рщился  Сварог.  -- Не вздумай  что-то такое
выкидывать.  Я-то к тебе  уже  привык,  а  вот  сторонние  люди...  Нам пора
становиться  респектабельными  --   особенно   теперь,  когда   вокруг   нас
заваривается самая натуральная большая политика...
     --  Я все понимаю,  ваше  величество, --  сказала Мара смиренно. -- Изо
всех сил постараюсь соответствовать...

Глава 7. ЛЮДИ В ЮБКАХ, НО НЕ ЖЕНЩИНЫ


     Среди  множества   загадок,  которые  обожают  загадывать  друг   другу
таларские детишки,  есть одна, рассчитанная на вовсе  уж сопливых карапузов:
"Люди в юбках, но не женщины -- это кто?" Самые маленькие еще теряются, зато
ребятенок  постарше  ответит  браво,  не  задумываясь:  "Тоже  мне!  Гланцы,
конечно!"
     Так уж  исторически  сложилось, что гланцы  вместо  штанов носят  юбки,
пусть и не вполне похожие на женские. Обычай этот идет с незапамятных времен
по слухам и  туманным легендам, существовал еще до Шторма.  Сварогу и прежде
доводилось  встречаться  с  гланскими  гвардейцами,  так  что он  ничуть  не
удивился, когда к нему в полукруглый зал чинно вошли вереницей семеро крайне
живописных субъектов: в ослепительно белых рубашках, прошитых золотой нитью,
жилетах  из медвежьей шкуры  мехом наружу, ярких  беретах с пышными перьями,
кожаных сапогах, с мечами и кинжалами на широких  поясах  -- и при  всем при
том в. коротких, выше  колен,  шерстяных юбках, красных, синих и  черных,  в
разноцветную клетку. На шее у  каждого красовалась массивная  золотая цепь с
овальным  медальоном, украшенным изображением оскалившейся медвежьей головы,
--  действительно, глэрды,  как на  подбор  --  высшее  дворянство.  За ними
показался  широкоплечий  мрачный монах в коричневой рясе. На  поясе  у  него
кроме длинного скрамасакса в железных ножнах висели символы Братства святого
Роха, прекрасно Сварогу  знакомые:  серебряный  клевер-трилистник, бронзовая
фигурка коня и вырезанный из дерева сжатый  кулак. Судя по тому, что  именно
он оказался в составе депутации  вместе с семью глэрдами, это был не простой
боевой монах, а кто-то из немаленького начальства.
     Сварог, как и полагалось, церемонно выслушал имена:
     -- Глэрд Даглас, глэрд Баглю, глэрд Маки... смиренный брат Фергас...
     Появившийся  последним  гланский  посол,  хотя  и  был  лицом  донельзя
официальным, хотя и  носил на  шее золотую цепь  с семью подвесками  в  виде
цветов  чертополоха (что  свидетельствовало о его титуле  глэва, аналогичном
маркизу,  барону или графу), вел  себя  тише воды,  ниже  травы, словно юный
кадет в компании усыпанных боевыми орденами полковников.  Он уселся на самое
дальнее от Сварога и самое близкое к двери кресло с таким видом, словно  был
допущен сюда из милости и боялся при малейшей оплошности быть вышвырнутым за
дверь.
     Меж  тем Сварог при  прежних встречах успел убедиться, что человек  это
самолюбивый и  гордый. Такое его поведение могло свидетельствовать об одном:
члены   депутации  были  настолько  уважаемы  и  влиятельны  в  Глане,   что
гордецу-дипломату   поневоле  пришлось  стушеваться  и  обернуться  образцом
скромности...
     Живописные усачи  средних лет  и  почтенные седовласые  старцы степенно
рассаживались, одергивая юбки совершенно  другими,  не  женскими движениями.
Сварог  вспомнил,  что цвет и клетки на юбках означают принадлежность к тому
или иному  клану.  И  всерьез задумался: а  не есть  ли это  каким-то  чудом
отразившийся в параллельном мире, словно в зеркале, призрак Шотландии? Очень
уж похожи иные детали...
     --  Рад вас  приветствовать, господа  мои, --  сказал  он вежливо,  без
лишней чопорности, неуместной на таком вот неофициальном приеме. -- Надеюсь,
плавание было безопасным и приятным... Позвольте представить моих министров:
графиня Сантор и барон Карах. Тайн от них у меня нет...
