Блая, - никак не по нраву, но это одно, а ведьма - совсем другое... Короче, она, гадина, уцелела. Она обернулась, понимаете? Нас спаслось человек тридцать из всей команды...
     - Не "вас спаслось", дражайший мореплаватель из-под горротской "кляксы", а мы вас благородно подобрали в шлюпки, - любезнейшим тоном поправил боцман Блай. - А могли бы и картечью шарахнуть или просто оставить бултыхаться в открытом море. Улавливать нужно такие нюансы и ценить благородное обхождение...
     - Блай! - с досадой сказал Сварог.
     - Да я просто нюансы расставляю...
     - Потом как-нибудь, ладно? - сказал Сварог. - Ну-ну, продолжайте!
     - Нас спаслось человек тридцать... - сказал Букан. - Я цеплялся за обломок, и неподалеку оказался какой-то странный тип - на вид ничего особенного, невидный, молодой такой, щупленький, с перепуганной рожей... Тогда мне в голову не пришло, в чем заключается странность - не до того было, не отошел еще от... случившегося. А потом, когда нас благородно поместили в трюм, благородно дали жратвы и питья, когда было время поразмыслить, я и сообразил... Не было у нас на борту такого типа, понимаете? Корабль - это вам не столичный город с его многолюдьем, на корабле всех прекрасно знаешь, все наперечет... Но тот тип был мне совершенно незнаком. Так вот, теперь его нет. Когда нас загоняли в трюм, он был среди всех... а теперь его нет. Я нарочно обошел весь трюм, присмотрелся... Нет его больше, понимаете?
     Боцман Блай, подпирая косяк, таращился в потолок со страдальчески скептическим видом. Весь его облик показывал, что он воздерживается от едких замечаний исключительно из уважения к Сварогу. Что поделать, он попросту не понимал, о чем идет речь...
     Зато Грельфи понимала. Она вскочила со стула так, словно на ней не висело груза прожитых лет, одним скачком оказалась перед палубным мастером и торжествующе заорала:
     - Ага, вот оно! - и добавила печальнее:
     - Но раз я ее не чуяла, она, погань молодая да ранняя, точно, сильнее... Что же, что же... Или невидимкой сделалась, хотя я и не пойму, какая ей от того выгода, или... Боцман, у вас на корабле крысы есть?
     Блай пожал могучими плечами:
     - А на каком корабле их нет? Есть, конечно. И прекрасно, по-моему, когда на корабле не остается крыс, дела, соответственно, плохи...
     - Или - крысой ушмыгаула, - убежденно сказала Грельфи.
     - Полагаете? - очень серьезно спросил Сварог.
     - Запросто. Ведьма она, судя по всему, сильная, а значит, умеет оборачиваться. Если ушмыгнула - ищи ветра в поле. Сегур, конечно, остров невеликий, но все же и не клочок. Чтобы отыскать на нем одну-единственную крысу - к тому же, с человеческими мозгами, - целой армии будет мало, да ее у нас под рукой и нет...
     - Вы про что? - спросил Блай, недоуменно поворачивая голову то к ней, то к Сварогу.
     Грельфи менторским тоном сказала:
     - Про ведьму. Которая обморочила Джагеддина, а потом замешалась в толпу в облике ничем не примечательного матросика... и, подозреваю, смылась из трюма, обернувшись крысой. Вас это, надеюсь, не удивляет, милейший боцман?
     - Святая правда, - серьезно поддержал Сварог.
     Блай поскреб пятерней в наголо бритом затылке:
     - Ну, вам-то я верю, милорд... то есть, ваше величество, да и нашей старушке тоже. Ведьма, говорите? А что тут удивительного, мы с капитаном видывали вещи и диковиннее... Думаете, сбежала?
     - Нужно проверить, - сказала старуха. - Пойдемте-ка, не откладывая. Сильнее она там или нет, но от "трижды сбрызнутого сита" еще ни одна ведьма не спряталась, не припомню я такого случая... Пошли!
     Она первой ринулась к двери, пылая азартом и боевым задором, следом заторопился Блай, подталкивая меланхоличного пленного. Сварог вышел на палубу последним, он никуда особенно не спешил, справедливо полагая, что в данном случае будет лишь путаться под ногами у специалиста, а значит, Грельфи прекрасно обойдется и без него.
