тиранства в нем нет... Если охарактеризовать стратегически - тот еще противничек. С таким придется повозиться.
     Сварог усмехнулся:
     - Ну, я это и сам понял, когда на меня с безоблачных небес сыпались каменюки размером с дом... А сам Горрот? Характеризуя стратегически?
     - Горрот, Горрот... - Гаржак потер лоб, задумчиво улыбнулся. - Знаете, ваше величество, если подойти беспристрастно, там пока что не замечено ничего потаенного . Ничего, что делало бы это королевство необычным. Ну да, я знаю, когда-то давным-давно, в незапамятные времена, еще до Шторма, там вроде бы, согласно байкам, была населенная черными магами страна, и на троне восседал самый главный из них, Шелорис... Только, по большому счету, государь, все это происходило настолько давно, что не осталось точных сведений. Если вообще происходило. Ничего ведь нет, кроме сказок и легенд. Леший ведает, что там творилось до Шторма. Сейчас, во всяком случае - страна как страна, народ как народ. Нечисти и магов по темным закоулкам не больше, чем