оружия. Сварогу пришлось срочно вклиниваться  в
их диалог:
   - А позвольте  и  необразованному  графу  поучаствовать?  Конечно,  я  не
претендую на знание местной географии, но... Знаете, а я верю, что нас могло
занести в эти ваши длинные горы на букву  "Ф".  Несмотря  на  все  восемьсот
кабелотов. Гроза бушевала уж больно непростая. И ведь неизвестно, попали  мы
в нее или провалились...
   - А какая разница? - буркнул Рошаль.
   - Ну, мастер охранитель, как  иногда  монетка  проваливается  в  дырку  в
кармане: раз  -  и  она  уже  за  подкладкой  или  вовсе  в  дорожной  пыли,
безвозвратная для владельца. Так и мы могли провалиться в дыру  неизвестного
происхождения и природы. Угодили в нее возле  Пангерта,  а  выкинуло  нас  в
грозовой шквал недалеко от этой вашей гряды...
   "И, подозреваю, без участия одного моего знакомого тут не  обошлось,  чем
бы там ни клялся ночной посланник..." - добавил он мысленно.
   Таинственный  и  упрямый  сосед  возвращался  в  свое  укрытие.  Если  он
понимает, что его присутствие раскрыто, что незамеченным не подберется,  то,
спрашивается, какого лешего ему нужно?
   - Вряд ли князев сынок когда-либо покидал пределы Гаэдаро. Значит,  и  он
не скажет нам: "Ба, да эти места я знаю, как задворки  родового  дворца!"  С
чем мы остаемся? - Сварог обвел взглядом слушателей. - Со светилом,  которое
взошло, где ему и положено, и покатилось по неизменной дорожке, указуя путь.
Я правильно понимаю, что и по версии мастера Рошаля,  и  по  версии  мастера
Пэвера ближайшее побережье океана лежит на кузе?
   Оба кивнули.
   - Тогда магистральное направление нам известно. Должны же по  дороге  нам
попасться люди, которые уточнят наши координаты и покажут короткую  дорожку?
А если не попадутся по пути, то уж на побережье мы  точно  кого-то  разыщем.
Что скажет уважаемый военный совет?
   - Подождите, подождите, мастер Сварог! - С камня слетела доска от обшивки
гондолы, когда Рошаль рывком поднялся с нее. - Вы же тагорт, мастер  Сварог.
Я не спрашивал вас, как, на чем вы попали на материк, не спрашивал, как,  на
чем собираетесь его покинуть, потому что у нас был "Парящий рихар"... И если
бы не проклятая буря, мы бы сейчас спокойно направлялись к  вашему  Острову.
Однако теперь вы должны раскрыть нам способ, которым тагорты пользуются  для
сообщения с материком. Можете ли вы откуда-нибудь установить связь  с  вашим
Островом? Мы не можем слепо следовать за вами. И  потом...  в  изменившихся,
условиях как мы можем быть уверены, что вы выведете нас с Атара?
   Конечно, произнося "мы", Рошаль говорил о себе. И, конечно, теперь  он  и
думать забыл о побеге в Гидернию.  Кусочки  головоломки  наконец-таки  стали
складываться в единое целое... Сварог поймал на себе  выжидательные  взгляды
Клади и Пэвера. Да, пора вносить ясность. Пора раскрываться, что никакой  он
не тагорт и также не имеет никакого представления,  как  им  унести  ноги  с
обреченного материка. И если он и видит какой-то выход, то только  в  одном:
двигаться к побережью,  разыскать  флот  любого  государства,  собирающегося
спасать своих жителей, и проникнуть на один из кораблей.
   Но не два же раза повторять подлинную историю появления на Димерее некого
лорда Сварога - сперва Рошалю, потом Олесу. Ладно, придется будить молодого,
князя. Но не сейчас.