     Он  с  любопытством следил за реакцией  визитеров.  И  остался  чуточку
разочарован:  они  без   малейших  эмоций  смотрели  на   рыжую  девчонку  в
раззолоченном мундире  и примостившегося на  широком  подлокотнике Сварогова
кресла серенького домового,  ради такого случая надевшего через плечо черную
с белым ленту  гланского ордена Пещерного Медведя (будем надеяться, гланских
сановников такое зрелище не оскорбит...)
     Правда, самый старший из них, тот, что  звался глэрд  Даглас, мимолетно
улыбнулся:
     -- Ваше величество, когда мы посылали  орденские знаки вашим министрам,
мы и не предполагали, что один из них -- не человек.
     -- Надеюсь, это не вызовет никаких... недоразумений?
     . --  О,  что вы,  государь... Существа таковые нам давно  и  прекрасно
известны, доказали свой ум и полезность... хотя я никогда не подумал бы, что
одному из них  удастся  дослужиться  до столь  высоких  постов  и  заслужить
титулы... Надо полагать, по заслугам, -- поторопился он добавить. И добавил,
обращаясь к Караху: -- Ваши... соплеменники, барон, без сомнения, услышав об
этом, будут горды...
     Покосившись на Караха, Сварог  заметил,  что домовой прямо-таки заерзал
от любопытства -- он давненько уже пытался узнать, где же все-таки на Таларе
обитают его ушедшие из  Ямурлака собратья.  Но  новоявленный барон и министр
был  достаточно  дисциплинирован,  чтобы встревать,  прежде  чем  закончится
протокольная часть...
     -- Быть может, вина, господа мои? -- предложил Сварог по долгу хозяина.
     -- С  вашего позволения, государь, мы пока что откажемся, -- ответил за
всех Даглас. -- Нам  хотелось бы  перейти прямо  к делу, если  вы не  имеете
ничего против...
     -- Не имею, -- кивнул Сварог.
     "А  они напряжены,  --  отметил он спокойно. -- Сидят, как на  иголках.
Особенно  парочка  самых  молодых,  да  и  старики, как  ни  владеют  собой,
волнуются..."
     -- Перед вами, государь, -- выборные, отряженные  для высокой миссии на
Совете  кланов,  -- сказал Даглас. -- Можно смело говорить, что нам даны все
необходимые полномочия, и мы вправе  делать самые ответственные заявления...
Если   желаете,  мы  можем   предъявить  составленный  по  всем  правилам  и
удостоверенный личными печатями глав кланов документ...
     Он  сделал движение рукой,  словно собирался  открыть висевший на поясе
кошель из черной козлиной шкуры.
     Сварог  предупредил  его  попытку,  решительно  протянув  руку,  --  он
вспомнил, что  усомниться  в честном  слове  дворянина повсеместно  означает
нанести  тому  смертельное  оскорбление,  а  уж что  касается  патриархально
помешанных на чести гланцев...
     -- Не трудитесь, глэрд. Мне достаточно вашего слова.
     -- Я польщен, государь, что  вы  так  говорите, -- величественно кивнул
старик. -- Я буду краток. Мы,  выбранные главами кланов, явились сюда, чтобы
предложить вам корону королевства Глан -- со  всеми правами и обязанностями,
вытекающими из владения таковою...
     Что немного странно  и  немного смешно, но Сварог  не ощутил ни особого
волнения,  ни  особого  удивления. Сам поразился такой  бесчувственности  --
как-никак момент был историческим, что ни говори.
     И  тем не менее...  В  душе  ничто не колыхнулось.  А  немногие  мысли,
приходившие на ум, были,  вот  стыдобушка, напрочь  лишены эмоций, лирики  и
романтики.  Вполне  деловито, холодно он калькулировал  в  уме: "Короли  там
никогда не были самодержцами, вечно приходилось править с оглядкой на старые
традиции и "мнение кланов", а уж мятежей и возмущений  на каждый век писаной
истории   приходилось   столько,  что  иному   государству  хватило   бы  на
тысячелетие... С  другой стороны --  это как-никак страна. Несколько  полков
полного  состава, множество  вооруженного  народа,  сызмальства  приученного
владеть оружием. При нужде из них  можно составить ополчение, не  уступающее
иным  регулярным  полкам   соседей.  Несколько   военных  кораблей  морского
плавания,  крепости,  университет,  серебряные  прииски...  По  сравнению  с
нынешней своей "державой" -- сущий клад..."
