сказал Гаудин. -- Ладно,
поделюсь  кое-какими  тайнами,  вы  и  без  того  уже  знаете  столько,  что
заслуживаете то ли  пожизненной  изоляции в  замке  Клай, то  ли допуска  по
высшей  форме... Так  вот, в одну сторону  межвременные  тоннели, случалось,
срабатывали...
     -- Подождите. Насчет замка Клай -- это все же циничная шутка?
     --  Да конечно,  -- пожал плечами  Гаудин.  --  Дело  обстоит  как  раз
наоборот  --  ее  величество,  скажу вам  по  секрету,  намерена ввести  вас
вскорости в Палату Пэров вместо лорда Алферса, а это как раз и подразумевает
совершенно  иной  уровень  допуска к  тайнам... Так вот,  о  Шторме со  всей
уверенностью можно сказать  одно:  катаклизм  сей сопровождался, помимо всех
прочих эффектов, часть которых нам до сих пор неизвестна, еще и страннейшими
искажениями  пространства-времени.  Учено  выражаясь,  имели  место  проколы
пространственно-временного континуума, отличавшиеся различной протяженностью
вектора... Не стесняйтесь  признаться, что ничего не  поняли. Я  сам в  свое
время стал  более-менее разбираться в сути  явлений лишь  после многочасовых
лекций...  Если проще --  были случаи,  когда в результате пронесшегося  над
планетой   Шторма  материальные...  и   даже  разумные  объекты  оказывались
выброшенными  из прошлого в будущее. То  есть -- из времен Шторма  в наши. В
семьсот третьем году над континентом вдруг возник неведомо откуда реактивный
самолет.  Вот  именно, неведомо откуда, без  каких бы то  ни было визуальных
эффектов.  Взял  и возник в небе. К тому времени уже существовала отлаженная
система  контроля  за  воздушным пространством Талара, но поскольку самолет,
повторяю, появился  без  малейших  звуковых  и световых  эффектов, операторы
потеряли несколько минут.  Когда  вылетела Серебряная  Бригада,  самолет уже
садился  на обычное крестьянское поле. Он разбился. Как  потом выяснилось, в
баках не осталось ни капли горючего, и летчик поневоле пошел на вынужденную.
Пилот погиб, но вот обломки самолета  удалось идентифицировать.  Наши предки
уходили  за  облака в жуткой спешке, посреди страшной  неразберихи и  хаоса,
когда планету уже сотрясали непонятные катаклизмы, но у них все же оказалось
с  собой  некоторое количество книг, видеозаписей и дискет.  Словом, это был
одноместный  палубный  штурмовик  с  авианосца,  боевая  машина  из  времен,
непосредственно  примыкавших  к  Шторму.  Второй  схожий  случай   произошел
шестьсот  с  лишним лет  спустя. Над  континентом  вновь  возник и  ниоткуда
самолет  --  на  сей  раз роскошная  спортивная  игрушка  с  представителями
тогдашней  золотой молодежи на борту. Их было пятеро, обоего пола.  Драккары
его легко настигли и подхватили силовым полем...
     --  И что? --  жадно  спросил  Сварог,  даже  пошевелившись  от жгучего
любопытства.
     --  Все оказалось не так  заманчиво,  как  мы сгоряча  размечтались, --
как-то   странно  усмехнулся  Гаудин.  --  Как  источник  информации  они...
оказались,  грубо  говоря, дерьмом собачьим. Невероятно тупые и ограниченные
субъекты. Золотая молодежь  повсюду одинакова. Они весело проводили время на
модном и дорогом курорте, когда началось нечто пугающее -- они даже не могли
толком  описать этих  явлений. Компания решила немедленно  лететь в столицу,
под уютное крылышко родителей. Они поднялись в воздух -- и тут с ними что-то
произошло. Словно выключатель  повернули. Только что внизу был морской берег
--  и вдруг  на  его месте оказался совершенно незнакомый ландшафт, суша без
малейших следов океана.
     -- И что с ними было потом? У вас?
     --  Случай  был  экстраординарный,  --  с  непонятным  выражением  лица
протянул Гаудин. -- Они являли собой бесценный кладезь информации о прошлом,
а наши  предшественники  были  в  чем-то прямолинейнее и  решительнее нас...
Бесценный кладезь...
     -- Это тупые-то и ограниченные?
