Если Харлан и был заповедником злых колдунов и черных магов,  на  его
внешнем облике это никак не отражалось. Попав в его пределы, Сварог  видел
по  обоим  берегам  Итела  самые  обыкновенные  селения,  городки,  пашни,
пастбища, замки и храмы. На реке попадалось множество  пузатых  купеческих
коггов и влекомых лошадьми барж, иногда величественно  проплывали  большие
океанские корабли с иностранными флагами. Раза  три  встречались  парусные
военные фрегаты под харланскими вымпелами, а  однажды  пропыхтел  колесный
пароход  с  высокой  черной  трубой  и  пушками  на  палубе,  но  "Морская
жемчужница" ничьего внимания не привлекала, словно стала невидимкой.
     Столица Харлана  Аран  оказалась  самым  обыкновенным  городом  -  не
блиставшим умопомрачительной роскошью, но и не убогим. Она была  разделена
рекой пополам, берега повсюду забраны в камень, но ни одного моста  Сварог
не увидел - Ител  здесь  был  в  лигу  шириной,  и  столь  длинные  мосты,
возможно, просто не умели строить.
     Сварог  самонадеянно  велел  было  капитану  править  к  первому   же
попавшемуся причалу, но оказалось, что  порядки  здесь  (как  и  в  других
державах, впрочем) жесткие: все, кто прибывал из-за границы водным  путем,
должны были причаливать в особой гавани, где их ждали таможенный  досмотр,
проверка бумаг и прочие прелести гостеприимства.  Пришлось  плыть  дальше,
соблюдая все предосторожности:  наперерез  в  обоих  направлениях  сновали
лодки,  иные  простенькие,  иные  с  роскошными  балдахинами,   множеством
гребцов, раскрашенные и покрытые резьбой.
     - Одного я не пойму, - сказал Сварог Леверлину. -  Какого  черта  они
построили город по обоим берегам? Река-то широченная...
     - Старинная традиция,  -  пожал  плечами  Леверлин.  -  Есть  древнее
поверье -  только  та  столица  благополучно  просуществует  до  скончания
времен, что стоит на обоих  берегах  реки.  С  военной  точки  зрения  это
приносит лишние хлопоты - такой город не окружить  крепостной  стеной.  Но
традиция, несмотря на  все  неудобства,  держится  стойко.  Подозреваю,  в
прошлом, до Шторма, существовал какой-то великий город,  расположенный  на
обоих  берегах,  воспоминания  о  его  славе   в   такой   вот   форме   и
запечатлелись...
     У нас в Равене есть великолепные мосты. И в Ноле тоже. А у  харланцев
нет  ни  денег,  ни  мастеров.  Словом,  богатый  человек  всегда  заведет
собственную лодку, а если у тебя и на перевозчика нет - сиди себе на своем
берегу...
     Встретили их сугубо по-деловому - на борт поднялся десяток  солдат  в
темно-голубых  мундирах  со  светло-синим  шитьем,  тут  же  разбежавшихся
обшаривать корабль сверху донизу. За ними появился ужасно важный  чиновник
в  коричневом  кафтане,  перепоясанном  серебряным  поясом  с   серебряной
чернильницей - знаками Сословия Чернильницы -  и  нашивками  канцеляриста.
Чин был невеликий, третий от конца, но пыжился его носитель неимоверно,  в
продолжение досмотра  расхаживал  вдоль  борта,  заложив  руки  за  спину,
выпятив хилую грудь,  украшенную  из  отличий  лишь  квадратной  медалькой
Бронзовое Перо и пряжкой  за  выслугу  лет,  не  удостаивая  прибывших  на
"Морской жемчужнице" и мимолетным взглядом. Хорошо еще, до личного  обыска
здесь не додумались, и Карах пересидел весь шмон в своем обычном  укрытии,
капюшоне плаща Сварога.
     Обыск, впрочем, был недолгим. Чиновник проверил их документы с  таким
видом, словно заранее знал, что все  это  чистейшей  воды  подделка  (хотя
поддельных там была ровно половина), а новоприбывшие -  воры,  аферисты  и
убийцы. Закончив, он смерил всех проницательным взглядом  -  снизу  вверх,
сверху вниз, снизу вверх. Вообще-то с дворянами полагалось бы вести себя и
почтительнее, но в пору очередных обострений с Ронеро ронерскнй  граф  был
здесь персоной неавторитетной, а барон из Пограничья, к  тому  же  еще  не
утвержденный имперским наместником, и вовсе презренной личностью.  Пожевав
губами, чиновник задумчиво сказал:
     - Конечно, ничего подозрительного... да  ведь  и  вообще  ничего,  ни
постелен, ни вещичек, пара чарок да узел с едой...  Вы  откуда  свалились,
благородные  лауры  [лаур  -  обычное  на  Таларе  обращение  к  дворянину
(незамужняя дворянка - лаурета, замужняя - лаурисса)]  и  бравые  морячки?