     "Божий любимчик" мирно стоял на якоре в захиревшем порту города Сегура, столицы одноименного крохотного королевства, осколочке некогда обширной и богатой земли, девятьсот лет назад по каким-то неведомым причинам ушедшей под воду. Столица, которую сейчас Сварог наблюдал, стоя у борта, являла собою жалкое зрелище - поскольку во всем этом кукольном королевстве жило-поживало тысяч десять народу, не более. Кое-где еще сохранились величественные, почти не развалившиеся здания, построенные в незапамятные времена былой обширности и славы - они были разбросаны на значительном пространстве, а меж ними-то теснились гораздо менее презентабельные современные домишки, то зияли обширные пустые пространства, заросшие лесами. Вид был удручающий, конечно, но за девятьсот лет местные как-то приспособились. Так уж вышло, что крестьян и ремесленников тут осталось крайне мало, именно они в первую очередь и бежали из медленно погружавшейся в глубины моря страны, а дворян осталось огромное количество. И пропитания ради им волей-неволей пришлось освоить занятия, до того почитавшиеся презренными. И рыбачить в море выходили, как миленькие, и рубанком научились орудовать.
     Нынешний Сегур являл собою зрелище редкостное. На каждом шагу - что отметили многочисленные книжники - тут можно было встретить бакалейщика, гончара, а то и пахаря, щеголявшего в прапрадедовской золотой цепи или пращуровых золотых шпорах. Девять десятых всего населения составляли дворяне, но подлинно дворянский образ жизни вели сотни три из них, не более, а прочие зарабатывали на жизнь всевозможными ремеслами, в том числе даже теми, что относились к самой низшей Железной гильдии. Одним словом, географически-политическо-экономический курьез - при том, что страна обладала всеми правами взаправдашнего королевства и гордо лелеяла свою независимость (потому что, собственно говоря, захватывать ее не было никакой необходимости, проще оказалось взять в аренду сохранившиеся порты, как и поступили оборотистые ганзейцы, потому что никакой другой пользы из владения этим островком никак нельзя было извлечь).
     Стоявший неподалеку Бони, узрев Сварога, почесал брюхо и довольным тоном сообщил:
     - Жуткая дыра, просто даже невероятная. Посмотреть приятно. Я-то думал, что задрипаннее моего Арира на свете не сыскать, а вот, поди ж ты, выходит, есть королишки и гораздо площе... Куда это бабка понеслась, как ужаленная?
     - Да пустяки, - сказал Сварог, опершись на планшир и бездумно глядя на вздымавшиеся над дремучими лесами могучие башни. - Ведьму ловят...
     - А, ну если бабка взялась, то поймает непременно. Нет, ну дыра просто невероятная...
     - Не пыжьтесь, ваше королевское величество, - усмехнулся Сварог. - Позволю себе вам напомнить, что здесь кроме этого вот убожества есть еще и красавица Сегула - а второго такого города нет во всей Империи. Сам я ее видел только на рисунках, но зрелище фантастическое...
     Бонн сговорчиво пожал плечами:
     - Ну да, конечно, Сегула... Хотя... Знаешь, командир, как у нас говаривали? На хрена тебе краса, когда мимо рта проходит колбаса... Я не про красоту говорю, а про хозяйство. Хозяйство, согласись, у них по сравнению с моим, убогое.
     - Помнится мне, ты свой Арир клял на чем свет стоит...
     - Так это между своими, - сказал Бонн. - А теперь я, получается - глава государства в заграничной поездке, должен гордиться своей державой, хоть тресни... - однако голос у него был все же унылым. - Командир, у нас когда-нибудь начнется... веселуха? "Призрака" топили без всякого абордажа, так что даже не довелось кулаками помахать. Рыжей вон повезло...
     - А что такое? - моментально насторожился Сварог.
     Бонн, охнув, даже зажал руками рот совершенно крестьянским жестом. Вид у него мгновенно сделался сконфуженный в высшей степени.
     - В чем дело? - рявкнул Сварог.
     - Она просила тебе не говорить...
     - Р-разнесу по кочкам вдребезги и пополам, - сказал Сварог. - Ты в молчанку не играй, я ведь не шучу нисколечко... Что она опять устроила, неугомонная душа? По роже твоей видно, во что-то снова впуталась... Бони!
