Леверлин хмуро уставился на  него,  Сезар  моментально  все  понял  и
больше в верные рыцари не навязывался. С надеждой покосился на Мару, но та
гордо показала язык. Попытка ожечь  взглядом  тетку  Чари  была  пресечена
зверским взглядом капрала.
     Сварогу давно уже казалось, будто  чего-то  недостает,  привычного  и
естественного. Наконец он сообразил: в  отличие  от  прошлых  приключений,
сейчас в нем не опознавали на каждом шагу _п_р_е_ж_н_е_г_о_ графа Гэйра, и
ему больше не было нужды рассказывать свою историю -  жаль,  только  начал
привыкать и втягиваться...
     Кованая решетка у входа в замок  была  поднята,  и  ее  острые  концы
зловеще нависали над самыми головами, когда они проходили под аркой ворот.
Внутренний двор оказался  просторнее,  чем  выглядел  снаружи.  В  загонах
сгрудился крестьянский скот, а его владельцы толпились тут же, вооруженные
чем попало. И особенного боевого пыла Сварог на их  лицах  не  усмотрел  -
только извечное крестьянское терпение. Но  видно  было,  что  юный  сеньор
давно приучил их к любым неожиданностям.
     - Говядины полный замок, - пояснил на ходу  Сезар.  -  В  замке  есть
подземный колодец, пороховой погреб набит по самую крышку. Так что просижу
я здесь, пока самому не надоест. Обещал еще подойти отец  Грук,  смиренный
слуга Единого, лесной отшельник со своей паствой...
     - Не с той ли, что живет под волчьей головой? - спросил Сварог.
     - Здесь, в Заречье, мы на многое смотрим терпимее, - оказал Сезар.  -
А среди Волчьих Голов и в  самом  деде  хватает  вполне  приличных  людей,
загнанных  под  зеленый  флаг  не  страстью   к   разбою,   а   житейскими
обстоятельствами.  Хотя   и   откровенных   душегубов,   конечно,   полно.
Катадаунский Хребет, что вы  хотите.  Сам  святой  Катберт  в  свое  время
сказал, что к здешним обитателям не стоит подходить  с  обычной  меркой...
Паства отца Грука обожает подраться, не особенно и заботясь о поводах, так
что рад буду вскоре узреть родственные души. Нужно же, чтобы рокош  вышел,
как следует, чтобы не пришлось потом краснеть на перед соседями, ни  перед
судом, чтобы предки в гробах не  ворочались...  Прошу  в  башню,  господа,
повара  с  утра   стараются,   как   каторжные,   а   вы,   должно   быть,
проголодались...
     К нему подбежал дружинник в начищенной кирасе и азартно  зашептал  на
ухо.
     - Поздравляю, господа, началось, - сказал  Сезар.  -  К  воротам  уже
прискакала какая-то банда, именующая себя синими мушкетерами. И  командует
ими, по  определению  моего  верного  оруженосца,  смазливая  черноволосая
девка. Одеты, правда, как настоящие синие мушкетеры... Пойду взгляну.
     - Я с вами, - сказал Сварог.
     - Подождите, я тоже. - И  Делия  шепнула  на  ухо  Сварогу:  -  Вдруг
удастся ей что-то объяснить...
     - Попробуйте, - сказал Сварог. - Но что-то не верится...
     Они поднялись на внешнюю стену по  каменной  лестнице  без  перил.  У
ворот, с той стороны, топтались десятка  два  синих  мушкетеров.  Их  кони
выглядели свежими - явно меняли где-то неподалеку.
     - Прикройте пока лицо, - сказал Сварог Делии, и она  низко  надвинула
бадагар.
     Сезар прорычал вниз:
     - Ну, хамье, какого рожна приперлись?
     Оскорбленные дворяне ответили дружным  ревом,  но  Арталетта  подняла
руку в красной  замшевой  перчатке,  и  все  моментально  умолкли.  Сварог
констатировал, что черноволосая красотка  неплохо  управляется  с  буйными
гвардейцами. И вежливо раскланялся с ней, снявши бадагар.
     Она смотрела на Сварога внимательно и недобро - должно быть, знала  о
нем больше, чем хотелось бы. Какое-то время они мерились взглядами,  и  ее
прекрасные синие глаза Сварогу крайне не понравились - таилось там  что-то
дикое, жестокое, непонятное, прежде Сварог ее такой не видел. Чтобы внести
ясность, произнес  про  себя  должное  заклинание  -  и  растерянно  пожал
плечами.
