лом:
   - Совсем плохи у тебя дела, Винитар! Ты калеку ведёшь в  бой,  видно,
справных воинов нет!..
   - Где твоя рука, старик? Не иначе, девки отрезали, чтобы не лапал?
   Аптахар постоял за себя сам:
   - Моя мёртвая рука уже держит рог с мёдом на пиру у Богов, Зоралик, и
только ждёт, когда к ней присоединится всё тело. Берегись, вождь  рабов!
Как бы она не протянулась из темноты да  не  схватила  тебя  за  глотку,
незаконнорождённый!..
   Как и следовало ожидать, этих слов ему не простили. На самом-то  деле
чего только не наговорят воины перед сражением,  стремясь  отпугнуть  от
неприятеля боевую удачу! При этом те, кто  умней,  знают:  по-настоящему
унизить дух может лишь  оскорбление,  содержащее  толику  истины.  Скажи
могучему боевому кунсу, что у него дырявый корабль, а дружина как стайка
детей, боящихся сумерек, - над такими словами лишь весело похохочут.  Но
если у того же кунса неудачные сыновья, и ты едкими словами  опишешь  их
недостатки  -  взбешённый  враг  уже  не  сумеет  быть  так  спокоен   и
сосредоточен в бою, как требуется для победы.
   Перебранка перед боем подобна заговору: тайная  власть  над  явлением
или предметом достаётся только тому,  кто  многое  знает  и  может  своё
знание доказать...
   Так вот - слова о "вожде  рабов"  ударили  по  больному.  На  корабле
Зоралика кто-то выхватил из колчана стрелу, и  широкий,  как  полумесяц,
кованый наконечник с визгом  распорол  воздух  над  колеблющейся  водой.
Аптахар был обязан увечьем точно такой же стреле, срезавшей некогда  ему
руку по локоть... Но на сей раз нашлось кому его заслонить. Без  большой
спешки  вскинулся  щит  Винитара  -  бело-синий  круг  вощёной  кожи  на
деревянной основе, с оковками в центре и по бокам. Стрела гулко грохнула
в него, затрепетала оперением и осталась торчать. Молодой кунс  выдернул
её, чтобы не мешала:
   - Не врут, значит, люди, когда говорят, что  у  Зоралика  на  корабле
рабы и трусливые дети рабов. Храбрецы не начинают  сражения,  стреляя  в
спину калекам! Что ж, свободные сегваны,  покажем,  как  у  нас  принято
усмирять обнаглевших невольников!..
   Он отдал команду - и его воины поспешно убрали уже  вытащенные  мечи,
которыми  грозили  врагу,  и  бросились  к  парусу.  Рулевой  налёг   на
правило...  Лодья  развернулась  так,   как   вроде   бы   не   положено
разворачиваться  большому  и  тяжёлому  судну:  почти  на  одном  месте,
прочертив  штевнем  собственный  свежий,  ещё  пенящийся   след.   Парус
громыхнул и вновь упруго наполнился, растянутый длинными шестами уже  не
вдоль, а поперёк корабля. "Косатка" хищно накренилась на левый  борт  и,
набирая скорость, сперва ходко пошла, потом - едва  ли  не  полетела  за
кораблём Зоралика. У форштевня вскипели  белые  буруны,  двумя  длинными
крыльями вытянулись назад...
   И  то  сказать,  клетчатый  парус  был  почти  в  полтора  раза  шире
трёхцветного. Такой широкий парус ставит лишь очень  уверенный  мореход,
знающий,  что  успеет  с  ним  справиться,  какую  бы  неожиданность  ни
подбросило море. Конечно, Зоралик тоже  вырос  на  Островах,  а  значит,
щедрый океан ему был с младенчества родней,  чем  скалистая  обледенелая
суша. Мало какой мореход из сольвеннов, вельхов, саккаремцев смог  бы  с
ним  потягаться,  ибо  приобретённое  умение  никогда  не  сравнится   с
наследным, так долго передававшимся от отца к сыну,  что  люди  начинают
говорить: "Это в крови!" Беда только, кровь у всех разная. В том числе и
у сегванов, природных жителей Островов. Богини Судьбы всех благословляют
неодинаково, и того, что одному дано  от  рождения,  другой  никогда  не
достигнет, хоть он  из  кожи  выпрыгни,  пытаясь.  Зоралик,  сколь  было
известно, никогда не покидал  Островов,  а  значит,  и  своего  корабля.
