го правила.  Франческо
твердо верил, что ему опять неоправданно повезло и на его дороге встретилось
даже не одно,  а  целых  два  исключения.  Потому  он  собирался  как  можно
тщательнее проследить за вещами попутчиков и тем, где их разместят,  -  ведь
им наверняка предстоит задержаться тут не меньше, чем  на  два-три  дня.  Он
надеялся, что в скором времени им удастся повидать монну Изабеллу (Франческо
никому бы  не  признался,  как  скучает  по  своей  покровительнице)  и  что
переговоры   закончатся   успешно.   Ему   не   нравилось   это   место    -
угрюмо-торжественное  вознесенное  к  холодному  небу  и  продуваемое  всеми
ветрами.
   Гостям отвели комнаты в одной из башен  полуденной  стороны,  чьи  нижние
ярусы переделали под жилые помещения. Франческо  втайне  обрадовался,  когда
выяснилось. что не придется лично  таскать  имущество  спутников  по  крутым
лестницам: за него это проделали здешние слуги. Он прошелся по новому жилищу
и хмыкнул, сравнив себя с обнюхивающей углы незнакомого дома собакой.
   Им достались две соединенные вместе комнаты - гостиная и спальня, имевшие
один выход в узкий, лепившийся к стене башни коридор. В  его  дальнем  конце
начиналась витая лестница на следующий этаж, по  другой  такой  же  лестнице
жильцы  спускались  вниз.  Комнаты  показались   Франческо   темноватыми   и
холодными, хотя в очагах трещали сухие  поленья,  а  развешенные  по  стенам
ковры должны были сохранять тепло.
   Даже не задумываясь, зачем он это делает, Франческо с  усилием  приподнял
край  ковра  и  пожал  плечами,  узрев  ожидаемое:  белесые  пятна  плесени,
расползающиеся по давно не подновлявшейся штукатурке. Ковры тоже  показались
ему не бог весть чем: хоть и  привезенные  из  Арраса,  города  на  полуночи
Франции, известного своими ткачами, но не лучшего качества  и  уже  начавшие
кое-где протираться. Странно. Если хозяева замка - богатые  люди,  могли  бы
себе позволить обзавестись хорошими вещами. Или в этих комнатах обычно никто
не живет и сюда складывают отслужившую свое утварь?
   Из любопытства он передвинул тяжелый стул, взобрался на него и выглянул в
забранное толстой решеткой окно, больше смахивающее на  бойницу,  но  увидел
только массивные зубцы тянувшихся понизу крепостных  стен  и  плавную  линию
далеких зеленоватых холмов.
   Спрыгнув  на  пол,  Франческо  продолжил  осмотр,  одновременно  возясь-с
небрежно сваленной у порога кучей пожитков и раскладывая  их  по  надлежащим
местам. Большую часть он оттащил в спальню, решив заняться ими попозже.
   Драгоценный мешок с загадочными ящичками Франческо поразмыслив,  затолкал
в самую глубину  пустующего  хозяйского  сундука,  предоставленного  гостям,
завалив несколькими наиболее тяжелыми вьюками. Вряд ли кто рискнет в  первый
же день обшаривать имущество гостей, а ежели  его  компаньоны  поведут  себя
достаточно  убедительно,  этого  вообще  не  случится.  Но  предосторожность
никогда не помешает.
   Работая, Франческо вполголоса болтал сам с собой. Он  с  детства  не  мог
избавиться от этой привычки и  потому  никогда  не  забывал  следить,  чтобы
поблизости никого  не  оказалось.  Звук  собственного  голоса  придавал  ему
уверенности, особенно когда он находился в незнакомом и  вызывавшем  смутные
опасения месте. Франческо слегка завидовал своим  попутчикам,  хотя  отлично
сознавал, что зависть - чувство отвратительное и грешное. И все же ничего не
мог с собой поделать. Он завидовал их уверенности в  себе,  решительности  и
целеустремленности, далекой и возвышенной цели их путешествия и даже  умению
ладить между собой при всей несхожести характеров. Какой-то частью души  ему
хотелось стать - хоть  немного  похожим  на  них,  но  другая  часть,  более
приземленная и рассудочная, откровенно  посмеивалась,  назойливо  напоминая:
"Помни свое место. Ты - торговец из Италии, они - дворяне  и  рыцари.  Монна
Изабелла  совершенно  верно  говорила:  мы   ходим   разными   путями.   Так
заповедовано от начала времен, так и останется".
