борт корабля задело что-то из жизненно важных элементов,  воздух  прорезал
надсадный свист, корпус задрожал. Но они уже вырвались из клешей.  Теперь  -
разворот и под  прикрытием  дымов  из  вражеских  труб  стрелять,  стрелять,
стрелять...
   В рубке как  будто  разорвался  снаряд.  Штурманские  столы  перевернуты,
осколки иллюминаторного стекла хрустят  под  ногами,  в  голосоотвод  что-то
надрывно орет Рошаль, даже дымом откуда-то тянет...
   - Обстановка? - с порога спросил Сварог.
   - Хреновая! - рапортовал Пэвер. - Точно бьют, собаки, одна  машина  вышла
из строя, в трюмах течи, носовая надстройка...
   - Потери?
   - Еще не докладывали...
   - Мастер капитан! - закричал рулевой Дикс, на секунду опередив  доклад  с
мостика. - Они разворачиваются!..
   Сварог метнулся к выбитому иллюминатору, со злым  удовольствием  отметил,
что выстрелы "Удара" втуне не пропали - "Святой Артис",  коптя  как  дымовая
шашка, на глазах терял ход, второй корабль еще  больше  завалился  на  борт,
даже отсюда видны черные дыры в броне...  Однако  противник  умел  быстро  и
слаженно перестраиваться. Вражеские броненосцы выполняли  слаженный  маневр,
разворачивались, не давая "Удару" спрятаться в дыме, и одновременно  друг  с
другом наводили кормовые мортиры.  А  прямой  удар  из  двух  мортир  -  это
страшно, господа...
   - Лево руля!!! - заорал Сварог. - С линии стрельбы уйти! Чтоб вас, уходим
с лин...
   Было поздно. Более опытные гидернийцы свое дело знали на  отлично.  Залпы
слились в один, и "Серебряный удар" буквально выбросило  из  воды,  едва  не
опрокинуло на борт. Сварог только чудом остался на ногах, остальные попадали
друг на друга. Кто-то закричал, хватаясь за сломанную руку.
   - Рули заклинило! - как  горох  из  пустого  мешка  посыпались  тревожные
доклады. - Вторая машина встала!.. Пробоина ниже ватерлинии левого  борта!..
Срочно авральную команду!.. Водяная тревога!.. Пожарная тревога!..
   Еще залп! Броненосец подбросило вторично, он резко осел на левый борт,  и
Сварог печенкой почувствовал, что все. Вот теперь  действительно  конец.  Их
добьют, как раненую лошадь. Пощады не будет. И тут...
   И тут пальба стихла. Несколько раз сгоряча гавкнули было бортовые  орудия
"Удара" - мимо - и тоже озадаченно замолчали. В  наступившей  тишине  кто-то
наступил на стекло, и звук получился оглушительным. Стало слышно, как стонет
смертельно раненый корабль, как  трещит  пламя,  как  кто-то  тоненько  воет
где-то на носу. "Серебряный удар" плавно качнулся на волне,  на  другой,  на
третьей, броненосец ощутимо стало разворачивать, будто кто-то тянет  его  за
веревочку, послышался отдаленный гул...
   - Что за херня... - ошарашенно прохрипел Пэвер.
   В иллюминатор видно не было ни шиша, и Сварог выскочил  на  накренившуюся
палубу, посмотрел за корму. Глазам  не  поверил  и  схватился  за  подзорную
трубу.
   Да, зрелище было величественным, даже в серых  сумерках.  Будто  вытащили
пробку в ванне, и грязная вода водоворотом устремилась в слив... Вот  только
пробка эта должна быть размером  в  полкабелота  и  находиться  аккурат  под
кораблями противника.