Винитар много зим провёл на Берегу. Даже не просто на Берегу -  вовсе  в
глубине материка, далеко от моря. И тем не менее, углы  пёстрого  паруса
лишь чуть выдавались за борта "косатки", а  клетчатый  был  шире  палубы
едва ли не втрое. Вот так.
   И было ещё одно обстоятельство, влиявшее на бег кораблей.  Зораликово
судно глубже сидело в воде и тяжелее переваливалось на волнах.  Голодный
волк быстро догонял сытого.
   - А Зоралик-то у нас, похоже, с добычей, -  угадал  Аптахар.  Будь  у
него две руки, он с предвкушением потёр бы их одну о другую, но пришлось
ограничиться взмахом сжатого кулака. - Будет что продать в Тин-Вилене!
   У него за плечами был длинный  и  извилистый  путь.  Длиннее,  чем  у
кого-либо ещё на корабле. Доводилось ему служить и  наёмником,  и  в  те
времена на него сразу прикрикнули  бы  вдесятером:  не  говори  "гоп"!..
сглазить, дурень, решил?.. На добром  сегванском  корабле  порядки  были
иные.  Здесь,  наоборот,  старались  всячески  выразить  уверенность   и
привлечь к себе побольше удачи. Удача - она ведь просто так  в  руки  не
дастся. Она придёт только к смелым и умеющим её приманить!
   Зоралик тем временем вовсе не собирался удирать от погони.  Обнаружив
корабль Винитара у себя за кормой, он решил развернуться и встретить его
как положено. И встретил бы - если  бы  Винитар  ему  это  позволил.  Но
широкий клетчатый парус перекрыл ветер, и  пёстрое  полотнище  бессильно
поникло,  превращаясь  в  простую  мятую  тряпку.   "Косатка"   потеряла
скорость, буруны возле штевня опали и улеглись, её закачало с  борта  на
борт. Корабль Винитара чуть отвернул и проследовал мимо  во  всём  своём
грозном великолепии. Парус  Зораликовой  лодьи  при  этом  снова  поймал
ветер, но, пожалуй, лучше бы не ловил. Его расправило с такой  неистовой
силой, что из основания  мачты  послышался  треск,  а  один  из  концов,
державших нижнюю шкаторину, гулко лопнул и  заполоскался  над  головами.
"Косатка" Винитара проходила под ветром, показывая  выкаченный  из  воды
борт. Вдоль этого борта,  между  щитами,  ненадолго  возникли  головы  в
шлемах. Мелькнули вскинутые луки - и на вражескую палубу  обрушилось  не
менее тридцати стрел.
   Плохих стрелков Винитар с собой в море не брал... Это очень трудно  -
стоя на качающейся палубе, где просто на  ногах-то  мудрено  удержаться,
обрести  равновесие,  с  силой  натянуть  лук  и  попасть  в   человека,
мелькнувшего  на  такой  же  палубе   в   сотне   шагов.   Мощный   лук,
позаимствованный Винитаром у одного из племён  Берега,  придаёт  тяжёлой
стреле  скорость,  позволяющую  на  таком  расстоянии  даже   не   брать
превышения... Но ветер ловит стрелу за пёстрые перья, нарушая стройность
полёта. А волна подхватывает корабль, и воин,  в  которого  ты  целился,
оказывается не там, где ты его  видел.  Тебе  кажется,  что  ты  тратишь
стрелы впустую, - но зато, когда вражеские стрелки решают не остаться  в
долгу, тот же ветер и те же волны отворачивают их стрелы  с  пути  затем
только, чтобы метнуть прямо в тебя...