     Неужели  эти мысли означали,  что  он помаленьку  становится  настоящим
монархом,  выше  всего   ставящим   пресловутые  --  а  почему,  собственно,
пресловутые? -- государственные интересы? С гланцами можно всерьез прищемить
хвост этой  наглой молодой  красотке,  лоранской королеве, можно отправить в
Три Королевства тысяч двадцать народу...
     --  Я  понимаю,   государь,  что  наша   страна  --  не   самое  ценное
приобретение,  -- продолжал  Даглас. --  Земли  скудны,  враг силен,  жители
вольнолюбивы и строптивы... И тем не  менее  мы  решили  обратиться именно к
вам. Король после  несчастного случая на  охоте не  проживет долго,  он  еще
цепляется  за жизнь, но  лекари не дают ни малейшей надежды. Мы больше всего
боимся,  что после  его кончины начнется, как  уже  не раз случалось,  война
кланов. Нет достаточно  авторитетного и сильного  претендента,  сумевшего бы
устроить всех. А вот вы нам представляетесь именно такой кандидатурой... Вы,
наверное, сами не  отдаете себе в  том отчета, но вы  известны на континенте
больше, чем  вам думается. После  вашего  похода  в  Три Королевства,  после
завоевания вами Хелльстада  вы  стали  чересчур заметной фигурой... И уж  во
всяком  случае  тем,  против кого  остерегутся  бунтовать иные наши мятежные
вельможи.  Мы  хорошо  и долго  изучали  настроения людей,  собирали мнения,
прислушивались к разговорам... да что  там,  откровенно признаюсь, разослали
множество тайных  агентов, и после их подробных донесений я могу говорить со
всей уверенностью -- вы будете сидеть на троне крепко. Мы, со своей стороны,
приложим все силы, чтобы стать вам надежной опорой.
     -- Простите,  глэрд, а вы  хорошо обдумали мою кандидатуру?  -- спросил
Сварог. -- Признаюсь сразу: характер у  меня не из легких, я  ни за  что  не
соглашусь с  ролью чисто декоративной фигуры.  --  Глядя  в глаза  седоусому
старику,  он  продолжал  внятно  и  жестко:  -- Может  оказаться так,  что я
потребую беспрекословного повиновения и найду способы его добиться...
     -- Мы к этому готовы, государь.
     -- Ваше  величество...  -- заговорил вдруг  монах,  и судя по тому, как
раскрывший  было рот  Даглас так и  не произнес ни  слова, Сварог понял, что
человек  в коричневой рясе здесь равный среди равных, если  не более.  -- Со
своей стороны, могу  вам  гарантировать  полную  и  безоговорочную поддержку
Братства. Каковое, как многим прекрасно известно  (казалось, он обращает эти
слова  не к Сварогу, а к семерке глэрдов), распространяет свою  деятельность
на весь континент, и по зову братьев из одной страны на помощь всегда готовы
прийти остальные. Я не хвастаю, государь, я  говорю о реальном положении дел
-- Братство не  знает  границ...  Вам  доводилось  уже встречаться  с нашими
братьями  -- и они о вас очень высокого  мнения. Не сочтите за дерзость,  но
мы, как могли и как умели, постарались вас изучить. Вы уже показали себя как
борец с известным  Злом.  И  я вас прошу вновь  вступить в  борьбу.  На  нас
движется Горрот. Многое из того, что было против нас пущено в ход, относится
к тому,  кого вы ненавидите не менее нашего. При взятии горротцами  крепости
Корромир...
     --  Возможно, вас  это удивит,  но  я знаком с этой историей, --  мягко
прервал Сварог. -- Мне пришлось даже наблюдать...
     --   Тем  лучше,  ваше  величество.  В  таком   случае  вы  даже  лучше
представляете   себе  угрозу,  чем  мне   казалось  поначалу...  У  нас  нет
доказательств, позволивших бы апеллировать к императорскому трону. Однако от
этого ситуация  не стала  менее  грозной. Против  нас выступила  Тьма.  И вы
кажетесь  нам  единственным,  кто способен ее  остановить.  Если  вы  готовы
взвалить на себя эту ношу...
     -- Согласен, -- сказал Сварог.
     И услышал единодушный вздох облегчения. "Мало мне было своих забот?  --
подумал он с усталой обреченностью. -- А впрочем, как знать, вдруг да выгода
и окажется взаимной..."
     -- Мы  немедленно свяжемся  с Советом,  --  сказал Даглас, изо всех сил
стараясь не улыбаться во  весь рот. -- Кстати...  Известно ли вам, государь,
что ваши далекие предки  обитали в  Глане еще до  Шторма? Значительно  ранее
Шторма?