     --  Вам приходилось слышать, что человеческий мозг, независимо от того,
что может рассказать его  обладатель, все равно хранит память обо всем,  что
человек  видел,  слышал  и  пережил? Понимаете,  всю информацию...  Человеку
только  кажется,  что  он  все  забыл.  --  Гаудин  отвел  взгляд.  --  Есть
аппаратура... Тогдашним приборам  было далеко до их  нынешних аналогов, дело
происходило четыре тысячи лет назад... Сверху торопили...
     -- Они все погибли? После... обработки?
     --  Они все  выжили,  -- сказал  Гаудин глухо. --  И даже прожили потом
немало лет. И не все  остались  совершеннейшими кретинами, двух даже удалось
приблизить к нормальному  состоянию... ну, почти  нормальному. С  цинической
точки зрения самое грустное то, что и выкачали-то из них гораздо меньше, чем
поначалу рассчитывали, хотя и нельзя сказать, что работали зря...
     После долгого молчания Сварог спросил:
     --  Значит,  всякий   раз  проколы  были   связаны  с...   летательными
аппаратами?
     -- Не  только. В две  тысячи третьем один из  наших  мелких  агентов на
захолустной  ярмарке  наткнулся  на  обыкновенного  баронского  крестьянина,
щеголявшего в странной одежде, не  похожей на все, что к  этому времени было
известно.   Поскольку  существовала  обширная   инструкция  --  кстати,  она
действует до сих  пор, -- предписывающая сообщать по начальству  обо всем...
непохожем, агент  поднял  тревогу.  Землероба сгребли в  тот  же день  возле
родной  деревеньки.  Странная  одежда  оказалась курткой  из  синтетического
материала,  сделанной во времена, непосредственно примыкавшие к Шторму.  Это
определили довольно быстро. А вот ее бывший хозяин... В один прекрасный день
он взял да и  объявился в  той деревушке. Попросту вышел из леса,  производя
впечатление то ли тронутого, то  ли пьяного. Упорно  твердил, что  прибыл из
другого  мира,  всему  изумлялся,  молил  объяснить  ему,  что  случилось  с
планетой, -- словом, с точки  зрения захолустных баронских крестьян, был  то
ли юродивым, то ли попросту скорбным на голову...
     -- А сам он что говорил?
     -- До самого не добрались  по уважительной причине -- он к тому времени
лет  двадцать уж  был  покойником.  Умер  от  старости  вполне  естественной
смертью. Несколько стариков  его помнили, они-то и  рассказали... Видите ли,
он,  немного  придя  в  себя   и  осмотревшись,  должно  быть,  понял,   что
бесповоротно  вырван  из  своего  времени и  пространства. И, как ни странно
покажется, прижился в деревне. Оказалось, умеет возиться с железками, кузнец
как раз искал толкового  подручного... Ремесленники в  деревне всегда нужны,
доложили  управителю,  выделили  ему хатенку, приписали к  манору, а  там  и
невесту  подыскали.  Ну, прижился.  Полиция  по  его  душу  не приезжала,  в
розыскных листах не значился  -- так  чего же беспокоиться и мудрить?  Пусть
себе возится в кузне... Деревня -- замкнутый микрокосм, знаете ли. Особенный
мирок, в  некоторых  отношениях почти  что другая  планета.  Говорят, первое
время рвался  в город,  то ли к властям, то ли к ученым людям. Потом притих.
Должно быть, наслушался того-сего о Шторме, понял,  что деваться некуда. Ну,
прожил  отведенный природой срок, помер --  а  одежда  осталась. Куртка была
очень уж добротной, и в конце  концов тот обормот, сосед его бывший, рискнул
напялить одежонку, когда поехал  на ярмарку... Был еще один случай. Еще один
человек.  Никто его никогда не видел, но о нем  написал святой Рох во втором
томе  "Печальных странствий". Они случайно встретились на каком-то постоялом
дворе  в ронерской провинции. Мы самым тщательнейшим  образом  анализировали
текст и пришли к выводу, что ошибка исключена. Собеседником святого мог быть
лишь   человек,   переместившийся   во   времени   из  периода,   опять-таки
непосредственно примыкавшего  к Шторму.  Вот только  его следов не отыскали,
как  ни  старались. Известно  только,  что  он  состоял  в  свите  какого-то
вельможного герцога. Должно быть, сумел адаптироваться лучше, нежели тот, из
деревни.  Или  попросту  встретил в нужном месте нужных  людей, не  каких-то
задрипанных  крестьян... В конце концов, язык  практически не изменился, это
ему облегчало дело.  Неглупый  и решительный  человек  мог,  преодолев  шок,
врасти  в  тогдашнюю жизнь, оставшись для  нас незамеченным. Очень возможно,
были и другие -- те, кто в наше поле зрения не попал... Вы понимаете теперь,
чего я опасаюсь?