   Чудовищная,   невероятных   размеров   воронка   начинала    стремительно
раскручиваться под вражескими броненосцами, ширясь и вытягиваясь в глубь,  в
бездну. Корабли на ее фоне казались игрушечными,  как  щепки  их  болтало  и
крутило вокруг вертикальной оси... но они уже ничего не могли поделать, даже
если бы врубили полный ход. Водоворот по гигантской спирали  раскручивал  их
вдоль наклонных матовых стен, испещренных серыми полосами пены, и  затягивал
в себя,  всасывал,  увлекал  вниз...  Даже  до  палубы  "Серебряного  удара"
доносился монотонный гул - какой же грохот царит там...
   За спиной Сварога потрясенно выругался Пэвер. "Серебряный удар", влекомый
движущейся водой, плавно начал скользить в  сторону  исполинской  воронки...
Все закончилось очень быстро, Сварог,  наконец  немного  пришедший  в  себя,
догадался включить "третий глаз" - и успел увидеть самый конец.  Разумеется,
это была магия. Он увидел, как бешено вращающийся столб неяркого  розоватого
света, раскрутив водоворот до нужной скорости, неторопливо  вытягивается  из
воды, сморщивается, усыхает  и  возвращается  к  хозяину,  к  шхуне  "Путь",
виднеющейся неподалеку и тоже окутанной розоватым светом... Кошмарный  омут,
всосав в себя гидернийские броненосцы, замедлил  свой  стремительный  бег  и
исчез. Вместе с вражескими кораблями...
   - Что это было? - шепотом спросил Олес, тоже выскочивший на палубу.
   Сварог пожал плечами, не отрывая взгляда от  того  места  в  океане,  где
только что маневрировали броненосцы.
   - Это меня поблагодарили за одну услугу, - ответил он. - Где наблюдающий?
Наблюдающего на мостик,  я  хочу  подать  сигнал  на  шхуну.  А  потом  буду
принимать доклады по состоянию корабля. -  Он  оглядел  свою  банду  и  едва
заметно улыбнулся:
   - Ну, чего встали, охламоны? По местам. Мы победили. Но еще не приехали.

Глава четырнадцатая
Его прощальный поклон

   - Мы здесь, - сказал Кулк. Его правый глаз  заплывал  багровым,  багрянец
окаймляла чернота. Тоурантец то и дело шумно всасывал кровь,  набегающую  из
дупла выбитого зуба.
   Прежде чем засесть за карты, юный штурман  с  лихим  прошлым,  расстегнув
куртку, тщательно вытер руки об исподнюю рубаху. Перепачканное копотью  лицо
его не волновало, лицом бумаг не касаться.
   - Мы здесь, - повторил Кулк и кончиком  карандаша  показал  на  ничем  не
отмеченную точку на пластиковом поле карты Ваграна.
   Они отклонились от идеального маршрута кабелота на три и сейчас пребывали
вне переплетений разноцветных линий, вне синих эллипсов и  красных  кружков,
вне заштрихованных квадратов и прочих обозначений, нанесенных на карту.  Они
находились  на  свободной  воде.  И  эту  воду  зачерпывали  продырявленными
бортами. По этой воде еле чапали  на  последней  уцелевшей  паровой  машине,
которая лишь усердием измотанных кочегаров  держала  предельное  давление  в
котлах и хоть как-то толкала вперед броненосную  махину.  Но  куда  толкала,
зачем? Надежда вдруг разглядеть на горизонте кромку спасительной  земли  или
на худой конец флот какого-нибудь Шадтага и подсесть на его суда пассажирами
в обмен на легендарную карту была хиловата. Хиловата - это  если  выражаться
крайне сдержанно. Тем более хиловата, если двигаться наугад.  Тем  более  на
карте  Ваграна  ничего  обнадеживающего  поблизости  не  отмечено,  например
островка с намалеванной посередке пальмой. Чертова шхуна "Путь", сделав свое
дело, растворилась на горизонте - даже не  попрощались,  сволочи...  хотя  и
благородные, надо признать, сволочи, выполнили обещание...  Пэйла,  кажется,
говорила, что они еще встретятся? Ну, если так, то Сварог выскажет ей в лицо
много всего интересного. А сейчас не до того. Помогли - и спасибо.
