илотаж  на  драккаре...  В  Потоке  же,
наоборот, Сварог каждым атомом каждой клетки чувствовал свою  неподвижность.
И это не он разворачивается, - это вокруг него  вертят  какой-то  барабан  с
чудесами. Которым, впрочем, он и сам вполне способен управлять.
   Развернув пространство той  стороной,  где,  по  ею  мнению  и  ощущению,
остался Талар, Сварог аж зажмурился.  Тысячи  тысяч,  мириады  точек,  океан
серебряных точек.  Вот  так-так!  Розыск  предстоит  нешуточный.  Всю  жизнь
положить можно на блуждания среди миров. А сколько  ему  суждено  прожить  в
черных струях Потока, кто бы ответил?..
   Печально, господа. Паскудно на душе. Одно дело, когда тебе нечего терять.
Тебя уволакивают, а ты этому и  рад,  потому  что  новое,  пусть  злобное  и
опасное, лучше приевшегося старого, обрыдлого до неотступных мыслей про пулю
в лоб. И совсем другое дело, когда тебя заарканивают и тащат  вопреки  твоим
желаниям, когда тебе есть что терять в оставляемом мире. Хочется разозлиться
- да знать бы на кого...
   На какое-то время Сварог забросил думать  о  Потоке,  и  его  вновь,  как
корабль без руля и ветрил, понесло по течению.
   Значит,  подброшенная  записка  все-таки  была  ловушкой.  Не  убить,  но
отстранить короля Сварога, - вот что  затевали  неведомые  вороги.  Сослать.
Сослать дальше, чем на край земли. И пусть он выбирается сам. Если сможет.
   Сварог заскрипел  зубами  от  досады.  А  самостоятельно  ему  отсюда  не
выбраться. Разве что он случайно наткнется на дверь в мир Талара. Почему  же
не зажегся тревожный огонек в его мозгу, почему подвело чутье на  опасность?
Потому, ответил он самому себе, что никакой реальной опасности ему здесь  не
угрожает. Нагулялся по чужим мирам - и возвращайся, когда хочешь. А  на  то,
что Сварог не знает обратной дороги, чутью ровным счетом  наплевать.  Не  на
это ли и рассчитывал таинственный противник? Подловил, ничего не скажешь...
   Мысли Сварога приняли иное  направление.  А  вот  интересно:  куда-то  же
влечет его Поток, словно подгоняемый чьей-то волей! И если властитель Потока
и автор записки - одно лицо, то... То такое возможно в единственном  случае.
Если властитель Потока - сам Великий Мастер.  И  тогда  бесконечная  свобода
выбора миров - лишь мрачная шутка гения зла.
   А вот если над Потоком не волен властвовать никто, то его  волнами,  или,
если хотите, течением, управляет  судьба.  Сиречь  провидение,  рок,  фатум,
неизбежность. И не то чтобы Сварог считал невозможным противиться судьбе, но
зачем ей противиться? Есть ли смысл? Тыркаться наугад глупо, выход из Потока
на Талар проищешь до конца света - как ни грустно, но, сжав зубы, приходится
признать неоспоримость этого вывода...
   И он отдался течению Потока. А куда, спрашивается, денешься?
   И, уловив  эманации  его  желания,  Поток  понес  человеческую  щепку  со
стихийным неистовством  горной  реки,  рвущейся  к  морю.  Серебряные  точки
сливались в полосы. Как при сильных перегрузках, сдавило виски  и  пулеметом
застучало сердце. Закружилась голова.  Но  глаза  Сварог  не  закрывал.  Ему
хотелось видеть.
   ...Откуда-то слева вылетел серебряный  шар,  переливающийся,  как  ртуть,
описал стремительную  петлю  вокруг  Сварога,  надвинулся,  раздался  вширь,
отразил причудливо искаженную, как в кривом зеркале, человеческую  фигуру  с
обалдело распахнутым ртом, в которой Сварог с трудом узнал себя... Так  что,
это - оно? Это и есть - его цель?..
   На короткое мгновенье он увидел, но осознать увиденное не успел.
   Поток лопнул, показалось даже - полетели в стороны черные клочья.  Сварог
вонзился в серебряный шар, будто в  прорубь  нырнул,  и  своды  чужого  мира
захлопнулись за ним. В глазах на мгновенье  потемнело,  в  ушах  вдарили  на
полную катушку колокола.  Сварог  пошатнулся,  внезапно  ощутив  под  ногами
земную твердь, судорожно вздохнул, зажмурился...
   А потом открыл глаза.

