Сварог  доел  персик,  бросил  на   поднос   скользкую   косточку   и
ухмыльнулся:
     - Да успокойся, милая, не лучусь я добротой и верой в человечество...
Любезный  мэтр  на  время  моего  отсутствия  будет   вынужден   несколько
ограничить передвижения, хотя от голода и жажды не умрет...
     - А если вас тем  временем  убьют?  -  уже  далеко  не  так  спокойно
поинтересовался мэтр.
     - Рад, что вы желаете мне успехов... - сказал Сварог. -  Если  убьют,
получите свободу, но не раньше. Как видите, я осваиваюсь с короной.
     - И что она тебе еще подсказала? - поинтересовалась Мара.
     - Что до моря мы доберемся в  небывалой  роскоши  и  уюте,  -  сказал
Сварог.  -  Прямо  в  замке,  благо  летучий.  А  коням  придется   гулять
самостоятельно, что поделаешь... Вот  только...  -  Он  надолго  замолчал,
прислушиваясь к новым ощущениям, крайне необычным и  весьма  непростым.  -
Странное у меня чувство, замок словно бы и не мертвый...
     - Он и не живой, - сказал мэтр Лагефель. - В человеческом  языке  нет
подходящих слов, или их, вернее, забыли... Вентордеран - не мертвый  и  не
живой. Он - нечто иное. Его чувства - не совсем чувства,  но  они  у  него
есть. Я подозреваю, такие здания умели строить до Шторма - насколько можно
судить по редким обмолвкам короля... И не сказал бы,  что  замок  особенно
был привязан к королю. Королю было  свойственно  несколько  преувеличенное
презрение ко всему окружающему,  выражавшееся  порой  прямолинейно  и  без
малейшего такта. Вентордеран никогда не выйдет из повиновения хозяину,  но
ему свойственна толика симпатий и антипатий, как и живым существам.
     - Хорошенькое дельце, - сказал Шедарис, опасливо оглядываясь  во  все
стороны. - Как примется вдруг  капризничать,  еще  пришибет  колонной  или
клозетной чашкой за седалище цапнет...
     - Главное, не ковыряйте стены столовым ножом. - На губах библиотекаря
мелькнула мимолетная улыбка. - Капризы - это исключено...
     - Твоим бы хлебалом, дедушка, да медок  наворачивать...  -  пробурчал
капрал довольно громко.
     Однако успокоился. Мара по-прежнему надзирала  за  библиотекарем,  но
остальные понемногу разбрелись  по  углам.  Леверлина  отчего-то  особенно
заинтересовали пантеры, Делия с профессиональным, надо полагать, интересом
озирала трон. Вызванные Сварогом золотые болваны выносили труп короля.
     - Куда ты его? - спросила Мара.
     - За ворота, - хмуро сказал  Сварог.  -  Пусть  закопают  где-нибудь.
Препустой  человечишка  был,  и  что-то  не  тянет  меня  устраивать   ему
погребальную процессию с венками и  факелами...  Эй,  эй!  -  окликнул  он
благодушно. - Это что же, своего короля грабить?
     Бони,  подняв  крышку  ближайшего  сундука,  откуда  так  и  брызнуло
радужным сиянием бриллиантов, запустил туда широченную ладонь  и  горстью,
как семечки, переправлял камни в карманы.
     Ничуть не смешавшись, он хладнокровно пояснил:
     - Когда выберемся, мне еще короля Арсара свергать, сволочь старую.  А
такое предприятие требует серьезных  денег.  Тут  еще  до  дешевой  матери
остается, командир, не обожру я тебя...
     - Да ладно, - великодушно сказал Сварог. - Черпайте, ребята, в  шляпы
и за голенища, я ж обещал,  что  вы  у  меня  либо  голову  сложите,  либо
озолотитесь.
     Мэтр Лагефель охотно пустился в пояснения  -  иные  сундуки  были  по
крышки полны самоцветами, иные - украшениями,  иные  -  золотыми  монетами
всех времен и народов, включая напрочь исчезнувшие из  писаной  истории  и
людской памяти. "Бог ты мой, ну зачем он  все  это  копил?"  -  недоуменно
подумал Сварог. Леверлин не проявил  никакого  желания  набивать  карманы,
поглощенный пантерами. Делия с Марой, не в силах побороть женскую  натуру,
мимо драгоценностей не прошли, но угомонились довольно  быстро.  Остальные
надолго прикипели к  королевским  сокровищам,  и  Сварог  получил  немалое
удовольствие, наблюдая за ними: как они завороженно бродят  от  сундука  к
сундуку, хватая новое, выкладывая прежнее и философски убеждаясь  в  конце
концов, что пора остановиться,  потому  что  семи  жизней  у  человека  не
бывает,  а  за  одну-единственную  промотать   любую   добычу   решительно
невозможно. Тетка Чари опомнилась первая, отошла, смущенно улыбаясь:
     - Слышала я сказочки про такие  клады,  да  по  глупости  не  верила.
