.  Какое-то  время  ее пилот будет  ждать сообщений от
своих товарищей  из-под земли, а потом,  вероятнее всего,  свяжется с базой,
оттуда поступит приказ  на отход;  пилот, думается, с облегчением подчинится
приказу  и  поспешит  на  одной  из семи скоростей к месту,  которое  маркиз
называл Зрачком какого-то глаза. А в намерения Сварога не входило дать  этой
машине уйти.
     Он перегнулся через подлокотник, сгреб пленника за кружевной воротничок
и  почти вплотную приблизил свое лицо к  его перепуганной физиономии. Сказал
жестко:
     -- Последнее испытание  для тебя,  маркиз.  Выдержишь его --  сохранишь
жизнь. Повторишь  по  радиосвязи,  что  я  сейчас  скажу. Слушай и запоминай
текст.  "Нас подбили, пробит  корпус, мы  упали  на площадку возле озера,  в
центре которого  скульптура пальца. Захвативший машину  враг без сознания. Я
ранен, потерял много крови, боюсь, что отключусь до  того, как подоспеют его
друзья  и машина вновь  окажется в руках  врага,  на помощь..."  Запомнил? И
побольше трагизма в голосе.
     -- Вы правда не убьете меня? -- прошептал пленник.
     -- А ты  поверишь мне  на слово? Каждый человек -- сам могильщик своего
счастья, --  нравоучительно заметил  Сварог. Воткнул разъем рации в остывшее
гнездо, растянул шнур, надел гарнитуру на голову маркиза. -- Давай.
     Маркиз не стал говорить, что он не может, честь, мол, не позволяет  или
еще  что-нибудь  в  таком  благородно-героическом  роде. Маркиз  всего  лишь
засомневался:
     -- Вряд ли он рискнет в одиночку...
     -- Твое дело повторить, что я сказал, -- отрезал Сварог.
     Пока маркиз дрожащим  -- тут  ему не пришлось актерствовать  -- голосом
наговаривал текст, он плавненько опустил "скат" на  площадку у озера. Причем
посадил не на выдвижные  опоры, а как  бы в  аварийном режиме  -- на  брюхо.
Легко представить, как плачевно смотрится машина при взгляде сверху. Должна,
должна  сработать приманка...  Если "скатовец"  вообще  решится  залететь  в
пещеры.
     Сварог  сокренько  помог  выбраться  Чубе  и  маркизу  (разумеется,  не
развязывая тому  руки), бегом  отвел  их  к норе  в  пещерной  стене,  зашел
последним. Невысокий проем  заставил его  пригнуться. Блин, а тут холодно. И
сыро. В маечке-то и трусах. Надо бы себе какую-нибудь одежку наколодовать, а
то еще насморк подцеплю...
     -- Приглядывай  за  ним внимательно. Чуть  что... сама  понимаешь... --
Сказано словно бы для гуапа, а так, конечно же, для маркиза.
     Ничем особо  примечательным  келья богата не  была -- ни  в  "кошачьем"
зрении, ни в  магическом: выступ  в  полу,  превращенный  в  подобие  стола,
примитивная -- плоский  камень на сточенных сталактитах --  лавка перед ним,
полочка  словно  бы  под  лампадку  и  рисунок  над  ней...  Вот  разве  что
изображение, выбитое на плоском камне, любопытное: солнце, серп луны, звезды
окружают  человеческую  фигурку  на  коленях.  Наскальные  рисунки,  золотой
ажурный механизм, согнутый палец с шарами вокруг... И Сварог вдруг вспомнил,
как  фагорская  королева  Домгаар  рассказывала про миф  о каких-то монахах,
живших под землей. Значит, не такой уж это был ли миф...
     Сварог  отмахнулся  от  видений  исчезнувшей  под  водой  и во  времени
таинственной религиозной  жизни  и  подошел к проему, из которого открывался
вид как  на "скат",  так  и  на  воздушное пространство  над ним,  присел на
корточки у порога.
     -- Как думаешь, прилетят тебя спасать?
     Маркиз пожал плечами.
     -- Ладно, будем глядеть вместе.
     Сейчас, конечно, нашего маркиза вызывают по рации. Но он же сказал, что
потерял  много крови,  вот-вот  в обморок  хлопнется. Так что  пусть верхний
маркиз решит, что обморок  уже случился -- лишний  повод  ему  поторопиться.
Сварог, ясное дело, не собирался сидеть  в засаде до морковкиного заговенья,
определил разумный лимит времени, по истечение которого...
     Есть. Явился, голубчик. Ишь как нервно шарит прожектором.  Ага, увидел.
