он пишет, значит, все так и обстоит.
     Скрипнула дверь - на галерею высунулся один из шпиков и почтительно поманил Сварога. Он вошел, заранее кривясь в злой гримасе, и следом прошуршала подолом строгого темного платья баронесса.
     Благородный лаур, маркиз Тинебрах, еще вчера руководивший здешним отделением Морского Бюро, сидел посреди комнаты на простой табуретке, уронив руки, понурившись, растрепанный и унылый, со злыми слезинками в глазах. Над ним с нехорошим выражением лица стоял Гаржак, и еще парочка тайных помещалась поблизости, перекрывая арестованному возможный бросок к двери или к окну. В углу сидела Мара и стояли еще несколько отборных Интагаровых агентов. Сварог взял сюда только Мару, баронессу и дюжину людей Интагара. И гланские дворяне, и ратагайцы были бы тут бесполезны. Они прекрасно наловчились охранять августейшую особу, но в этой командировке требовались совсем другие люди и совсем другие качества, так что телохранители остались в Латеране...
     И даже сам Сварог для всего мира по-прежнему пребывал в Латеране, поглощенный текущими делами. Сюда он прибыл с поддельной физиономией, в сюртуке Министерства верфей и доков, в чине всего-навсего советника. Советник - очень удобный в данной ситуации чин, небольшой и немаленький, советников - как собак нерезаных, и они вечно разъезжают со всевозможными поручениями средней степени важности и секретности. Обычная картина - прибывший по делам советник с дюжиной спутников. А на случай каких-либо осложнений или непочтения со стороны местных бюрократов Сварог в качестве надежнейшего аргумента прихватил большую золотую байзу и выписанный самому себе на фальшивое имя указ - "...как если бы мы сами приказывали". Пока что всем этим пользоваться не пришлось - все, что происходило до сих пор, лежало в компетенции баронессы, а она умела заставить ходить по струнке не только сотрудничков своего ведомства, но и всех прочих...
     Маркиз выглядел доведенным до нужной степени сломленности - пока Сварог с баронессой чинно гуляли по галерее, подчиненные выполняли черную работу, недостойную ни короля, ни госпожи королевского советника: отвесили Тинебраху некоторое количество смачных затрещин и доходчиво объяснили, что в иных чрезвычайных ситуациях, особенно когда речь идет о насущных проблемах тайных служб и их не оправдавших доверия кадров, старинное правило о неприменении пыток к дворянам не соблюдается вовсе. Судя по лицу маркиза, иллюзий он не строил, надежд не питал и с прежним апломбом расстался напрочь. И не было у Сварога к нему никакой жалости.
     Остановившись перед понурившимся подчиненным, баронесса ледяным тоном произнесла:
     - Я шесть лет полагала, что в Фиарнолле у меня работает совершенно надежный и преданный делу человек, на которого можно положиться в любой ситуации. Внезапно оказалось, что я ошибалась. Если бы не король...
     Сварог покривил губы. Разоблачение произошло без всяких усилий, просто и буднично - беседуя с маркизом, о котором баронесса отзывалась в превосходнейшей степени, Сварог спросил: известно ли что-то господину министерскому секретарю о крохотных моряках на подводных лодках, украдкой бороздящих глубины? Не слышал ли чего-то об этом маркиз за время своей долгой службы? Маркиз, не моргнув глазом, ответил отрицательно. Но Сварог видел , что он врет. Ну, и закрутилось...
     Баронесса продолжала столь же холодно, обливая проштрафившегося нешуточным презрением:
     - Меня нисколечко не интересуют ваши оправдания . Вы не беззаботное дитя и прекрасно понимаете: когда речь идет о работе вроде нашей и людях вроде нас с вами, никакие оправдания не спасут. Меня интересуют мотивы . На ошибках, как известно, учатся. Вы - моя крупная ошибка, и я должна все как следует изучить, чтобы, насколько возможно, не допускать впредь. Итак? Вас подкупили? Запугали? Что-то еще? - она повернулась к Сварогу. - Быть может, ваше величество, вы пожелаете...
     - У меня нет вопросов, - сказал Сварог холодно. - Вы замечательно все сформулировали, баронесса, добавить тут просто нечего... Итак?