     -- Пожалуй, -- подумав, кивнул Сварог. -- С  таким же успехом в будущее
может  оказаться  выброшенной какая-нибудь  тогдашняя супербомба  -- за пару
минут до взрыва...
     --   Совершенно   верно,  --  устало  сказал  Гаудин.  --  Бомба.   Или
какой-нибудь крейсер, который с перепугу откроет огонь по земному  порту. Да
мало ли  что --  колба  из  военной лаборатории  с возбудителем какой-нибудь
чумы, крылатая ракета  с ядерной боеголовкой,  наконец,  какой-нибудь вихрь,
уничтожающий везде,  где проносится, живые  существа,  -- о чем-то  подобном
сообщают   предки...   Вот   если  бы   вдумчиво   покопаться  в  компьютере
Хелльстада...
     -- Руки чешутся, а? -- спросил Сварог без особой подковырки.
     --  Ну естественно,  -- самым  обычным тоном ответил Гаудин.  --  А  вы
все-таки против?
     --  Я  боюсь, что  вы там что-нибудь испортите, -- сказал Сварог чистую
правду. -- Вся эта штуковина каким-то  хитрым образом замкнута на меня... на
коронованного короля, я имею в виду.
     -- Это-то канцлера и останавливает, --  кивнул Гаудин. -- Да и ситуация
не  из  простых.  Канцлер,  как я  уже  говорил,  боится  излишне довериться
Магистериуму, Мистериор бомбардирует нас  требованиями соблюдать  предельную
осторожность и  опять-таки  не  Доверять Магистериуму,  в Тайном  Совете нет
единодушия, а императрица настрого повелела не рубить сплеча... Так что я не
тороплюсь.  И очень хочу, чтобы  вы мне верили,  по-прежнему видели  во  мне
вашего  доброжелателя. Вам ведь  необходимы друзья, лорд Сварог, -- особенно
теперь.  У  вас  в  последнее  время  появилось  слишком  много  влиятельных
завистников. Ваши успехи и иные свершения автоматически вызывают  кое у кого
лютую зависть... Что произошло, кстати, меж вами и Орком?
     --  Ничего серьезного,  -- сказал  Сварог быстро. -- Так,  мелкие ссоры
из-за сущих пустяков...
     Конечно, следовало  бы  рассказать  Гаудину о  забавах Орка  с навьями,
поделиться  кое-какими  подозрениями,  но   он  не  мог  себя  пересилить  и
настучать. Уважающий себя офицер стучать  не будет. Уважающий себя король --
тем более. Нужно  сначала кое  в чем разобраться  самому, в конце концов.  О
том, что Орк готовит войско из навьев, он знал лишь от самого герцога. А тот
мог и приврать...
     -- По-моему, вы чего-то недоговариваете.
     -- Да что вы! -- возмутился Сварог елико мог искренне.
     -- Ну, смотрите, вы взрослый  человек. Орк,  между прочим, в отличие от
вас  вряд ли  станет  играть  в  благородство. Уж я-то  знаю,  как  давно  и
целеустремленно он рвался к хелльстадским тайнам...  Правда, при этом у него
хватило  хитрости и благоразумия, чтобы  не связаться с "Черной благодатью",
хотя Алферс и пытался его  втянуть... Но вашего положения это  не облегчает.
Орк вас с некоторых пор откровенно ненавидит. А моя служба пока что не имеет
оснований вмешиваться. Лично я не верю Орку, когда он болтает на всех углах,
что вы рветесь к власти над миром...
     -- И правильно делаете, -- сказал Сварог грубовато. -- Я  решительно не
могу понять, зачем мне власть над миром.
     -- Да я-то понимаю...  А вот у глупца-обывателя есть такая  поганенькая
черта -- любит приписывать  другим свои низменные  побуждения.  Он  на вашем
месте  непременно постарался бы достичь высшей власти, а потому убежден, что
и  вы втихомолку к тому же стремитесь. Учитывайте эту сторону  человеческого
мышления. Наконец, у этой  проблемы -- я имею в виду хелльстадскую корону на
вашем челе -- есть  и совершенно неожиданные  аспекты. Сами убедитесь, когда
поговорите с директором Канцелярии земных дел...
     -- А что ему нужно? Я так и не знаю; зачем он меня вызвал.
