являются и к себе в гости не тащат. Осмелел он тогда, наловил целый мешок и припер домой. Я эту рыбку до сих пор помню... Она, кормилица, нас на ноги и подняла. Было это впервые двадцать пять лет тому, ну да, мне десять стукнуло... И потребил я этой якобы проклятой рыбки - не сосчитать. И до сих пор потребляю при случае. - Он гулко пошлепал себя ладонью по объемистому чреву, не особенно и пострадавшему в размерах за время заточения. - Глядя на моего родителя, и другие, припертые голодухой, стали тянуть рыбку почем зря, кто вершами, кто неводом, кто на уду. Иные, правда, до сих пор опасаются, но многие туда ходят регулярно. Ах, как хорош желтопер, если завялить его умеючи... Если позволите, ваше величество, если у вас там не какое-то уж очень особенно секретное дело, я к вам с удовольствием напрошусь в провожатые. Наловлю желтопера на зеленую муху, и получится такой деликатес, какого вы в ваших дворцах отродясь не едали. Особенно если вяленым желтопером заедать выдержанный нэльг из Сезаровых погребов... И никто не видел там никаких призраков! Сварог задумчиво спросил:
     - Значит, в точности неизвестно, что именно там произошло и когда?
     - Совершенно неизвестно! - сказал отец Грук, с сожалением покачав за горлышко опустевший кувшин. - Лет сто пятьдесят назад... Или малость поменьше... Монеты вроде бы были с гербом королевы Дайни, мне растолковал один бывший студент, а она, если мне память не изменяет, лет сто пятьдесят назад и правила..
     - Сто двадцать пять.
     - Ну, вам виднее... Но монеты были биты в царствование Дайни, точно. А что там произошло... Да кто же знает, государь? Это у вас в городах полным-полно книжников, которые пишут подробные труды про любые стародавние события, даты не путают, хроники ведут... А в нашем захолустье народец большей частью даже своего имени подписать не может. Грамотный у нас только бургомистр, судейские, да чиновники да и то казнокрады они все, кого ни возьми, а кто не казнокрад, тот служанок совращает или запоем гьет... Я, правда, грамотный, но хроник не веду, недосуг. Одним словом, если что-то у нас и произошло в старые времена, то не отразилось ни в ученых книгах, ни даже в полицейских протоколах, потому что крючки у нас тоже большей частью неграмотные, а кто грамотен, с лишней писаниной возиться не станет, разве что уж произойдет нечто из ряда вон чрезвычайное. Вот и легко догадаться, что любое событие наш невежественный народец так исказит и перепутает со своими побасенками и байками, что сотня городских книжников до истины уже не докопается, хоть вы им плахой грозите... Уж простите, что утомляю вас своей дурацкой болтовней...
     - Ну что вы, - задумчиво сказал Сварог. - Вы - прямо-таки светоч мудрости и логических размышлений, отец Грук, хоть в советники вас приглашай...
     - Не надо, - испуганно встрепенулся монах. - Я - человек, насквозь пропитанный дикой волей, в столице умру от тоски. А у вас там еще и интриги на каждом шагу, и сплошной камень вместо леса, и даже, болтают, творятся какие-то странные знамения, связанные с пробуждением Великого Кракена... - он оживился, наливая из второго кувшина, радушно поданного Сварогом. - Вот кстати! Пока новости до нас дойдут, настолько исказятся и расцветятся фантазией, что уже не отличить вранье от правды... Говорят, будто у вас там рождаются что ни день двухголовые телята, козлы кричат ночами человеческим голосом, новорожденные младенцы связно пророчествуют, причем исключительно беды и напасти, а в столице, в полнолуние памятник Гарепо Злосчастному сходит с постамента и шатается по прилегающим улицам...
     - Совершеннейшее вранье, - сумрачно сказал Сварог.
     - Ну и слава богу, - облегченно вздохнул отец Грук. - Значит, еще поживем. Признаться по совести, сам я как-то плохо верю и в Великого Кракена, и в Багряную Звезду, о которой иные толкуют. Но вот, знаете ли... Говорил я с одним рыбаком, а человек он солидный и не склонен сочинять байки. Клялся мне, что недели две назад своими глазами видел ночью на Ителе целую стаю спрутов. Здоровенные, уардов по десять, глазами таращатся, щупальцами водят... В народе шепчутся, что это они якобы бежали из моря в страхе перед Великим Кракеном... Хоть и принадлежат к тому же племени, но Кракен им определенно не по нутру...
