выдернул пробку огромным штопором и, повинуясь небрежному кивку палубного мастера, исчез уже окончательно.
     Бунак наклонил бутылку над стаканом Сварога. Учитывая некую унылую заброшенность этого непонятного места, Сварог ничуть не удивился бы, заструись в стакан сухая пыль с дохлыми пауками и еще каким-нибудь сором. Однако в стакане плескался ром, и неплохой, судя по аромату. Подавая пример, Бунак поднес свою чарку к губам:
     - Будьте премного здоровы!
     И осушил до дна - жадно, нервно. Выглядел он при этом, как заправский алкоголик, но тут было что-то другое, пожалуй... Отпив немного, Сварог спросил без особого дружелюбия:
     - Ну, так куда вы меня притащили?
     - Ничего особенного, - сказал Бунак, ерзая взглядом и мрачно улыбаясь так, что опять-таки нисколечко не напоминал в этот момент лихого начальника над отчаянной абордажной командой. - Это, да будет вам известно, Винета... Слышали про такое место? Про него чего только не наплели, а в жизни оно вот такое - тихо, скучно, безлюдье и тоска...
     Сварогу на миг стало не по себе. Слишком много жутких россказней кружило о Винете среди морского народа - хотя самые честные признавались, что никто ничего не знает точно. То ли давным-давно еще до Шторма проклятый за грехи его жителей город, выброшенный из нашего мира на некие непонятные задворки бытия, и не тот свет, и не этот, промежуточное что-то... То ли отделенное от нашего мира чародейским туманом обиталище всевозможной нечисти, нежити, межеумочных созданий, если и не вредящих прямо роду человеческому, то и не благорасположенных, точно... То ли притон морских дьяволов, куда попадают завлеченные и погубленные ими мореходы и грешники, не заработавшие себе преисподнюю, но все же безусловно недостойные потустороннего обитания под дланью господней... Да мало ли что плели! Иные книжники твердили, что Винета - не более чем обыкновенная Заводь неизвестного рода и вида, иные монахи уверяли, что она - чулан Великого Кракена, где, подобно пыльным метлам и битым горшкам, обречены пребывать те, кто был настолько неосторожен и безрассуден, что в своих странствиях сунулся не туда.
     Но никто ничего не знал точно, даже Грельфи, некогда на глазах Сварога вызвавшая в магическом шаре одного из здешних обитателей.
     - А вы хорошо держитесь, ваше величество, король Сварог, - сказал Бунак с искренним уважением. - Про здешние места столько кружит страшилок...
     Сварог усмехнулся:
     - Видывали мы лилипутов и покрупнее... А уж страшилок наслушались, более того, навидались столько... Вы что, господин палубный мастер, хотите меня попугать?
     - Делать мне больше нечего! - обиделся Бунак. - Я не мальчишка, да и вы не сопляк... Говорю же, хочу с вами посоветоваться насчет некоторых поганых сложностей.
     - Почему именно здесь?
     - Здесь, самое смешное, гораздо безопаснее, чем на корабле.
     - А что это вообще такое? - Сварог спокойно сделал рукой широкий жест.
     - Вы имеете в виду Винету вообще?
     - Ну, конечно.
     Палубный мастер натянуто улыбнулся:
     - Самое забавное... если только тут есть что-то забавное... в общем, настоящая Винета не похожа ни на одну из неисчислимых баек. Все проще и прозаичнее. Это всего-навсего задняя комната. Понимаете? Такие бывают даже в самых приличных тавернах и гостиницах. Мало ли какая нужда возникнет у приличного владельца - встретиться с субъектами, которых через парадный ход на впускают, чтобы ущерба репутации не нанести... Порученьице дать скользкое... купить такое краденое, от которого даже приличный человек иногда не в силах отказаться. Еще что-нибудь неприглядное обговорить или обделать. Вот и Винета - что-то вроде задней комнаты, через которую в наш мир, подняв воротник, просклизывают... всякие-разные, не склонные к огласке субъекты, вы ведь понимаете, о чем я? Вот и прекрасно, здесь иных словечек лучше вслух и не произносить, а то накличешь, чего доброго, потом волком взвоешь... Что вы хмуритесь?
     Сварог спросил мрачно:
     - По-вашему, здесь безопаснее, чем на корабле? Странные у вас, признаться, понятия о безопасности...