Глава третья
Встреча в стиле Брейгеля

   Если откровенно, вот если положа  руку  на  сердце,  то  винить  во  всем
происшедшем было некого - ну разве что кроме  одного  сумасбродного  короля,
государя, блин, императора, который по-детски купился на анонимную записку и
как ослик за той морковкой бодро поскакал прямиком в ловушку. Ведь бачылы  ж
очи, шо куповалы... Но ругать себя, рвать волосы  на  венценосной  голове  и
проклинать собственное безрассудство было как-то  не  с  руки  -  все  равно
некому умилиться и посочувствовать. Так что Сварог  решил  с  самобичеванием
повременить  и  заняться  более  насущными  вопросами.  Как-то:  минимум   -
выбраться отсюда живым и оптимум -  вернуться  на  Талар.  Будем  рассуждать
здраво: если есть вход в этот мир, значит, должен быть и выход,  логично?  А
то...
   Сварог несколько раз шумно вдохнул и  выдохнул,  успокаивая  нервишки,  а
потом медленно, не торопясь сделал полный  оборот  вокруг  собственной  оси.
Никаких следов двери, через которую он попал сюда, ни  лаза  в  параллельное
пространство, ни прочей дыры обратно в Поток поблизости  не  наблюдалось.  А
жаль.
   Здесь, в отличие от Латераны, еще (или уже?) была ночь  -  безоблачная  и
безлунная, почти безветренная.  На  черном  небосклоне  безмятежно  полыхали
крупные белые звезды, образовывающие, понятное дело,  совершенно  незнакомые
созвездия. Видимость была практически нулевой, однако разглядеть кое-что все
же удалось: слева ночное небо было озарено странным  белым  сиянием,  словно
подсвеченное прожекторами.
   И спереди, и  сзади,  и  со  всех  сторон  вокруг  Сварога  стеной  стоял
непролазный, безмолвный, равнодушный лес.
   - Земную жизнь пройдя до половины... - продекламировал Сварог  и  добавил
со вздохом:
   - Влип, король. - Собственный  голос  ему  совершенно  не  понравился.  -
Спокойствие, ваше величество, только спокойствие... - Он  машинально  выудил
из воздуха зажженную сигарету. Запоздало мелькнула кошмарная мысль: а  вдруг
вся магия ларов осталась там, на Таларе, как остался топор  Дорана?  Нет,  к
счастью, сработало - хотя и не сразу, хотя и с секундным  запозданием,  -  и
Сварог жадно сделал свою первую после отбытия с Талара затяжку.  Докурил  до
фильтра, стараясь не торопиться, успокоиться,  взять  себя  в  руки,  бросил
окурок на землю и размазал его каблуком.
   Ну, хорошо.
   Итак.
   Итак, с сигаретами порядок, посмотрим, что еще имеется у нас в активе. Он
включил "кошачий глаз".
   С  той  же  непонятной,  но,  в  общем-то  простительной  задержкой   лес
посветлел, из бесформенной темной массы  превратился  в  частоколы  толстых,
тонких,  кривых,  прямых  и  разветвляющихся  стволов.  Вокруг   возвышались
деревья, похожие на могучие сосны (их стволы были покрыты  морщинистой,  как
старческая кожа,  корой),  шелестели  кронами  деревья,  похожие  на  осины,
чернели тени под разлапистыми зарослями, похожими на ельники. И,  что  самое
веселое, ни тропки, ни дорожки, ни стежки. Одно слово - пуща. Уж  влип,  так
влип...
   Ну, по крайней мере, стало понятно, что вокруг настоящий лес, доподлинный
и безусловный. Смешанный, не очень-то и непролазный, и, если б не созвездия,
можно было бы решить, что Сварог очутился где-нибудь  в  Прибалтике.  Или  -
почему бы и нет? - в Харуме. Нормальный, короче говоря, лес. Хотя  с  другой
стороны...
   С другой  стороны  объективности  ради  следует  заметить,  что  подобные
нормальные местечки  можно  встретить  даже  в  Хелльстаде,  -  и,  умиляясь
красотам  девственной  природы,  быть  благополучно  сожранным  какой-нибудь
зубастой пакостью.
   Воспоминание о Хелльстаде навело на неприятную мысль: а как  тут  у  вас,
господа, насчет нечисти? Помнится,  там,  у  нас,  кое-какие  деревья  умеют
весьма бодренько передвигаться с весьма кровожадными намерениями...
