разошлись.  "Нас  дурят,  не  собирается  Шадтаг
вывозить женщин и детей", - горячился все  тот  же  Хорг.  "Ты  не  прав,  -
возразил ему худой  и  бледный  горожанин  в  черном  сюртуке  с  форменными
бронзовыми пуговицами. - Когда я служил при посольстве в Шадтаге, то  своими
глазами видел приказ  канцлера.  Настоящий,  не  поддельный".  "В  проклятой
Гидернии могут поделать что угодно. Один гидерниец  однажды  хотел  со  мной
расплатиться бадрасским золотым. Хорошо, я додумался под  прилавком  капнуть
на него вытяжкой киренейского корня. На монету то есть. А так ни в жизнь  не
отличишь, с виду взаправдашнее золото", - поделился былым ужасом краснощекий
толстяк, по виду типичный колбасник.
   "Пикейные жилеты по-митракски, -  поставил  общественный  диагноз  доктор
Сварог. - Цвет столичной интеллигенции, блин".
   - Местная пресса  отсутствует,  а  эту  газету  откуда-то  доставляют?  -
наклонился он к Клади.
   - Из Шадтага.
   - Что случается, понимаю, не часто. И это целое событие в среде городской
интеллигенции? Такое событие, ради которого бросают все дела, я прав?
   - Да.
   В который уж раз содержательного разговора не складывалось. Клади  сидела
как на иголках и беспрестанно  метала  выжидательные  взгляды  на  лестницу,
ведущую на второй этаж. Ничего подозрительного Сварог  там  не  приметил,  а
поведение спутницы списал на шок.
   В общем,  о  чем  он  мог  бы  узнать  в  непринужденной  беседе,  о  том
приходилось догадываться усилием мысли, прям как Штирлицу в тылу врага. Хоть
спички на столе раскладывай  или  картинки  с  борманами  рисуй.  И  вот  мы
догадываемся, что если образованные, казалось бы,  люди  с  такой  жадностью
набросились  на  газету,  с  информацией  у  них  тут  далеко  не   тип-топ,
информационно голодают подданные князя как там его.  А  почему,  собственно?
Вряд ли исключительно  в  Шадтаге  издают  газеты.  Уж  не  потому  ли,  что
портяночного вида  листок  -  единственная  дозволенная  правителем  Гаэдаро
газета, чьи публикации устраивают здешнюю власть? И раз так,  значит,  князь
от чего-то оберегает своих подданных. Интересно знать, от чего...
   Прискакал трактирный служка и сгрузил с медного подноса кувшин с ключевой
водой, кружки и всякую мелочь вроде сыра, хлебных лепешек, похожих на лаваш,
и плошки с соусом.
   А вокруг газеты чудесным, прямо-таки магическим образом улеглись  прения.
Чтец торжественно, с осознанием собственной значимости  в  каждом  движении,
приподнял типографский лист. Прокашлялся. Еще  немного  потомил  слушателей,
поправляя очки.
   Сварогу ничего не оставалось, как прислушиваться  и  посматривать,  макая
хлеб с сыром в соус (такой способ обращения с  продуктами  здесь  в  порядке
вещей - Сварог прежде поглядел по сторонам).
   - "Зов в никуда". Заголовок, - пояснил аудитории чтец, вскинув глаза  над
очками.
   - Ха, неплохое название для трактира!
   - Хорг, ты заткнешься или нет?
   - Молчу, молчу...
   - "В Пантоге и Пангерте вновь замечены Зовущие. Ловкость,  с  которой  те
уходят от городской стражи, доказывает, что они - не кто иные,  как  опытные
мошенники. Еще раз предупреждаем: не верь их россказням о  том,  что  грядет
конец  света,  когда  мир  уйдет  под  воду  и  над  водой  останется   лишь
один-единственный клочок земли.  И,  дескать,  только  им,  Зовущим,  явлено
свыше, где именно лежит та земля. Нет никаких сомнений, что, уводя  с  собой
доверчивых людей, они приводят их в разбойничью ловушку, убивают и  отнимают
все добро, взятое людьми с собой в дорогу..."
   - Да? А откуда эти писаки  знают,  что  Зовущие  не  врут?  "Нет  никаких
сомнений", тоже мне... А вдруг и правда Атар целиком не утонет? Ведь никто ж
не знает...
   - Как же, жди, не утонет...
   - А может, на этот раз вообще пронесет, а?..
   Сварогу принесли его "Удачную охоту", дразнящую ноздри  ароматом  специй.