   С корабля Зоралика донеслась ругань. Кого-то зацепило, может, даже  и
насмерть. Сыновьям Закатных Вершин повезло больше. То есть не в  везении
дело - их вождь лучше рассчитал время. Ответные стрелы,  донёсшиеся  над
водой, принял и остановил жёсткий ясеневый борт.
   - Хорошо, что ты решил вернуться на Острова, - сказал Аптахар  своему
кунсу. - Насколько лучше идти на врага под  парусом,  а  не  трясясь  на
конской спине, в грязи и мерзкой пыли!..
   Винитар глянул на него и усмехнулся. Аптахар дёрнул здоровым плечом и
ворчливо добавил:
   - А впрочем, я был согласен на блох и жару,  только  чтобы  вместе  с
тобой.
   Комесы вокруг них, вроде бы  невозмутимо  занимавшиеся  каждый  своим
делом, не пропустили этих слов мимо ушей. Сперва подали  голос  те,  кто
стоял ближе к вождю, потом присоединились другие,  и  над  морем  трижды
пронеслось слитное:
   - Ви-ни-тар! Ви-ни-тар!..
   Так с незапамятных времён было принято  в  сегванских  дружинах.  Имя
кунса превращалось в боевой клич. И его, как расцветку паруса,  узнавали
издалека.
   Винитар выпрямился и обвёл взглядом палубу корабля, не  пропустив  ни
одного из обращённых к нему лиц.  Но  ответил  негромко  и  так,  словно
обращался лишь к однорукому:
   - Пусть Храмн мне поможет сделать так, чтобы ты, дядька  Аптахар,  об
этом не пожалел.
   Миновав Зораликову лодью, на корабле  Винитара  ещё  шире  развернули
парус и стали быстро уходить по ветру. Конечно, это  не  было  бегством.
Дети Хмурого  Человека,  видевшие  сражения,  навряд  ли  решили,  будто
Винитар от них побежал. Нет!.. Скорее всего кунс из Старшего Рода  решил
смертельно  оскорбить  их   вождя,   совсем   отказываясь   от   боя   с
"незаконнорождённым". Или, того не лучше, надумал  уйти  далеко  вперёд,
чтобы потом подстеречь Зоралика уже среди Островов, где-нибудь  рядом  с
домом!..
   Аптахар ещё подогрел  ярость  врагов,  самым  оскорбительным  образом
показав им с кормы свёрнутый кольцом толстый канат. Не  нужна  ли,  мол,
помощь, толстобокие тихоходы?..
   В ответ  ветер  донёс  замысловатую  ругань.  Потом  Зораликовы  люди
отвязали вёсла, укреплённые по бортам в  особых  рогатках,  вытащили  из
уключин защитные крышки - и взялись грести.
   -  Они  попались  на  твою  удочку,  кунс!  -  вернувшись  с   кормы,
удовлетворённо проговорил Аптахар. -  Следовало  бы  Зоралику  выучиться
получше обращаться с "косаткой",  прежде  чем  ввязываться  в  сражения!
Теперь пусть-ка потеет!..
   Сначала Винитар ушёл  от  Зоралика  далеко,  так  что  парус  корабля
превратился в цветной мазок среди небесной и морской синевы.  Лотом  его
люди слегка подвернули  просторное  клетчатое  крыло,  и  Зоралик  начал
нагонять - медленно, тяжело, постепенно. Ему должно было  казаться,  что
не Винитар вновь подпускал его ближе,  а  он  его  догонял,  сам,  своим
трудом и усилием. Молодой кунс понял,  что  не  ошибся,  когда  на  носу
корабля преследователей стало возможно рассмотреть человека  -  судя  по
красивой посеребрённой броне, не иначе, самого Зоралика. Он торжествующе
размахивал  зубастым  метательным  якорем  на  крепкой  верёвке.  Такими
стягивают корабли, сходясь в рукопашной. За спиной  Зоралика  щетинились
копья дружины, изготовленные для боя. По обоим бортам  яростно  работали
вёсла...