     - Так то-то и оно! - воскликнул Бунак. - Как бы вам объяснить... Именно потому, что Винета - "задняя комната", здесь ничего такого и не происходит и опасаться тут особо нечего. Врубаетесь? Это в некоторых смыслах совершенно нейтральная территория, что давным-давно известно. Через это место исключительно проходят, беседы тут ведут разные, встречи устраивают...
     - Ну, вам виднее, - сказал Сварог, ничуть не обрадованный всеми этими открытиями. - По мне, что сову об пень, что пнем по сове... Ладно, поверю на слово, потому что вы тут, сразу видно, освоились, все ходы и выходы знаете...
     - Да нужна мне эта Винета! - с чувством сказал Бунак. - Глаза бы ее не видели, нога не ступала... Но куда денешься? Приходится терпеть...
     - И что за дело у вас ко мне?
     Бунак наклонился к нему через стол, печально кривя губы:
     - Вы же сами видите, что творится на корабле. И я видел, что она с вами проделала... то есть, видел, как она вышла из вашей каюты, а уж остальное домыслить было нетрудно, глядя на ваш вид... Ваше величество, помогли бы вы нам, а? Смотреть больно, во что превратился корабль... и капитан.
     - А поподробнее? - спросил Сварог хладнокровно.
     - Извольте... Если смотреть в самый корень, эта паршивая ведьма его обморочила, как говорят у нас в Каталане, - я, изволите знать, родом оттуда, из княжества Чирент... А если довести до полной откровенности, то признаюсь вам по совести, что началось это гораздо раньше. Капитан Джагеддин всегда был чересчур любопытным. Жить не мог без того, чтобы не разгадать какие-нибудь тайны, и чем древнее, чем известнее, тем лучше. Улавливаете мою мысль? Старые рукописи, древние легенды, заклятые клады, тайны земли, моря и неба... Многие этим грешат, взять хотя бы Бугаса с "Невесты ветра". Но вы, наверное, о таком и не слышали?
     - Отчего же? - сказал Сварог. - Я с ним даже плавал однажды.
     - А, ну тогда прекрасно должны понимать, о чем я. Вот только есть одно существенное отличие. Капитан Бугас всегда в иных делах был чертовски осторожен и с самого начала себе установил некие рубежи, которые в жизни не переступит, как бы любопытство ни подмывало, какой бы прельстительной тайна ни казалась. А вот нашему Джагеддину на такие тонкости всегда было плевать, очень уж он у нас горячий и упрямый. За ним и раньше замечались иные... неосторожности. Совал нос в рукописи, которые лучше бы сжечь, не читая, водил компанию с субъектами, которых лучше бы десятой дорогой обходить. Совался в такие места, куда и Бугас ни за что не полезет при всей его заядлости к тайнам... Ему уже некоторые намекали по-доброму, да он не слушал. А когда подцепил где-то в Готаре эту Маруту, все пошло наперекосяк так, что не заметит только слепой. Ну, предположим, в последнее время иные наплевали на старое поверье насчет того, что баба на корабле - к несчастью, вполне солидные и уважающие традиции рыцари удачи держат при себе красоток, на это уже смотрят не так жестко, как лет пятьдесят назад, когда таких по приговору команды кидали за борт с камнем на ногах...
     - Красоток или капитанов? - усмехнулся Сварог.
     - Когда как, - серьезно уточнил палубный мастер. - Иногда только красоток, а иногда и капитанов, чтобы не ломали обычаи... В общем, сначала мы подумали, что ничего страшного в этом нет, дело, как говорится, молодое и житейское. Капитаном он всегда был отменным, и, если ему никак не обойтись без девки под боком, то так уж тому и быть. Только потом мы к ней присмотрелись... У нас тут нет, по большому счету, ни колдунов, ни, сохрани Творец, ведьмаков, но кое-кто из наших ребят, особенно те, что из местечек поглуше, где сохранилось кое-какое умение, способен, если не сам что-то делать, то, по крайней мере, такие вещи просекать и определять. Был у нас боцман, стагарец родом, он понимал толк в узнавании. То ли дед, то ли дядя у него был настоящим знатоком... Боцман первым и сыграл тревогу. Объяснил, что это за пташка. Сначала его, признаться, плохо слушали, но потом и сами присмотрелись... Только к тому времени боцман ухитрился как-то так неудачно свалиться за борт, что камнем пошел ко дну, и тела не нашли... И не он первый, между прочим, плохо кончил. С другими, кто пытался открыть на нее капитану глаза, тоже случались скверные истории. И пошла у нас жизнь, совершенно непохожая на прежнюю, беспечальную...