Что  ж,  очередной  обед  на  Димерее  обещает  очередное   гастрономическое
удовольствие. Хлеб горячий, сыр жирный и ароматный, мясо наисвежайшее -  так
и должно быть, раз заведение делает ставку на  городскую  элиту.  Маргиналов
сюда не пускают не только цены, но и вышибала, в чем,  наверное,  и  состоит
его главная обязанность. Обязанность же Сварога  на  эту  минуту  -  одолеть
блюдо при пособничестве бронзового ножа и двузубой  вилки.  Ну  и,  раз  так
повезло, можно послушать, чем угощает здешняя пресса.
   - Вы слушать будете или нет?
   - Читай, читай...
   - Другая статья. "В Пордаге задержан нурский шпион, который распространял
слухи о том, что он якобы один уцелел из своей деревни, находившейся  вблизи
границы с Шадтагом. Якобы он вернулся с  охоты,  вошел  в  деревню  и  нашел
односельчанин обезглавленными. Якобы всех, включая детей. И якобы  ладони  у
всех были черные, словно вымазанные в дегте.  А  потом  якобы  пошел  черный
снег. И он в страхе бежал куда глаза глядят,  незаметно  перешел  границу  и
оказался в Пордаге, где якобы сам сдался властям".
   "М-да, - подумал Сварог, разрезая нежное розовое мясо, - если газета  вся
состоит из рассказиков в духе скверной помеси Джека Лондона с Эдгаром По, то
не газета это получается, а сборник баек, которые журналисты  выдумывают  за
стаканом вина в соседнем подвальчике, и всерьез обсуждать такую газету могут
лишь люди, начисто оторванные от новостей большого мира. И опять-таки встает
вопрос: с какой целью  местное  министерство  правды  оберегает  местную  же
интеллигенцию от реальной информации?"
   - "Сообщает наш  фагорский  изветчик.  Король  Фагора  Михлест  Четвертый
вместе с супругой, детьми, всеми родственниками и двором  отбыл  на  морскую
прогулку.  Отъезд  происходил  без  обычной  пышности.  В  море  ушел   весь
королевский  флот  под  охраной   эскадры   адмирала   Кортея.   Маршрут   и
продолжительность прогулки  неизвестны".  -  И  утомившийся  чтец  аккуратно
опустил газету на стол, потянулся к глиняной кружке.
   Видимо, уговор дозволял в подобных  случаях  выражать  свое  отношение  к
последним известиям. И слушатели принялись выражать.
   -  Нет,  неспроста  это!  -  грохнул  кулаком  по   столу   горожанин   с
телосложением кузнеца, отошедшего от ковки и заплывшего руководящим  жирком.
- Что-то готовится! Что-то будет! Разве происходило на вашей памяти  столько
всего зловещего и таинственного, разве  сгущались  когда-либо  над  головами
столь мрачные тучи! Что-то будет!
   - Ну, не конец же света! -  хмыкнул  некто,  сидящий  к  Сварогу  спиной.
Прочие же, стоило прозвучать словам "конец  света",  покосились  на  столик,
приютивший "священника" и его спутницу.
   - Конец не конец, а войны не миновать,  -  философски  заметил  сухонький
старичок с внешностью академика Павлова, ковыряющийся  в  зубах  заостренной
щепой. - Верно вам говорю.
   - Конец света - это происки Нура, - отчеканил бледный горожанин в  черном
сюртуке. По тому, как враз вокруг уважительно примолкли, стало ясно,  что  в
исполнении  человека  от  власти  звучит  официальная,  правильная  позиция,
которой следует  придерживаться,  чтобы  избежать  неприятных  расспросов  в
подвалах здешнего НКВД. - Шпионы Нура сознательно сеют  панику  и  ужас.  Их
цель - добиться хаоса, подорвать порядок в Гаэдаро, а также в  дружественном
нам Шадтаге, и во время беспорядков подло напасть. Я боюсь, шпионы  Нура  не
просто отравили Руану, о чем  пишет  "Шадтагский  вестник",  они  опробовали
новый яд. И я призываю подумать об этом. Не просто подумать, а серьезно!  Не
пора ли организовывать дружины по охране колодцев?
   Прочие  пикейные  жилеты  примолкли,  потупились,  словно   провинившиеся
школьники.