     Верзила виновато вздохнул:
     - Я-то думал, она быстренько обернется, ты и не узнаешь ничего, да дело, видать, затянулось... Прости, командир, она очень уж просила, а я ее уважаю чертовски, хоть и шучу над ней иногда. Да ты не волнуйся, чтоб она, да не славилась... Она их всех на три головы выше.
     - Короче! - рыкнул Сварог, потеряв всякое терпение.
     Помявшись с грацией дрессированного медведя, каких до сих пор водят по иным ярмаркам, Бони сказал:
     - Тут такое дело... Она, понимаешь, пошла становиться здешней королевой.
     - С ума вы, ребята, сошли? - спросил Сварог совершенно серьезно. - Как это - становиться королевой? Здешняя корона что, на дороге валяется?
     - Ну, не совсем, но что-то вроде того, - сказал Бонн, всем своим видом неуклюже и бездарно изображая раскаяние. - Утречком, на рассвете, ты еще спал... Приплыл на лодочке здешний купец, из тех, что поставляют на корабли разные припасы и прочее, в чем есть потребности, начал, как водится, рассказывать здешние новости, вот и выяснилось... Видишь ли, командир, у них тут недели две назад помер тогдашний король, не оставив прямых наследников. И образовался совершеннейший тупик. Прямых наследников нету, а всевозможных претендентов, тех, что начали заявлять права на основании всевозможных старинных генеалогий, набралось чуть ли не полсотни. И у многих нашлись подпевалы и сторонники, должна была завариться нешуточная каша с неизвестным финалом. Но вреда от этой смуты было бы немерено, сам понимаешь, - пока угомонятся, разнесут тут все вдребезги и пополам... Одним словом, собрались трезвомыслящие люди, а с ними заодно и ганзейские коменданты, которые тут арендуют три порта из трех - этим заварушка и вовсе ни к чему. Потолковали, помудрили и решили, как в седую старину, устроить "суд божий". Никогда не слышал? Дело, в принципе, нехитрое, у нас в деревне еще на моей памяти случалось. Скажем, мы с тобой повздорили из-за права на выгон, и ни я, ни ты не можем железно права доказать. Дают нам по дубине и утраивают суд божий - кто, значит, на ногах останется, тот и прав. Вот и здесь кто-то вспомнил... Короче, претенденты будут драться по всем правилам дуэли - разобьют на пары, сколько их ни есть, те, кто победит, потом будут резаться меж собой... и так до сих пор, пока не останется один-единственный. Каковой, что твердо постановило высокое собрание, и будет провозглашен королем по всем правилам, и этот приговор обжалованию не подлежит. Мара, как услышала про такое дело, взвилась, как ракета - она ж, ты сам помнишь, давно себе в башку втемяшила, что непременно станет где-нибудь королевой. Вмиг отыскала одного из ганзейских капитан-бургомистров, он в два счета подтвердил перед собранием и ее дворянские права, и титул, и все
воинские чины, которыми ты ее сам обвешал... Получилась полноправная участница. Она сказала, если кто тебе донесет, по гроб жизни не простит... Ты уж извини, мы будить тебя не стали... Потому что всеобщее мнение такое: наша Мара их тут всех уделает, как кутят.
     Ледяным тоном Сварог осведомился:
     - Хочешь сказать, это уже началось?
     Бони, не тревожа золотую цепочку драгоценных часов, протянувшуюся поперек объемистого, обтянутого зеленым бархатом чрева, по старой крестьянской привычке, чисто автоматически взглянул на солнце:
     - Да не то чтобы началось, а давненько продолжается...
     - Сколько их там, претендентов долбаных?
     - Человек двести набежало, всякий дворянин имел право...
     Лихорадочно делая подсчеты в уме.
     Сварог протянул:
     - Двести пополам... сто пополам... и далее... получается семь или восемь этапов...
     - Ну и что? - невинно вытаращился Бонн. - Для нашей Мары это шелуха...
     - Ага, - сказал Сварог сквозь зубы. - Шелуха. Но мало ли что... Мало ли какие бывают случайности: нога на траве сорвалась, солнце ударило в глаза...