   "Пора!"  -  решил  Винитар  и   отдал   команду.   Мореходы,   загодя
разошедшиеся по местам, схватились за тугие плетёные канаты. Парус  рвал
их из рук, но ладони у морских сегванов были покрыты роговой коркой:  не
такое выдерживали. "Косатка" резко ушла на ветер,  закладывая  разворот,
который для менее опытной команды стал бы  погибельным.  Однако  морской
конь  -  так  жители  Островов  называют  верный  корабль  -   прекрасно
чувствует, что за седок пришпоривает его, устремляя навстречу волнам.  И
когда ему передаётся решимость  стоящего  у  руля,  он  сам  исполняется
яростного вдохновения  и  творит  чудеса,  помогая  наезднику.  Кажется,
Зоралик всё-таки понял, что должно  было  произойти,  но  толком  ничего
предпринять не успел. Бело-синий клетчатый  парус  на  мгновение  обвис,
потом вновь гулко расправился... и  "косатка"  Винитара,  оказавшаяся  с
наветренной стороны, хищно понеслась прямо в борт его кораблю.
   Это непросто - из удачливого  преследователя,  собиравшегося  вот-вот
схватить за шиворот  удирающего  врага,  тотчас  превратиться  в  ждущую
нападения жертву. Поэтому Зоралик  промедлил  и  не  сумел  как  следует
увернуться. Его кормщик лишь переложил руль, сделав удар  скользящим,  а
вот парус перетянуть не успели. Тяжёлый, окованный  металлом  форштевень
"косатки" со страшным треском смял бортовые  доски  чуть  позади  мачты.
Кто-то не успел убрать весло, и в воздухе мелькнуло  человеческое  тело,
похожее на тряпичную куклу: его  подбросило  рукоятью.  Молодой  сегван,
только что ещё дышавший, о чём-то думавший,  чего-то  желавший,  упал  в
холодную воду. На мгновение окрасил её кровью и сразу ушёл  вниз.  Волны
не успели сомкнуться над  его  головой,  когда  из  покалеченного  борта
"косатки"  вырвало  крепление  снасти,   удерживавшей   мачту.   Корабль
застонал. Резкий крен, оборванная растяжка да ещё  парус,  в  который  с
прежней силой ломился ветер, - всего  вместе  мачта  не  выдержала.  Она
напряжённо выгнулась, а потом, брызнув щепками,  распалась  почти  ровно
посередине и рухнула. Парус освобождённо хлестнул и накрыл носовую часть
палубы,  где  по-прежнему  оставалось  большинство  Зораликовых  воинов.
Комесы Винитара выкрикивали оскорбления и раз за разом спускали  тетивы.
Беспощадные стрелы легко прошивали жёсткую мокрую ткань, иные воины  так
и умерли под ней в унизительной беспомощности, ещё  прежде,  чем  толком
началась битва. Другие успели вырваться наружу... как раз вовремя, чтобы
встретить сыновей Закатных Вершин, прыгавших к ним на палубу.
   Нос Винитаровой  "косатки"  прочно  сидел  в  теле  подмятого  судна,
глубоко войдя сквозь проломленный борт. Он разворотил  палубу,  искрошил
скамьи гребцов... Неповреждённая "косатка" сама по себе была драгоценной
добычей. Однако Винитар предпочёл  действовать  так,  чтобы  дать  своим
людям побольше преимущества и не вынуждать их слишком дорого платить  за
победу. Гласила же мудрость длиннобородого Храмна, который сам  когда-то
был кунсом и водил в море боевую лодью: никакой корабль тебе не  добудет
верных людей. А вот люди корабль для тебя  либо  выстроят,  либо  купят,
либо возьмут...