   - Какие будут мнения? - Сварог поинтересовался мнением у трех человек, не
считая рулевого Дикса, хмуро обступивших столик с картами.
   - У нас остались шлюпки, - готовое мнение сразу нашлось только у Кулка. -
Весь экипаж на них не поместится, будем тянуть жребий. Однажды Однорукий  Ло
напоролся на шершавую банку, так называют  отмели,  на  которые  базальтовые
скаты стаскивают рыбьи  кости,  крабьи  и  черепашьи  панцири,  человеческие
скелеты и белые камни, принимаемые скатами за кости.  Бригантина  Однорукого
Ло пропорола днище. Ло пересадил своих  псов  в  шлюпки.  Они  болтались  по
волнам около недели, когда вдруг попали в течение, и оно вынесло их к Атару.
   - Они влипли пусть и далеко от земли, но все же в досягаемости  земли,  -
сказал дож Тольго, сжимая зубами потухшую  трубку.  -  Здесь  же  на  тысячи
кабелотов вокруг  одна  вода.  Если  не  считать  островов,  которые  где-то
блуждают. Но не гоняться же, в самом деле, за призраками. В  равной  степени
тогда можно уповать на появление Пенной Мамы. - Дож-боцман упрятал трубку  в
карман. - Я пошел к своим парням. Чувствую, уже может расползаться отчаянье.
Дескать, на кой нужно качать воду,  расходуя  последние  силы,  когда  конец
неотвратим. Пойду напоминать  про  честь  семей,  про  мужское  самолюбие  и
хваленую стойкость  клаустонцев.  Да  и  по  паре  тумаков  там  кто-то  уже
наверняка успел соскучиться.
   Было видно, что тем самым Тольго намерен приободрить и сам себя.
   - А если воспользоваться вашим умением, мастер Сварог, и поднять "Удар" в
воздух? - предложил Рошаль, проводив взглядом уходящего Тольго.
   Сварог покачал головой.
   - Толку-то. Во-первых, сам себя я веса лишить не могу. Если  останусь  на
борту... Достаточно любого веса, чтобы корабль  никуда  не  смог  подняться.
Катеров у нас нет... Да если бы и были! Ну ладно,  по  старой  памяти  я  бы
перебрался на баркас, прицепил бы к ней "Удар", быстро растратил бы уголь  и
откуда бы добыл на катере новый? И сколько бы я вас таскал так? Месяц? Стоит
приводнить вас хоть на секунду - и играй труба отходную, сразу  бы  и  пошли
топором на дно. Да и как бы  вы  жили  в  невесомости?  А  весельной  лодкой
воспаривший броненосец даже сдвинуть  не  удастся.  Короче  говоря,  вариант
хуже, чем пересаживание на шлюпки.
   - Значит, кроме шлюпок, ничего не остается, - Рошаль никого не спрашивал,
масграм подвел для себя жирную черную черту.
   В рубке повисло молчание. Ветер стегал мелким дождем переднее стекло.
   - На нижней палубе хранится десятка два пустых баллонов,  между  которыми
натягивается  ненамокаемая  ткань,  -  оживился  Кулк.  -  Еще   вот...   Из
корабельного  дерева,  например  из  палубного  настила,  можно   смастерить
несколько плотов. Мы можем немало всего прихватить с собой, маскап.
   - Да, - без воодушевления согласился с ним Сварог. Если развивать мысль в
этом направлении, то можно учинить мозговой штурм и напридумывать хитростей,
что облегчит жизнь шлюпочной флотилии. Да как-то не хотелось пока развивать.
Сварог снова вгляделся в карту Ваграна. Черт тебя  раздери,  никакого  проку
нет от поделки проклятых рисовальщиков,  а  шороху-то  вокруг  этой  бумажки
стояло и стоит...