Осторожно кружишь над аварийным  скатом, черный ворон ты наш. Нет, добычи не
дождешься.  Сварог  изготовил  катрал.  Ну-с,  проверим  догадку  касательно
нагретых  двигателей,  дул пулеметов и прочих теплых  точек  на  поверхности
"ската".   А  ежели   не  сработает,   то  враг,   будем   надеяться,  удара
микроскопической споры и не почувствует...
     Прицелился, прижал губы  к катралу, дважды выдохнул.  Два раза дернулся
"скат". Прожектор заметался по пещере, и Сварог отпрянул  -- так ведь, япона
мать, и нащупать  может, а там  и  морозилку врубить... Но несколько  секунд
спустя пилоту стало не до поисков снайперов.
     Корпус  "ската"  стремительно  опутывали  тонкие  побеги,  растительные
щупальца добрались до цилиндров, жадно шарили по дну в поисках щелочки.
     Нашли.
     "Скат" сорвался  с места,  на  немыслимой скорости одолел расстояние до
пещерной  стены и  прошелся  корпусом  по ее  выпуклостям и наростам.  Пилот
отчаянно пытался соскрести, сорвать эту тварь с себя.  То брюхом, то  верхом
-- по сталактитам, по острым выступам.
     Потом машина на  сумасшедшей скорости,  от  которой у  Сварога заложило
уши,  от которой  посыпались камни, ринулась  к  озеру.  И  ушел  в него  по
маковку.
     Несколько  секунд  ничего  не  происходило. Потом  черное  тело  машины
выпрыгнуло на поверхность,  сбило с  постамента изваяние с  пальцем и  вновь
шлепнулось  в  воду. Потом  "скат", уже похожий на пук водорослей, всплыл на
поверхность и покачивался на потревоженной глади, как поднятый багром со дна
топляк.
     -- Вот и все. -- Сварог закурил, пальцы отчетливо дрожали. -- Воздушный
бой окончен. А мог бы ведь и начинаться, а, маркиз? Ладно, пошли в машину.
     --  Есть наружные  громкоговорители?  -- спросил он, в который  уж  раз
пристегиваясь в кресле пилота.
     --  Да...  -- бесцветным голосом  отозвался маркиз  и таким  же голосом
объяснил, как включить громкоговорители.
     И  через   мгновение  в  пещере,  тысячекратно  усиливаясь  эхом,
прозвучало:
     -- Говорит ваш капитан Сварог. Госпожа Кана, мастер Олес, мастер Пэвер,
мастер  Рошаль,  отбой воздушной тревоги.  Всем можно покинуть бомбоубежище.
Где вы?


        "Глава пятнадцатая"
     Смерть и Зеница Левого Ока

     -- Князь, я  дал слово,  что сохраню ему жизнь,  если  он будет со мной
откровенен  и  честен. Он  выполнил  свою  часть  уговора.  А  сыграй  он  в
героя-молчуна -- и  еще неизвестно,  чем закончился бы этот бой... -- Сварог
хмуро курил на  краю  выступа, похожего на продолговатую чашу. В чаше  лежал
человек. -- Убери, Олес, -- тише добавил Сварог.
     Олес  одной  рукой прижимал пленника к  скале, а другой держал кинжал у
его горла. С неохотой, но он подчинился Сварогу, резко и зло загнал клинок в
ножны.
     "Скат" стоял поблизости от  чаши, утвердившись тремя своими опорами  на
площадке, обрывающейся вниз скалой высотой чуть ли не  в кабелот. В одной из
глубоких нор,  выходящих  на  площадку,  и  прятался  все  это время  отряд.
Прожектор освещал скорбную сцену, выделял каждую трещинку, каждый камешек на
площадке.
     -- Это традиция, мы так поступаем издревле, со времен первых Хроник, --
бормотал  пленник-маркиз,  бессильно опускаясь  на  камень  и шаря кроличьим
взглядов по сумрачным лицам. Люди на него внимания обращали мало -- они были
заняты своим делом. -- Большая  Королевская Охота. Всегда  считалось великой
честью  попасть  на  нее.   Не  важно  кем,  лишь  бы  попасть.  Добытчиком,
загонщиком,  стрелком   --   все  равно.  Роды  борются  за  эту  привилегию
столетиями.  Вы  не  представляете, какие  безумные  деньги,  какие  интриги
пускаются в ход! Если б вы знали, сколько дуэлей проходит накануне охоты  --
несмотря на запрет самого Льва-Императора!
     -- И  что  ж  такого  притягательного в этой охоте? -- спросил  Рошаль,
поднеся очередной свой камень к краю чаши.