   Он задействовал "третий  глаз".  И  в  окружающей  обстановке  ничего  не
изменилось. Кстати, и чутье на опасность молчит, как жареный карась. Что это
означает? Да ровным счетом ничего не означает!  Возможно,  чутье  просто  не
умеет правильно распознать  местную  опасность  или  же  не  считает  угрозу
существенной. Лоханулось же оно в часовне Атуана. И по этой  же  причине  не
работает "третий глаз" - он не видит проявлений здешнего  колдовства.  М-да,
загвоздочка... А что скажет наука?
   Сварог вытащил шаур. Серебряные звездочки вереницей прошили ночной воздух
и одна за другой влепились в толстенный ствол ближайшей сосны... И ничего не
произошло. Выждав на  всякий  случай  еще  немного,  Сварог  подошел  ближе,
потрогал пальцем острые зубцы звездочек, ушедших глубоко в  кору.  Кора  как
кора.
   Черт, и снова это ничего не доказывало - то ли дерево и впрямь самое  что
ни на есть обыкновенное, то ли, что гораздо хуже, здешней нечисти на серебро
чихать. И дерево сейчас захохочет и кинется на тебя, разинувши дупла...
   Сварог перевел дух.
   Да что мы все о нечисти-то, судари мои. Да еще ночью.  По  крайней  мере,
выяснили, что  шаур,  дитя  не  магии,  но  науки,  в  этом  мире  действует
по-прежнему безотказно. Стало быть, одной проблемой  меньше.  Не  проблемой,
конечно, - так, проблемкой...
   За  несколько  минут  Сварог  перепробовал  все  свои   способности,   за
исключением, пожалуй, совсем уж экзотических, вроде умения дышать под водой,
и нашел во всей этой истории как минимум один плюс: магия ларов не  покинула
Сварога в трудную минуту. Что ж, спасибо и на том.  Не  пройденной,  правда,
пока осталась проверка на собственную неуязвимость.  Но  тут  уж  ничего  не
поделать: не станешь же палить в себя из шаура - а вдруг  не  сработает?  То
есть вдруг сработает...
   Сварог еще некоторое время  позволил  мыслям  скакать  с  темы  на  тему,
резвиться и бултыхаться - лишь бы  не  думать  о  том,  что  делать  дальше.
Помогло. Отпустило. В конце концов,  чего  паниковать  раньше  времени?  Как
говорят в одной юго-восточной  стране,  сегодня  мы  живы,  и  в  этом  наше
счастье... А будут проблемы - будем решать. Ну-с, помолясь...
   Он выкурил еще одну сигаретку, напоследок огляделся и решительно двинулся
прочь сквозь лес, туда, где белым ровным светом полыхало  небо.  Направление
было ничуть не хуже и не лучше остальных, но вдруг это огни ночного  города,
чем черт не шутит...
   Буреломы, поляны, овраги. Ни движения, ни шороха  вокруг,  даже  птиц  не
слышно. Он шел вперед и вперед, теша себя размышлизмами о том, что выбирался
из  мест  и  похуже  (вспомним,  милорды,  например,  первые   хелльстадские
приключения), отводил руками нависающие ветви,  норовящие  угодить  в  глаз,
обходил совсем уж непроходимые буреломы, осторожно спускался в овраги  (ногу
бы не сломать, тогда точно кранты), поднимался на пологие возвышенности... и
сам не заметил, как втянулся. Теперь он пер на автомате, не делая  привалов,
не замечая усталости и гудения в ногах, не обращая внимания на порванный  во
многих местах камзол, на царапины на ладонях и на лице;  он  ломился  вперед
как робот, по привычке, как учили, делая левой ногой шаг чуть  длиннее,  чем
правой. Туда, куда глаза глядят.
   ...И едва не налетел на неожиданно выросшую перед ним темную громаду.  На
обширной поляне возвышался холм. А из склона холма...
   Сварог  остановился,  выровнял  дыхание.  Дрожащими   после   марш-броска
пальцами сунул сигарету между губ, прикурил и только тогда задрал голову.
   Более всего это  напоминало  исполинский  вентилятор.  Или  пропеллер  на
могиле  Карлсона-великана.  Или  цветок  клевера,  основательно  изгрызенный
гусеницами, - если только какому-нибудь шизанутому Даниле-мастеру  придет  в
голову отлить из металла  цветок  размером  с  пятиэтажный  дом  и  наклонно
воткнуть в холм посреди леса. Сварог медленно двинулся в обход и вскоре,  по
другую сторону холма, уардах в двадцати  от  первого,  наткнулся  на  второй
"цветок", вкопанный параллельно первому, но по самую маковку - виднеется  из
земли лишь округлая верхушка толстенного, с руку, "лепестка". И ведь  что-то
до боли  знакомое  есть  в  очертаниях  взгорка  с  косо  торчащим  из  него
пропеллером. Но вот что?.. Он отступил на несколько шагов, вглядываясь так и
этак. Склон с растущим на нем "клевером" крутой, изогнутый,  противоположный
- пологий... и если снять с холма слой почвы, выкорчевать кустики и деревья,
то получится... получится... Он мысленно  продолжил  линию  пологого  склона
ниже, под землю, еще глубже... и вдруг, как в  детской  головоломке  "Найди,
где на картинке спрятался жираф",  перед  его  мысленным  взором  проступили
очертания гигантского предмета, которого  здесь  быть  никак  не  может.  Не
должно быть, и все тут! Сварог выронил сигарету.