   - Как думаете, что это за фигулины, - Сварог  взял  карандаш,  отложенный
юным штурманом, и тупым концом ткнул в  коричневого  цвета  ромб,  ненамного
превосходящий диаметр карандаша. - Их всего... - он еще раз пробежал глазами
по бумаге Ваграна, - четыре на всю карту.
   Интересно, что у каждого ромба один угол был как бы недорисован.
   - Да кто их поймет! - воскликнул Кулк. - Видите, возле одного  накарябана
закорюка.
   Штурман щелкнул ногтем по иероглифу, одному из тех, что  Сварог  когда-то
сравнивал с пауками.
   - Если б кто по-ихнему читать был бы обучен, маскап, глядишь, и раскусили
бы орех, а так...
   Кулк обреченно взмахнул рукой.
   Загрохотали ступени трапа, ведущего в рубку, дверь распахнул парнишка  по
имени Вайгал, сын предыдущего дожа, мокрый с ног до головы.
   - Мастер Олес передает, что вода поднялась еще на два кайма.
   Глазами мальчишка поедал капитана, и в глазах набухала  мольба.  Не  надо
быть мастером психологом, чтобы догадаться, чего сын предыдущего дожа Вайгал
ждет от маскапа. А ждет он, что маскап... мудрый, всевидящий и умеющий найти
выход из любого лабиринта маскап похлопает по плечу и скажет  чуть  усталым,
но уверенным голосом: "Еще чуть-чуть продержитесь, сынки, и все  закончится.
Тогда сыграем большой отдых, наедимся, отоспимся, каждый получит по  двойной
порции мармеладного крема. Еще чуть-чуть, сынки".
   Сварог не стал разочаровывать парня. Пусть воспрянет, рванет  к  своим  и
встряхнет, укрепит их. Черт, но трудно ж, однако, ободрять других, когда сам
не веришь в то, что говоришь. Некоторым людям нелегко притворяться  даже  во
имя благого дела. Но приходится...
   Когда Сварог заканчивал свое напутствие молодежи,  трап  вновь  ожил.  По
тяжелой поступи и неразборчивому ворчанию под нос в идущем легко  угадывался
Пэвер. Суб-генерал вошел,  огляделся,  задержал  взгляд  на  карте  Ваграна,
тяжело опустился в кресло,  но  начал  говорить  не  раньше,  чем  Вайгал  с
ожившими глазами и распрямившимися плечами выбежал из рубки.
   - Пришлось взять грех  на  душу,  -  сказал  Пэвер.  -  Длонго,  боец  из
гарнизона базы, "вспыхнул белым порохом". Так это называли у  нас  в  полку.
Разорался, что мы нарочно их топим, и в таком духе.  Схватил  багор,  разбил
голову  своему  напарнику,  к  слову,  земляку.  Полез  на  остальных,   уже
окончательно освирепев. Я еле успел добежать. Вести душеспасительные  беседы
бесполезно и некогда. Пришлось пристрелить. И метиться в ногу  или  в  руку,
чтоб не убить, но успокоить,  тоже  не  было  времени.  -  Пэвер  попробовал
пригладить  почерневший  от   копоти   ежик,   который   упорно   не   хотел
приглаживаться, - "Серебряный удар" тонет. Мы можем лишь оттянуть исход.  Но
ненадолго. И то, если ни одна из двух помп вдруг  не  накроется.  Цепочки  с
ведрами ничего не дают.
   - Вам ли не знать, мастер Пэвер, что дело не в реальной пользе цепочек  с
ведрами, а в том, что людям, приставленным к делу,  не  до  паники,  они  не
начнут один за другим,  как  говорили  у  вас  в  полку,  "вспыхивать  белым
порохом". Вернемся к карте. Подключайтесь, мастер Пэвер, -  закурив,  Сварог
прошелся по рубке. - Мы убедились, что скрывается под заштрихованными  синим
цветом эллипсами, под зеленым пунктиром и некоторыми другими  обозначениями.