Теперь и гостиницу отстраивать как-то смешно. Впору снарядить  эскадру  да
поплавать вольной адмиральшей...
     - Подождите, то ли еще будет, - сказал Сварог рассеянно. - Отвоюем мы
для Конгера земли, и сделает он  вас  всех  графами  да  герцогами,  благо
вакансий  на  означенных  землях  предвидится  немерено...  Принцесса,  не
поскупится ваш батюшка для таких-то орлов?
     Делия отрешенно улыбнулась ему, из чистой вежливости, сказала тихо:
     - Грустно. Вы не отсюда, граф, вам не понять, сколь жуткой славой был
овеян этот замок и весь Хелльстад. А  в  итоге  -  жалкий  человечишка  на
троне, зажравшийся фигляр...
     - В жизни так оно частенько и бывает, знаете ли, - сказал Сварог.
     Мэтр Лагефель с ноткой задетой гордости поторопился уточнить:
     - Сколь бы ограниченным ни был покойный король, это отнюдь не  лишает
Хелльстад его нешуточного могущества...
     Сварог,  ничуть  не  пытаясь  проникнуться  этим  могуществом,  столь
неожиданно свалившимся прямо в руки, задумчиво погладил стену. Словами это
не описать, но ему чудилось присутствие огромного живого  пса,  теплого  и
преданного. И обрадованного - самое подходящее слово. Слишком много пинков
и просто пренебрежения пришлось вынести от  старого  хозяина,  пожалуй,  и
самого-то себя не любившего из-за безмерной  мании  величия.  Венец  мании
величия - когда обожествляют даже не себя, а свой трон...
     Пол едва заметно дрогнул под ногами - громада Вентордерана двинулась,
плавно скользила к  восходу,  к  океану.  Пес  уловил  желание  хозяина  и
торопился исполнить. Холмы и  горизонты  неспешно  уплывали  назад,  скоро
скрылись из виду и сидевшие в ряд громадные хелльстадские псы, провожавшие
взглядами новоявленного повелителя, словно солдаты на смотру.
     "Да ведь это ВЛАСТЬ, - вдруг подумал Сварог. - Власть над краем,  где
бессильны и обитатели небес. И никто больше не сможет дергать за  ниточки,
поучать и приказывать... вот только на что эту власть  употребить,  против
кого обратить и за что бороться?"
     - Что ты так прикипел к этим кискам? - спросил он Леверлина.
     Леверлин сказал, не оборачиваясь, не вставая с колен:
     - Об этих кисках с незапамятных времен кружит  любопытное  поверье  -
будто они могут оживать. Но что для этого нужно делать, никто не знает.  А
знаменитую историю с кошкой из черной бронзы,  выкопанной  крестьянами  на
свою беду, многие считают сказкой. Да, те же самые, что в Акобаре,  словно
из одной мастерской...
     - Существует такое поверье, вы правы, - мэтр Лагефель исправно  играл
роль предупредительного гида. - Эти статуи были антиками  еще  задолго  до
Шторма.  В  Вентордеране  немало  подобных  редкостей.   Король   когда-то
интересовался пантерами, но так и не доискался  разгадки.  Возможно,  ваше
величество сможет продвинуться гораздо дальше на пути познания посредством
устройства,  которое  ваш  предшественник,  насколько   я   могу   судить,
использовал далеко не в полную силу...
     - Э, нет, - сказал Сварог. - Кажется, договорились уже - новый король
полезет внутрь этой штуки не раньше, чем разделается с текущими  делами...
Стоп, я этого не заказывал!
     В зал вошел золотой истукан  и  направился  прямо  к  нему,  неся  на
вытянутых руках, прямо-таки благоговейно, пурпурную мантию, переливавшуюся
при малейшем колыхании всеми оттенками алого, багряного и малинового.  Вид
у истукана был серьезный и сосредоточенный, как у какающей собаки.
     - Он исполняет свои  обязанности,  ваше  величество,  -  сказал  мэтр
Лагефель. - Вы их еще не  научились  различать,  но  это  ваш  камердинер.
Король никогда не ходил без мантии, разве что в спальне снимал. За  тысячи
лет появляются устоявшиеся привычки... Позвольте помочь?