   "Ребята, - сказал бы им Сварог, если  б  эти  проблемы  его  хоть  как-то
волновали, - вы б лучше пораскинули умом над некой несообразностью. А именно
над тем, что вам дозволено читать всего одну  газету.  Если  уж  отсутствует
местная пресса, а чужого, разлагающего влияния мы боимся, то на  кой  вообще
смущать умы? Почему не запретить  и  эту?  Сославшись  на  коварных  нурских
шпионов, установить режим полной изоляции от внешнего мира - оно же  гораздо
проще. Не мое это, конечно, дело, но интересный простор для раздумий,  между
прочим, открывается. Наводит, знаете ли... Философски подходя,  если  что-то
разрешают, если что-то сознательно  усложняют,  значит,  кому-то  это  очень
нужно. Скажете, политический реверанс в сторону Шадтага - дескать,  вот  как
мы вас любим, что нисколечко не боимся вашей пропаганды? Только сдается мне,
нет никакой нужды в реверансах, никто от того ничего не  выигрывает.  А  вот
если предположить  нечто  с  первого  взгляда  невозможное  и  немыслимое...
Впрочем, не мое это дело, ребята..."
   - Г-хм, - кашлянул в кулак отдохнувший и  промочивший  горло  чтец,  -  я
продолжаю... "В Рингаре приведен в исполнение смертный приговор,  вынесенный
торговому министру города Рингара Сагу Индарну. Напоминаем, что  Саг  Индарн
закупил у  Гидернии  пятьдесят  опреснителей.  Суд  установил,  что  министр
вступил в сговор с гидерний-скими торговцами, получив от них  солидную  мзду
за партию неисправных опреснителей. Преступники  надеялись,  что  правда  не
откроется, но опреснители проверили и из пятидесяти ни один не работал.  Саг
Индарн был повешен на центральной площади Рингара..."
   - Все зло от гидернийцев, точно вам  говорю!  От  них,  мерзавцев,  и  от
Нура...
   - Слушай-ка, - вдруг сказала Клади, наклонившись к  Сварогу.  -  Поверишь
или нет, но... Честное слово, я и понятия не  имела,  что  он  живет  здесь,
рядом с Пэвером...
   - Кто?
   - Один... Один человек. Здесь,  в  "Дырявой  бочке".  В  восьмом  номере.
Только не спрашивай меня, кто он. Я его никогда не видела, как  зовут  -  не
знаю...
   Сварог прищурился. Она не врала. Пока не врала, по крайней мере...
   - И что ему от нас надо? - спросил он. - Или - нам от него?
   - Точно не могу сказать... Но,  возможно,  он  поможет  тебе  лучше,  чем
суб-генерал...
   - М-да? И кто ж таков?
   Вновь звякнул дверной колокольчик. Клади выронила вилку и выпрямилась  на
стуле. Сварог недоуменно проследил за ее взглядом.  В  трактир  вошли  трое.
Прямиком от порога, не задерживаясь, не осматриваясь, застучали сапогами  по
половицам к угловому столику.
   Что гости - не простые смертные, явствовало уже из того, как они одеты  и
как держатся. Вдобавок из трактирных глубин выкатился радушным  мячиком  сам
хозяин и торопливо  засеменил  к  дорогим  гостям,  растягивая  пухлые  щеки
солнечной улыбкой. Что-то такое знакомое почудилось Сварогу в их  походке...
в лицах... Он наклонился к Клади:
   - И кто это у нас будет? Клади  сидела  напряженно,  не  сводила  глаз  с
вошедших.
   - Да Олес же, мразь. Твой старый знакомый...
   Ах, вот кого принесло!  Ну  да,  лес,  драка  и  так  далее...  Сварог  с
интересом уставился на вошедших.
   Где княжий сынок, где приятели, разобраться труда не составляло.  Один  в
троице заметно  выделялся  -  надменностью  взгляда,  количеством  перстней,
наконец, породистым лицом и тем, как двое других на него смотрят.
   Что примечательно, трактирная публика  не  вскочила,  роняя  лавки,  чтоб
согнуться  в  почтительных  поклонах.  Дневные  гуляки   напомнили   Сварогу
участников детской игры "Раз, два, три, морская фигура замри". При появлении
наследника местного трона интеллигенция на секунду-другую окаменела,  потом,
словно прозвучала команда "Отомри", как ни  в  чем  не  бывало  вернулась  к
прерванным занятиям. Лишь, пожалуй, потише теперь звучал голос  декламатора,
перевернувшего страницу:
   - А вот еще интересная статья. "Мели и водовороты".  Это  название.  Так,
подпись под заголовком: "Сообщает наш изветчик, вернувшийся  из  путешествия
по реке Руана, которое он совершил на пароходе "Герцог Джунгар"".  И  вот  о
чем он извещает, господа: "...Я был беспечен и втайне подсмеивался над нашим
капитаном. Капитан Бильг с момента отплытия был сумрачен лицом и не сходил с
мостика, с тревогой оглядывая берега. На  мои  вопросы  он  отвечал,  что  в
последние дни слишком много всего  странного  происходит  на  реке,  нурские
прохвосты снова взялись за свое. А еще,  добавлял  капитан,  дурные  приметы
предшествовали  отплытию.  Например,  лопнул  причальный  конец.  А   боцман
клянется, что пугнул на палубе крысу, и та не шмыгнула в одну из корабельных
щелей, а прыгнула в воду. Моряки  -  люди  чрезмерно  суеверные,  поэтому  я
отнесся к словам капитана без должной серьезности. Но очень скоро, на второй
день пути, мне пришлось убедиться в его правоте. Мы отошли  от  города,  где
пополнили запас угля, прошли всего четыре морских лиги..."