     -- Я слышал краем уха, -- кивнул Сварог.
     -- Сохранились даже остатки одного  из ваших замков -- конечно, за семь
тысяч лет от  него осталось совсем немного... Ваши предки  тогда  звались не
Гэйры, а Гайры.
     -- А что случилось с королем? -- спросил Сварог.
     -- Лошадь понесла и ударила его головой о сук.
     -- Печально, -- сказал  Сварог  из чистой  вежливости, чтобы только  не
молчать.
     -- Это  еще не самое печальное, государь, -- сказал монах. -- Печальнее
всего то, что за  полтора года с королевской фамилией произошла череда столь
же  трагических  и  на  первый  взгляд  вызванных  совершенно  естественными
причинами  умертвий.  Сначала  вдовствующая  королева-мать,  женщина  вполне
крепкая, почувствовала  головокружение на крутой  лестнице, упала и  сломала
шею. Потом младший  брат короля утонул всего в  полулиге от берега  -- лодка
отчего-то  перевернулась  при  ясной погоде и полном отсутствии  волнения на
море.  Юноша был  отличным  пловцом,  но  тут  отчего-то  оплошал,  и  волны
выбросили на берег труп без признаков насильственной смерти, а двух  моряков
так и  не нашли.  Через  месяц  смирные лошади, запряженные  в  карету  дяди
короля, отчего-то понесли,  бросились с  обрыва, прежде чем кто-нибудь успел
выпрыгнуть, и все, кто сидел  в карете, погибли. В деревянном летнем дворце,
где остановилась  супруга  короля, внезапно  полыхнул  странный пожар, никто
даже не успел  выскочить, в том числе, понятно, и ее величество. (Сварог тут
же   навострил   уши,   но   благоразумно  промолчал.)   Дочь  короля,   уже
совершеннолетняя по  нашим  меркам  девица, была зарублена средь  бела дня в
королевским замке внезапно  спятившим стражником. Малолетний сын короля умер
в  результате  опять-таки  несчастного случая  --  в его  комнате обвалились
рыцарские  доспехи аккурат  в  тот  момент,  когда  мальчик  стоял  рядом  и
разглядывал их.  Теперь  несчастье с самим королем... За  полтора года некая
сила покончила со всеми законными претендентами на престол. Возможно, мы вам
покажемся излишне подозрительными, но  никто из нас не верит  в роковую цепь
случайностей...  хотя прямых  доказательств  обратного  у нас  тоже  нет. Мы
просто знаем, кому выгодна эта череда смер-- Ну что же, -- сказал Сварог. --
Зачислите-ка и меня в ряды излишне подозрительных, право же, ничего  не имею
против... Быть может, настало время для вина, господа?
     -- Пожалуй, -- кивнул Даглас.

Глава 8. ХОЛМЫ ПОД НЕБОМ


     Высокий каурый  жеребец Мары поравнялся с ним, и боевая подруга шепотом
поинтересовалась:
     -- Интересно, каково  оно -- в юбке  ходить?  Не  поворачивая головы, с
истинно королевским величием Сварог ответствовал:
     -- Надо вам  сказать, гланфортесса, что юбкой эту деталь одежды именуют
люди несведущие. На деле же никакая это не юбка, а мужской тартан.
     -- Ну, а все-таки?
     -- В этом есть свои выгоды, -- сказал Сварог как ни в чем не бывало. --
Одеваться  проще.  Когда  случается  боевая  тревога, в  штаны  порою  и  не
запрыгнешь спросонья в три-то секунды... Очень, понимаешь ли, рационально.
     --  Ну  да,  я  так и  подумала, -- кивнула  она с непроницаемым лицом,
встряхнула рыжей гривой,  перетянутой дворянской повязкой с золотыми цветами
чертополоха, присвистнула, подняла  коня в галоп  и  помчалась  по луговине,
описывая широкую дугу.