     - А еще кто-нибудь их видел?
     - Да нет, вроде бы...
     - Почудилось, - сказал Сварог насколько мог убежденнее. - Люди от вина и не то видят.
     - Может, и почудилось. Вот только он малопьющий И к видениям прежде был не склонен. В конце концов, могли они и просто так из моря заплыть, кто их поймет, безмозглых... Ох, спохватился я, неблагодарное создание! Разрешите выпить за ваше здоровье, государь?
     - Будьте так благоугодны, - сказал Сварог, наполняя и свою чарку. - Ваше здоровье, отец Грук!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ПРОКЛЯТОЕ ОЗЕРО

     Идеально подходившую для стоянки ровную площадку Сварог высмотрел еще издали - и повел туда самолет. Машина повисла в воздухе над облюбованной равниной, заросшей высокой сочной травой и кучками какого-то темно-бордового кустарника с россыпью синих цветов. Вертикально опустилась вниз, словно брошенный с башни чугунный шар - но, разумеется, гораздо медленнее, плавно и неспешно.
     Два других самолета приземлились по обе стороны от флагмана, дверцы в фюзеляжах моментально распахнулись, и оттуда, пренебрегая лесенками, стали выпрыгивать ратагайцы и гланские гвардейцы. Держа оружие наготове и окидывая окрестности бдительными взглядами, вмиг окружили довольно широкое пространство.
     Выключив все системы, Сварог оглянулся и с ухмылкой спросил:
     - И каковы же впечатления, святой отец?
     Отец Грук тяжело поднялся из мягкого кресла, помотал головой с неуверенной, слабой улыбкой. У него был как раз тот взъерошенно ошарашенный вид, какого и следовало ожидать от человека, впервые в жизни совершившего воздушное путешествие на летательном аппарате тяжелее воздуха - причем следовало учесть, что он и видел-то подобные аппараты впервые в жизни. И, что немаловажно, пребывал в состоянии несомненного и нелегкого похмелья, после вчерашней теплой встречи старых друзей. Для одного раза слишком много, сочувственно подумал Сварог - чудом избежать петли в последний миг, чтобы назавтра преодолеть сотню лиг в поднебесье... Однако монах, человек гордый и независимый, изо всех сил крепился, придавая себе вид бравой небрежности. Гораздо труднее ему было бороться со злом более приземленным, последствиями вчерашних излишеств, и Сварог, прекрасно его понимавший, достал из ящика у сиденья бутылку "Оленьей крови", привычно вышиб пробку, подсунул старому знакомому лекарство.
     Осушив ее одним долгим глотком отец Грук на глазах повеселел, обрел прежний румянец, свойственный привыкшему проводить много времени под открытым небом, на свежем воздухе человеку, звучно прокашлялся и сказал:
     - Благодарствую, ваше величество. Поневоле помогли мне почувствовать себя святым Сколотом, коего Господь однажды перенес по воздуху с мыса Скаури к берегам Ягарталы... Да простит мне Единый Творец такое злоязычие, но сдается мне, что святой Сколот свое путешествие проделал с гораздо меньшими удобствами...
     Слуга из манора Гэйр, выполнявший здесь обязанности бортмеханика, уже опустил лесенку с перилами, и Сварог с монахом спустились на твердую землю.
     Сварог оглянулся на заслонившее от него солнце самолетное крыло и усмехнулся не без здорового цинизма. Три аэроплана только по внешнему виду смотрелись точной копией снольдерских бомбардировщиков, а на самом деле это были те же виманы, изготовленные по его распоряжению (подтвержденному приказом императрицы) в цехах Магистериума. Столь же совершенные технически, абсолютно безопасные, втихомолку вооруженные кое-чем крайне серьезным. Так было гораздо удобнее передвигаться по своим разросшимся владениям, нежели по старинке - верхом, на речных пароходах или на подлинных самолетах, отнюдь не являвшихся венцом технической мысли. Обычные виманы, способные становиться невидимыми для окружающих, использовать в разъездах все же не стоило, чтобы не плодить лишние пересуды. Обязательно стали бы болтать на всех углах о том, как король Сварог, изволите ли видеть, сваливается из чистого неба, словно колдун какой. И без того о нем уже ходило множество самых нелепых слухов, как ни боролся с ними Интагар своими традиционными методами.
