ей нитью.
     --  Я  бы  на  вашем месте  с  этим  не  спешил,  --  окликнул  Сварога
появившийся на кромке оврага  Пэвер. --  Очень  похоже, что это кворкас -- я
читал про него у Аураима...
     --  Кажется, это кворкас! -- появившаяся  рядом с  Пэвером островитянка
невольно   попятилась,   и   это  гораздо   надежней  удержало  Сварога   от
необдуманного поступка, чем загадочные слова.
     Сварог внимательней присмотрелся к  белым проводам. Оказывается, они не
только   лежали  или  вились   вокруг   древесных  ветвей.  Довольно   часто
какая-нибудь нить  пронзала  стволы, а заодно  и  листву насквозь, будто  их
покалывали  соответствующего  размера  иглой.  И  чем  дольше  приглядывался
Сварог, тем  сильнее  увиденное  напоминало  ему паутину.  Только  позвольте
спросить, каких размеров должен быть паук, сплевший эту сеть?..
     -- Эй, а кто это -- кворкас? -- донесся бодрый голос Олеса из-за склона
холма.
     --  Вот только  орать  так не  надо, -- сказал Рошаль, мрачно оглядывая
нити. -- А то еще внимание привлечете, мастер князь...
     -- Не привлечем, кворкас глух как пень... -- сказал Пэвер.
     -- Так чего вы боитесь?
     -- Мало кто может обвинить меня в трусости,  мастер  Рошаль, -- выпятил
грудь  суб-генерал. -- Но делать  в сторону нашего капитана хоть один шаг  у
меня нет ни малейшего желания. Граф, лучше осторожненько возвращайтесь-ка. И
Чубу позовите.
     Чуба-Ху стояла каймах в пяти от Сварога и, высоко задрав волчью голову,
неотрывно смотрела на нечто  в гуще  веток и нитей. Не убирая шпагу в ножны,
Сварог направился  к оборотню и  положил левую руку ему на загривок.  Сквозь
ладонь  передалось  яростное  возбуждение  гуапа,  и  только   потом  Сварог
разглядел в наступающих сумерках, куда был нацелен взгляд Чубы.
     И тогда тот, кто висел, пронзенный белыми нитями в грудь, под ребра и в
бедро заговорил:
     -- Уйдите, прошу вас, пока кворкас меня  не видит. Дайте мне пожить еще
немного,  --   еле   слышно  прошептал   подвешенный  человек,  при  стально
ощупывающий графа взором колючих смоляных глазок.
     Он, что  характерно, тоже был одет пусть  в изорванную,  но  несомненно
риксу. Еще один с Островов, твою мать... Да что у них тут, вечер встреч, что
ли?
     --  Имею  честь  видеть  перед собой особу,  не так  давно побывавшую в
тайнике из "жидкого камня"? -- спросил Сварог, чутко отслеживая окрестности.
Пока все было  тихо.  -- Вы мне  кое-что  задолжали, мастер островитянин.  И
вообще, откуда вы взялись на мою голову?
     -- Лантис? -- вдруг воскликнула Кана.
     Подвешенный человек  с трудом  повернул голову, прищурившись, посмотрел
на островитянку. Раздвинул в жалобной улыбке потрескавшиеся губы.
     -- А, Кана... Ты тоже здесь...
     -- Вы что, знакомы? -- нахмурился Сварог. -- А, ну да...
     -- Значит, хитрый Вало послал за Ключом не только меня...  -- Голос его
слабел с  каждой  секундой.  --  Я так  и  подумал,  когда  понял,  что меня
преследуют... Уйдите... если в вас есть хоть капля страха или  милосердия...
Иначе тут же явится эта тварь... учует вибрацию...
     -- Ключ, -- коротко бросил в лицо подвешенному Сварог, отметив краешком
сознания,  что  тарки  почему-то угомонились.  Не  иначе,  увидели  храпящую
волосатую тушу и отступили...