     Маркиз поднял голову, развернул плечи, в тщетных попытках вернуть хоть часть прежнего достоинства:
     - Ваше величество, баронесса... Умоляю вас меня понять. Я с ними не поддерживал никаких отношений, ни гроша не взял ни с них, ни с тех, кто им помогает, они даже не знают, что я знаю...
     Баронесса вопросительно обернулась к Сварогу.
     - Он не врет, - сухо бросил Сварог. - Он говорит чистейшую правду. Понимает уже, что мне врать бесполезно хотя бы на малую толику... Продолжайте.
     - Первый раз я о них услышал четыре года назад. Поначалу решил, что имею дело с очередной морской легендой, но заинтересовался, стал рыть всерьез и вскоре понял, что они существуют. Они обитают где-то в Хелльстаде, они поразительно превосходят нас в технике... и у них есть свои потаенные пристани в наших городах, не только в Фиар-нолле. Есть люди, которые их укрывают, служат им... За щедрую плату, понятно... Они хорошо платят... и жестоко расправляются как с предателями, так и с проникшими в тайну. При их-то возможностях... Вы ведь знаете, что случилось с принцессой Делией, такое только им под силу... При упоминании о Делии Сварог почувствовал, как закаменело его лицо. К иным вещам невозможно привыкнуть, сколько бы времени ни прошло. Перед глазами на миг вновь встала Морская площадь, и дымная спирально завившаяся полоса, и принцесса, оседающая из седла ему на руки...
     Он встряхнул головой, отгоняя печальное наваждение, былую боль, воспоминания о крови на ладонях. Резко сказал:
     - Дальше. И без соплей. Что вы узнали? Маркиз вскинул голову, его взгляд был затравленным, мятущимся.
     - Я попросту бросил все с определенного момента, прекратил всякое расследование. Два моих информатора погибли при странных обстоятельствах, так что я вовремя остановился... - он повысил голос, говорил с забавной смесью униженности и нахальства:
     - Мотивы, вы говорите? Извольте... Я попросту обдумал все тщательнейшим образом. И пришел к выводу, что этих следует оставить в покое. Именно так. Забыть о них начисто. Во-первых, мы все равно не в состоянии не только драться с ними, вообще что-либо предпринять. Интересно, как прикажете с ними сражаться? Они при малейшей опасности уйдут в свои глубины... Во-вторых, они ведь ничем нам не угрожают. У них какие-то свои дела. Они никогда не предпринимали ничего против нас. Они нам не мешают, совершенно. В-третьих... Да, в какой-то мере страх. Но другой . Я служил на флоте, воевал, у меня два ордена... Тут другое .
     Все козыри на их стороне, у нас нет ни малейшего шанса. Глупо погибать, борясь с врагом, который заранее обречен на победу. Вот таковы мотивы. Возможно, они вам не по вкусу, но других у меня нет... Я не стал никому ни о чем докладывать. Я постарался обо всем забыть. Все равно не было силы, способной против них выстоять...
     - Ну что же, - сказал Сварог. - Это, пожалуй что, позиция ... Вот только... - он наклонился к сидящему на табурете человеку, содрогаясь от холодной, рассудочной ярости. - Вы что, никогда в жизни не слышали о том, что совсем недавно произошло с джетарамской эскадрой? Ах, слышали... Строго говоря, это был ронерский флот, но я-то, если мне память не изменяет, по-прежнему и ваш король тоже. Самое время было доложить. А вы, мразь... - он отвернулся. - Продолжайте сами, баронесса, у меня, признаюсь, королевские длани так и чешутся, что шуйца, что десница... - кивнул Гаржаку:
     - Пойдемте, граф, покажете ваш сюрприз...
     Гаржак распахнул перед ним дверь, пошел впереди, указывая дорогу - стоявший в гордом одиночестве, в отдалении от порта, на утесе дом был обширным, со множеством лестниц и переходов, свежему человеку не мудрено заблудиться. Сварог как следует присмотрелся к новому сподвижнику и остался доволен - на лице Гаржака не было и тени неуместной в данной ситуации гордости. Умен все же и прекрасно понимает, что дело тут в чистой случайности, а не в его способностях и заслугах. Так уж вышло, что граф никуда не спешил и, заслышав из ювелирной лавки, мимо которой ненароком проходил, шум скандала, из чистого любопытства туда заглянул. И завертелось...