     - Командир, все образуется. Если бы я один так думал - а то ведь все до одного, вся наша старая компания рассуждала в точности так же. Ни один не пришел тебя разбудить. Ты бы видел, какие у нее были глаза... Второго такого шанса у девки, может, в жизни не выпадет, она бы нам не простила ни за что. Мы ее все любим, уважаем, невозможно было препятствовать...
     - Мать вашу... - сказал Сварог сквозь зубы. Он смотрел на убогую столицу, но нигде не видел многолюдства, оживления, суеты - очевидно, отборочные соревнования, чтоб их черти взяли, проходили где-то далеко отсюда.
     - Во-он в той стороне... - робко подсказал Бонн, угадав, видимо, его мысли. - За той башней, где крыша обвалилась - нынешний королевский дворец и это самое... ристалище. Отсюда не видать. Но народишко оттуда еще не потянулся, так что все, надо полагать, продолжается оговоренным образом...
     Сварог решительно не знал, что ему делать. С одной стороны, он прекрасно знал, на что способна Мара, столько раз видел ее в более жутких переделках. С другой же... Случайности и в самом деле возможны, настигали самых искусных витязей, даже легендарный Шугута-Семь-Мечей, говорят, однажды споткнулся о паршивую степную черепаху, из-за чего и был смертельно поражен клинком противника... Или подобных случайностей с Марой попросту не может случиться? Черт, что же ей было тогда предсказано? Ага, беречься солнца. К обычной жизни это, пожалуй что, не имеет отношения - ведь солнце, что ни день, сияет над головой... Солнце в гербе? В гербе того, кто нанесет ей однажды смертельный удар? Еще какая-то казуистическая хитрушка?
     - Командир... - ободряюще вякнул Бонн.
     - Молчать, - отрезал Сварог сквозь зубы. Ничего нельзя было изменить, и он остался стоять у высокого фальшборта, от которого уютно, успокоительно пахло мокрой древесиной - видимо, совсем недавно устраивали приборку палубы, она была еще влажная. Солнце безмятежно светило над головой, непонятно, стоит ли связывать его с пророчеством или подразумевается что-то совершенно иное, чего никто не может предугадать...
     Подошел капитан Зо. Постоял рядом, выжидательно покашливая, потом спросил:
     - Это ведь та самая девушка, что плыла с вами на "Невесте ветра"?
     - Да, - сказал Сварог.
     - Право же, на вашем месте я за нее не особенно беспокоился бы. Бугас как-то признавался мне за чаркой, что, встречаясь с ней взглядом, испытывал легкую оторопь. Весьма многозначительное признание в устах Бугаса, который в жизни не боялся никого и ничего - разве что опасался, что однажды в открытом море может закончиться ром. Тогда я был удивлен, но впоследствии, когда она поднялась на палубу... Есть у нее в глазах этакая... целеустремленность.
     - Сколько угодно, - сказал Сварог ядовито. - Этого-то у нее не отнимешь...
     - Я, конечно, мог бы отправить на берег команду... но, сдается мне, ничего этим не изменишь. Она первая не захочет...
     - Не озабочивайтесь, капитан, - сказал Сварог. - Все обойдется.
     - Вот что... Те, в трюме, вам будут не нужны, когда ваша... старушка закончит свои дела?
     - Они мне абсолютно неинтересны.
     - Тем лучше, - облегченно вздохнул капитан Зо. - Мне, признаться тоже высажу их на берет, и пусть убираются на восемь сторон света. - Он помолчал, лицо у него было грустное. - Знаете, я чувствую какую-то дурацкую опустошенность. Слишком долго у меня был враг - настоящий, заядлый, непримиримый, и при всем при том достойный враг, можно сказать, благородный. И вот теперь дело покончено. Я все время ловлю себя на том, что вовсе не радуюсь, что мне теперь будет чего-то не хватать... Вам такое ощущение знакомо?
     - Вряд ли, - сказал Сварог. - Вам можно позавидовать, капитан - враг у вас был достойный и благородный. А мои смертельные враги - столь подлая публика, что я, заранее можно говорить с уверенностью, буду чувствовать только радость... Кстати, мои поздравления. Я видел бой от начала и до конца. Вы управились так быстро и эффектно, что это достойно восхищения... Капитан Зо был откровенно мрачен:
     - Скажу вам по совести... С прежним мне вряд ли удалось бы справиться так легко. Вчера, это был совершенно другой человек, и теперь, когда я знаю причину, мне еще более горько. Вы думаете, она еще в трюме?