     --  Возьми,  если такой  смелый...  он у меня в поясном кошеле... -- со
злобой  прохрипел пленник паутины, но тут же его с головой накрыла очередная
волна страха: -- Уйдите, я не могу вынуть Ключ и не пошевелить паутину... Вы
победили в гонке,  мастер  Сварог... но не победили в борьбе за Ключ. Теперь
он не достанется никому...
     Конечно, можно было начать рубить с плеча и эти нити,  и этого проныру.
И будь Сварог на  десяток лет моложе,  наверное, так бы и  поступил.  Однако
взгляды, брошенные им вправо-влево, подсказали,  что больше в паутине нет ни
одной,  даже  самой  замухрыжной  зверюшки. А из этого  следует  вывод,  что
непонятный  кворкас   действительно  оперативно   реагирует  на  вибрацию  и
частенько  с  дозором  обходит  владенья  свои. Ладно, Ключ  пока  никуда не
денется,  есть время посоветоваться с верным  воинством...  --  Успокаивающе
похлопав гуапа по загривку, Сварог выбрался из оврага.  Чуба-Ху чуть отстала
--  она  была уверена, что потерпела окончательное  поражение, и не могла  с
этим смириться.
     -- Генерал, объясните, что это за гадость и с чем ее едят?
     Кана не мигая смотрела на пронзенного нитями островитянина.
     -- Кворкас -- он и есть кворкас. -- Лэвер устало опустился на траву. --
Принято  считать,  что  он  --  обломок  пришедшей  черт знает  откуда  и  в
большинстве  своем утерянной  магии. (При последнем слове  Сварог  скоренько
достал  шаур.) Крохи  информации сохранились  только  в трактате Аураима  "О
тварях  вымерших  и  злонамеренных, нежитью не  являвшихся"...  Эта паутина,
мастер капитан, призрачна, когда не касается ничего живого, ее можно рубить,
жечь, грызть -- это  все  равно, что рубить, жечь и  грызть воздух... Но она
обретает алмазную  твердь, оказавшись внутри любого  живого  тела -- будь то
дерево, животное или  человек. Только сам кворкас  может безопасно скользить
по выпущенным из собственного чрева нитям...
     --  Люди, которые создали  эту магию,  наверняка знали какой-то  способ
оставаться  живыми... но  знание сохранилось не полностью, -- глухо добавила
Кана.  --  Поэтому тот, кто нынче создаст  кворкаса,  в большинстве  случаев
обречен. Точнее, он сам, скорее всего, превратится в паука, как только умрет
его   порождение  --   в  гигантского,  бессмертного,  вечно  голодного,  не
слышащего,  не видящего и не чувствующего ничего, кроме дрожания собственной
паутины, паука...
     --  К чему этот пафос, подруга?  -- зевнул Олес.  -- Проще говоря, если
кому-нибудь,  осведомленному  о  древней  магии,  требуется раз  и  навсегда
закрыть дорогу  недругам и для этого не жалко даже собственной жизни,  то на
пути  этих  самых  недругов  возникает такая паутинка, по паутинке  начинает
бодренько семенить  бессмертный кворкас, а окрестности  очень скоро придут в
запустение. И у недругов создателя кворкаса остается три варианта: повернуть
назад,  или  обойти  паутину, что есть здоровенный крюк,  или же  стать  для
кворкаса хлебом насущным.
     --  И какого  приблизительно  размера этот  паучок? --  поинтересовался
Сварог. И пробормотал под нос: -- Как только умрет его порождение...
     -- Точно никто не знает... -- сказал Пэвер. -- Но, судя по паутине,  мы
все вместе взятые сгодимся  ему разве что на легкую  закуску. Правда, больше
чем на пару каймов он не может удаляться от нити: теряет ориентацию.