Где-то я кой-кого из вас видел, уж не в Монторской ли  тюрьме  годика  два
назад, когда вас пятый раз выпускали после очередной отсидки?
     Он играл столь фальшиво и бездарно, что не получил бы ангажемента и в
странствующем балаганчике - разве  что  на  роль  колонны  без  речей.  Но
Сварог, прекрасно понимая, в чем тут намек, сказал лениво:
     - Ну что вы, сударь, просто превратности  жизни  таковы,  что  иногда
плывешь на чем придется...
     И опустил в  широкий  коричневый  карман  пяток  кругленьких  золотых
аргументов, чего чиновник словно бы и не заметил, но подобрел моментально:
     - Да нет, насчет Менторской тюрьмы - это я перепутал.  Столько  людей
мелькает... Ваши превратности жизни меня не касаются, лишь бы у  нас  вели
себя благонравно.
     Он хотел спуститься по трапу вслед за солдатами,  злыми  оттого,  что
лично им ничем не удалось поживиться. Сварог догнал его,  сунул  в  карман
еще одну монету:
     - Не подскажете ли, где и как нам разыскать барона Дальга?
     Чиновник удивился без всякого наигрыша:
     - Но, лаур, его  же  похоронили  позавчера...  Несчастный  случай  на
охоте.
     Постоял, но, видя, что ничего больше  не  получит,  сошел  по  трапу.
Сварог с Леверлином переглянулись.
     - Вот так, - хмуро сказал Сварог. - Несчастный случай...
     - Думаешь?
     - А какая нам разница? Нет больше  барона.  -  Он  лихорадочно  искал
выход. - Мы не  привлечем  внимания,  если  сразу  двинемся  к  имперскому
наместнику?
     - Ни малейшего. В любой приемной наместника тьма народу с прошениями.
От непризнанных изобретателей до нищих вдов.
     - И никого не гонят?
     - Зачем? - пожал  плечами  Леверлин.  -  Кому-то  могут  и  подкинуть
парочку монет, кого одарят красивой бумагой с красивыми печатями -  читано
со вниманием, благодарят за рвение, лорд и камергер такой-то...
     - Пошли. Карах, как тебе это место?
     - Плохое место, - не высовываясь, ответил домовой. - Не знаю,  как  и
объяснить. Явного ничего не чувствуется,  но  словно  бы  в  воздухе  есть
примесь... Как скверный запах, только это не запах...
     - В общем, неуютно, - кивнул Сварог.
     На  улицах  за  ними  вроде  бы  не  следили.  Резиденция  имперского
наместника  представляла  собой   роскошный   дворец   какой-то   странной
архитектуры - в небесах Сварог не видел ничего подобного.  Видимо,  здание
специально так задумали, чтобы  оно  отличалось  от  любых  других  земных
построек. Ограда была и вовсе уж необычной  -  затейливая  решетка  в  два
человеческих  роста  из  лучей  густо-алого  цвета,  временами   мерцавших
золотыми искрами.
     - Прикоснешься - без руки останешься? - спросил Сварог.
     - Или без головы, если головой, - кивнул  Леверлин.  -  Странно,  что
приходится объяснять такие вещи лару. Ты посмотри, сколько ходатаев, долго
придется торчать...
     Очередь человек из пятидесяти - в основном с гильдейскими бляхами, но
попадались  и  представители  Семи  Сословий,  и  дворяне  -  тянулась   к
небольшому, но богатому на архитектурные излишества домику,  пурпурному  с
золотым, стоявшему вне решетки, у ворот, исполненных из переплетения  того
же  алого  цвета.  Вдоль  очереди  прохаживались  четверо  полицейских   в
коричневом, и порядок стоял образцовый - едва выходил очередной проситель,
следующий скрывался за  пурпурной  дверью  с  золотым  гербом  наместника.
Кто-то почти сразу же оказывался  снаружи,  кто-то  задерживался  надолго,
кто-то покидал канцелярию радостным, кто-то унылым, а один вылетел, словно
его вытолкнули пинком,  упал,  вскочил,  отряхнулся  и  под  тихие  смешки
захромал прочь. На Сварога повеяло родным, полузабытым...