   Возьмите  большой,  водоизмещением  тысяч  в   двадцать   тонн   корабль,
переверните его вверх дном, закопайте так, чтобы наружу торчали только  край
киля и гребные винты. И возвращайтесь сюда спустя лет эдак двести.  Если  не
больше. Но не меньше - чтоб над кораблем успел образоваться  приличный  слой
почвы, чтоб сквозь днище проросли вековые деревья, а в каютах устроили  себе
фамильные норы какие-нибудь подземные  твари...  Шесть  лопастей  громадного
винта, который Сварог  поначалу  принял  за  памятник  клеверу,  были  столь
основательно изъедены ржой, что казалось, будто его долго и  успешно  грызла
стая голодных терминаторов.  Коснись  -  и  рассыплется  в  пыль...  Никаких
сомнений: здесь, посреди дикого леса, в земной толще зарыто морское судно.
   - Ребята, - растерянно сказал Сварог лесным обитателям, - это что  у  вас
тут, подводная лодка в степях Украины?..
   Лесные обитатели безмолвствовали.
   Сварог недоуменно пожал плечами и, то и дело  оглядываясь  на  загадочный
холм, двинулся в прежнем направлении, пока упирающийся в черное небо винт не
скрыли кроны деревьев. Думать о том, кто, зачем  и,  главное,  как  доставил
сюда корабль, не хотелось абсолютно.
   ...Из леса он вышел часа через два, когда уже начало светать: небо справа
на траверзе посерело, у деревьев  появились  очертания,  дорогу  можно  было
различать и без "кошачьего глаза". Сварог приободрился: значит,  ночь  здесь
не бесконечная. Значит,  утречком  можно  будет  забраться  на  какое-нибудь
дерево повыше  и  сделать  мало-мальскую  привязку  к  местности.  Вдруг  да
отыщутся признаки разумной жизни. Например, готовый к взлету пустой самолет.
Или, в идеале, призывно открытая дверь на Талар. Почему бы и нет -  если  уж
местные кораблями в лесу разбрасываются... Заметив просвет  среди  деревьев,
он решительно свернул туда - и неожиданно  лес  кончился.  Сварог  вышел  на
дорогу.
   В том, что эта была именно дорога, а не какая-нибудь там звериная  тропа,
сомневаться  не  приходилось.  Две  колеи,  явно  проделанные  колесами  без
протекторов, плюс отчетливые отпечатки копыт... Факт,  дорога.  Сварог,  как
заправский сын Инчучуна, присел на  корточки,  внимательно  осмотрел  следы,
даже потрогал. Сказал радостно: "Ну так  это  же  элементарно,  Ватсон!"  Не
нужно было быть потомственным краснокожим, чтобы следы эти прочитать: совсем
недавно на полдень (если, конечно, считать  сторону,  где  вставало  солнце,
восходом) здесь проскакали лошадки. Или животные,  весьма  на  них  похожие.
Штук пять, не меньше. Подкованные. Будем надеяться, что  с  седоками.  Будем
надеяться также, что седоки не бросаются на первого встречного чужестранца с
шашками наголо.
   Сварог выпрямился, огляделся. По другую сторону  от  дороги  простиралось
поле - обширное ли  да  и  возделанное  ли,  понять  было  невозможно  из-за
поднимающегося тумана. Низкие солнечные  лучи,  просвечивая  туман  навылет,
тонули в загадочно темнеющем за спиной лесу. Сварог зябко  поежился.  Теперь
надо было решить, в какой стороне находится ближайший  населенный  пункт,  -
там, куда ускакали всадники, или в противоположной? Что вернее - они ни свет
ни заря рванули из селения по каким-то своим делам  или  же,  наоборот,  под
утро возвращались домой? Задачка Буридана, право слово...
   Прикинув и так и этак и не придя ни к  какому  решению,  Сварог  уверенно
повернул направо  -  туда,  куда  умчался  отряд,  и  бодро  зашагал  сквозь
стелющийся туман.