   Или так заведено в этом трактире,  где  сынок  завсегдатай,  или  местные
обычаи не принуждают простолюдинов  в  злачных  местах  к  поклонам  и  иным
приветствиям - вникать Сварог  не  рвался.  Развлекайтесь  вы,  как  хотите,
господа иного мира, а я бы поскорее свалил от вас...
   Сварог,  продолжая  трапезу,  искоса  поглядывал  на  престолонаследника.
Поглядывал не из праздного любопытства - дескать, ну и что у  вас  здесь  за
князья водятся, лучше или хуже нашенских, а  узнает  или  нет,  вспомнит  ли
трогательную встречу на лесной дороге, а если узнает, то придется  ли  вновь
воевать. Вот Сварогу, например, драка сейчас совсем не нужна.  Отвести,  что
ли, ему глаза и под шумок улизнуть? Унизительно как-то, знаете ли, бегать от
щенка...
   Наследничек  сидел  к  Сварогу  спиной.  Безупречная   осанка   истинного
аристократа - хоть линейку к позвоночнику  прикладывай,  горделивая  посадка
головы, кулак, упертый в бок.
   От столика (который, думается, навечно был закреплен за  Князевым  чадом)
откатился  трактирщик,  засеменил  отдавать  приказания  службе  доставки  и
угождения. Скучающие приятели молодого князя завертели  головами.  Ага,  вот
один из них заметил Сварога, вздрогнул, толкнул другого, тот тоже уставился.
В один голос оба  забормотали  что-то  княжескому  сынку,  тыча  пальцами  в
сторону Сварога, сынок обернулся...
   Взгляды Сварога и наследничка скрестились. Вне  всяких  сомнений,  Сварог
тоже был опознан. М-да, я встретил вас и все  такое,  узнавание  может  быть
чревато, может, и отсюда придется прорываться с боем,
   А пока Сварог и молодой  князь  фехтовали  на  взглядах.  Сынок  произнес
что-то резкое, после чего его  тараторящие  приятели  враз  замолкли.  Потом
Сварог, словно вкладывая шпагу в ножны, опустил глаза на блюдо, над  которым
подымался ароматный пар, - мол, на  данный  момент,  ваше  высочество,  меня
больше занимает "Удачная охота", уж больно вкусная, зараза, так  и  тает  во
рту.
   - "...А потом грянул ливень, под какие я никогда не  попадал  и  о  каких
даже не слышал..."
   Занимаясь блюдом, Сварог краем глаза  отслеживал  стол  с  новоприбывшими
гостями. Вот князек поднялся. Один. Направился к  их  столу.  Сел  на  лавку
напротив Сварога, разумеется, разрешения не  спрашивая.  Сварог  вскинул  на
него глаза.
   - Привет, Клади. Здорово, святой человек.
   - Какого дьявола тебе еще надо? - прошипела Клади. - Или опять захотел по
морде получить?
   Сварог собрался. Без драки не обойтись, ежу  понятно.  Если  сейчас  этот
щенок скажет...
   - Да ладно тебе, подруга, -  вдруг  примирительно  сказал  щенок.  -  Ну,
выпимши я был. Виноват,  больше  не  повторится,  прошу  прощения,  искуплю,
оправдаю и докажу... - Он вознамерился было положить ладонь на руку девушки,
но та резко руку отдернула. - Давай в сем пристойном месте не будем затевать
свару, а? Ну, погорячился,  ну,  бывает.  Не  хочешь  замуж  -  как  хочешь,
неволить не стану. Меня сейчас больше твой дружок интересует...
   Он с любопытством посмотрел на Сварога, и Сварог  решил  пока  с  броском
погодить. Как видно, юнец не для заводки подсел к их столу, что-то  он  явно
имеет сказать...