     - А поконкретнее? - жестко спросил Сварог.
     - Он изменился, - сказал палубный мастер. - Джагеддин, я имею в виду. Вот, например, Винета. Мы ведь не впервые в Винете - мы сюда приходим четвертый раз. И всякий раз Джагеддин берет отсюда на борт каких-то типов - в плаще с капюшоном, лица никогда не видно, если только у таких есть нормальное лицо. То ли это один и тот же, то ли разные... скорее все-таки разные, потому что назад мы их никогда не привозили, они каждый раз куда-то незаметно девались. И всегда после этого Джагеддин вытворял нечто такое, чего никогда прежде не делал, полагая низостью. Вот кому бы в голову пришло, что "Призрак удачи" способен садить картечью по шлюпкам с потопленного корабля? А ведь было, не далее как месяц тому. И еще кое-что было... А хуже всего, когда ничего не происходило. Как бы вам это объяснить... Были случаи, когда мы вроде бы ничего и не делали - просто-напросто перевозили грузы или каких-то закутанных субъектов - но опять-таки этакие места, куда человек богобоязненный ни за что не сунется. - Его явственно передернуло. - Вспомнишь иные грузы, иные места - жуть пробирает до костей. Одним словом, был у нас обычный пиратский корабль, знаменитый и славный, был капитан, благородный рыцарь удачи, а теперь превратились мы в законченных шестерок на подхвате у кого-то, о ком подумать противно, не то что вслух называть... - он налил себе полстакана и хлобыстнул единым духом. - С "Призрака удачи" палят по косаткам, представляете? Заикнись при нормальных честных мореходах - не то что из кабака вышибут, а немедленно башку проломят, чтобы не пакостили. Человек с дюжину уже сбежали в разных портах - а на их место капитан принимает такую гнусь, с которой рядом стоять противно, не то что драться бок о бок... Мы уже в добыче не берем серебра, между прочим. Потому что от серебра начинает руки жечь...
     - Скверно, - искренне сказал Сварог.
     - Куда сквернее. Словно пожарная тревога... На "Призраке", знаете ли, пленных вешали и топили, подрезав поджилки - дело прежде небывалое. И раскладывали табуном малолетних девочек посимпатичнее. В конце концов, встали мы под горротскую "кляксу", начали опять-таки плавать черт-те куда с теми же непонятными поручениями и грузами... Долго рассказывать, да и ни к чему. Если кратко, превращаемся в законченное отребье, вот-вот души погубим окончательно и бесповоротно. Опять вот в Винету приперлись, значит, жди очередных пакостей...
     - Настолько плохо с капитаном?
     - Я же вам говорю - обмороченный. Кораблем уже не он командует, а эта стерва.
     - Ну, а вы что же? - спросил Сварог. - Видавшие виды волки морские?
     Палубный мастер взглянул на него, словно шилом кольнул:
     - Позвольте поинтересоваться, ваше величество, вы долго барахтались, когда она вас разложила? А ведь разложила, не отпирайтесь, чего уж там... Вот вам и ответ. Был у нас штурман... он и сейчас остался на борту, только... Парень был лихой, видывал виды, он всерьез собирался, когда начало перехлестывать через край, чикнуть ее ножом по горлу, не мудрствуя, да сбросить потихоньку за борт. Только она обернулась раньше. Отымела его, как вас давеча, и ходит он теперь, как кукла на коромысле у комедианта, в рот ей смотрит, первым бросается выполнять приказ... Не он единственный. Она многих через себя пропустила - и парни потеряли всякую волю, куклами стали. Ведьма... Меня она не трахала - не бог весть какое сокровище, чего уж там, - но я на собственном опыте убедился, чту она может. Вот этой самой рукой я ей наводил пистоль в спину когда подвернулся удобный случай. Никого на палубе, ищи ее потом по морскому дну... Не смог, понимаете? Она даже не оборачивалась. Чем-то таким от нее шибануло, что рука опустилась сама собой, и поднять я ее больше не смог, словно пистоль весил целый ласт. Конец кораблю...