     Стоявший перед дверью широкоплечий шпик отступил в сторону, пропуская Сварога. Он энергично вошел. Гаржак остановился сзади, отступив на шаг влево, держась так, чтобы предотвратить всевозможные проявления непочтительности со стороны единственного здешнего постояльца.
     Юноша, впрочем, не походил на человека, от которого следовало ждать неприятностей. Он вскочил, таращась на Сварога так, словно ждал от него чуда, незамедлительного и потрясающего. Совсем молодой, классический гипербореец: сапоги с загнутыми носками, синий кафтан расшит на груди золотыми узорами, непривычного вида шапка вроде папахи из какого-то меха. Дворянин, сразу видно - красные каблуки сапог, красный пояс с мечом, сбоку шапки золотое перо...
     Чересчур опрометчиво, конечно, доверять первым впечатлениям, но пока что юнец казался Сварогу простым, как перпендикуляр. Горячий, особенным умом не блещет, жизнь его еще не обтесала и не научила рассудочности...
     - Вы - начальник? - воскликнул незнакомец с нешуточным оживлением.
     - Берите выше, - сказал Сварог. - Я - здешний король. И не только здешний. Впрочем, долго перечислять короны и титулы. В общем, я и есть Сварог Барг, он же Сварог Первый.
     - Да быть этого не может! - воскликнул незнакомец со всей юной непосредственностью. - Чтоб вот так, запросто... Про Сварога я наслышан, он и волшебник, и маг, и собака у него с лошадь, и огнем он пышет из пальцев, и оконные стекла взглядом вышибает запросто, и говорят даже, что хвост у него змеиный, но лично я не верю...
     - И совершенно правильно, - сказал Сварог терпеливо. - Не показывать же вам королевскую задницу без всякого хвоста...
     Он извлек из воздуха сигарету, прикурил от огонька на кончике пальца. Нижняя челюсть у юнца отвисла. Хорошенькие же вещи обо мне рассказывают на Сильване, подумал Сварог почти весело, и ведь это, надо полагать, малая часть россказней...
     И сказал, выпуская дым:
     - Окна, простите, взглядом вышибать не умею, Это вам кто-то соврал. А собака не при мне, далеко отсюда...
     - Ух ты! - воскликнул юноша. - Точно, это вы и есть! Так и рассказывали про вашу манеру курить...
     - Признали наконец? - усмехнулся Сварог. - Душевно благодарен. А с кем имею честь, позвольте полюбопытствовать?
     Юноша отступил на шаг, принял церемониальную позу - правая рука на поясе, левая на рукояти меча, голова опущена, подбородок прижат к груди:
     - Аладар Гонзак из Гонзаков, пятый райтар младшего герба. Простите, что не снимаю шапки, но у нашего рода привилегия, и я привык стоять в шапке перед коронованной особой. Конечно, если вам не по нутру, могу скинуть...
     Сам по себе этот юнец нисколечко не походил на человека, способного лично заслужить столь серьезную привилегию, коей любые короли обычно не разбрасываются направо и налево. Не выглядел ни заслуженным героем, ни молодым фаворитом - для свершений молод, а для всесильного фаворита чересчур прост... И Сварог спросил с большим знанием дела:
     - "Всем потомкам мужского рода, старшим в роду"?
     - Ага.
     - Ну, в таком случае оставайтесь в шапке, - сказал Сварог. - Традиции и привилегии следует уважать... Рассказывайте, что у вас стряслось.
     - Этот поганец ювелир, на воротах бы его вздернуть...
     Сварог поднял ладонь:
     - Давайте-ка лучше с самого начала, райтар. Как вышло, что вы прибыли на Талар, какое родство вас с Гонзаком связывает...
     - Я - его родной внук. Мой отец - старший сын, ему и предстояло унаследовать майорат, если бы не эта напасть... Но я-то никогда не верил! Дедушку кто-то оклеветал...
     - Давайте с самого начала, - повторил Сварог с величайшим терпением. - Ваш дедушка путешествовал по Талару несколько лет. Однажды он исчез. Это я знаю. Что было потом? Судя по вашим словам, что-то, случилось...