   - Прошу прощения. Через некоторое время мы продолжим наш разговор, мастер
Рошаль. - Сварог поднялся с валуна, который - прав Пэвер - был  теплее,  чем
долженствует камням. - Дело в том, что у нас гости.
   Сварог, глядя на камень, над которым  в  магическом  ракурсе  поднималось
сиреневое в зеленых волнах марево, прокричал:
   - Может  быть,  хватит  бегать?  Либо  убирайся  к  своей  бабушке,  либо
покажись! Или устроить на тебя серебряную охоту?!
   За сим Сварог достал шаур и выстрелил, направив серебряную звездочку  над
укрытием таинственного незнакомца. Не сомневаясь, что  нечто  припустит  без
оглядки и больше уж к ним не вернется.
   Но нечто оставалось за камнем, словно раздумывая над словами Сварога.
   - Кто там? - послышался шепот Клади.
   В ладонь Рошаля выскочило знакомое узкое лезвие, подведшее кровавую черту
под бытием князя Саутара.  Пэвер  в  отсутствии  другого  оружия  вооружился
доской.
   - Ну так как насчет серебряной охоты? - еще раз пригрозил Сварог.
   И нечто решилось. Поднялось из-за своего  укрытия.  И  вышло...  вышел...
вышла...
   - Вот так гости, чтоб мне в штрафники! - воскликнул Пэвер.
   Свое восклицание Сварог удержал при себе. Оно было бы другим. Потому  что
он видел гостя "магическим зрением". Но тут же это зрение отключил.  Уяснил,
что к чему, и достаточно. Не то чтобы увиденное потрясло или напугало его...
Скажите, вам приятно смотреть на сиамских близнецов? Нормальное  бегство  от
непривычного, от иного. Тем более, что обыкновенный  взгляд  гость,  вернее,
гостья вполне даже радовала.
   На вид ей можно было дать лет тридцать - человеческих,  разумеется,  лет.
Невысокая, крепкая, черноволосая, черноглазая. Одета  в  длинную,  полностью
прикрывающую  ноги  серую  юбку  и  коричневую  жилетку  со  шнуровкой  и  с
довольно-таки откровенным вырезом.  При  ходьбе  из-под  подола  выскакивали
острые носки сапожек. Если не ведать или забыть  о  потаенной  сущности,  то
никаких поводов для волнений - к нам пожаловала симпатичная селянка.
   И напрочь, наотрез, как Зоя Космодемьянская молчало чувство опасности.
   - Откуда она взялась? Почему одна? Что делает  здесь?  В  такую  рань?  -
вслух перебирал вопросы, как четки, старший охранитель Рошаль.
   Незнакомка остановилась в шести каймах от людей. Опустив взгляд на шаур в
руке Сварога, сказала:
   - Да, серебра я боюсь. - Голос  оказался  сильным,  чуть  низковатым  для
женщины и с хрипотцой. И под стать лицу - печальным. - Вы можете меня убить,
- вдруг добавила она. Она не рассматривала возможность,  она  предлагала.  -
Все равно скоро умирать. Уже очень скоро. Осталось  совсем  немного.  -  Она
говорила медленно,  странно  выговаривала  некоторые  звуки,  очень  жестко,
словно ей приходилось напрягать голосовые связки.  -  Мы  это  очень  хорошо
чувствуем.
   - Кто это "мы"? - быстро, как на допросе, выпалил охранитель Рошаль.
   - Ты знаешь, - она обращалась к Сварогу. - Потому что ты видишь.
   - Нежить, другими словами! -  Рошаль  вытянул  в  ее  сторону  клинок.  -
Боишься серебра, шастаешь в  одиночку  на  рассвете.  Кровушки  человеческой
захотелось?!
   - Подождите, мастер Рошаль. Нам нечего волноваться за кровушку.  Кровушки
нашей мы никому не отдадим ни капли...