     Сварог же ехал чинно, как и полагалось королю, -- выпрямившись в седле,
крепко  держа широкие черные поводья, вышитые тем же чертополохом и золотыми
медвежьими  головами.  За  его  правым плечом  знаменосец  торжественно  вез
старинный королевский штандарт -- окованный золотом огромный череп пещерного
медведя  на  длинном шесте, позванивавший  замысловатыми висюльками. Вокруг,
охватив  широким,  надежным кольцом,  скакали  с  каменными  лицами  молодые
дворяне  из  Медвежьей Сотни -- королевской  лейб-гвардии, народ  отчаянный,
сплошь безземельные и  безденежные младшие сыновья. С кем-с-кем, а уж с ними
Мара моментально  нашла  общий язык,  поскольку  в  Глане  с  его бедноватой
патриархальностью  амазонки были отнюдь не редкостью, даже в Медвежьей Сотне
их насчитывалось десятка полтора.  Вот  Элкону  пришлось потруднее -- ездить
верхом он почти  не умел, как и владеть мечом,  а тех, перед кем  он мог  бы
похвастать  виртуозностью  в обращении  с  компьютером, в стране попросту не
имелось (впрочем, как и в прочих державах континента). Отношение к книжникам
в Глане было, конечно, уважительным,  но и с долей  легкого пренебрежения --
по старинке  тут  жили, по  прадедовским традициям, согласно коим  выживание
зависело в первую очередь от оружия, а уж в последней степени -- от покрытых
типографскими значками или чернильными строками листов бумаги. Признаться, в
этом была своя сермяжная правда:  маловато в этой бедной стране возможностей
для серьезного книжника, не развернешься...
     Впрочем,  судя по виду,  парнишка не комплексовал. Сварог  уже дознался
тишком о причинах  столь горделивого  вида -- та самая  беспутная  горняшка,
подученная Марой, сумела-таки быстренько внушить юному вундеркинду, что он и
в других  отношениях весьма неплох. Так  что  на  лице  Сварогова  "министра
науки" откровенно  играла удовлетворенная мужская  гордость. Ну и ладненько,
Мара права, от сотрудничков с комплексами толку не добьешься...
     Сам Сварог втихомолку отдыхал душой. В отличие от Готара, где буквально
все пришлось строить на голом месте, здесь от него и не требовали впрягаться
в  работу  подобно могучему  ломовому  жеребцу ялмарской породы.  За неделю,
предшествовавшую  сегодняшней  коронации,  так  и  не  нашлось,  собственно,
серьезных  дел, достойных  приложения  королевской  десницы. Разумеется,  он
изучил  и подмахнул множество бумаг, но это была рутина, связанная со сменой
монарха, и не более того. Длилась она всего-то  день-два,  а потом наступило
затишье.
     Страна  жила  и работала, как нехитрый, но надежный механизм. Как успел
понять Сварог,  авторитетный  король здесь  исполнял  главным  образом  роль
пожарной  команды, в чьих  услугах решительно не нуждаются,  пока  нигде  не
заполыхает и стоит тишь, гладь да божья благодать. И это его на данном этапе
полностью  устраивало --  он не  ощущал  в  себе бесцельного реформаторского
зуда,  желания  крушить  и перестраивать ради самого процесса.  Свою идею  о
переселении части гланцев в Три Королевства он, понятно, не оставил, но план
этого нешуточного мероприятия взялся уже разрабатывать по его приказу  глэрд
Таварош,  толковый,   по  отзывам,  министр,   при  здешней   управленческой
незамысловатости свободно управлявшийся  и с финансами, и с мореплаванием, и
с земледелием, да много с чем еще. А самому Сварогу, судя  по деликатным, но
достаточно  твердым  намекам,  предстояло  вскоре сосредоточиться  на  более
приличествующем  гланскому  королю   занятии:   как  следует   намять  холку
горротцам, захватившим кроме крепости Корромир еще и все Заречье.
     К этой идее он отнесся с превеликой  охотой  и по вдумчивом размышлении
собирался  применить против  Стахора  Горротского  его  же оружие:  средства
войны,  мягко скажем, нетривиальные, зато впрямую не нарушавшие правил. Коли
уж Стахору было угодно развлекаться с живыми зажигательными бомбами в облике
обычных  дворняг, пусть  не  плачется, если  сам  столкнется  с  неприятными
сюрпризами...  Проще  говоря,  Сварог  намеревался приволочь  из  Хелльстада
парочку глорхов, исполинских змеюк с некоторыми зачатками  интеллекта, и, не
мудрствуя лукаво, запустить их в  Заречье с приказом особо не церемониться с
попавшимися на пути горротцами.
     Даже если Стахор после такой диверсии начнет  жаловаться и  забрасывать
императрицу  челобитными  (хотя,  по  слухам,  горротский  король  до  таких
пошлостей опускаться  не любит), все  обойдется.  К нечис