     - Гнуснейшая история случилась, вот что, - запальчиво сказал юный гипербореец. - Я, конечно, дедушку не застал, родился через пятнадцать лет после его смерти, но у нас его всегда считали гордостью рода, наряду с... - он прервался, видя жест Сварога. - Простите, все время стараюсь не отвлекаться, и все время не получается. Я-то никак не в дедушку, не умею я вести степенные беседы по всем правилам логики и риторики...
     - Да, я заметил, - серьезно сказал Сварог.
     - А все замечают, - сокрушенно сказал юный Аладар. - Ну, что поделать, не дано мне... В общем, однажды нашему царю пришло официальное письмо от какого-то ронерского министра. Секретное, конфиденциальное, "только для ока царя". Там говорилось, что дедушка, изволите ли видеть, стал участником заговора какого-то герцога по имени, кажется, Кофинел, чтоб ему в неглубоком месте утонуть... И потаенно казнен вместе с прочими заговорщиками...
     Сварог повернулся к Гаржаку.
     - Ну, как же, - кивнул граф. - Заговор Кофинела, ага... Меня тогда еще на свете не было, но дело получилось, если можно так выразиться, нашумевшим по укромным углам. Вслух о нем никто не говорил, я имею в виду, в обществе. Опасались. Короче говоря, Кофинел намеревался убить Конгера, который тогда был еще наследным принцем - чтобы на трон взошел один дальний родственник Баргов. Замешано в это оказалось немало вельмож. Казнили всю компанию и в самом деле потаенно, в том числе и означенного дальнего родственника - чтобы не разевал рот шире блюда, когда существуют прямые наследники. Отец Конгера тоже был не голубиной кротости... Вообще-то и в самом деле та версия, о которой говорит райтар, выдвигалась в качестве объяснения столь таинственного исчезновения Гонзака, но с доказательствами всегда было слабовато...
     - Ну вы сами подумайте, государь! - взвился гипербореец. - С какой это стати моему дедушке было ввязываться в заговоры на другой планете? Не было у него своих забот! Царский библиотекарь, известный человек, книги писал, богатый, родовитый, в почете и уважении за ученость! Черта ли ему в том герцоге и ронерских интригах?!
     Гаржак безразличным тоном добавил:
     - Примерно так высказывались и наши книжники. Вульгарно выражаясь, какого черта? Они с герцогом были едва знакомы, Гонзак при ронерском дворе появлялся только раз, а в столице почти не жил.
     - Благодарю вас, райтар, - чопорно поклонился гипербореец. - Вашими благородными устами глаголет сама истина... Но письмо-то пришло! Я раздобыл копию два года назад, когда старый царь умер, и наш нынешний владыка, даруй ему творец долгую жизнь, милостиво отнесся к моему прошению касаемо установления истины... Вот, извольте! - он покопался за отворотом синего одеяния, протянул Сварогу мятый лист. - Точная копия, что печатью и подписью засвидетельствовано...
     Пробежав глазами несколько строк, Сварог вновь обернулся к Гаржаку:
     - Подписано: герцог Кингенаут, министр двора...
     - Был такой, - сказал граф. - Персона известная. Большим влиянием пользовался при отце Конгера. Конгером, правда, был от дел отставлен, но умер своей смертью, пребывая отнюдь не в опале. Серьезный был человек, сильный, крови не боялся...
     - Подлости творить он тоже не боялся, точно! - воскликнул юноша. - Надо вам знать, что тогда вышло... У дедушки, как у любого, занимавшего немалый пост при дворе - пусть даже это было не министерство, а дворцовая библиотека - недругов и завистников хватало. А тогдашний наш царь, рассуди его Господь на том свете не по делам его, а по милосердию своему, был, позвольте уж откровенно, склонен прислушиваться к злокозненным шептунам.