   - Думаешь, тебя спасет закон, уравнивающий все сословия на земле, которая
принадлежит увеселительным  заведениям?  Для  нурских  шпионов  закон  один:
ловить и вешать, - ни намека на усмешку на узком вытянутом лице с  юношеским
пушком на верхней губе.
   Сварог предостерегающе положил ладонь на колено Клади: чувствовал, что та
сейчас без лишних разговоров заедет наследнику по мордасам. Ведь не  всерьез
угрожает молокосос. Угроза - это так, посмотреть, как поведет  себя  храбрый
рыцарь лесных дорог. Просто  Сварогу  дали  понять,  что,  дескать,  я  тебя
признал и ты меня признал, и не надо по этому поводу юлить и изворачиваться,
а лучше вырази-ка смирение и покорность.
   Значит, вот оно в чем дело, закон у вас такой имеется,  освобождающий  от
выражения почтения на веселых землях.  Наверняка  издан  монархом,  любившим
инкогнито посещать места незамысловатых утех простонародья  и  не  любившим,
когда его во время этих вылазок шумно узнавали.
   Ах, как изменилось бы выражение физиономии и тон,  узнай  молокосос,  что
перед ним сидит действительный король трех  держав,  властитель  земель,  на
которых уместилось бы таких вот княжеств, что семечек в огурце, приближенный
императрицы Четырех миров, начальник девятого  стола...  Однако,  вот  беда,
удостоверяющих документов Сварог с собой не захватил, а на  слово  ему,  как
ему кажется,  никто  не  поверит.  Значит,  придется  и  дальше  разыгрывать
священника. Почему нет? Кто сказал, что служители божьи, даже  непьющие,  не
могут умело постоять за себя? Везде есть свои монахи Шао-Линя...
   В рамках роли Сварог смиренно ответил знатному молокососу:
   - Будь я нурским шпионом, ваше  высочество,  давно  бы  уже  глотал  пыль
дорог, ведущих в Hyр, а не разгуливал бы по городу.
   - И кто ты тогда, если не нурский шпион? Почему вырядился попом?
   "Он же видел меня в деле, - подумал Сварог, - должен  осознавать,  что  я
его, дружков и вышибалу  заодно  раскатаю  по  стенам  за  минуту.  Конечно,
пикейные жилеты поднимут переполох: "Сына князя  убили!",  город  закроют  и
выбраться из него будет нелегко. Но ему-то уже никто не поможет. Зачем же он
на рожон прет?"
   - Я, ваше высочество, как вы изволили заметить, святой человек.  Я  далек
мыслями от Нура и прочей мирской суеты, мой взор обращен...
   - Хватит, - сказал княжеский сынок,  навалился  локтями  на  стол,  потом
вдруг опомнился, одернул их, осмотрел,  не  запачкал  ли  камзол  плебейской
грязью, потом, видимо, махнув рукой на мелочи жизни, навалился вновь.  -  Ты
же понимаешь, что если я захочу, ты прямо из этого трактира  переберешься  в
Пыльный подвал. И никакие метатели серебра тебя не спасут. Только не говори,
что не слышал о Пыльном  подвале.  Там  из  тебя  клещами  вырвут  исповедь,
правдивей, чем предсмертная. Не лучше  ли  здесь  поговорить  начистоту,  а,
святой человек?
   Сынок, конечно, напирает, но вот на донце глаз проскакивают, как  уклейки
в иле, искры... не испуга, нет, но -  неуверенности.  Которой  вроде  бы  не
должно быть, когда прешь этаким танком на дзоты. Нестыковочка. А вот что  за
ней кроется, какой такой пакет предложений? Должен быть пакет, должен, иначе
ни к чему весь предыдущий разговор...
   - Не понимаю, ваше высочество, в чем вы меня подозреваете?
   - Церковников я здесь насмотрелся. Ты такой же  церковник,  как  вот  эти
костоломы - рыцари Ордена чести  и  благородства,  -  показал  он  на  своих
дружков, хмуро разливающих принесенное вино. - И  не  надо  мне  растягивать
уши, что ты из далекой обители, расположенной высоко  в  горах  на  ничейных
землях, и просто забрел в гости к братьям по вере. Мол, у вас  там  в  горах
все такие. Не надо. Я тебе не какой-нибудь помойный гриб,  чтобы  покупаться
на гнилую метель.
   Сварог усмехнулся про себя: "А престолонаследник, похоже, немало  времени
проводит в изысканном кругу местного отребья, знатно оборотов  понахватался,
не все и поймешь..."
   - И кто же я, ваше высочество, по-вашему, нурский шпион и никак иначе?
   Честное слово, а ведь даже приятно было валять дурака и строить  из  себя
этакого смиренного священника. И при том зна