     - Форма одежды - дело святое... - проворчал Сварог. - Надеюсь, это не
та же самая?
     - Ну что вы, ваше величество!
     Оказалось, дело  нехитрое  и  мантия  снабжена  удобными  застежками,
совершенно незаметными снаружи, словно брежневский стульчик  на  Мавзолее.
Сварог, с непривычки  наступая  на  полы,  прошествовал  к  высокому,  под
потолок, зеркалу, обозрел себя и нашел, что  выглядит  в  должной  степени
глупо, то есть именно так, как и надлежит королю-выскочке с живым замком и
скопищем жутких чудищ вместо  нормальных  подданных.  Обернулся.  Странная
Компания, включая Делию, таращилась на него серьезно и уважительно. Только
Мара  из-за  спины  Шедариса  показала  язык  без   всякого   почтения   к
торжественной минуте. Сварог прошел к янтарному трону, ухитрившись ни разу
не наступить на подол багряной хламиды, сел, положил руки на  подлокотники
и вполне искренне попытался ощутить себя грозным, могучим самодержцем,  но
в голове упрямо вертелся анекдот о  маленьком  зеленом  крокодильчике.  Он
махнул рукой, слез с трона и спросил:
     - Просьбы, прошения, челобитные? Еще по  пригоршне  брильянтов,  быть
может?
     - У меня покорнейшая просьба, - сказала Делия совершенно серьезно.  -
Нельзя ли отыскать ванную?
     - Разумеется, принцесса, - сказал  Сварог.  -  Их  тут  навалом.  Вас
проводят. До моря нам еще ехать  и  ехать,  и  посему  объявляю  гарнизону
роскошный отдых со всеми излишествами.
     Он  сосредоточился,  и  тронный  зал  наполнился  мелодичным   звоном
потревоженного  золота  -  появились  истуканы,  с  церемонными  поклонами
уводившие его  верных  сподвижников,  дабы  вкусили  заслуженного  отдыха.
Сподвижники,  успевшие  освоиться  со  многими  чудесами  и  молниеносными
переменами в судьбе, шествовали без всякой робости. Только Мара  осталась,
сопровождая  книжника,  словно  вторая  тень.   Некоторое   время   Сварог
откровенно  забавлялся,  путешествуя   мысленно   по   закоулкам   дворца,
наслаждаясь незнакомым доселе чудом - он оставался на троне, чувствуя  его
всем телом, и в  то  же  время  словно  бы  бесплотным  духом  блуждал  по
коридорам, лестницам, анфиладам пышных покоев, обозревая  древние  статуи,
золотых зверей, яшмовые статуи, коллекции драгоценностей и  оружия.  Потом
он наткнулся на раздевавшуюся в ванной Делию, смущенно  фыркнул  и  вернул
зрение в тронный зал. Встал, прошелся  возле  трона,  за  ним  почтительно
следовал мэтр Лагефель, за мэтром бдительно следовала Мара.  Сварог  резко
остановился (отчего вся процессия сбилась с ритма), обернулся:
     - А теперь поговорим о серьезных вещах.  Мэтр,  что  вам  известно  о
маленьком народце из подземной пещеры?
     - Только то, что они существуют и  обитают  там,  -  ответил  тот.  -
Покойный  король  ими  ничуть  не  интересовался,   полагая   их   полными
ничтожествами, а сами они наверху никогда не появлялись. Насколько я знаю,
они живут в пещере с незапамятных времен, возможно,  обитали  там  еще  до
Шторма, хотя с уверенностью сказать не берусь.
     - Можно узнать о них побольше?
     - Боюсь, нет. Вся магическая власть - да  и  любая  прочая  -  короля
Хелльстада имеет силу лишь на поверхности земли. В свое  время  король  не
озаботился расширить свои возможности, а потом все устоялось, иные  законы
стали незыблемыми, иных установлений уже не изменить. Впрочем,  попробуйте
впоследствии, вдруг и удастся придумать что-то... Знаете ли, у  нас  здесь
обитают, если можно так выразиться, старые постояльцы. Гномы  обитали  под
Хелльстадом, когда он не был еще Хелльстадом, но позже ушли. Около  тысячи
лет назад. Иногда здесь появляются одиночки по каким-то своим  делам,  они
не причиняют вреда, а интереса  не  представляют.  Есть  и  приблудившиеся
позже, милостиво оставленные в покое -  вроде  тех  полуразумных  мохнатых
тварей, Крошек-Огородников, вы их видели...