     Вокруг ее стройной фигурки, затянутой в полковничий  мундир,  зловеще
чернел странный  ореол,  напоминавший  гирлянду  причудливых  снежинок,  -
совершенно непонятный, неизвестно  что  означавший.  Примерно  так  Сварог
чувствовал себя когда-то в Монголии,  ради  развлечения  тыкая  пальцем  в
клавиши компьютера и тупо взирая на сменявшие друг друга  таблицы,  желтые
на черном, то ли  просившие  что-то  сделать,  то  ли  прилежно  о  чем-то
докладывавшие - на английском, с которым он был не в ладах...
     Примерно так было и сейчас, разве  что  теперь  он  был  трезв.  Одно
различие: он не знал, что видит, но не  сомневался,  что  витавшая  вокруг
Арталетты аура связана с самым черным злом. Слишком  много  непонятного  -
столько, что перестаешь его опасаться...
     Арталетта тряхнула головой, отбросив  на  спину  повисший  на  шнурке
форменный бадагар. И крикнула:
     - Немедленно опустить мост и сложить оружие! Именем короля!
     Сварог покосился  на  Сезара.  Граф  был  великолепен.  Он  тщательно
оправил кирасу, водрузил на голову рокантон так,  чтобы  его  гребень  был
строго перпендикулярен земной поверхности, величественно скрестил на груди
руки  в  кольчужных  рукавах  и  невыносимо  долго  держал  паузу,  доводя
всадников до белого  каления.  И,  на  миг  упредив  раскрывшую  было  рот
Арталетту, звучно заговорил:
     - Милая девица, если вы хоть  немного  разбираетесь  в  геральдике  и
сопутствующих  ей  дисциплинах,  равно  как  и   в   старинных   традициях
благородного дворянства, вам следовало бы давно  понять,  что  водруженный
над сим замком вымпел  рокоша  прямо-таки  обязывает  нас  отнестись  и  к
отдаваемым от имени короля приказаниям, и  к  нему  самому  без  малейшего
почтения. Совершенно, я бы сказал, наплевательски. Я  готов  пропустить  в
замок вас одну, если только не заломите за ваши услуги чересчур дорого.
     Она  сдержалась  невероятным  усилием  воли.  Побледнев  от   злости,
выговорила холодно:
     - Я - Арталетта, герцогиня Браг, полковник Синих Мушкетеров. Полагаю,
это имя известно и в вашем захолустье? Именем  короля  приказываю  сложить
оружие  и  сдаться.  Люди,  стоящие  рядом  с  вами,   -   государственные
преступники, злодеи короны...
     - Помилуйте, я сам вот уже третий день - государственный преступник и
злодей короны, - сказал Сезар. - Объясняю вам внятно и разборчиво:  я  тут
объявил рокош  согласно  исконным  вольностям.  А  посему  на  короля  нам
плевать. И чихать тоже. И даже, я бы сказал... ну, вы поняли.  Если  вы  в
самом деле дворяне, ведите себя,  как  положено.  На  штурм,  господа,  на
штурм!
     - Не пройдет и часа, как вам предоставят это удовольствие.
     - Вот и прекрасно! - захохотал Сезар. - К чему тогда лишняя болтовня?
     Сварог придвинулся к Делии, встал так, чтобы моментально заслонить ее
при нужде, тихо предложил:
     - Ну, попробуйте...
     Делия сдвинула бадагар на затылок, она волновалась. Арталетта  что-то
тихо приказала своим, Сварог насторожился,  переглянулся  с  Сезаром.  Тот
легонько хлопнул по спине пулеметчика. Пулеметчик кивнул, не оборачиваясь.
     - Алетта! - громко  сказала  Делия.  -  Я  могу  доказать,  что  я  -
настоящая, могу вспомнить все, что знаем только  мы  с  тобой,  начиная  с
детства...
     Мушкетеры вдруг развернули коней, уносясь  прочь.  Арталетта  подняла
руку с пистолетом, но Сварог загородил Делию, и пуля ушла неизвестно куда.
Он выхватил из-за  пояса  два  своих  пистолета,  выстрелил  вслед.  Стена
окуталась дымом - строчил пулемет, вразнобой грохотали  мушкеты,  свистели
арбалетные стрелы. Двое всадников вылетели из седел. Третий упал вместе  с
лошадью. Остальные унеслись под защиту ближайших деревенских домов.
     - Я же говорил, - сказал Сварог Делии. - Не стоило пытаться.
     - Не могу поверить, что она хотела меня убить...
     - А если она не верит, что вы - это вы? И если она -  уже  не  совсем
она?
     - О чем вы?
     - Потом...
     Сезар, совершенно их не слушавший, торжествовал:
     - Почин есть, милорд! И счет, хур Симаргл, в нашу пользу! Ах, ты, еще
ползет...