   Сварога  все  больше  интересовала  гостья.  Свою  принадлежность  к  так
называемой нечистой силе она сразу признала. Выйдя к ним, она отдала себя на
суд людей, то  есть  существ,  заведомо  враждебно  настроенных  к  себе  не
подобным. Поведение ее, прямо скажем, необычно. Послана кем-то, кто принудил
ее рискнуть?  Она  игральная  карта  в  чьих-то  руках?  Ее  игра  тщательно
спланирована неким любителем черного преферанса? Попробуем разобраться.
   - Скажи-ка ты мне, незнакомка, приближение чего вы чувствуете?
   - Смерти. Ее приближение. Смерти для  всего.  Не  только  люди  погибнут.
Звери погибнут. Мы погибнем. Смерть очень близко.
   - Как  тебя  зовут?  -  вдруг  спросила  Клади.  Поинтересовалась  вполне
дружелюбно. Женская солидарность? Видела  бы  она  незнакомку  в  магическом
разрезе...
   - Чуба-Ху, - ответила черноволосая женщина.
   Не лжет. А стала бы нечисть,  исполненная  нечистых  намерений,  выдавать
свою подлинное имя? Эх, знать бы точно...
   - Ты здесь одна? - это уже проявил свой интерес охранитель.
   - Я везде одна.
   - И кто же ты? - вступил в разговор Пэвер. Сварог мог бы ответить за нее.
Он видел.
   - На этот вопрос не так просто ответить... - замялась Чуба-Ху.
   - Да ладно! Ну, какого ты... этого... - подыскивая слова, Пэвер пошевелил
пальцами, - как его... племени или как это у вас называется?
   - Я гуап.
   Похоже, признание далось женщине нелегко.
   - Ага! - отставной вояка удовлетворенно сложил руки на животе.
   - И что?
   К этому вопросу Рошаля, адресованному субгенералу, мог бы  присоединиться
и Сварог. Гуап, гуап... нет, ей-богу, что-то такое он уже слышал...
   - Вы никогда не слышали о гуапах? - с чувством  затаенного  превосходства
поинтересовался  Пэвер.  -  Ну  да,  вы  же  никогда  прежде  не  бывали   в
Феррунианах. - Специально для Рошаля он сделал нажим на последнем  слове.  -
Между тем, преданиями о гуапах вас угостят в любой местной деревушке. Вы  уж
простите, барышня, но я буду говорить прямо, как есть. Так вот: гуапы -  это
оборотни. Но! - Пэвер  поднял  указательный  палец  и  выдержал  излюбленную
театральную паузу. - Согласно преданиям и поверьям, они ближе к людям, чем к
противоположной стороне. Потому гуапы не очень-то ладят  с  иными...  м-м...
э-э... ну, сами понимаете, о ком я.
   Ближе к людям... Тоже ничего не доказывает. Она могла  представиться  кем
угодно. Ясно, если она хочет войти в доверие, то  как  раз  ей  и  следовало
записать себя в эти самые гуапы. Сварог не мог знать, как выглядят  гуапы  в
магическом плане и какими особенностями  строения  отличаются  от  оборотней
простых, но и Чуба-Ху не могла знать о том, что он не может знать...  Только
ты смотри не сам не запутайся, граф.
   - Так ты женщина или нет?
   Ах вот как! Оказывается Олес давно уже проснулся и удивительный  разговор
слушал, открывши рот. Потом не выдержал и встрял.
   - Сейчас я женщина, - просто ответила Чуба-Ху.
   - Самая настоящая? - княжеский сынок не отрывал взгляда от  такой  детали
одежды незнакомки, как шнуровка жилета - вернее, от ее  верхнего  края,  где
начинался вырез.
   - Самая настоящая. - Чуба-Ху взглянула на молодого человека уж  точно  не
как  оборотень.  Или  как  оборотень,  которого  особенно  интересует  кровь
молодая.
   Олес вскочил на ноги, принялся отряхиваться и застегиваться.
   - А потрогать можно?
   - Я настоящая настолько, что можно и схлопотать.