     -- Только раз в тысячу Шагов зажигается Зеница Правого  Ока и открывает
доступ  к Зенице Левого  Ока. Зеница горит  очень недолгое  время.  Никто не
знает, кто их создал  -- эти два Глаза Бога,  они пребывали  всегда,  один в
нашем  мире, другой  -- здесь... Поколения, которым выпадает счастье  жить в
эпоху Большой Королевской Охоты,  чувствуют, что на них с  надеждой  смотрят
предки и  потомки их славных фамилий.  Честь семьи, честь рода... я не знаю,
как это вам объяснить. Замки, которые украсят  охотничьими  трофеями другого
мира, будут  нанесены на новые карты особым цветом, их станут посещать члены
императорской  фамилии.  Участники  Большой  Королевской  Охоты,  вплоть  до
следующего  сезона,  получают  доступ  на  все  балы  Полной  Луны  в  Замке
Императрицы  и  на прием  в  честь зимнего  равноденствия в  дворцовом  саду
Льва-Императора.     Все     женщины    готовы     разделись    постель    с
мужчинами-охотниками,  а женщины-охотницы вправе выбирать себе любовников из
тысяч и тысяч претендентов...
     -- А император ваш здесь?  -- в очередной раз подойдя к чаше  с камнем,
спросил Рошаль.
     -- Нет, ему нельзя покидать Рагнарок...
     -- Не повезло, -- отряхнул руки от песка охранитель. -- Не пользоваться
ему вниманием дам...
     Под  бормотанье  маркиза,  которого  никто не перебивал и  кроме Рошаля
никто  ни  о чем  не спрашивал,  они закидали  камнями чашу, которой суждено
отныне стать могилой.
     -- Мы же никого не убиваем! -- От внезапного прилива эмоций маркиз  дал
петуха. -- Мы погружаем добы... тела в холодный сон и оживляем на Рагнароке!
Мы не убиваем даже животных!
     -- И что же вы делаете... с добычей?
     -- Добыча распределяется между  охотниками,  они направляют ее  в  свои
замки.
     -- Вот, значит,  почему туда  любят  таскаться  члены фамилий  и прочие
гости.  Поглазеть  на  диковинки  из  чужого мира, -- краем  рта  усмехнулся
Рошаль.  -- Людей вы держали  вместо дрессированных собачек, да? И нас  тоже
хотели посадить в клетку?
     Маркиз открыл было рот, но не сумел ничего ответить.
     -- А теперь заткнись, --  сказал ему  Олес, подходя со своим  последним
камнем.
     Они обступили чашу -- последнее пристанище одного из них.
     "Место, где много снега, но не из воды..." -- вдруг вспомнилось Сварогу
предсказание, и он недоуменно завертел головой -- здесь ведь  никакого снега
нет!  Но потом перед  его глазами встала вымороженная трава,  иней  на боках
лося, ледяной туман вблизи фиолетовой колонны, -- и он понял...
     --  Княжеская  могила,  --  нарушил  тишину  Олес, --  никто  не сможет
разорить ее, никто не  будет шуметь  над ней. Суб-генералу понравился бы наш
выбор.
     Чуба отвернулась, смотрела на каменные стены подземелья.
     -- Он умер легко, -- сказала Кана. -- Он дошел с нами до самой  пещеры,
где мы  прятались. И когда стало  ясно, что мы в безопасности,  он... У него
просто остановилось сердце. Каждый желает такой смерти...
     -- Суб-генерал просил передать вам, мастер Сварог, что  эта была лучшая
его переделка, -- тихо сказал Рошаль. -- Больше он ничего не успел сказать.
     Откуда-то,  из  внезапно  распахнувшейся  где-то очень далеко  и  очень
высоко книги сорвались строки, пришли сюда. И Сварог проговорил:

     Значит, нету разлук,
     Существует громадная встреча.
     Значит, кто-то нас вдруг
     В темноте обнимает за плечи.
     И полны темноты,
     И полны темноты и покоя,
     Мы все вместе стоим
     Над холодной блестящей рекою...

     Где-то  в  пещерных ходах  посыпались камни,  чей бесконечный отдых был
потревожен сегодняшним боем. Над головами прохлопала  перепончатыми крыльями
летучая мышь. И снова застыла тишина. Застыла, как это озеро внизу, как  эти
камни, подпирающие землю...
     -- Да пребудут с вами доблесть и храбрость  --  в тех  местах,  где вам
отныне суждено пребывать до скончания  времен,  -- сказал Олес,  обращаясь к
могиле. -- Вы были отличным наставником для тупого испытуемого...