   Винитар был среди первых, кто перескочил борт и схватился с  комесами
Зоралика, и на то, как он это делал, поистине стоило поглядеть. Если  бы
две дружины мирно  встретились  где-нибудь  на  общем  торгу  и  затеяли
воинскую потеху, доблестное состязание мужей, вряд ли кто-нибудь,  кроме
самых отчаянных, захотел бы встать против него даже на деревянных мечах.
Однако битва не спрашивает, хочешь ты чего-нибудь или не хочешь!  С  кем
привёл случай, с тем и рубись. Винитар не заслонялся щитом. В одной руке
у него был меч, в другой - длинный боевой нож, и обеими руками он владел
одинаково хорошо. Первый же соперник бросился на него, невнятно рыча имя
своего кунса и с силой  занося  широкий  клинок.  Меч  Винитара  взлетел
навстречу из-за ноги, снизу вверх. Шаг вперёд!.. Винитар не ловил оружие
врага, не пытался непременно  отбить  его.  Рыжеволосый  воин  не  успел
довершить замаха - меч кунса ткнул его в горло. Сегваны, как и некоторые
племена Берега, очень редко кололи мечами,  предпочитая  рубить.  Оттого
концы их клинков делались закруглёнными, но это закругление оттачивалось
- хоть брейся.  Рыжеволосый,  ахнув,  остановился  и  попробовал  зажать
хлещущую рану ладонями. Винитар не стал  ждать,  получится  ли  у  него.
Навстречу, прыгая через скамьи, бежал следующий и уже метил по  молодому
кунсу косо, сверху вниз, от  плеча:  достанет  и  как  есть  располосует
надвое, броня там, не броня. Винитар молча вписался в его движение, двое
развернулись, как в танце, и руку Зораликова человека увело вниз  вместе
с мечом. Он не ожидал  этого  и  потерял  равновесие,  неловко  взмахнул
щитом... Винитар поймал его на боевой нож. Сбросил  на  палубу  и  пошёл
дальше. Сегодня Зоралику ни в чём не досталось удачи. Не станут его люди
хвастаться на пирах, будто победили кунса из Старшего Рода.  Ничем  они,
если уж на то пошло, хвастаться больше не будут. И веселиться,  поднимая
за своего вождя рога душистого мёда, им тоже не было суждено...
   ... А ведь могли бы отсоветовать Зоралику поднимать на мачту  красный
боевой щит. Мало ли кто чей враг или союзник - обменялись бы  новостями,
перекинули с борта на борт по бочонку домашнего пива... да  и  разошлись
подобру-поздорову. Ибо на мирный знак стрелами  не  отвечают.  Что  ж...
выбрали. И теперь умирали.
   Винитар  перепрыгнул  через   одного,   лежавшего   между   скамьями.
Белобрысый парень  лежал  в  позе  человека,  собравшегося  как  следует
выспаться: одна рука заброшена за голову, другая на животе.  Только  он,
конечно, не спал. На нём не было видно крови,  голубые  глаза  светились
бешенством и отчаянием, и - это привлекло внимание кунса - в них  стояли
слезы. Воин скрипел зубами и силился пошевелиться, но  не  мог.  Винитар
увидел, как мотались в такт качке его раскинутые ступни.  Парню  сломало
спину, когда сталкивались корабли. Ударило веслом, а  может,  бросило  о
скамью...
   Винитар перескочил через него и побежал дальше.
   Когда началась перебранка с людьми Зоралика, а потом стало ясно,  что
сражения не миновать, - Аптахар  сразу  вспомнил  сон,  о  котором  кунс
рассказал ему утром. Сновидение было не то чтобы  впрямую  зловещим,  но
старый воин не на шутку встревожился.  "Ты  о  чём,  дядька  Аптахар?  -
удивился его былой воспитанник.  -  Вот  если  бы  я  увидел,  как  бьёт
копытами сивый конь Храмна, присланный за мной из  небесных  чертогов...