     Он выхватил пулемет у дружинника. Сварог глянул в поле. Тот, что упал
с конем, пытался отползти, упираясь локтями и волоча ноги.
     - Подождите, - Сварог отвел пулеметное дуло. - Как  насчет  пленного,
граф?
     - Мне он совершенно не нужен. На данном этапе  осады.  Что  он  может
знать?
     - Зато мне он весьма пригодился бы. Он же из тех, кто за нами гнался.
     - Ах да, я не сообразил. Быстрота мышления не входит... Эй, опускайте
мост! Волоките сюда этого обормота! Интересно, кем меня пугала  герцогиня?
Неужели королевские войска уже подходят? Быстро что-то. В  округе  имеется
егерский полк и сотня конных габеларов, а это убого. Ни егеря, ни габелары
штурму крепостей не обучены.
     - Я же говорил, что на реке стоят крейсера, - сказал Сварог.  -  Если
они снимут с кораблей команды и пушки...
     - Простите, милорд, но вам определенно не приходилось  ни  штурмовать
замки, ни защищать их... Моряки, ха! Если у  них  на  борту  есть  морская
пехота, дело осложнится. Если же нет - я настроен наплевательски. Как  они
притащат пушки? Коней, допустим, соберут по окрестностям,  ладно,  но  где
взять упряжь для перевозки пушек? И потом, у половины  корабельных  орудий
вообще нет колес, а у другой колеса крохотные, ничуть  не  подходящие  для
перевозки по суше. Матросы брать замки не обучены, жалкое выйдет  зрелище,
если они рассчитывают только на крейсера...
     Каким бы чудаком граф ни выглядел, военное  дело  он  знал,  и  тенью
последовавший за Сварогом Шедарис посмотрел на Сезара не без  уважения.  А
похвалы капрал раздавал скупо.
     Вернувшись во внутренний двор, Сварог уже не увидел ни  своих  людей,
ни лошадей.
     - Вступило в действие знаменитое  гостеприимство  Сезаров,  -  сказал
граф. - Ванных комнат у меня целая куча, благодаря артезианским  колодцам.
Вон  та  башня  в  полном  вашем   распоряжении,   два   десятка   комнат,
размещайтесь, как привыкли. А подземным ходом я вас  выведу  меж  ночью  и
рассветом, в Час Лешего, когда  дрыхнут  самые  рьяные  караульные  и  меж
стволами ползет туман вперемежку с видениями...
     - Ход надежный? - спросил Сварог.
     Граф блеснул великолепными зубами:
     - Милорд, вы недооцениваете Сезаров! В  старые  времена,  признаться,
иные из них развлекались на королевских  трактах...  Ход  выложен  камнем,
есть вентиляция, совершенно незаметная снаружи, и выходит он в симпатичный
крутой овраг, сущее ущелье. А овраг этот тянется в лес еще  лиги  на  три.
Предки все предусмотрели. Вы уйдете отсюда, словно святой Рох по  водам  с
острова Снимуре, тихо и  безопасно.  Позвольте  представить  -  моя  милая
супруга. Не знаю, что бы я делал без ее вдохновенной  поддержки.  Дорогая,
это... барон Готар. У него срочные дела в Хелльстаде, так что он, увы,  не
сможет погостить подольше.
     Сварог раскланялся  с  молодой  женщиной,  тоненькой,  сероглазой,  в
мужской одежде и легкой кольчуге. Брошенного ею на мужа короткого  взгляда
хватило, чтобы понять: в этом  доме  муж  -  всему  голова,  им  неизменно
восхищаются и с ним никогда не спорят, не говоря уж  о  том,  чтобы,  боже
упаси, подвергать  сомнению  его  замыслы  и  поступки.  Малыш  лет  трех,
цеплявшийся за ее руку, был без  доспехов,  но  свободной  ручонкой  гордо
держал на виду у гостя самый настоящий кинжал, при его  росте  выглядевший
двуручным мечом.
     - Рада вас видеть,  барон,  -  сказала  графиня  чуть  застенчиво.  -
Извините, не можем вас принять, как должно, с фейерверками и крестьянскими
плясками на лугу, муж, как видите, в ссоре с королем, предстоят хлопоты...
     Ее ничуть не удивило, что Сварог  собирается  в  Хелльстад  -  должно
быть, окружавшие ее мужчины на мелочи не разменивались, и  безумная  удаль
считалась здесь нормой поведения.
     - Пришел отец Грук, и с ним - сорок человек, - сказала она мужу. -  Я
их разместила на заднем дворе. Сегодня штурм будет?