     -- Мы не слишком-то ладили, мастер суб-генерал, это правда, -- негромко
добавил Рошаль, -- но  вместе пережили столько, сколько не выпадает простому
человеку...  Вашей  жизни можно позавидовать,  Пэвер... Я горжусь,  что  был
знаком  с вами...  --  Он сделал паузу, и вдруг глухо, почти  себе под  нос,
проговорил:

     Мы возвратимся из дальней дали,
     Стремя в стремя и бронь с броней.
     Помнишь, как в детстве, когда играли
     В рыцарей, верных всегда одной...

     Сварог в некоторой оторопи  посмотрел  на него --  настолько  это  бьшо
несовместно: стихи и циничный старший охранитель, но Гор Рошаль  отвернулся,
и Сварог не мог понять, какое у него лицо.
     -- Человек не умирает,  -- сказала Кана. --  Человек пребывает во веки,
переходя из одной сущности  в другую. И пусть  вам повезет  на  иных дорогах
существования... мой малознакомый спутник по дороге здесь и сейчас.
     Чуба промолчала.
     Сварог  поклонился могиле. И повернулся  к маркизу. Должно быть, что-то
такое появилось в его глазах,  что  пленный судорожно попытался втиснуться в
стену.
     -- Где эта твоя Зеница? -- очень спокойно спросил Сварог.
     -- У-у... реки, -- дернул головой тот, словно показывал направление. --
За рекой. Маркиз, вы же обещали...
     -- Стрелки, под которых нас гнали, там же?
     Кивок.
     -- Ну что ж... Полетели, покажешь.
     -- Вы что-то задумали,  мастер капитан? -- наконец подала голос Чуба. И
голос ее был безжизнен.
     --  Ничего особенного, -- сказал Сварог.  -- Просто хочу завершить одно
дельце... И, желательно, навсегда.
     -- Месть? -- спросила Кана.
     -- Отнюдь, -- покачал головой Сварог.
     Его  не  интересовал мир  маркиза  со  всеми его замками,  "скатами"  и
львами-императорами. Не интересовал ни в рассказах, ни в яви. Он уже спросил
о  главном:  знает ли маркиз  что-нибудь  о выходе в  другие миры --  помимо
прямого выхода  в  какую-то  Зеницу с Рагнарока на Граматар.  Ничего  тот не
знал. Может  быть, и есть на  планете  маркиза  дверцы, открывающие дорогу в
Поток  или на Тропу, только маркизу о  том не ведомо. Значит, нечего Сварогу
делать в этом мире Рагнарока.  А вот  пресловутую Зеницу требуется выколоть.
Пока не нагрянула армада мстителей...
     ...  И вот она, та река. Еще одна граматарская река,  заурядная во всех
смыслах и по всем измерениям.
     Пожалуй,  только  Рошаль  сообразил,   что  задумал  Сварог.  Наверное,
сообразить могла и Кана, но ощущение полета настолько поразило островитянку,
что  они  сидела, вцепившись  в  подлокотники  и  неотрывно глядя  вниз,  на
проносящуюся мимо землю. И  Рошаль молчал, сквозь прикрытые веки с интересом
рассматривая перелески и распадки внизу. Да уж, подумалось Сварогу, на такой
машине никакая воздушная болезнь не страшна.
     -- За рекой, -- подсказал сзади маркиз, стиснутый Рошалем и Олесом.
     -- А не боитесь, мастер  капитан, что  нас расстреляют на подлете,  как
курей? -- негромко спросил Олес. -- Они ведь ждут...
     -- Посмотрим, -- только и ответил Сварог.
     Сперва они увидели верхушку арки.
     Вот она, Зеница Левого Ока.
     Имя собственное немного не  согласовывалось с формой, но суть  от этого
не  менялась.  На самом деле  это  были  Ворота, к которым  вдобавок  тянуло
присовокупить эпитет "триумфальные" --  слишком уж высоченные,  широченные и
величественные.
     Ворота  вырастали  по  мере  приближения  к  ним "ската". Высеченная из
монолита,   из   черного  блестящего   гром-камня   неведомого  минерального
происхождения, арка  не имела  острых  углов -- одни  лишь плавные изгибы. И
никаких тут вам излишеств вроде горельефов, барельефов, фигур  и надписей. А
сквозь арочный  просвет наблюдался все тот же Граматар -- картины иного мира
не просматривались, не колыхалось  таинственное  марево,  равно как  не было
внутри ворот всполохов и оптических искажений.
     -- На  такой  высоте вас могут подбить, -- дрожащим голосом предупредил
маркиз.
     "Забыл добавить  -- "и меня тоже"",  -- бесчувственно  подумал  Сварог.