     - Ну, а чем я вам могу помочь, как по-вашему? - спросил Сварог угрюмо.
     - Может, еще не поздно? Я о Джагеддине. Может, его еще можно, как бы это говоря, вылечить? Я слышал, если пристукнуть ведьму, обмороченных еще можно вернуть в прежнее состояние...
     - И вы, кончено, на меня хотите возложить эту почетную обязанность? - спросил Сварог. - Честно вам признаюсь, меня жизнь давно отучила от чистоплюйства... но если и у меня не выйдет? Скажу вам по секрету, я - человек абсолютно невосприимчивый к черной магии, она на меня не действует, так уж обстоит... Но ведь смогла же она и меня завалить в койку, лишив всякой воли...
     Бунак надолго задумался, вертя пустой стакан. Сварог терпеливо ждал. Стояла ватная тишина, словно они оказались одни в целом мире. От нечего делать Сварог тем временем проверил окружающее - и должен был признать, что палубный мастер верно обрисовал положение дел. Вокруг не было ни следа черной магии - просто-напросто какая-то затхлость. Только так и можно было передать словами человеческой речи это ощущение.
     - Есть, конечно, риск, - сказал наконец палубный мастер. - Но вот какие у меня соображения... Вы, как-никак, человек непростой, знаменитый герой. Пусть даже, как это обычно водится, половина россказней про вас выдумана начисто, но все равно, вы в этом мире столько наворотили... Вдруг да вам она руку с пистолетом не отведет? И ваш ножик от глотки убрать не сможет? И потом, знатоки говорят, что ведьма не может держать толпу. У них здорово получается обрабатывать людей поодиночке, подчинять и обморачивать - а вот против решительного многолюдства у нее кишка тонка. Сколько было случаев, когда ведьм одолевали громадьем - вязали, сжигали к чертовой матери, просто убивали. Исстари повелось так, что ведьма бессильна против многих...
     "Что-то в этом есть", - подумал Сварог. Смогли же ее как-то одолеть в Готаре, скрутили, на костер поставили, хотя она и тогда уже, никаких сомнений, была тем, что есть. И сожгли бы за милую душу, не появись плохо разбиравшийся в реалиях этого мира благородный избавитель...
     - Мы сделаем так, - сказал Бунак. - Среди ребят - тех, кому решительно не по нраву все это похабство - давно уже ходят шепотки насчет мятежа и бунта. Но для удачного мятежа нужен толковый главарь, а вот с этим как раз напряженка. Я не гожусь, честно вам признаюсь. Я уже не прежний. Она меня подрубила, зараза, я ее начал не на шутку бояться, и, прислушиваясь к себе, чую, что может не хватить духу... Вы - другое дело. Ну как же, сам король Сварог, овеянный грозной славой... Короче, я поговорю кое с кем из надежных. Раздую уголечки. И, когда настанет подходящий момент, вывалим всем скопом с вами во главе...
     - Если она раньше не прознает, - сказал Сварог серьезно. - И не примет свои меры.
     - А у вас есть выбор, государь мой король? - поморщился Бунак. - Вы с нами в одной лодочке, не забывайте. Заперты на "Призраке", как в тюрьме. Джагеддин, конечно, твердит, что обязан вам жизнью и добро помнит крепко - но ведь весь фокус в том, что капитан наш уже не прежний. Кто его знает, что может случиться, что там она решит на ваш счет... Я ведь вас не запугиваю, сами понимаете, всего лишь излагаю положение дел. Как ступили вы на борт, так и оказались повязаны одной веревочкой... Может, скажете, что я не прав?
     - Да нет, - сказал Сварог задумчиво. - Вы совершенно правы, любезный мой палубный мастер, не могу этого не признать...
     - Значит, можно на вас рассчитывать?
     - Конечно, - сказал Сварог. - И, чтобы не тянуть кота за хвост, с ходу предлагаю план действий. Мы с вами сейчас возвращаемся на корабль, там вы втихомолку собираете полдюжины ребят, которым можете всецело доверять даже в нынешних условиях... Столько-то наберется? Отлично. Мы все вместе идем в каюту к этой стерве и поступаем с ней... решительно. Вполне может оказаться, что правы старики, когда уверяют, что ведьма не способна обморочить толпу...