     - Сомневаюсь, - фыркнул Сезар. - Пойдемте, милорд, познакомлю  вас  с
лесным пастырем.
     Лесной пастырь сидел на перевернутой корзине и расправлялся с жареной
индейкой - только жалобно похрустывали птичьи  косточки.  Он  был  лет  на
десять постарше Сезара, на локоть повыше, шире вдвое,  чревом  превосходил
втрое. Мускулами не обижен, крайне жизнерадостная физиономия,  румяная  от
здорового лесного воздуха, шрам на  щеке.  Рядом,  прислоненная  к  бочке,
стояла дубинка длиной с оглоблю, наполовину окованная стальными кольцами -
да и железный  массивный  крест,  висевший  на  цепи,  способной  удержать
волкодава, в два счета можно превратить в жуткий кистень,  стоит  снять  с
шеи.
     Вокруг расположились дюжие  молодцы  в  зеленых  кафтанах  и  кожаных
каталанах, с длинными  сложными  луками,  короткими  мушкетами,  мечами  и
чапагами - маленькими топориками на длинных топорищах,  пригодными  и  для
рубки, и для гойкара. Все усердно жевали  мясо,  черпали  из  бочки  нэльг
[черное каталанское пиво, очень крепкое] и держались с веским спокойствием
тертых ребят, прекрасно знающих, ради  чего  их  созвали.  Тут  же  лежали
пять-шесть гланских ладаров - пепельных, поджарых псов, похожих на  догов,
зорко следивших, как оголяются от мяса наиболее приманчивые косточки.
     - Отец Грук, смиренный лесной пастырь, - сказал граф. - А  это  барон
Готар, он направляется в Хелльстад, у него там срочные дела.
     Отец Грук что-то благодушно проворчал, швырнул ближайшему псу остатки
индейки и вытер руки о подол рясы:
     - В Хелльстад так в Хелльстад.  Не  удивляйтесь,  барон,  что  я  так
спокойно принял  известие  о  цели  вашего  путешествия.  Если  рассуждать
философски, Хелльстад есть непреложная  реальность,  принадлежащая  нашему
миру, и нет ничего удивительного в  том,  что  он  служит  конечной  целью
чьего-то путешествия. Правда, я впервые  вижу  человека,  у  которого  там
срочные дела. Сам оборот удивляет - "срочные дела"... Все остальные, с кем
мне доводилось общаться,  употребляли  другие  обороты,  и  многие  честно
говорили: совершить бы наспех хоть что-то героическое да побыстрее  унести
ноги. Бывало, и уносили. Иные, кому особенно везло, уносили ноги вместе  с
головой.
     - А что, бывало - и по отдельности? - спросил Сварог.
     - Ого! - серьезно сказал отец Грук. - В позапрошлом году  один  лихой
бедолага вышел оттуда, неся свою забубенную головушку в руках. И  в  зубах
головушка держала кошель с  золотом.  Лиги  четыре  прошагал,  прежде  чем
свалился. Видите вон того верзилу? Сейчас-то он соколом смотрит, а  в  тот
день, узревши этакого путника, сидел на верхушке дуба и щелкал  зубами  на
весь лес. Уж я-то точно знаю, ибо сидел на соседнем суку и  зубами  щелкал
не тише, хотя в наших местах полагалось бы ко всему  притерпеться.  Золото
мы потом забрали, каюсь, хелльстадское - не обязательно дьявольское, самые
настоящие монеты оказались, только ужасно старые,  иных  даже  ювелиры  не
опознали... Вам туда непременно нужно?
     - Увы, - сказал Сварог. - Дела. Что поделить.
     - Топорик у вас интересный, право... - он глянул цепко, умно.  -  Ну,
да чего только с собой не таскает проезжий народ... Сам бы охотно сходил с
вами, столько лет рядом живу, да так ни разу и не собрался. Да паству  мою
никак не уговорить, а в одиночку неуютно как-то. Бог даст,  выберусь.  Как
только поднакоплю решимости на  славный  подвиг.  Есть  там,  если  верить
слухам, заброшенная церквушка, а в ней,  по  тем  же  слухам,  сам  святой
Сколор оставил знаменитый свой посох, которым во времена  оны  выгнал  всю
нечистую силу из Горрота...
     - А она опять поналезла, - буркнул Сезар, зачерпнул из  бочки  нэльга
себе и Сварогу, и они уселись на корзины.  -  Да,  барон,  пленный-то  ваш
помер, едва принесли... Вот я и говорю: ваш святой  Сколор  нечистую  силу
выгнал, а она опять набилась во все щели, стоило святому уйти подальше...