     - Понятно, - сказал Сварог. - Потом разберемся. Теперь скажите:  есть
у нас реальная возможность отказать  от  дома  персоне,  именуемой  Князем
Тьмы? Проще говоря, выставить его из Хелльстада ко всем чертям?
     Мэтр  то  ли  задумался,  то  ли  откровенно  мялся.   Из-под   арки,
распростерши неподвижные  крылья,  вылетел  огромный  сокол  цвета  старой
бронзы с черным, как ночь, клювом, бесшумно проплыл над  головой  Сварога,
обдав легоньким  дуновением,  уселся  на  спинку  трона  рядом  с  золотой
птицей-мажордомом, с  тихим  звоном  сложил  крылья  и  застыл.  Глаза  из
ограненных рубинов, подсвеченные изнутри  загадочным  сиянием,  уставились
куда-то в пространство.
     - Видите, даже ваш  телохранитель  встревожен,  -  тихо  сказал  мэтр
Лагефель.
     - Что-то он не тревожился, когда покойному хозяину пришлось  туго,  -
буркнул Сварог.
     - Потому что ничуть не встревожился сам хозяин. Это же  механизм,  он
не мыслит - появляется на зов. Вы его не звали, но от вас, стоило  завести
разговор о Князе Тьмы, помимо вашего желания исходила такая тревога, такое
беспокойство, что сокол счел это за призыв...
     - Я и не вру, будто  спокоен,  -  сердито  сказал  Сварог.  -  Вы  не
виляйте. Мне нужно знать точно, и не вынуждайте вы меня на всякие пошлости
вроде классического монаршего гнева...
     - Избавиться от Князя Тьмы не столь уж сложно,  ваше  величество.  Но
персона эта, осмелюсь заметить, весьма могущественна, злопамятна и  крайне
мстительна, следует трезво взвесить все последствия...
     - Зарубите себе на носу, милейший мэтр, - сказал Сварог. - Нам с  ним
вдвоем тесно. У меня в королевстве, на этой планете - и далее везде...



                       12. ОТШЕЛЬНИК В СТИЛЕ ЭПОХИ

     Он последним спустился по лестнице Вентордерана, оглянулся на  замок.
То ли оставшаяся на голове корона причиной всему, то  ли  Сварог  стал  во
многом опытнее и без подручных предметов,  но  от  Вентордерана  явственно
веяло печалью, словно зябким холодом. Мэтр  Лагефель,  пребывавший  сейчас
под домашним магическим арестом, заверял,  что  замок  не  потеряет  своих
качеств и за пределами Хелльстада, и на нем, если возникнет  такая  блажь,
можно совершить хоть кругосветное путешествие, что  над  землей,  что  над
морем, но Сварог в который уж раз постановил, что жить  следует  скромнее.
Появление Вентордерана в большом мире вызвало бы совершенно излишний фурор
с паникой - и пересуды в буквальном смысле слова  долетели  бы  до  небес.
Если их не  опередят  доклады  гаудиновских  наблюдателей.  Чего  доброго,
налетят сгоряча лихие ребята из Серебряной Бригады...
     Лестница поднялась -  очень  медленно,  словно  замок  надеялся,  что
Сварог  передумает  и  вернется.  Сварог  ободряюще  похлопал  ладонью  по
темно-желтому с белыми прожилками парапету, отвернулся, подошел к откосу.
     Вниз можно было спуститься без особого труда. Там, стиснутая  откосом
и  морем,   тянулась   неширокая   полоса   каменистой   земли,   усеянная
отшлифованным волнами плавником. Солнце уже наполовину скрылось в воде, от
него протянулась колышущаяся дорожка цвета расплавленного золота,  повсюду
лежали длинные тени, от Вентордерана, от валунов,  от  них  самих,  стояла
тишина, в море не видно ни единого паруса, и, если  повернуться  спиной  к
замку, легко представлялось, что планета безлюдна и пуста.
     Сварог без нужды поправил серебряную корону. Очередной отрезок пути -
вроде  бы  самый  бесхитростный,  но,  как  положено,   таивший   сплошную
неизвестность. До  берегов  Шагана  предстояло  преодолеть  лиг  восемьсот
(правда, если считать в морских лигах - ровно  вдвое  меньше  выходит),  и
нежелательные встречи вполне возможны. Уж если их так  старательно  ловили
на суше, вряд ли оставят эту скверную привычку на  водах.  Так  что  стоит
рискнуть и отчалить на ночь глядя...