   - Не подходи, Олес. Стой, где стоишь. - Сварог, в  общем-то,  не  столько
заботился о безопасности молодого князя, сколько о том,  чтобы  разговор  не
скатывался в балаган.
   - Да ну и ладно, - легко подчинился Олес.
   - Что это за горы, Чуба-Ху?
   - Он прав, - черноволосая женщина показала на Пэвера.  А  Сварог  обратил
внимание на ее пальцы. Пальцы  были  необычайно  длинные,  и  большой  палец
немногим уступал по длине указательному. -  Вы,  люди,  называете  эти  горы
Ферруни-нской грядой.
   Детектор лжи вранья не показал. Выключать его не станем,  посмотрим,  что
дальше.
   - Тогда - какое  место?  Какие  города  есть  поблизости?  Это  Крон  или
Тоурант? - напомнил о себе охранитель Рошаль.
   - Эту землю люди называют Тоурантом. Я знаю поблизости всего один  город.
Каутэн. Такое слово я слышала от людей. И  еще  много  деревень.  Но  в  них
сейчас никого не осталось.
   - Ваши слопали? - деликатно поинтересовался Рошаль.
   - Люди уходят в Каутэн. Там строят большие лодки.
   - Как далеко до Каутэна? - спросил Сварог.
   - Вы, люди, измеряете расстояние в каких-то кабелотах. Я  никак  не  могу
понять, сколько это. Вашим шагом до города дойдете к восходу второго дня.
   - А зачем ты следила за нами? -  Как  и  пристало  опытному  дознавателю,
Рошаль круто менял течение беседы. - Сожрать хотела?
   - Нет.
   И молчал, молчал Сварогов детектор лжи.
   - Чуба-Ху, - сказал Сварог, - ты не ушла, когда тебя заметили. Ты  что-то
хочешь от нас?
   - В этих местах очень опасно. Я могу помочь вам выйти отсюда. Я  чувствую
то, что вы не можете почувствовать.
   - Ну это-то точно! - хмыкнул Рошаль.
   - А взамен? - Сварог все еще сжимал в ладони  шаур,  но  теперь  метатель
звездочек уже стал ему казаться лишней деталью.
   - Что я могу просить взамен? - она пожала плечами. - К людям  вы  меня  с
собой не возьмете. Не возьмете и в большую  лодку,  на  которой  уплывете  к
новой земле. О чем мне просить? Сейчас я не хочу оставаться одна, вот и все.
Сколько можно быть одной! Отсюда ушли даже все звери. Они  спасаются,  уходя
туда, - Чуба-Ху махнула рукой на куз.  -  Вместо  них  появляются  другие  -
похожие на меня, но... другие. Чистое порождение Зла. Они против всех,  даже
тех, кого люди привыкли называют нежитью. А оттуда, - она показала на бисту,
- идет волна. Но бежать от нее нет смысла. Смерть везде ждет точно такая же,
как и здесь.
   "И что прикажете?" - спросил сам  себя  Сварог.  Ему  даже  труднее,  чем
остальным, потому что он уже видел ее  второй  облик.  Но  кто  сказал,  что
оборотень хочет жить меньше  человека?  И  какие  бы  кровожадные  мысли  ни
шевелились в ее черноволосой головке, ей гораздо выгоднее не кусать людей, а
помогать им, надеясь заслужить в награду вызволение  с  Атара.  Поэтому  она
вполне искренне надеется, что ее не бросят.  А  на  что  ей  еще  надеяться,
спрашивается? И для того, чтобы ее вытащили с Атара, она будет стараться изо
всех сил. Из шкуры вон лезть - в данном случае во всех смыслах. Правда, если
она кем-то подослана... Уж что-то больно в лоб, уж больно топорно  подсылать
оборотня, с которым и в разговор вряд ли вступят.