Мы не знаем, что подразумевают под собой  зеленые  треугольники  со  стрелой
внутри, желтое бесформенное пятно и некоторые другие значки. Но они  далеко,
"Удар" до них не  доберется.  А  до  ближайшего  ромба  с  оторванным  углом
дотянуть в состоянии. Чем черт не шутит, вдруг остров, вдруг  клочок  земли.
Хоть плавучий кусок плавучей земли. Вытягиваем пустышку,  пересаживаемся  на
шлюпки.
   - Если применить приемы дешифровки, - Рошаль взял в руки  полный  загадок
пластик, -  то  можем  предположить,  что  цвет  сам  по  себе  несет  некую
информацию. Как мы уже отмечали, цветовая символика не совпадает с  принятой
на Атаре. Но можно действовать по аналогии. Если  синим  обозначена  область
темной магии...
   - То ромб не область темной магии, - подсказал Пэвер.
   - Или область магии средней или слабой темности. - Чуть ли не впервые  на
памяти Сварога Рошаль пошутил  и  чуть  ли  не  впервые  улыбнулся.  Точнее,
обозначил улыбку.
   - Итак, итожу, -  прервал  диспут  маскап.  -  Все  равно  наши  догадки,
масграм, сможет подтвердить или опрокинуть только личное знакомство с ромбом
без угла. Вы, мастер Рошаль, берете на себя подготовку к  возможной  высадке
на шлюпки. Снимите с работ человек десять. Из самых надежных. Но  действуйте
так, чтобы все оставалось в тайне от других, а то бросят  работы  и  черт-те
что начнется. Кулк, немедленно займитесь курсом. Можете сказать сейчас  хотя
бы примерно, сколько времени займет переход при нынешней скорости?
   - Примерно три часа, - сразу же ответил Кулк. - Если...
   - С "если" понятно, - перебил  Сварог.  -  Вам,  мастер  Пэвер,  придется
разрываться между помпами и паровой машиной. В  течение  трех  часов  мы  не
должны пойти на дно и обязаны не сбавлять хода. Делайте что хотите.
   - Ха, вы как командир шестого гвардейского, -  хлопнул  себя  по  коленям
суб-генерал, - можете хоть сами себя в катапульты заряжать, но чтоб крепость
к обеду пала. Что ж, и не такое выполнял.
   -  Лады,  братцы.  Жмем  до  проклятого  ромба,  нет  так  нет,   бросаем
"Серебряный удар" и пересаживаемся на шлюпки. Ничего другого не остается...
   ...Сварог  шел  по  кораблю.  Понимая,  что  совершает  прощальный  обход
"Серебряного удара".
   Даже закрой глаза, почувствуешь, что корабль умирает.  Сварог  привык  за
минувшие дни к нормальному ходу броненосца и теперь каждым  касанием  ступни
железных листов в крупных точках заклепок ощущал, что судно уже не  идет  по
волнам, а ковыляет.  Уши,  привыкшие  к  ровному,  слаженному  гулу  паровых
движителей, сейчас вынуждены были прислушиваться  к  тихому  и  одновременно
надсадному гудению единственной  уцелевшей  машины.  Воздух  -  в  кои  веки
приходится о  том  жалеть  -  сделался  чище.  Дым  не  валил,  а  вырывался
худосочными клочьями.
   Фальшборт - за который приходилось держаться, так как  судно  вздрагивало
от каждой волны - зиял рваными пробоинами. Под ногами перекатывались обломки
труб и обрывки тросов, гильзы от карабинов,  осколки  чугунных  ядер.  Стены
палубных надстроек вмятинами напоминали  лунный  пейзаж.  "Серебряный  удар"
хоть  сейчас  направляй   на   съемки   фильма   о   легендарных   крейсерах
русско-японской войны. И лезла на  ум  дурацкая  врачебная  фраза:  "Мы  его
теряем..."