     Пикантность тут была в том, что подавляющее большинство его подданных решительно не способны отличить мастерскую подделку от обычного, сделанного на земле самолета - а значит, лишних разговоров не будет, как и задумано...
     Он вдохнул полной грудью чистейший горный воздух, насыщенный ароматами незнакомых цветов и трав, огляделся. Вокруг не было ничего пугающего, унылого, неприятного. Под безоблачным синим небом в окружении поросших густыми зелеными дубравами гор лежало обширное озеро, в длину и ширину не менее пары лиг, формой напоминавшее не правильный овал. Стояла тишина, ветерок слегка колыхал кустарники, на противоположном берегу низко над водой носилась птица.
     - Скопа, - сказал отец Грук. - Рыбу высматривает. Посмотрите вон туда, ваше величество. Нет, левее. Видите, у самого леса большой валун? Так вот, почти напротив него, на самой середине озера и расположен дом того анахорета. Там сейчас самая глубина, но в такую погоду можно рассмотреть крышу с лодки.
     - А где бы нам лодку раздобыть? - спросил Сварог.
     - Ну, это не загвоздка... Лодок вокруг озера в разных укромных местечках припрятано много. Я знаю кое-какие захоронки, быстренько разыщем...
     Сварог развернул карту - старую , тех времен, когда Гиуне была еще речушкой, а не озером, сравнил ее с окружающей местностью. Ага, примерно вон так речушка протекала. Вон там, где сейчас ровная водная гладь, Асверус и закладывал мины... не дуа, примерно там. А здесь случился обвал, лавина с гор, вызванная мощными взрывами - о чем ни сам Асверус, ни его инженеры, не будучи местными уроженцами, знать заранее не могли. Образовалось нечто вроде дамбы, и вода понемногу стала заполнять обширный распадок...
     - Где находили вещи? - спросил Сварог.
     - Во-он там, - показал отец Грук. - И вон там. Но вряд ли что-то осталось - когда прошел слух, что тут валяются всякие полезные в обиходе безделушки, берега основательно обшарили...
     - А вы сами все это видели?
     - Благодарствуйте и увольте! - отрезал отец Грук с самым решительным видом. - Что до меня, я к находкам отношусь очень плохо, смотреть не хочу, не то что в руки брать. Старое воспитание, знаете ли. В тех местах откуда я родом, испокон веков наставляли, что все найденное на большой дороге или в глуши следует сразу обходить подальше. Чревато иногда. Мало ли что на них наложили , чтобы свои невзгоды передать дураку... То ли эту безделушку кто-то и в самом деле по пьянке потерял, то ли специально положил, нашептавши... Не стоит рисковать. Так и говорится: "Потерянное - чертово". Ну его...
     - А с теми, кто пускал в оборот здешние находки, произошло что-нибудь скверное?
     Старательно подумав, отец Грук отрицательно замотал головой:
     - По правде сказать, не припомню. Но ведь раз на раз не приходится, так что лучше обойти...
     - Ну, это вы зря, - искренне сказал Сварог. - Я сам однажды нашел вот этот самый легендарный топор, - он покачал Доран-ан-Тегом. - И не было мне с тех пор от него вреда, кроме пользы. И еще кое-что находил, столь же полезное в хозяйстве.
     Отец Грук упрямо сказал:
     - А все равно, раз на раз не приходится. Ручаться нельзя, что однажды очередная ваша находка не преподнесет поганых сюрпризов...
     Сварог, легкомысленно крутя головой, приблизился к указанному месту, согнулся в три погибели и попытался высмотреть что-нибудь в высокой траве меж темно-бордовыми стеблями кустарника. Раздвинул сапогом жесткие побеги, пучком росшие из единственного корня.