   "Или уж чересчур ювелирная работа, не так ли? - прошептала часть сознания
Сварога, ответственная за пессимизм и скепсис. - Ведь  все-таки  вступили  в
разговор...  А  если  каждая  встречная-поперечная  нечистая   сила   начнет
набиваться в команду, вы их всех зачислите, мастер Сварог?"
   - Чуба-Ху, здесь есть поблизости ручей?
   - Рядом. У Пьяного камня.
   - Тогда приказ по роте такой.  Умываемся.  Приводим  в  походный  порядок
одежду и обувь. Завтракаем,  как  белые  люди.  Обещаю  кофе,  бутерброды  и
сдобные булочки, ясно, все свежее, горячее и ароматное.  Еще  раз  обсуждаем
план действий.
   "Очень неприятное открытие ждет некоторых из вас за сытным  завтраком,  -
прибавил про себя граф Гэйр. - Признание лорда Сварога  в  том,  что  он  не
тагорт. Возможна, стрельба и поножовщина".
   - И выступаем. Чуба-Ху, вы любите кофе?
   - Вы что, надумали брать эту с собой? - спросил Рошаль, чуть  не  выронив
клинок от изумления.
   -  Я  бы  взял,  -  подходя,  бесшабашно  заявил   Олес.   -   Под   свою
ответственность.
   - Конечно, существует немало преданий, в которых гуапы относятся к людям,
как к средству для пропитания, - почесал затылок Пэвер.
   - Чуба-Ху нам может пригодиться, - сказала Клади. - В первую очередь  как
проводник.
   Неожиданно сам для себя Сварог нашел решающий аргумент. И не замедлил его
высказать, глядя охранителю в глаза:
   - Почему вы решили, что она  опасней  человека?  Например,  опаснее  вас,
мастер Рошаль?..

Глава шестнадцатая
Последняя встреча

   Позади лежали пройденные кабелоты: спуски, подъемы, ручьи, лесные  тропы,
лесные дороги, овраги, брошенный хутор, лес  в  черных  язвах  на  коре,  из
которых вытекала темная вонючая жижа,  высохшее  озеро,  деревня  с  домами,
словно раздавленными, словно растертыми в пыль, и снова тропы и дороги.
   Позади осталось признание Сварога в том, что он - не тагорт и никогда  им
не был. Последствия оказались неожиданно легкими.  Олес  принял  известие  с
полнейшим безразличием. Дескать, ну, не тагорт так не тагорт. Ах, из другого
мира, ну, тоже неплохо.
   Рошаль ожидаемо взбеленился. Ожидаемо припомнил их уговор.
   - Если вы дворянин, неважно, с Острова или еще откуда, вы обязаны держать
свое слово!
   - Совершенно с вами согласен, мастер Рошаль. Но,  во-первых,  я  вам  дал
слово потомственного тагорта, а не дворянина. А раз я не тагорт, то...  сами
понимаете. А во-вторых, я дал вам слово играть честно - и, уверяю  вас,  его
придерживался. Я бы честно высадил вас на Острове... но, скажите на милость,
теперь-то с какого аппарата вас высаживать? Или  напомнить,  кто  вам  жизнь
спас, а кто сказал, что обязан мне этим обстоятельством? И  потом,  что  для
вас, мастер Рошаль, изменилось к  худшему  с  моим  откровенным  признанием?
Предположим, я был бы тагортом. Вряд ли вы теперь по-прежнему  были  бы  мне
интересны без "Парящего рихара" и коллекции древних предметов. А  так  мы  с
вами в одной лодке. Пойдем к побережью искать счастья на чужих кораблях...
   - Подождите. Если  я  вас  правильно  понял,  вы  знаете,  где  находятся
Острова?
   - "Знаете" - сильно  сказано.  Предполагаю  с  уверенностью  в  семьдесят
процентов. А что? У вас есть в загашнике второй "Рихар"?
   - Если бы...
   После чего трудный перевал в отношениях внутри экипажа был  преодолен,  и
Рошаль погрузился в глубокую, продолжительную задумчивость.