     --  Павлины, говоришь... --  хмыкнул Сварог.  --  Вечно  голодный Кощей
Бессмертный, говоришь... А ну-ка отойдите подальше, от греха...
     Он прицелился  и дал очередь из  шаура. Цепочка серебра,  поблескивая в
сумерках,  наискось пере  секла  переплетение нитей  и,  не причинив  им  ни
малейшего  вреда,  канула  где-то в темноте. Тогда  Сварог, не убирая  шаур,
отыскал в траве сухую ветку потолще и  подлиннее, наклонился  над  оврагом и
коснулся ею белой нити. Ветка прошла сквозь паутину, как сквозь лунный свет,
на полпути застряла и словно  влипла в нее.  Сварог осторожно подергал. Нить
заколыхалась, заходила волнами, но ветку держала крепко.
     -- Мастер капитан!.. -- испуганно хрипнул суб-генерал.
     -- Спокойствие, только спокойствие, -- процедил капитан...
     Наконец  из  мрака,  в котором  скрывался дальний  молодняк,  донеслось
ответное  дрожание паутины. Кто-то огромный и неповоротливый целеустремленно
двигался к источнику тряски.
     -- Назад все, живоПодальше!!!
     Нити колебались все сильнее, Сварог еще пару раз дернул за ветку, чтобы
паучок не перепутал место,  в котором  застряла новая несчастная  жертва,  и
отпрыгнул, поднимая шаур.
     Из тьмы на него быстро  надвигалось  нечто.  Не столь уж  и огромное --
размером  пожалуй что  с  лошадь, но  двигалось оно  так быстро, уверенно  и
ровно,  что  Сварог  на всякий  случай сделал еще пару-тройку  шагов  назад.
Прицелился и, когда на свету оказалась раздутая шарообразная туша с цепочкой
рубиновых глаз вокруг  "талии", с шевелящимися жвалами  и дюжиной мелькающих
щетинистых лап, ловко перебирающих паутину, выстрелил.
     Вспышка,   вспышка,   вспышка...   Звездочки   касались  трупно-бледных
маслянистых  боков  твари  и,  блеснув  на  прощание,  исчезали.  А  кворкас
продолжал  как  ни в чем не  бывало нестись  по  паутине. К тому месту,  где
висела ветка.
     -- Это  старая  магия,  мастер капитан! --  страшным шепотом  подсказал
Пэвер. -- Ваше серебро на него не действует!
     Ах ты ж, дьявольщина...
     -- Чуба! -- крикнул Сварог. -- БыстроОбличья не менять!..
     Паучок  добрался до  ветки, обнюхал ее, потыкал жвалами...  и  выпрямил
лапы, поднявшись на метр  над нитью. Замер. И Сварог отчетливо понял, что он
смотрит,  сканирует  окрестности  на предмет  наличия неизвестных  шутников,
потревоживших его покой.
     -- Дуй  к давешнему болотцу  и разбуди это лохматое диво!  -- сдавленно
приказал Сварог, не сводя  глаз с кворкаса. -- Хорошенько буди, чтоб у  него
при виде тебя слюнки потекли. А потом бегом обратно -- и чтоб с этим чучелом
на хвосте. Мы тут им устроим завтрак для чемпионов на травке...
     Только когти по траве вжикнули.
     --  Вы  что задумали?  --  тихо, будто паук  мог их  услышать,  спросил
Рошаль.
     -- Вот увидите...  А вы, охламоны, кстати, лезьте-ка куда-нибудь повыше
на деревья. Дабы не вводить, так сказать, в искушение...
     Закончив исследование  окрестностей  и  так никого и не найдя,  кворкас
неторопливо, но ловко развернулся на нити и уныло побрел обратно.
     Повиновались  бессловно, но по-прежнему ничего не понимая. Верные бойцы
забрались на дальнее одинокое дерево и  как бы притворились его несъедобными
плодами, а Сварог  уверенно подступил к обрыву и снова подергал за ветку. Не
мытьем, значитца, так катаньем...