     - Все оттого, что люди  не  почитают  Единого  Творца  и  поклоняются
созданиям, незаслуженно именуемым богами, - сказал монах. - Взять хотя  бы
вас, граф. С вашим крылатым псом.  Ну  зачем  вам,  человеку  умному,  сей
богомерзкий кумир?
     - А когда он существует! - запальчиво сказал граф. - Я его сам видел.
     - Это еще не значит, что ему нужно  поклоняться,  как  богу.  Вы  еще
перед моими песиками падите ниц, они ведь тоже существуют,  а  при  случае
цапнут почище Симаргла...
     - Отец!
     - Граф!
     Но препирались они, видно  было,  насквозь  привычно,  с  добродушной
терпимостью  старых  знакомцев,  давно  оставивших  надежду   друг   друга
переубедить.  Сварог  вдруг  сообразил,  что  ничегошеньки  не   знает   о
Хелльстаде. Одни общие фразы, из-за крайней расплывчатости не  позволявшие
даже испугаться, как надлежит. А его собственный визит туда не  одарил  ни
особыми ужасами, ни глубокими познаниями...
     - Послушайте, -  сказал  он.  -  Старая  церковь,  вы  говорите?  Но,
насколько я знаю,  Хелльстад  _и_з_н_а_ч_а_л_ь_н_о_  был  страной  зла,  а
церковь означает, что когда-то и там шла самая обычная жизнь...
     - В этом-то и суть пробелов в сегодняшних  наших  знаниях,  -  сказал
отец Грук. - Никто не знает в точности, как обстояло до Шторма.  Сплошь  и
рядом никто не знает также, что имели в виду авторы иных древних хроник  -
какие их иносказания следует понимать буквально, а какие так  и  останутся
иносказаниями, чей подлинный смысл забыт начисто.  Сам  я  давно  подметил
одну любопытную закономерность: в Хелльстаде,  голову  даю  на  отсечение,
слишком многое слишком часто меняется. Люди, проходившие по одним и тем же
местам, описывают их совершенно  по-разному.  Географические  ориентиры  -
горы, реки - остаются прежними, а вот обитатели меняются  разительно.  Что
решительно противоречит доброй  старой  сказочной  традиции,  по  которой,
скажем, обитающий у ручья с медными берегами дракон так у  этого  ручья  и
останется, пока его не укокошат. Но чтобы дракон вдруг откочевал  куда-то,
а берега из медных вдруг стали хрустальными и к ним  перебрались  болотные
хохотунцы - такого в сказках не водится. Я, понятно,  чисто  умозрительные
примеры привожу.
     - Но ведь Хелльстад - не сказка, - сказал Сварог.
     - Тем более! Все должно подчиняться определенным законам, даже  магия
и заколдованные страны. А когда законы, как выясняется, не действуют...
     - Тогда? - жадно спросил Сварог.
     - Тогда приходится признать, что загадку нашим скромным разуменьем не
одолеть, - вздохнул отец Грук. - И нужно идти самому, проверять  россказни
и гипотезы, но поди ты выбери время, да и храбрости следует поднакопить. И
насущной жизненной необходимости в этаком вояже пока что нет...
     - А легендарный посох?
     - Чтобы наложить руку на этот посох, надо кое в чем не  уступать  его
прежнему хозяину...
     - Да, насущная жизненная необходимость... - вздохнул Сварог, вставая.
- Пойду я, пожалуй, к своим людям. Не проводите, граф?
     - Ну конечно, пойдемте.
     Когда они отошли шагов на двадцать, граф покрутил головой.
     - А ведь не вытерпит, пойдет в  Хелльстад.  Давно  уже  собирается  с
духом... Честное слово, и я с ним пойду. Если уцелею  после  всего  этого.
Умная голова отца Грука давно оценена, теперь  и  со  мной  то  же  будет.
Старые предания гласят, что в Хелльстаде удачи добивался  главным  образом
тот, кому в большом мире терять было совершенно нечего. Правда, удача  эта
может выпасть двоякой, неизвестно, к добру или  к  худу  -  если  не  врут
насчет хелльстадского короля, если он в самом деле есть и  большой  мастер
искушать... Вон туда, видите вход?
     Сварог вошел в башню. Там было чисто,  подметено,  висели  на  крюках
вдоль лестницы керосиновые лампы, пол устилали грубые домотканые половики.
В общем-то, замок - жилище уютное, если за ним следить. И жить там, где не
бывает зимы.
     Он стал подниматься по лестнице, пробуя тяжелые двери. Две  оказались
запертыми, третья отворилась.