   Клонившийся к закату день занес в свою историю  и  подготовку  к  походу.
Одежду и  обувь  подлатали  быстро,  а  вот  с  оружием  повозились.  Оружия
катастрофически недоставало. Шаур  Сварога,  стилет  Рошаля,  кинжал  князя,
который ему вернули, и все. Пришлось наматывать  круги  по  предгорью.  Если
Клади, разбирая багаж Саутара, наткнулась на мечи, значит, вероятно, есть  и
еще что-то колюще-режуще-стреляющее.  Розыскные  мучения  даром  не  прошли.
После того, как скопилась безнадежная горка из обломков арбалетов  и  гнутых
автоматов с разбитыми прикладами, наконец сыскались  прямой  двуручный  меч,
правда, туповатый, и сабля - как пояснил Пэвер, "шернейская  кавалерийская".
Это было  уже  что-то,  хотя  и  далеко  от  идеального  вооружения  отряда,
выступающего в поход непредсказуемой степени сложности.
   Меч приспособил на перевязи за спину Пэвер, саблю  выпросил  Олес.  Клади
изготовила пращу из обрывка оболочки аэростата и насобирала  камней.  Причем
камни подбирала, тщательно осматривая и взвешивая на ладони, подбирала  едва
ли не дольше, чем мастерила пращу и сумку под "боезапас". Что занимается она
отнюдь  не  глупостями,  Клади   продемонстрировала   пробными   стрельбами.
Раскрученные и выпущенные окатыши сшибали ветки, сотрясали  стволы,  сметали
выставленные на валуны предметы - все то, что перед  броском  она  объявляла
мишенью. Баронетта привела отставного суб-генерала прямо-таки в умиление.
   - Где мои двадцать лет назад, - вздыхал Пэвер.  -  Да  разве  б  я  такую
барышню пропустил? Да разве б я такую барышню в полк не зачислил?..
   Поиски оружия обернулись приятной  для  Рошаля  стороной.  Его  сундук  с
ценными предметами, по всем выкладкам, вывалился из разбитой еще до  падения
гондолы где-то далеко от места крушения. Вполне возможно, сундук  рассыпался
во время болтанки, а предметы вываливались  по  одному  и  лежат  теперь  за
десятки кабелотов друг от друга. Впрочем, один предмет неожиданно нашелся.
   Бутылочку с округлым донцем и коротким, целиковым, без входного отверстия
горлышком принес Пэвер.  Внутри  сосуда  переливалась  жидкость  изумрудного
цвета, в ее глубинах вдруг  появлялись  неясные  очертания  то  дворцов,  то
драконов, то каких-то состязаний, то битв - миражи надвигались,  укрупняясь,
и пропадали, словно разбивались о стекло.
   - Когда ее нагреешь, жидкость становится бордовой, а приложив ухо,  можно
расслышать музыку, - даже  с  некоей  странной  для  него  нежностью  сказал
Рошаль.
   - Так  это  из  вашего  имущества?  -  и  Пэвер  вернул  находку  бывшему
владельцу.
   Молодой князь не возражал: то ли бутыль была из личных вещей  охранителя,
то ли Олесу было все равно, то ли Олес не знал, что  хранилось  в  отцовских
закромах.
   Рошаль хозяйственно спрятал древний предмет в  укромных  карманах  своего
балахона...
   День, клонившийся к закату, узнал и странную болезнь.
   Рошалю стало плохо  вскоре  после  завтрака.  Никто,  да  и  он  сам,  не
сомневался,  что  сказываются  последствия  высотного  недуга,   ослабившего
организм. Рошаля скрутило,  желудок  вывернуло  наизнанку,  немочь  свернула
охранителя калачом, уложила на землю. Сварогу  сделалось  кисло.  "Приехали.
Теперь думай, как с  ним  быть".  Но  Рошаль  отлежался,  потом  проходился,
продышался и вроде все пришло в норму, даже бледн