     Он сунулся было к полицейским, представившись  бароном  и  предъявляя
золотые аргументы; но они, о диво, не оказали обычного  своего  волшебного
действия - полицейский молча выдвинул меч на треть и бросил назад в ножны.
Пришлось встать в очередь и проскучать  часа  три.  Сварогу,  как  бывшему
советскому человеку, это занятие было насквозь  знакомо,  и  он  особо  не
нервничал, но Леверлин, поджидавший его в сторонке, извелся вконец.
     Когда подошла очередь Сварога, уже смеркалось.
     За дверью оказалась не столь уж большая, но  с  невероятной  роскошью
отделанная комната без окон - узорчатый мрамор, яшма, малахит, драгоценные
камни,  золото,  серебро,  ковры,  затейливая  люстра   с   электрическими
лампочками, висящая под потолком без всякой видимой опоры. Большой портрет
Яны на стене, исполненный прямо-таки в лучших традициях  соцреализма:  она
на троне, фигура едва видна из-за самоцветов, сплошь  покрывших  пышнейшее
платье. Что до платья, Сварог в жизни не видел на юной  императрице  столь
идиотского сооружения, никогда не видел ее столь величавой и надменной,  а
столь огромную корону она удержала бы на голове лишь с  помощью  магии.  И
все равно Сварог обрадовался ей, как живой. Показалось даже, будто он  уже
дома.
     Раззолоченный   чиновник   сидел   за   золотым   столом,   усыпанным
драгоценными камнями во всевозможных узорах и сочетаниях. Оба блистали,  и
стол, и чиновник, свет люстры окутывал их мириадами крохотных радуг. Любой
земной житель себя не помнил бы от благоговения, но Сварог,  осмотревшийся
довольно откровенно,  решил,  что  странное  золотое  украшение  на  горле
чиновника - скорее всего ларингофон.  А  золотая  серьга  в  левой  мочке,
закрывавшая всю ушную раковину, - приемник.
     Из чистого любопытства  он  сначала  пошел  окольным  путем:  показал
баронские документы и объяснил, каким образом  вступил  во  владение  ими.
Чиновник, ничуть не удивившись, сунул их куда-то  в  стол,  вскоре  вынул,
глянул на  что-то  невидимое  Сварогу  (должно  быть,  экран,  укрытый  от
посетителя затейливыми украшениями по кромке стола), вернул:
     - Бумаги Вольного  Топора  у  вас  поддельные.  Ронерской  работы.  -
Выдержал  театральную  паузу.  -  Но  грамоты  барона  Готара   настоящие.
Поздравляю вас, барон, -  изобразил  он  улыбку.  -  Ваши  права  признаны
Высокой Короной. Что бы  там  ни  было  в  прошлом,  баронскую  корону  вы
получили вполне законным образом, а  всевозможные  старые  счеты,  могущие
возникнуть, - это отныне ваша собственная забота...
     "Интересные  порядочки...  и  интересная  система  учета,  -  подумал
Сварог. - За пару секунд  он  ухитрился  как-то  проверить  и  подлинность
бумаг, и подлинность рассказа, любопытно..."
     Чиновник     глянул     вопросительно-нетерпеливо     -     очевидно,
осчастливленному  новоявленному  барону  следовало   убираться   восвояси,
вознеся должную благодарность Высокой Короне. Однако Сварог,  развалившись
в раззолоченном кресле алого бархата, сказал небрежно:
     - А теперь - настоящее дело. Я - лорд Сварог, граф  Гэйр.  Быстренько
свяжите меня с кем-нибудь из восьмого департамента.
     Чиновник от изумления растерял всю величавость:
     - Я вас правильно...
     - Правильно, - сказал Сварог. -  Мне  немедленно  нужно  связаться  с
лордом Гаудином.
     Некогда было  разводить  церемонии  -  вряд  ли  на  такую  должность
согласится уважающий себя лар, этот тип явно из  Антлана...  Удивленно  на
него таращась,  чиновник  беззвучно  зашевелил  губами.  Продолжалось  это
недолго. А вот ответ он выслушивал  гораздо  дольше.  И,  когда  дослушал,
отчего-то удивился еще сильнее, его взгляд стал словно бы виноватым.
     - Ну? - нетерпеливо спросил Сварог.
     Чиновник немного опомнился и четко выговорил:
     - Канцелярии Его Небесного Великолепия, имперского  наместника  графа
Оглера неизвестно лицо, именующее себя титулом,  на  который  имеют  право
лишь Господа Неба. Канцелярии неизвестны названный вами лорд  и  названный
вами департамент.