     - Вы серьезно?
     - Совершенно, - сказал Сварог. - Мне не особенно хочется, но могу взять главное на себя - я давно уже тружусь королем, а это ремесло очень быстро выбивает из человека излишнюю чувствительность... Ну, а Джагеддина мы поставим перед фактом. Вы сами говорили, со смертью ведьмы обмороченный возвращается в ясное сознание... Что приуныли?
     - Да не приуныли вовсе, - досадливо сказал палубный мастер. - Загвоздка в другом... Я до сих пор не знаю, как "Призрак" всякий раз попадает в Винету. И никто не знает, кроме Джагеддина, а у него ведь не спросишь... Хорошо, если это он умеет проводить сюда корабль, а если это ее труды? И если мы ее прикончим, чего доброго, застрянем здесь, вот я чего в первую голову опасаюсь. Вряд ли местные власти - а тут должны быть какие-то местные власти, что бы под этим словом ни понимать - нас после всего этого милостиво отошлют в наш мир...
     - Резонно, - сказал Сварог. - Я об этой стороне дела не подумал. Ну хорошо, пусть будет мятеж, когда мы вернемся в более приглядные места... Пойдемте? Мне здесь, честно вам скажу, не нравится.
     - Это с непривычки, - угрюмо сообщил палубный мастер. - Жили б вы на "Призраке" последний годик, вам бы эти места показались как раз уютным уголком, безопасной пристанью. Верно вам говорю. На борту давненько уж не жизнь, а расстройство - по ночам какие-то мохнатые, вроде кошки, на вантах раскачиваются, свищут и хохочут так, что у ночной вахты волосы седеют, вдоль бортов порой промелькнет что-то непонятное, но определенно поганое, звуки разные, огни вроде "болотных манков"... А у Джагеддина в каюте и того почище - отрезанная голова.
     - Ну, это еще скромно, - сказал Сварог, припомнив капитанскую каюту "Божьего любимчика" и иные ее украшения. - Знавал я одного капитана - он и сейчас здравствует - так у него голов висело на стене с полдюжины...
     - И поди смирнехонько висели? Глазами не лупали и не болтали?
     - Ну да, - сказал Сварог. - Не припомню за ними что-то подобной посмертной живости...
     - Ну, это другое... Голова у Джагеддина в каюте - живая. Ясно вам? Пришпандорена на чем-то вроде блюда, лупает глазами, а по ночам, слуга клянется, с Джагеддином разговаривает почти нормальным голосом. Есть такое подозрение, раздобыл он ее как раз здесь - возвращался однажды с большущим узлом... Сварог усмехнулся:
     - Далеконько у вас зашло, я вижу... Ладно, рук у вашей головы наверняка нет, а это уже кое-что... Пойдемте?
     Бросив тоскливый взгляд на бутылку, где оставалось еще немало, Бунак все же побрел за Сварогом. Появился хозяин, с поклоном принял у палубного мастера еще один золотой, но веселее от этого не стал ни на йоту. Почтительно проводил к выходу, бормоча что-то про то, как он будет рад видеть почтенных гостей и в следующий раз - оптимист хренов...
     На улице ничего не изменилось, по-прежнему стоял серый сумрак, ни единой тени, ни от домов, каменных тумб и фонарных столбов без огней, ни от двух шагавших людей. Как ни удивительно было вокруг, Сварога отчего-то больше всего поразили эти фонари - четырехугольные, с целехонькими стеклами, и ни один не горел.
     - С прежних времен, надо думать, - сказал Бунак, перехватив его взгляд. - Говорят, будто Винета раньше была совершенно нормальным городом, а потом с ней все и произошло - то ли жители нагрешили сверх меры, то ли еще что. Вот и сидят теперь за ставнями... Ага, сидят. А вы что же думали, тут, кроме того кабатчика, и не живет никто? Да вы что, их в городе полно. Забились по домам и сидят себе - а почему, зачем и для чего, не спрашивайте, я и сам не знаю, как-то не было большой охоты выяснять и набиваться в гости...
     Они стояли уже меж валунами, откуда к серому морю спускалась извилистая тропинка. Сварог задержался, глядя на спокойную воду, напоминавшую застывающее расплавленное стекло. Из тумана появил