     Наконец  где-то  далеко  позади  раздался  мощный  топот,  хотя  самого
реликтового чудовища видно пока не было... А, нет, -- вот и наш соня.
     Динозавромамонт громыхал на  двух  лапах, и от  каждого удара ступни  о
землю тряска докатывалась аж до пяток Сварога. Со всех ног улепетывающая под
самым носом громадины  Чуба-Ху  на этом фоне выглядела даже не моськой рядом
со  слоном  --  блохой  около экскаватора  она  выглядела.  А  в  овраге,  с
механической точностью  перебирая  блестящими на  солнце, будто отлитыми  из
высоколегированной   стали  и  украшенными  жалами  зазубрин  лапами,  вновь
нарисовался давешний кворкас. Добежал до ветки и  опять  завис, хищно поводя
жвалами.
     Чтобы   членистоногое   (или  как  там   определяют  эту   образину   в
энциклопедиях)  оставалось на  месте,  Сварог скоренько  подобрал  гальку и,
приметившись,  щелкнул камнем точно в один из десятков глаз. Паук неожиданно
шустро  для  своих  размеров замахал  перед  собой лапами,  пытаясь  сцапать
обидчика, и стал похож на фехтовальщика с завязанными глазами.
     Чуба-Ху неслась прямо на Сварога, а за ней надвигалось землетрясение во
плоти.
     -- В сторону! -- гаркнул Сварог оборотню. -- Сворачивай!!!
     Не  веря, что  будет  услышан  в накатывающемся грохоте,  махнул  рукой
влево, а сам по  кромке оврага рванул что было сил вправо. Чуба-Ху повернула
по широкой  дуге,  но инерция была  настолько  сильной, что гуапа сбросило в
овраг, покатило и остановило буквально в кайме от нитей.
     Однако у  звероящера  инерция  оказалась  во  сто  крат  мощнее, и  эта
громадина, взмыв  с края обрыва,  перемахнула  через рыщущего  лапами-ножами
паука и с бешеным треском вляпалась в самую гущу паутины. Удивительное дело,
но  нити  выдержали  удар, и исполин  запутался  в  них, как  в  исполинском
перевернувшемся гамаке... А паук, обретя наконец врага  и не тратя  ни мига,
прыгнул исполину на грудь  -- совсем как ребенок бросается к  мамочке на шею
после долгой разлуки. Челюсти кворкаса, разодрав космы свалявшейся  шерсти и
бронебойную шкуру,  впились  в  плоть поверженного и лишившегося возможности
рыпаться  титана... И  тут же брюхо паука на глазах стало раздуваться, будто
наполняющийся гелием воздушный шар. С  гребня наискосок Сварог кинулся вниз,
туда,   где  выкусывала   из  лап  колючки  Чуба-Ху  и  безвольно  висел  на
подрагивающих нитях опередивший их на базе пленник.
     -- Теперь можешь спокойно почесаться последний раз в жизни, -- процедил
Сварог,  задрав  голову.  --  И  на  что ты, интересно, рассчитывал?  Что не
превратишься в паука и  сможешь от нас избавиться?.. Короче. Тварям временно
не до тебя. Но за такое удовольствие я спрошу с тебя высшую цену. Ключ.
     Подвешенный  конвульсивно  улыбнулся,  опустил руку  в  кошель,  достал
треугольный  осколок  зеркала  на  цепочке --  и вдруг  замахнулся  с  явным
намерением  зашвырнуть  его  по  ту  сторону  паутины.   Лицо  его  исказила
презрительная ухмылка, рука разжалась... Однако он не учел одного.
     С места, спружинив лапами, взмывшая на два человеческих роста Чуба-Ху в
полете клацнула челюстями и поймала Ключ в полете над переплетением нитей.