   Большая  часть  экипажа  занималась  на  первый  взгляд  дурной  работой:
выстроившись цепочками от трюма, передавали  друг  другу  наверх  емкости  с
водой, чтобы вылить ее за борт. Мужская цепочка тягала полные ведра, женская
- наполненные не до краев, а также чайники, котелки. И стояла  даже  детская
цепочка, по которой шла совсем несерьезная посуда. Не только в том суть, что
все при деле и нет времени трястись и паниковать,  а  праздно  болтаться  по
палубам просто небезопасно - броненосец может накренить так, что немудрено и
вылететь за борт. К тому же ведрами-чайниками  вычерпанная  вода,  возможно,
позволит сэкономить минуту на плаву, и кто знает, какая нужда  будет  в  той
минуте.
   Теперь Сварогу удавалось подбадривать экипаж  гораздо  убедительнее,  чем
давеча Вайгала. Потому что не приходилось лицедействовать.  Судовому  авралу
придана конкретная цель, люди выкладываются не  ради  отвлечения  от  черных
мыслей, а ради цели. О том, что цель  не  менее  иллюзорна,  чем  коммунизм,
маскап, разумеется, никому не говорил. И сам предпочитал об этом не думать.
   Сварог спустился к Олесу. Олес заправлял в машинном отделении.  Полуголый
и чумазый князь злющим чертом носился от топки к углю, от угля к манометрам,
от манометров к кочегарам. С его губ слетал уже не  крик,  а  громкий  хрип.
Пристойные слова наследник гаэдарского престола, казалось, напрочь забыл.  В
горячке досталось и Сварогу:
   - Шли бы к  русалочьей  матери,  маскап!  Еще  Рошаля  бы  прислали  меня
зыркалками буравить!
   Эти - убедился капитан  Гэйр  -  будут  давать  жар  на  всю  катушку  до
заякорения на месте или пока котлы не взорвутся.
   На пороге Сварог столкнулся с Пэвером и пятью матросами.
   - Смена кочегаров, - доложил суб-генерал. Бросил за спину:
   - Чего стоим столбами! Давайте, парни, в темпе! Я, маскап,  пошел  менять
парней на помпах.
   Подмену брали из тех, кто "отдыхал" на ведрах.
   - Вот что я думаю, маскап, - не сразу  отправился  на  помпы  генерал.  -
Пусть наткнемся там, у ромба, на заросли съедобного  планктона  или  простую
песчаную  мель,  оно  и  то  неплохо  будет.  Не  зря   плыли.   Мель   даже
предпочтительней.
   - Черт возьми,  еще  не  хватало,  чтоб  мастер  Пэвер  начал  с  судьбой
торговаться! - Сварог хлопнул генерала по плечу. - Поди, на  суше  случались
заварухи  похлеще  нынешней,  так  чего  ж  на  море  раскисать  от  ерунды.
Прорвемся!
   - Никто не спорит, еще не хватало, чтобы Пэвер раскисал! Уж много  снега,
но не из воды мудрено будет там найти. Значит, я не помру, остальные  заодно
тоже еще поживут. Все, некогда мне, маскап!
   Клади он нашел  на  артиллерийской  палубе.  Баронетта  утешала  женщину,
потерявшую в схватке с броненосцами мужа и  дочь.  Сварог  помнил  ее  дочь.
Белокурая девочка, которая бегала за Чуба-Ху и просила:
   - Тетенька, покажи собачку, ну тетенька...
   Сварог знаком показал  Клади,  что  хочет  с  ней  поговорить,  и  губами
проартикулировал "кают-компания".
   - Уговорила, - Сварог не успел докурить сигарету, когда  в  кают-компанию
быстрым шагом вошла баронетта. - Не хотела жить. Хотела привязать к шее ядро
и прыгнуть. Пришлось припугнуть гневом Пресветлого. - Клади прошла к  дивану
и присела на край, где уцелела обивка. - Подейст