     Сварог оглянулся:
     - Судя по физиономии нашего знатока и эксперта, сомневаюсь...
     Физиономия Грельфи, в самом деле, была лишена всякого оптимизма и выглядела, скорее, удрученно. Отводя глаза, старуха грустно сообщила:
     - Точно, ушмыгнула, стерва этакая. В трюме ее нет... и там нет того морячка, что нам описал ваш знакомый. Хотя он, правда, был там, именно такой, это и другие подтверждают, но потом незаметно как-то перестал там быть...
     - И никаких шансов найти ее на острове?
     - Поди найди, - вздохнула Грельфи. - Попробовать-то, безусловно, стоит. Тут есть какая-то полиция, как же без нее, может, есть и знатоки. Нужно будет для очистки совести описать внешность, предложить солидную награду - за живую, как говорится, "золотом по весу". Конечно, приволокут кучу совершенно неповинных бабенок, но, чем черт не шутит... Куча золота порой людей подвигает на самые невероятные свершения... Вашей казне это не такой уж убыток. Хотите, я устрою все на берегу?
     - Сделайте одолжение, - сказал Сварог мрачно, глядя на берег. На палубе стали появляться один за другим доблестные сподвижники - и все до одного держались в стороне со сконфуженным видом. Сварог молча погрозил им кулаком, и они кучкой собрались у борта чуть поодаль, только Бони торчал рядом, очевидно, полагая, что получил уже свою взбучку.
     Сварог поневоле вздрогнул, когда где-то в глубине города, за той самой башней послышался громкий, пронзительный треск и в воздух взлетели, рассыпаясь синими и красными огнями - цвета здешнего флага, кажется - яркие огни фейерверка. Крайне походило на то, что экзотическая церемония закончилась каким-то конкретным результатом.
     Вскоре появилась процессия, неспешно двигавшаяся от крайних домов прямехонько к набережной. Первым отреагировал Бони с его острейшим зрением - тяжело подпрыгнул, позабыв о королевском достоинстве, в восхищении молотя кулаками по планширу, заорал:
     - Я ж говорил, чего беспокоиться!
     Не прибегая к заклинаниям, Сварог попросту взял у капитана подзорную трубу, выдвинул сверкающие бронзовые колена. Тяжко, облегченно вздохнул - во главе пары дюжин празднично разодетых субъектов (все сплошь титулованные, судя по соответствующим коронам на головах) безмятежно вышагивала Мара. Над ее простоволосой рыжей головкой колыхались знамена, штандарты и вексиллумы, и замыкала процессию кучка музыкантов, производившая изрядный шум. Итак, следовало признать, что рыжая кошка все же добилась своего - и лишний раз напомнить себе, что к предсказаниям Лесной Девы следует относиться с величайшей серьезностью, как же иначе, если они помаленьку сбываются...
     Вся компания осталась у подножия трапа, с таким видом, словно и не собиралась расходиться. Музыканты умолкли. Мара поднялась на палубу, остановилась перед Сварогом со своим всегдашним гордым и независимым видом.
     Он так и не произнес вслух ничего из того, что вертелось сейчас на языке, - не смог опошлить своими нравоучениями торжественный момент. Ее глаза сияли такой радостью, что у Сварога язык не повернулся изрекать взрослые, благоразумные, рассудительные банальности. Все равно пропали бы втуне, ушли, как вода в песок. Перед ним стояло юное создание, добившееся осуществления своей мечты - и какие тут, к черту, нравоучения...
     Он присмотрелся. На боевой подруге не было ни царапины. Синий камзол в нескольких местах запачкан темными пятнами, о происхождении которых не могло быть двух мнений. Белоснежный некогда шейный, платок помят и перепачкан пылью, как и кружевные манжеты, гланский берет куда-то запропастился, спутанные рыжие волосы опять-таки в пыли - но Мара, целая и невредимая, держалась невероятно браво.
     Рядом откашлялся капитан Зо, произнес со всей приличествующей случаю вежливостью:
     - Полагаю, из увиденного можно сделать вывод, что вас следует поздравить с королевским титулом?
     - Да вот, знаете ли