Чувств не осталось, одна только холодная ярость. Ярость и боль.
     Они  пролетели  еще немного,  прошли над лесом и  только  тогда увидели
людей. Участники Большой Королевской Охоты сгрудилась возле  арки, готовые в
любой момент броситься на просторы родной земли, под защиту  родного мира. В
отдалении стояли и валялись тенты, легкие стулья, столы, даже диванчик, у их
ножек  желтели   корзины,  накрытые  салфетками,   из-под  которых   торчали
бутылочные горла.
     Пестрая толпа охотников, а  их  тут приблизительно  с роту, ощетинилась
черными стволами.
     Пока  не  стреляли, но попадать под выстрелы -- прав маркиз -- большого
желания не было. Легкое движение ладонью, и "скат" резко взмыл в небеса, как
серфингист по волне.
     Завидев  чужой  истребитель  (уж  наверное  сообразили,  что   не  свой
прилетел,  -- раз не отвечает  на запросы и  убегает  в облака  от  ружейных
стволов), охотники не ринулись  в панике под  арочный свод  -- даже женщины,
которых у Зеницы набиралось где-то треть.
     Перед  тем как взмыть  в подсолнечные выси,  Сварог  превратил  один из
секторов   обшивки  в   бинокль   и  несколько  секунд  полюбовался  Большой
Королевской Охотой вблизи. Даже не знай, что перед тобой (вернее, под тобой)
отборнейшая   знать,   определенно  догадаешься  по   богатой   одежке,   по
манерно-изысканным  позам,  по  въевшемуся  в  лица высокомерию...  А  лица,
кстати, напряженные, но -- никакого намека на испуг. И  Сварог понял причину
такой  храбрости охотников: с минуту на минуту должен  был прибыть воздушный
флот, который  выяснит, накажет, отомстит. Нет, наверное, если Сварог начнет
садить по Охоте из ребугета, растрачивая последнюю обойму, то кто-то ринется
под   прикрытие  арки,  кто-то  откроет  ответный  огонь.  Однако  охотнички
надеются, что их воздушная кавалерия  прибудет еще  до  начала  стрельбищ...
Значит, флот уже на подходе. Что ж, у нас приготовлена достойная встреча....
     В следующий заход на Зеницу Сварог будет их атаковать.
     И он этот заход начал.
     Охотники  внизу  вдруг  залопотали  что-то,  напрочь  забыв о  мятежном
"скате" и принялись тыкать ручонками на Зеницу -- и Сварог заметил кое-какие
изменения  в  дуге,  очерченной гигантской аркой. На  беспросветной  черноте
камня затанцевали оранжевые искорки,  все чаще,  все быстрее, и вот  уже это
уже не триумфальные ворота, а огненное полукольцо, и там, внутри полукольца,
что-то  происходило,  что-то начинало меняться,  из ничего проявлялся темный
силуэт  размером  с   девятиэтажку  и  напоминающий  акулу  анфас  с   хищно
расставленными плавниками, наполнялся  цветом,  глубиной, осязаемостью, а за
ним проглядывалась в дымке целая вереница акул, целая стая хищников, ждущих,
когда откроется проход и можно будет вынырнуть в залитый солнцем мир...
     Кто-то, кажется, Чуба, сдавленно вскрикнула. Остальные хранили гробовое
молчание.
     Сварог резко бросил машину в пике,  повел ее  над самой  аркой,  закрыл
глаза,  сосредоточился,  мысленно  сжал  синий  шарик,  доставшийся   ему  в
наследство  от Соленого Клюва,  и мысленно  же швырнул  его в нужный  момент
вниз, сквозь дно "ската", сквозь тонированные стекла-бинокли. И резко набрал
высоту  --  кто  его  знает,  какой   мощности  окажется  взрыватель  Короля
человеков-амфибий.  Да и сработает ли. Зачем-то стал считать про себя, уходя
все выше и выше, прочь от эпицентра: "Раз и-и... два и-и... три и-и..."
     Сработало.
     С  высоты  в  полкабелота картинка открывалась  замечательная  в  своей
сюрности  --  посреди  мирного  леса  торчит  этаким  исполинским   магнитом
абсолютно черная дуга, уходит опорами глубоко в грунт, и полное впечатление,
будто  чья-то небесная длань со всей дури, с размаху воткнула  этот магнит в
землю...
     Несколько секунд не происходило ровным счетом ничего, а потом...
     А потом раздался... нет, не звук, поскольку барабанные перепонки его не
уловили.  Зато  каждый из находящихся в  угнанном  "скате" прочувствовал