   ...Он не сразу понял, что к обычным лесным ароматам примешиваются  другие
запахи - дыма и жареного мяса. А когда понял, то невольно ускорил шаг.
   С краю от дороги, чуть в глубине леса, среди невысокого кустарника  мирно
потрескивал  костерок.  Вокруг  него  истуканами  застыли  пять   вроде   бы
человеческих фигур, в беспорядке валялись котомки, узлы, небрежно  свернутые
дырявые одеяла. Над огнем, нанизанная на сучковатую  палку,  истекала  соком
освежеванная тушка. Сварог, вспомнив, что так и не  позавтракал  перед  тем,
как  спускаться  в  часовню  Атуана,  невольно  сглотнул.  Ну   что,   будем
устанавливать контакт с населением.
   - Эй, есть кто живой? - негромко позвал он. А ведь костер, кстати говоря,
развели не те, кто проскакал тут до него - лошадок не  видать,  да  и  следы
копыт уводят дальше по дороге...
   - Мимо проходи,  -  глухо  донеслось  из-за  ближайших  зарослей.  Сварог
скоренько осмотрелся "третьим глазом" - магическими штучками  как  будто  не
пахнет. Пахнет мясом.
   Сварог вторично вздохнул с облегчением: еще одной проблемой меньше.  Если
язык один - есть шанс договориться. (И тут же подумал: сколько раз в истории
именно  это  обстоятельство  служило   толчком   к   какой-нибудь   кровавой
заварушке...)
   - Грубить-то не надо, - миролюбиво посоветовал он. - Позвольте  отдохнуть
у огня.
   - А ты кто таков? - нерешительно спросили заросли.
   - Да я, собственно, сам человек не  местный...  Бреду  вот,  мету  дороги
ветошью своих одежд, -  Сварог  потряс  лохмотьями  камзола.  -  Семь  сапог
истоптал... то есть, семь пар. Эй, добрый человек, пусти к огоньку, а?
   - У меня автомат, - донесся еще более нерешительный ответ. - Еще шаг, и я
стреляю.
   - Уж больно ты грозен, как я погляжу,  -  вздохнул  Сварог,  отметив  про
себя, что понятие "автомат" здешним знакомо. Хотя пес  его  знает,  что  оно
здесь означает. - Вы же видите, я один, я безоружен. - И он  показал  кустам
открытые ладони. - Посижу с вами малость и пойду своей дорогой.
   - А ежели ты какая нежить лесная и тебе человечинки захотелось?
   - А на это я тебе скажу, что у меня с собой  есть  серебро.  Нежить  ведь
серебра на дух не переносит, так?
   - Так-то оно так... Серебро, говоришь? Ну-ка дай...
   Сварог отстегнул от пояса одну из многочисленных серебряных  висюлек,  по
этикету обязательных  как  деталь  непарадного,  повседневного  королевского
туалета фамильных цветов, и бросил ее в кусты.
   - Можешь оставить себе, - разрешил он. - В качестве платы за согрев...
   В кустах  зашебуршало,  заворочалось,  и  на  дорогу  крадучись  выбрался
изможденный, дряхлый оборванец. Под мышкой, действительно  как  автомат,  он
воинственно сжимал длинный изогнутый посох, нацеленный куда-то в туман уарда
на два в сторону от Сварога.
   - Чего надо? - недружелюбно осведомился он, глядя мимо. На его ногах,  до
колен  замотанных  грязными  портянками,  красовались  потешные  тапочки   с
длиннющими, заостряющимися носами.
   - Так ведь погреться и отдохнуть,  -  ответил  Сварог.  -  Что  еще  надо
усталому путнику...
   Старец вздрогнул,  по-птичьи  наклонив  голову  набок,  развернул  "дуло"
посоха к нему, и Сварог с некоторой оторопью понял,  что  старик  слеп,  как
крот: оба его зрачка были закрыты огромными выпуклыми бельмами.
   - Погреться...  -  недоверчиво  проворчал  слепец,  чутко  вслушиваясь  в
окружающее. - Самим мало.
   - Да я и есть-то не хочу. Сыт, знаете ли, по горло.
   - Все так говорят, а потом вещи  исчезают...  Ну,  чего  встал!  Проходи,
садись, грейся. Можешь меня Бедером звать, так и быть...
   Эти слова словно послужили сигналом отбоя тревоги:  пришелец  не  опасен,
можно  расслабиться.  Фигуры   вокруг   костра   зашевелились,   закряхтели,
забормотали что-то, принялись почесываться и тянуть руки к огню.
   Сварог  секунду  по