     - Не беспокойтесь, командир,  -  наверняка  угадав  его  мысли,  тихо
сказала тетка Чари. - Не буду врать, что знаю залив, как свою  ладонь,  но
доводилось хаживать и здесь. Вода глубокая, отмелей и подводных скал почти
что и нет, компас опять будет работать. С темнотой  поставим  паруса  -  и
суток через двое, если повезет...
     Сварог молча кивнул и стал  спускаться  первым.  Солнце  окончательно
утонуло, исчезла золотая дорожка, и стало прохладнее. За спиной  шептались
Паколет  и  Шедарис  -  первый  беспокоился,  что  вечерний  колокол  явно
отзвучал, а потому можно наткнуться на любую  нечисть,  второй,  мысливший
прямолинейными военными  категориями,  успокаивал,  что  Сварог  как-никак
здешний  король,  а  значит,  верховный  главнокомандующий  всей   здешней
нечисти, каковая в большинстве своем,  как  обнаружилось,  и  не  нечисть.
Паколет сомневался: вся ли нечисть в курсе, что у нее новый король,  кроме
того, обнаружилось ведь, что не  все  здешние  обитатели  почитают  короля
своим сувереном...
     Теперь, снизу, берег  открылся  на  значительном  протяжении.  Сварог
первым увидел дом у самой воды и остановился. Дом был  старинный  на  вид,
сложенный из обомшелых валунов, с плоской крышей из потемневших  плах.  Он
напоминал скорее блокгауз, где можно неплохо  отсидеться,  если  только  у
противника не найдется пушек. В узеньких окнах целы все  стекла,  дверь  и
оконные рамы покрашены,  к  вбитому  меж  двумя  валунами  кованому  крюку
привязана большая шлюпка. Очень похоже, что здесь живут.
     - Это еще кто на моих коронных землях? - чисто  риторически  вопросил
Сварог.
     - Похоже на приют мореходов, - сказала тетка Чари. - Кто поотчаяннее,
даже сюда заходят отсидеться.
     - Гранату  в  окно  ради  пущей  вежливости,  -  предложила  тихая  и
воспитанная девочка Мара. - Капрал, у тебя вроде осталась?
     Шедарис, уже привыкший относиться  к  ней  серьезно,  молча  полез  в
мешок. Сварог цыкнул на них - дверь медленно  отворялась.  Громко  щелкнул
взводимый курок чьего-то пистолета.
     На крыльцо вышел  бледный  чернобородый  человек  в  высоких  морских
сапогах, натянутых во  всю  длину,  и  темно-вишневом  бархатном  костюме,
чересчур чистом и  опрятном  для  простого  матроса.  Совершенно  спокойно
оглядел пришельцев, ничуть не  смущаясь  при  виде  направленных  на  него
стволов и обнаженных клинков (Сварог не оглядывался, но хорошо  знал  свою
команду, нипочем не удержавшую бы сейчас рук  в  карманах),  поклонился  и
сказал как ни в чем не бывало:
     - Прошу в дом, господа. Особой роскоши не обещаю, но  гостей  принять
смогу. Я сейчас один в доме, корабль вернется не скоро...
     - Благодарю, мы, собственно, торопимся... - сказал  Сварог  медленно.
Помолчал и резко бросил: - Ну и какого черта вам,  любезный,  в  земле  не
лежится?
     После ночлега у ямурлакских вампиров он зарекся входить в такие дома,
не оглядевшись предварительно. А  оказалось,  дома-то  и  нет:  наполовину
развалился, крыша давно рассыпалась, крыльцо тоже,  окна  зияют  пустотой,
лодка вовсе не на привязи, и то, что от нее осталось, напоминает  мокнущий
в воде у берега  рыбий  скелет,  а  меланхоличный  хозяин  оказался  самым
обычным призраком,  опасности  не  представлявшим.  Правда,  ему  по  всем
канонам не следовало бы показываться смертным на глаза до  полуночи  -  но
здесь все-таки Хелльстад...
     - Ну? - Сварог нападал без особого запала.  -  Что  вам  не  лежится,
спрашиваю? Отправить назад по всем правилам?
     По правде говоря, премудрость  изгнания  призраков  он  пока  что  не
превзошел - но не сознаваться же в этом первой встречной нежити?
     Призрак подался назад.
     - Кто это? - спокойно спросил Бони. - Морок, что ли?
     - Обыкновенный призрак, - сказал Сварог.  -  У  толкового  некроманта
таких - на пучок десяток.
     - То-то одежа на нем такая старомодная... - Бони, засунув обе руки за
пояс, подошел поближе, хладнокровнейшим образом оглядел призрака,  склоняя
голову вправо-влево, заключил: - У нас такой же в лесу  под  деревней  лет