     --  Что может быть  нужно бюрократу? --  усмехнулся Гаудин. -- Привести
реальность в полное соответствие с  циркулярами и прочими предписаниями,  но
ни в коем случае  не наоборот... Упаси боже, чтобы было наоборот! Сама мысль
о  такой возможности истинного  чиновника приводит в ужас... Лорд  Сварог, у
вас  чертовски  усталый  вид:  мешки  под  глазами,  повышенная нервность  в
движениях... Прихворнули?
     --  Вздор, --  сказал Сварог.  -- Что-то  плохо  спится  всю  последнюю
неделю.   Какая-то   дурацкая   полубессонница-полудрема,   кошмары   снятся
беспрестанно...  У вас  не найдется какого-нибудь  надежного эликсира  вроде
того, что  спасает от малейших признаков похмелья? Голова  раскалывается,  в
глаза словно  песку  насыпали. Я  решил было, что  это  заклинания какого-то
неизвестного доброжелателя, но они ведь на меня не должны действовать.
     -- Давайте посмотрим...
     Гаудин, хитрым образом сложив пальцы  правой руки, пытливо уставился на
Сварога и долго молчал. Сварог терпеливо ждал. Он и в самом деле  чувствовал
себя прескверно -- настолько, что вслух на это пожаловался.
     -- Нет, не чувствую ничего, что свидетельствовало бы  о пущенных в  ход
заклинаниях...  -- сказал Гаудин.  -- Я вам  сегодня пришлю  своего врача...
если только не побоитесь что-то из его рук принимать.
     -- Бросьте, -- сердито сказал Сварог. -- Я вам до сих пор имею глупость
доверять... -- улыбнулся он вяло. --  И потом, мы, Гэйры, умеем распознавать
подсунутые нам зелья...
     -- Я помню, -- без улыбки сказал Гаудин.

Глава 2. БЮРОКРАТИЯ КАК ТОЧНАЯ НАУКА


     "Гаудин в сложнейшем положении",  -- думал Сварог, шагая по бесконечным
коридорам Канцелярии земных дел  -- высоким и широким, где  зеркальные стены
сменялись причудливыми  переплетениями золотых  узоров от  пола до  потолка,
яркими   мозаиками   на   разнообразнейшие   сюжеты,   от   ласкавших   глаз
геометрических орнаментов до батальных сцен и  сюжетов из незнакомых Сварогу
мифов.  Экзотические   деревья  в  хрустальных   кадках,  щедро   украшенных
созвездиями  самоцветов,  исполинские  гобелены,   паркет   ручной   работы,
беломраморные статуи,  наборы  доспехов  и оружия,  огромные, причудливейшие
люстры, настоящие дебри  из  хрустальных  подвесок, в чащобе коих, казалось,
должна кипеть своя незнакомая и странная жизнь, а еще -- потрясающей красоты
ковры,  медальоны из  разноцветных  эмалей, сильванские  павлины  в  золотых
ажурных клетках, участки стен, представлявшие собою стены аквариумов, -- там
в  голубоватой,  подсвеченной  воде плавали  всевозможные  морские  диковины
поразительного облика...
     Вот   именно,   Гаудин  в  сложнейшем  положении.  Умирает  от  желания
покопаться в тайнах и загадках Хелльстада, пройти по коридорам Вентордерана,
облететь страну вдоль и  поперек, своими руками коснуться  компьютера...  Но
слишком горд, чтобы напроситься в гости. Быть  может, и сама роль гостя  для
него  унизительна. Ну  что  же, не стоит  торопить события, пусть  дозреет и
свыкнется с  мыслью,  что  Сварог  -- уже  не тот робкий, ничего не  знающий
новичок,  многое изменилось  за  полтора года, и бесповоротно;  по  большому
счету, Гаудин ему более не начальник, если вообще  был когда-то начальником.
Не стоит задирать  нос и подпускать  ненужной  спеси, но нынешнее  положение
Сварога, как ни крути, требует иной системы отношений...
     Он побывал  уже во  многих  здешних присутственных местах, но нигде  не
видел  столь пышной,  пошлой  чуточку,  чрезмерно обильной  и  разнообразной
роскоши,   определенно  рассчитанной  на  то,  чтобы  ошеломить  и  поразить
вызванных сюда  земных королей и их первых министров, ненавязчиво указать им
их истинное место в вассальной пирамиде Империи. К стыду своему, он и сам на
какое-то  время  поддался  замыслам неведомых творцов  Канцелярии -- слишком
длинными  были коридоры, слишком  много  золота,  самоцветов и архитектурных
изысков,   глаза  поневоле  разбегались,   продуманная,  изысканная  роскошь
подавляла  и  впечатляла,  заставляла  ощущать  себя  маленьким,   покорным,
незначительным,  этаким  деревенским  недотепой, впервые  в  жизни  узрившим
своими глазами пышность и великолепие высших...