     Что-то он все-таки отыскал. В траве стояли четыре бочонка из потемневших от времени, исхлестанных бесчисленными ливнями досок. Совсем небольшие, похожие на сырную головку. Три казались целехонькими, а по четвертому, такое впечатление, со всей дури врезали чем-то вроде колуна - обручи слетели и разлетелись на части по причине полной проржавелости, клепки рассыпались, парочка была перерублена, и, судя по цвету дерева на изломе, проделали это не так уж и давно. Никак не сто лет назад.
     - Ага, вон они где, - сказал отец Грук, стоя в некотором отдалении - значит, про них и рассказывали... Бочоночки. Один обормот из тех, что здесь тогда шарили, решил сгоряча, что наткнулся на старое вино, а то и на военную казну - военные в похожих бочонках, говорят, возят казенные денежки - только там оказалась какая-то дрянь вроде замазки... Видите? Рубанул топором, вместо того, чтобы аккуратно донышко вынуть...
     Сварог опустился на корточки, присмотрелся как следует. Действительно, рядом с разрубленным бочонком - меж разбросанными клепками давно уже проросла густая трава - валялись комья чего-то серого, закаменевшего, похожего то ли на замазку, то ли на глину. Половина неизвестной субстанции так и застыла, повторив форму нижней половины бочонка, на ней виднелись отпечатки клепок. И в крышке каждого бочонка виднелось аккуратное отверстие - все три проделаны словно бы одним сверлом, по некоему стандарту...
     Ах, вот оно что, подумал он, медленно выпрямляясь. Никакая это не замазка, конечно - а взрывчатка, схожая с динамитом, которую в свое время изобрел какой-то военный гений, и она натворила немало дел, будучи по производимому эффекту раз в двадцать посильнее пороха. Но потом наверху спохватились, мягко и ненавязчиво заставили земных королей собрать нечто вроде конференции по разоружению и запретить к применению эту дрянь на вечные времена, ограничиваясь отныне составами послабее.
     Во времена, когда жил Асверус, до этой эпохальной конференции оставалось еще лет двадцать, и эту взрывчатку пользовали все без исключения державы, за исключением разве что нищего и потому безнадежно отставшего в военном деле Сегура, который по своей отдаленности от коловращения жизни к тому же и не воевал ни с кем, разве что пиратов гонял в прилегающих водах.
     И отверстия, проделанные по некоему стандарту... Все сходится. Асверус в свое время - то ли сам додумавшись, то ли по чьему-то компетентному совету - запасся чем-то вроде примитивных глубинных бомб, способных, несмотря на свою примитивность, потопить, пожалуй что, подлодку токеретов. Глубинная бомба, будь она разработана по последнему слову техники или сделана из набитой взрывчаткой бочки с отверстием для взрывателя - в эти дырки, точно, вставлялись некогда взрыватели нехитрого образца - в любом случае действует на подводное судно одинаково. Ударной волной. Стоп, стоп, раз бомбы остались здесь, да и оставшиеся от покойников пожитки находили тут же, значит, Асверус и его люди все же просчитывали последствия. И несомненно, думали о возможной лавине. Иначе не забрались бы так высоко над речкой - в старые времена это место было не берегом, а краешком высоченного откоса...
     Глубинные бомбы. Неплохо для человека того времени. У кого-то был острый ум... да впрочем, достаточно логического мышления. С тех самых пор, как только на земле заново открыли порох, ушлые вояки глушили с его помощью рыбку везде, где имели такую возможность. И кто-то, отталкиваясь от этого, сообразил, что железная, герметически закрытая банка с живыми существами внутри от подводного взрыва понесет примерно такой же урон, как обычная рыба...
     Издали его манил рукой Бартута, что-то разглядывавший у себя под ногами. Приблизившись, Сварог увидел, что ратагайцы уже сняли прикрытые свежим дерном полосы сосновой коры, горизонтально перекрывавшие аккуратную прямоугольную яму, в которой лежала лодка из той же коры, мастерски снятой с дерева. Суденышко было построено аккуратно, с величайшим тщанием; с первого взгляда видно, что неизвестный мастер старался для себя, чтобы лодка прослужила как можно дольше. Здесь же лежали пара легких весел и груда мелких сетей с мелкими ячеями.