     Сварог от бессилия зажмурился. Он  знал, что  сейчас  произойдет... Его
уши ждали предсмертного  волчьего визга, --  но  услышали  лишь  глухой удар
приземлившегося тела.
     Сварог открыл  глаза.  Чуба  отряхивалась,  стоя  на четырех  лапах,  и
явственно улыбалась, хотя давалось ей это нелегко, поскольку в зубах блестел
треугольный предмет. А еще у Чубы-Ху до крови был ободран бок, а еще одна из
нитей украсилась серым пухом, будто мхом...
     --  Будь ты проклят...  -- бился  в  паутине пленник,  и  глаза  его от
бессильной злобы были уже не смоляно-черными, а мутно-зелеными.
     -- Ну и на фига было так рисковать? -- поднимаясь по косогору, ворчливо
принялся отчитывать капитан оборотня. --  Неужели в траве  бы  не  нашли?  С
гикоратом-то...  Я  к  тебе  привык, Чуба, ты  уж постарайся выжить  в  этом
путешествии...
     С кромки  оврага им снова  стало видно  паучье пиршество. Пузо кворкаса
расперлось до  невероятных размеров. Доисторического чудовища под этим шаром
уже было не разглядеть.
     -- Погоди, это надо  видеть, --  придержал Сварог четвероногую спутницу
и, вынимая у нее из пасти трофей, развернул мордой к оврагу.
     В  этот  самый  момент  паучье  тело  лопнуло,  как  брюки  по  швам на
неосторожно присевшем  жирном  трактирщике, и  освободившаяся жижа водопадом
хлынула вниз,  на  обтянутый  одной  кожей  исполинский скелет мамонтоящера,
потекла  мутным  ручьем  по  днищу оврага, под  равнодушно  раскачивающимися
белыми нитями паутины.
     -- Вечно голодный,  говоришь? Бессмертный?  -- зло прошептал  сам  себе
Сварог и повернулся к бессловесному оборотню.  -- Не знаю  почему, но еще со
школы в  голову  засело, что паукам от природы не  дана  такая радость,  как
чувство насыщения.  Любой  паук будет  жрать, пока  не лопнет[4].  А природа
регулирует процесс тем, что сытый паук окажется не в силах догнать следующую
жертву. А вот магия... Что ж, магия, как видно, пожиже матушки-природы...
     Тут  от обвисших  грязным  бельем  на  паутине  ошметков  кворкаса,  по
девственно белым нитям во все стороны побежали радужные огоньки -- вроде как
по   новогодней  гирлянде.  И  стоило  одному  из  светлячков  наткнутся  на
продолжающего  трепыхаться  неудачливого охотника за Ключом,  как остальные,
будто  получив  сигнал,  рванули в  ту  же сторону...  И вот  все  светлячки
заплясали  на  нитях вокруг подвешенного пленника...  Вот  плавно скользнули
внутрь тела... И тогда пленник забился изо всех сил.
     -- Будь ты  проклят!.. --  возопил  он, и из  его тела на  волю полезли
паучьи конечности, а кожу в миг обнесло паучьим ворсом.
     -- Бессмертный... -- разочарованно констатировал Сварог.
     Он  подбросил  на ладони находку. Так вот ты  какой,  золотой ключик...
Странно,  но ни  радости,  ни  удовлетворения он не испытывал --  одну  лишь
бескрайнюю  усталость. Отряд собрался вокруг и молча разглядывал вожделенный
Ключ. Теперь,  при  ближайшем  рассмотрении, стало ясно, что никакое это  не
зеркало -- просто треугольный кусок металла размером с ладонь, без всяческих
там пояснительных надписей и украшений. Одна его сторона была шероховатой, а
другая  --   тщательнейшим  образом  отполирована...  но  вот  что  странно:
полированная поверхность  была матовой, дымчатой, хотя, по идее, должна была
отражать, как зеркало.  А в остальном --  простой металлический треугольник,
ничего больше... И никакой тебе магии.