     - Вы что, все здесь с ума посходили? -  Теперь  уже  Сварог  себя  не
помнил от изумления.
     - Прошу вас удалиться. - Чиновник смотрел удивленно  и  виновато,  но
голос его отливал металлом.
     - Но...
     - Если я коснусь этого шара... - он поднял ладонь над золотым  шаром,
покоившимся на львиных  лапах  из  цельного  топаза,  -  вы  очень  быстро
покинете помещение. И не забудьте бумаги, барон.
     Бесполезно было продолжать разговор, нечего и пытаться  прорваться  к
наместнику  силой  -  здесь  непременно  установлена  надежная  защита  от
наглецов и посерьезнее... Все бессмысленно. Чувствуя себя побитой собакой,
не пытаясь строить догадки, Сварог что есть мочи хлопнул дверью, выходя  -
полицейские и  очередь  воззрились  на  него  с  ужасом,  -  спустился  по
мраморным  ступеням,  окаймленным   полосами   дымчато-зеленого   нефрита,
бездумно зашагал вдоль улицы. Вскоре его догнал Леверлин:
     -  Что  там?  Тебя  с  такой   физиономией   можно   продать   вместо
аллегорической фигуры вселенской печали...
     Сварог сказал медленно:
     - Оказывается, меня нет. Не существует на свете.  Никто  в  жизни  не
слыхивал ни обо мне, ни, что удивительнее, об имперской разведке  и  одном
из ее начальников...
     Он огляделся, присел на невысокую каменную тумбу,  хотел  достать  из
воздуха сигарету, но вовремя спохватился, сказал, не поднимая головы:
     - Так не бывает. Передумай они и реши вышвырнуть меня за  дверь,  это
было бы обставлено как-нибудь иначе, голову даю.  Тот,  кто  мне  все  это
передал, сам понимал, что его начальники брешут мне в  глаза...  Что  там,
наверху, переворот какой-нибудь? Или наместник - или тот, кто все решал на
подступах к наместнику, - чей-нибудь агент?
     - Чей? - осторожно спросил Леверлин.
     - Откуда я знаю?  Чепуха  всякая  в  голову  лезет...  Спасибо,  хоть
бароном благодаря тебе стал, хватит на пропитание.
     - Может во всем этом сыграть роль смерть барона Дальга?
     - Может, - сказал Сварог. - Или не может... Или может? Или все же  не
может?
     - Успокойся. - Леверлин положил ему руку на плечо.
     - Да я спокоен. Просто не понимаю ничего...
     Леверлин ничего не сказал, и они долго сидели молча. Давно  стемнело,
но неподалеку сияла озаренная электрическим светом резиденция  наместника,
и их фигуры отбрасывали влево длинные тени.
     Наконец Леверлин сказал немного неуверенно:
     - Даже если ты и  сумеешь  управлять  самолетом,  в  Снольдер,  чтобы
добыть самолет, ехать не следует. И самолетам, и воздушным шарам к  замкам
ларов не  приблизиться,  достоверно  известно.  Однако...  В  Шагане  есть
волшебники, способные летать по воздуху. Очень трудно их отыскать, но  они
есть, верно тебе говорю...  Найдем  корабль  побольше,  поплывем  морем  в
Шаган...
     - Недели две плыть?
     - Даже меньше. Ветра благоприятные, сезон... Постараемся найти такого
волшебника и уговорить его...
     - Нет, - сказал Сварог. - Видишь ли,  те,  кто  считал,  что  здешнее
дохлое войско следует остановить, были отличными парнями. Они все погибли,
а я остался - это, знаешь ли, должок. Отрабатывать надо.
     - Будем отрабатывать, - сказал Леверлин. - Так... Ручаться можно, что
барон Дальг был человеком имперской разведки, но суть  не  в  том.  Как  у
всякого харланского сеньора, у него была дружина. В Харлане такие  порядки
еще в ходу. Дружина и верные люди. Кто-то из  них  может  оказаться  особо
доверенным. Имперская разведка легко и быстро помогла бы барону  проверить
всех его людей - с ее-то возможностями... Ну что, это шанс?
     - Это шанс, - сказал Сварог. - Хлипкий, правда, но другого  у  нас  и
нет.
     - Пошли на корабль?
     - Может, сразу отправимся искать дом барона?
     - Нужно забрать топор и Караха, - сказал Леверлин. -  Купим  в  порту
коней - в любом порту в любое время можно купить что угодно.