     Отец Грук выглянул из-за его спины:
     - Ага, ага... Лодка Янара-Заики. Никаких сомнений. Так ее мне и описывали. Грузила из покупного свинца, отливал сам Заика... Он, знаете ли, помешался на кладоискательстве. Вбил себе в голову, что на дне лежат сокровища чернокнижника, вот третий год и скребет дно неводом вдоль да поперек озера, рыбой пренебрегая. Настоящие рыбаки его и били пару раз, и прежние лодки сжигали, потому что его невод им всю рыбу распугивает, да с него, как с гуся вода. Отлежится, смастерит новый челнок и опять сутками пропадает на озере. Не нашел и медного гроша, ну да повернутых вроде него это не останавливает. Очень может быть, он и сейчас сидит где-нибудь в лесу и ждет, пока вы уберетесь...
     - Ничего, подождет, - серьезно сказал Сварог. - У негр - кладоискательство, а у нас, можно сказать, научная экспедиция... Эгей!
     Он махнул ратагайцам, и они проворно спихнули лодку на воду - так неумело, что она черпанула изрядно воды и едва не перевернулась. Вообще-то в Ратагайской Пуште были и свои рыбаки, те, кто жил поблизости от Тея и Итела, но телохранители Сварога происходили из самого сердца степей, где воду видели только в образе родников и ручейков...
     Пришлось подозвать двух гланцев - уроженцев морского побережья. Сварог сел в лодку, его гвардеец устроился на веслах, второй оттолкнулся найденным в тайнике шестом, и лодка, легонькая и верткая, прямо-таки отпрыгнула от берега. Барута умоляюще крикнул вслед:
     - Г'дарь, вы уж там поосторожнее, кто его знает!
     Сварог сделал успокаивающий жест и велел править к указанному монахом месту, коего они и достигли уже через несколько минут. Сварог взял лежавший в носу лодчонки кусок свинца размером с два кулака - в грубо отлитую проушину пропущен конец длинной веревки - поднял его над водой и осторожненько опустил, не сделав брызг.
     Веревка какое-то время разматывалась, убегая за борт, потом остановилась, лишние мотки, свиваясь в кольца, плавали на поверхности воды. Течения здесь не было ни малейшего, и лодчонка стояла на импровизированном якоре надежнейшим образом.
     Осторожно высунувшись за борт и не наваливаясь грудью, чтобы ненароком не обломить борт, Сварог стал всматриваться в глубину. Вода была чистая и прозрачная, прямо под ним темными стремительными полосками мелькали какие-то рыбы. Постепенно он разглядел далеко внизу нечто темное, отличавшееся несколько по цвету от дна, и в самом деле, если рассудить, напоминавшее высокую, островерхую крышу дома. Судя по тому, сколько веревки размоталось вслед за утопшим якорем, до дна тут было уардов тридцать.
     Сварог, не мешкая, стянул сапоги, принялся раздеваться. До сих пор ему еще не приводилось пользоваться своим умением свободно дышать под водой, и он не вникал в детали, не знал, что будет с его одеждой - то ли промокнет, то ли нет. Лучше не рисковать, а то придется сушить потом, запасной перемены нет...
     Гланцы смотрели на него с опасливым сомнением.
     - Ваше величество... - нерешительно сказал гланфорт Маргас. - Не годится вас одного отпускать на самое дно... Давайте я с вами нырну? Плаваю я отлично...
     - Глупости, гланфорт, - сказал Сварог убедительно. - Откуда там взяться чудовищам, реальным или мифологическим? Меня бы о них непременно предупредили... Уж поверьте, я и в одиночку прекрасно справлюсь.
     И, чтобы избежать дальнейших дискуссий, перемахнул через борт, зажав в руке Доран-ан-Тег, "солдатиком" ухнул в воду и в такой позиции, не барахтаясь, по стойке "смирно" пошел на глубину.
     Рыбья мелочь так и брызнула во все стороны, и за ней с тем же проворством последовали солидные рыбины, быть может, те самые хваленые желтоперы, что вялеными незаменимы под пиво. Плавники у них, и точно, отливают желтым...
     Вокруг становилось темнее и темнее, но не так уж непроглядно, как-никак стоял солнечный день, а вода была чистейшая. Сварог опускался, как тот утюг, распугивая рыбу - и в конце концов, слегка пошатнувшись от толчка, встал на дне.
     Никаких чудищ пока что не наблюдал