     Когда пришло письмо, все недруги моментально взвились, засуетились... Кончилось все тем, что царь издал указ, и должность дедушкина не только не перешла к моему отцу, но предписывалось ему "сей же час убраться за ворота". У вас в стране такое вроде бы не в обычае, ваше величество? Я объясню... Означает эта проклятая формула, что все наследники мужского пола, потомки государственного изменника, повинны с получением указа покинуть на всегда свои владения, взяв с собой только то, что в состоянии унести на спине. Государственным изменником, легко догадаться, провозглашен был дедушка - соучастие в преступном злоумышлении против особы монаршей крови, пусть и иностранной... Вот отец и два его брата с семейства и пошли, куда глаза глядят. Поскольку они все питали, по примеру дедушки, особенную любовь к изящной словесности и книжной премудрости, то тащили на спине главным образом книги и рукописи, а денег и фамильных драгоценностей прихватили совсем немного, сколько в карманы влезло... Все их движимое и недвижимое отписали в казну, хорошо еще, царь этим и ограничился - герб вкупе с привилегиями отцу моему и дядьям соизволил оставить... Они, конечно, пытались потом доискаться до истины и достучаться до справедливости, но приватным порядком. Царь наш покойный был крут, решений своих не менял. Только когда он помер, появилась надежда... На семейном совете порешили, что ехать на Талар нужно мне, как старшему в роду - отец мой, надобно вам знать, давненько умер, а мой младший братец и дорогие племяннички еще малы... Собрали мне немного денег, я и поехал. Не знаю, как у вас с этим обстоит, ваше величество, а вот я - человек верующий. Помолился как следует перед дорогой в полную неизвестность - и Единый Творец меня не оставил! Представляете, едва я прибыл в Фиарнолл, едва начал осматриваться - как вдруг вижу в ювелирной лавке доподлинный браслет моего деда! Выставленный на продажу по такой бешеной цене, что дух захватывает. Стал я доказывать торгашу, что эта вещь - моя наследная собственность, а он, скот, только смеется, ма
ло того, прохаживается насчет моего наряда, как будто я одет совсем неподобающе для благородного райтара... Каюсь, не сдержался. Только я приловчился взять его за глотку, только разогнал пинками и ножнами меча всякую челядь, что мне в этом пыталась препятствовать, только заварилась каша - и появляется этот господин... - он поклонился Гаржаку. - Надо признать, вовремя, эти прохвосты уже орали что-то насчет городской стражи и прилаживались на меня пойти в наступление с разным кухонным инвентарем, за что я их непременно порубил бы в мелкое крошево...
     - И уж непременно угодили бы за решетку, - хмыкнул Сварог.
     - А пускай! - вскричал гипербореец. - Думаете, легко видеть почетный браслет моего дедушки выставленным на продажу в поганой лавке, рядом с сережками для портовых шлюх и разбойничьей добычей?!
     Остальное Сварог уже знал от Гаржака. К тому времени граф успел узнать от тетки Чари и Шедарсиса, что они раскопали что-то о пребывании Гонзака в Фиарнолле - и действовал решительно. Высвистел полицию, грозно манипулируя байзой, велел тихонечко, не привлекая внимания, изъять пока что ювелира вместе с вовлеченными в скандал домочадцами, а юного гиперборейца вместе с браслетом в два счета доставил сюда, в уединенный особняк на утесе, принадлежащий морскому Бюро, обычно проводившему тут дружеские беседы с пристрастием - в случае чего труп, сброшенный на скалы, исчезал, как не бывало...
     Сварог с выразительным видом протянул руку ладонью вверх. Внук Гонзака с тяжким вздохом протянул ему браслет, так настороженно и опасливо, словно Сварог намеревался его не просто присвоить, а немедленно проглотить на манер Волка-Златоеда из старой сказки.
     Взвесив на ладони массивную вещицу, Сварог отметил, что золота на нее, по предварительным прикидкам, ушло не менее трех пандов . Но дело отнюдь не в количестве металла: браслет был сработан искусным ювелиром, украшен литым гиперборейским гербом, гравировкой в виде сов и чернильниц, а также дюжиной немаленьких брильянтов.
     - У нас, в Гиперборее, такая награда считается не хуже иного ордена, - пояснил юноша. - Извольте перевернуть изнанкой вверх, видите, там все прописано: "Скрибаносу нашему Гонзаку в знак особенных заслуг перед троном и державой", дата имеется, все честь по чести. Нешуточная награда, клянусь гербом! А этот поганый торгаш стал мне с ухмылочкой доказывать: мол, могло и так оказаться, что пре