     - Вот на коней, боюсь, у меня уже не хватит...
     - Видишь ли... - замялся Леверлин. - Когда мы бежали из Коргала и  ты
ходил за мечами, я, каюсь, запустил  руку  в  шкатулку  с  драгоценностями
твоей царицы и сунул в карман, сколько уместилось в пригоршне. На дорожные
расходы. Как чувствовал.
     Сварог покачал головой:
     - Граф, а как быть с дворянской честью?
     - Дворянская честь не понесла ни малейшего урона, - серьезно  заверил
Леверлин. - Мы там были пленными, не дававшими слова чести. В этом случае,
убегая из плена, можно угадить хоть весь замок...
     - Бог ты мой, - сказал Сварог. - Мало того что нас там  поимели,  так
мы еще, выходит, драгоценности сперли, словно шлюха у клиента?  Хороши  же
граф и барон...
     И они жизнерадостно заржали, сидя на  тумбе,  -  невольно  оттягивали
момент, когда придется встать и дороги назад может уже и не выпасть, билет
окажется в один конец.



                        7. ЭТО ЕСТЬ НАШ ПОСЛЕДНИЙ...

     По дороге в порт они все трезво взвесили и  решили,  что  предприятие
следует отложить до утра. Во-первых, не следует ломиться в дом к покойному
барону посреди  ночи.  Во-вторых,  покупка  коней  посреди  ночи,  спешные
расспросы о доме барона могли привлечь лишнее внимание, в том числе и тех,
кому внимательным быть положено по долгу службы. А  это  совершенно  ни  к
чему, учитывая, что играть предстояло против  герцогини  харланской,  того
еще цветочка. Больше всего Сварога беспокоили здешние маги. Леверлин успел
рассказать:  хотя  колдунов   и   магов   всех   разновидностей   согласно
строжайшему, заведенному ларами порядку полагается выявлять  и  сдавать  в
канцелярию наместника, полиция и секретные службы  всех  стран  втихомолку
пытаются утаивать часть добычи и использовать отловленных колдунов в своих
узкопрофессиональных целях.  Карах,  правда,  клялся  и  божился,  что  не
чувствует обращенного на них внимания колдуна, а Сварог  с  некоторых  пор
стал безоговорочно верить своему серому Санчо Пансе. На военном совете  из
двух человек и одного домового постановлено было  следующее:  людям  -  до
утра спать, не забивая себе голову излишними страхами, домовому - до  утра
бдить, благо дело привычное ввиду изначально присущего ему ночного  образа
жизни,  пусть  и  нарушенного  в  последние  годы  дневным  высматриванием
подходящего хозяина.
     Решения совета были немедленно претворены в жизнь.
     - Сделаем так, - сказал Сварог капитану, уже сидя в  седле.  -  Ждите
трое суток. Если на четвертые нас не будет, это означает,  что  вам  более
незачем испытывать судьбу. Поднимайте паруса и исчезайте.
     - Куда?
     - Куда хотите, - сказал Сварог. - Корабль в этом  случае  ваш.  Будет
желание, оседайте в Готаре. Что-то непонятно?
     Капитан почесал в затылке, посмотрел на безоблачное небо, на усеянную
разноцветными парусами и лодками реку, махнул рукой:
     - Да что там непонятного... Только б лучше вам живыми вернуться. Хоть
я, ваша светлость, простите, так и не соображу, кто вы такой есть, из  вас
хороший атаман получился бы, большие дела проворачивать...
     - Мне самому что-то захотелось живым вернуться, -  сказал  Сварог.  -
Есть такое стремление...
     И тронул коня, не в силах избавиться от глупого  наваждения  -  будто
где-то уже видел что-то подобное, будто в его жизни такое  уже  случалось.
Сначала он грешил на пресловутую "ложную память", но вскоре, не успели они
еще выехать из порта, доискался до истины и сути.
     Точно так покидал корабль капитан Зо. И не вернулся. Да и некуда  ему
стало возвращаться. Ассоциации эти бодрости духа  не  прибавляли.  Но  что
если эти совпадения и есть залог успеха? Он повернулся к Леверлину:
     - Как ты думаешь, почему  барон  Дальг  стал  работать  на  имперскую
разведку?
     - А это имеет значение?
     - Возможно, - сказал Сварог.  -  Если  ради  примитивною  золота  или
чистого холуйства - один расклад. Но если тут присутствовала некая идея...
или нечто, с натяжкой имен