     Он боролся  с  этим  чувством, как  мог.  Благо  попадавшиеся  на  пути
чиновники,  пусть  и  раззолоченные, вальяжные, все.  как  один, старавшиеся
шествовать с  чванно-загадочным видом  обладателей нешуточных тайн и высшего
могущества,  на  короля  Хелльстада  косились все  же с  некоторым  оттенком
почтительной  боязни. Усердно старались этого не  выказывать,  но Сварог-то,
пусть  и  уставший от  странной бессонницы, разбитый, видел у  них  в глазах
глубоко запрятанную опаску. Как бы ни храбрился Гаудин, как бы ни доказывал,
что Хелльстада  он,  собственно,  и не боялся  вовсе, нельзя  отмахнуться от
очевидного факта: слишком уж долго  нынешнее Сварогово владение существовало
в  качестве самой  пугающей тайны  планеты. И с  этим нельзя  не  считаться,
господа мои спесивые, с этим нельзя не считаться, так что извольте  опустить
профиль на квинту и поумерить спесь...
     Понемногу и его собственная походка изменялась -- он уже не просто шел,
а шествовал, намеренно  задрав голову и выпятив нижнюю губу, как умел: сюда,
в Канцелярию, прибыл  не  обычный земной  монарх, которого за спиной можно и
обозвать по  обычаю  антланцев, высокопробных холуев,  "улиткой", -- нет уж,
позвольте вам  не позволить, к вам  соизволил  заглянуть король  Хелльстада,
неподвластного вашей технике и заклинаниям... Ага, вон тот, даром что в чине
коронного советника, поспешно склонил голову в  чрезмерно низком  поклоне, а
те двое,  помоложе  да  и чинами  пониже,  и  вовсе отступили  к стене, хотя
достаточно было  места,  чтобы  они  могли  пройти,  не коснувшись пурпурной
мантии...
     Сварог  не  ответил  на   поклоны  --   даже   пресловутым  "милостивым
наклонением  головы",  прошествовал  мимо,  словно  не  заметил  их вовсе. И
впервые пожалел, что при нем нет королевского посоха, очень  уж славно  было
бы громко, с вызовом постукивать им по полу.  Но  тут уж ничего не поделаешь
-- геральдический посох монарха обязан быть увенчан гербом  королевства, а у
Сварога пока что не было ни герба, ни флага, ни многого другого...
     Двое лакеев, сущих великанов,  в усыпанных самоцветами зеленых ливреях,
проворно  распахнули  при  его  приближении  двустворчатые  золоченые  двери
приемной -- и  тут  же заиграли невидимые  фанфары, навстречу кинулись  двое
кабинет-секретарей, осторожно  коснулись кончиками пальцев  рукавов  мантии,
делая вид согласно этикету, что поддерживают  под руки со всем решпектом.  А
стоявший у двери  в кабинет директора великан-глашатай  громогласно рявкнул,
так, что уши заложило:
     -- Его величество король Хелльстада к его небесному сиятельству!!!
     Дверь  широко  распахнулась,   Сварог  вступил  в  кабинет  --  заранее
проинструктированный,  знавший  уже  до  мелочей   предстоявшие  ему  сейчас
клоунские  номера. И повел себя  соответственно: остановился у порога (дверь
за его спиной бесшумно и  медленно затворилась), сложив руки  на груди, чуть
склонив голову.
     Директор, вставший  с кресла, выпрямившийся за своим исполинским столом
с позолоченными углами,  словно уард  проглотил,  столь же церемонно склонил
голову.
     Тогда Сварог двинулся вперед, прошел ровно  половину отделявшего его от
стола  расстояния, остановился  посередине  выложенного  из ценнейших  пород
дерева круга, поклонился уже пониже, поднял голову:
     --   Ваше  небесное  сиятельство,  мой  старший  кузен,  высокий  принц
короны...
     Директор, покинув  кресло и обойдя стол (но не переходя некую невидимую
линию), выполнил строго регламентированный жест рукой:
     --  Мой младший кузен,  ваше величество, король...  Прошу вас. Кресло к
услугам вашего величества.
     --  Вы  крайне   любезны  ко  мне,  мой  старший  куз