Или встретился со своим двойником, готовым уступить мне своё место в том
мире!"
   Винитару же, по его словам, приснился всего-то большой пёс. С которым
он, Винитар, всю ночь полз сквозь какие-то подземные расселины и пещеры.
Сегванская вера уделяла собакам  не  слишком  много  внимания.  Коренные
жители Островов испокон веку ходили в море на кораблях, а по суше ездили
на маленьких, долгогривых, уверенно  ступающих  лошадках.  Пасли  коров,
привычных питаться зимой не  столько  сеном,  сколько  сушёными  рыбьими
головами,  разводили  смышлёных  коз  и  черноголовых   овец,   дававших
несравненно тёплую шерсть... Ну а Боги любого народа всегда живут той же
жизнью, что и те, кто Им поклоняется. Вот  и  ездил  длиннобородый  Отец
Храмн на чудесном сивом коне, способном  скакать  даже  по  радуге,  его
супруга Родана заботилась о Предвечной Корове, чьё щедрое вымя вскормило
самых первых людей, а Хозяин Глубин владел кораблём, скользившим по морю
и по облакам.
   Но собака?.. Премудрый Храмн создал её, чтобы  помогала  охотиться  и
таскала по снегу быстрые санки. Сегваны больше почитали кошек, хранивших
драгоценное зерно от крыс и мышей.
   "Мало ли во что верят или не  верят  у  нас!  -  ворчливо  нахмурился
Аптахар. - Я-то помотался по свету и видел даже больше, чем ты. И я знаю
племя,  у  которого  собака  после  смерти  помогает   душе   достигнуть
священного Острова Жизни - или как там он у них называется..."
   "Мне действительно снилось, будто он мне  помогал.  Я  ему,  впрочем,
тоже. Что это за племя?"
   Аптахар ответил совсем мрачно, со значением:
   "Венны, кунс. Венны".
   "Та-а-ак... -  протянул  Винитар.  -  А  в  этом  племени  есть  род,
который... - И молодой кунс нехорошо,  медленно  усмехнулся.  -  Что  ж,
дядька Аптахар! Если мой сон окажется в  руку,  я,  правду  молвить,  не
особенно огорчусь. Я ведь примерно за тем в  Тин-Вилену  и  еду.  Другое
дело, на что  мне  сдались  веннские  небеса?  Я  намерен  после  смерти
отправиться на свои... - Помолчал и добавил:
   - А что, может, мы с ним  и  лезли  каждый  на  свои  небеса,  только
поначалу вместе..."
   "Помолчи лучше! - безо всякой почтительности оборвал вождя Аптахар. -
"В руку"!.. Всякий сон сбывается так, как его истолкуют!.. Забыл?!."
   "Нет, не забыл, - покачал головой Винитар. - Просто не  хочу  убегать
от той участи, которую выпряли мне Хозяйки Судеб. Мало толку гадать, что
я по Их воле успею или не успею! По-твоему, лучше будет,  если  обо  мне
скажут: он повернул назад с  середины  пути,  потому  что  ночью  увидел
дурной сон?"
   "Не лучше", - вынужден был согласиться Аптахар...
   Теперь он вспоминал утренний разговор, и тревога в нём нарастала. Тем
более что, повинуясь строгому наказу вождя, старый воин ныне смотрел  на
сражения со стороны, с палубы своего корабля. "Я знаю,  ты  одной  рукой
бьёшься лучше, чем другие люди двумя, - в самом начале похода сказал ему
Винитар. И кивнул на молодые белозубые рожи засмеявшихся комесов:
   - Кто из  этих  неразумных  сумеет  подать  мне  добрый  совет,  если
какой-нибудь случайный удар всё-таки отправит тебя к Храмну?.."
   Аптахар с  ним  не  спорил,  сказав  себе:  в  конце  концов,  каждый
когда-нибудь оста