     -- Так, ребята, вот и все, -- просто и устало сказал Сварог. -- Привал.
Овраг  обходить  будем  завтра, завтра  и  наметим наиболее удобный  маршрут
обратно, к побережью... Всем спать.
     Он  повесил Ключ на  шею (металл глухо  звякнул  о нательный  крестик),
повернулся и двинул прочь от оврага -- к загодя присмотренной полянке.
     Угомонились на  удивление  быстро -- либо усталость была причиной, либо
то обстоятельство, что им все-таки удалось раздобыть Ключ,  но кроме Сварога
и Каны все дружно рухнули в объятия Морфея,  едва перекусив на скорую руку и
застегнув спальные мешки. Сварог не спал. Смотрел на небольшой костер, возле
которого этаким сидящим буддой застыла островитянка (она дежурила первой), и
ни о чем  не думал. Хотя подумать было о чем  -- например, о  том, что найти
Ключ еще пол  дела...  даже не  пол, а  четверть. Потому  что  остается  еще
невредимыми добраться до берега, а самое главное, найти Дверь и проникнуть в
нее -- в обход хитроумного Вало. Как это сделать -- совершенно неясно.
     Но думать об этом не хотелось.
     Наверное,   он   все-таки  задремал,  поскольку  очнулся   от  чьего-то
прикосновения.  Дернулся, нашарил  Ключ на шее, оглянулся. Кана  сидела  уже
рядом  с  ним,  ее  чернущие  глазищи  в  отблеске  пламени  казались  двумя
бездонными омутами.
     -- Что...
     Сварог  попытался сесть, но Кана  приложила  палец  к губам и мягко, но
настойчиво уложила его обратно землю.
     --  Мое дежурство, что  ли? -- шепотом  спросил он, чтобы не  разбудить
остальных, хотя мастер Пэвер храпел так, что и мертвый бы проснулся.
     Нет, костер еще не прогорел, прошло минут тридцать от силы...
     Кана наклонилась поближе:
     -- Мне страшно, мастер капитан...
     На это Сварог помолчал, закурил.
     -- Что-нибудь случилось?
     Островитянка покачала  головой -- и вдруг ее не  по-женски сильные руки
обвили Сварога. От неожиданности он уронил сигарету.
     -- Кана, какого... Послушай, Кана, сейчас не вре...
     Поцелуй  заставил  его  умолкнуть.  Она,  дрожа, лихорадочно, на  ошупь
расстегивала  пуговицы  спального   мешка.   Удивление  сменилось  чувством,
известным  любому нормальному  мужику,  но  Сварог  решительно  отогнал его.
Попытался  вырваться  --  да не тут-то было...  А  впрочем, вырывался он  не
очень-то  яро.  Руки сами  собой,  почему-то разуму  напрочь  не  повинуясь,
нашарили застежки ее риксы.  А все остальное было уже не важно, никто из них
уже не думал, разбудят они кого-нибудь или  нет. Он помог ей  избавиться  от
комбинезона,  ее  кожа матово  блестела  в  свете  костра.  Она помогла  ему
избавиться от спального мешка, и два человека слились в единое целое... Увы,
все произошло слишком  быстро  (и  Сварогу показалось,  что именно она так и
хотела -- быстро), но было подобно... черт его знает, чему это было подобно.
Сварог, пожалуй,  еще ни  разу  в  жизни такого  не  испытывал.  Неожиданное
буйство огня, в котором сгорел он весь, без остатка, со всеми  его  мыслями,
дурацкими протестами и рассудительностью. А потом внезапно -- тишина, покой,
умиротворение. Будто и не было ничего... Да нет, было, было...
     -- Прости,  капитан,  -- шепнула  она, положив  голову  ему  на  плечо.
Короткие волосы  приятно щекотали кожу. -- Наверное, я не должна была  этого
делать...
     -- Чего ты