   Кроме застенчивой, слабой зависти вторым преобладающим чувством Франческо
в последние дни стала благодарность.  Ничто  не  обязывало  его  неожиданных
спутников отправляться вслед за ним сюда, в этот странный и  пугающий  замок
среди каменистых холмов. Ничто, кроме данного слова,  и  Франческо  мысленно
пожелал им успеха в беседе, ведущейся сейчас где-то в другом конце крепости.
Его воспитывали в убеждении всегда возвращать любые долги,  от  денежных  до
тех, что относятся к взаимоотношениям меж людьми, и  с  самого  первого  дня
столь  неожиданного  знакомства  с  английскими  рыцарями  он   решил,   что
когда-нибудь с лихвой возместит им все сделанное ради него и монны  Изабеллы
Они убедятся,  что  даже  презренным  торговцам  известна  такая  вещь,  как
признательность. Франческо смутно представлял, каким образом он это сделает,
но не сомневался, что рано или поздно свое обещание выполнит.
   Комнаты постепенно обретали все более жилой  и  уютный  вид.  Закончив  с
вещами, Франческо  хозяйственно  проверил  оба  огромных  очага,  выложенных
плитами желтоватою гранита, подкинул в них поленьев,  зажег  пару  свечей  в
стоявшем на столе медном шандале и уселся в  гостиной  на  низкой  скамеечке
возле пасти камина, смотря на огонь. Ему всегда нравилось созерцать домашнее
прирученное пламя и размышлять о том о сем. Отец бы  непременно  разозлился,
застав его  за  ничегонеделанием,  но  Бернардоне-старший  пребывал  слишком
далеко, чтобы задать сынку-мечтателю очередную заслуженную трепку.
   Сегодня у него имелось множество предметов для обдумывания, но  кое-какие
из них Франческо сразу же загнал  в  самый  темный  угол  сознания.  Ему  не
хотелось вспоминать о разоренной часовне, о  загадочных  бумагах  и  гадать,
удастся ли им добиться своего и поскорее убраться отсюда. Он подумал о монне
Изабелле, тщетно попытался убедить себя, что мессир Дугал прав и ей ничто не
угрожает, но в итоге встревожился еще больше. Зная свой характер, он  мрачно
решил, что если не сможет быстро успокоиться, то навоображает невесть  чего,
начнет метаться по комнатам, вздрагивая от каждого шороха, и  когда  господа
рыцари вернутся, их взорам предстанет издерганное, готовое вот-вот удариться
в панику существо. А им в ближайшее время понадобится  вся  имеющаяся  в  их
распоряжении сообразительность и изворотливость.
   - Разузнать, чем дышат обитатели замка, -  вслух  произнес  Франческо.  -
Думаю, можно начать прямо сейчас. Вряд ли кто  обратит  слишком  пристальное
внимание на прогуливающегося гостя, а я  наверняка  наткнусь  на  что-нибудь
полезное.
   Дверь  в  комнаты  -  толстая,  обшитая  для  крепости  полосами   слегка
потемневшего от времени железа,  -  запиралась  изнутри  на  пару  хитроумно
соединенных засовов.
   Франческо посмотрел на выданный ему ключ, тяжелый и больше смахивавший на
странную разновидность оружия, нежели на мирный предмет  домашнего  обихода.
Он может закрыть дверь и ненадолго уйти. Главное,  чтобы  его  спутникам  не
пришлось торчать перед запертыми створками, вот тогда  у  них  вполне  может
испортиться настроение, и нетрудно предугадать, кто окажется виноватым.
   - Я быстро, - заверил сам себя Франческо. - Только туда и обратно.
   Уже выбравшись в коридор  и  с  усилием  провернув  застревающий  ключ  в
скважине, он понял, что именно собирается искать и какое  "туда"  навестить.
Ему нужно найти крепостную часовню. Найти и немного побыть там, в  тишине  и
покое, привести в порядок разбежавшиеся по углам мысли... может, попросить о
помощи. В глубине души  он  надеялся  когда-нибудь  услышать  ответ  -  как,
наверное, надеется каждый человек, живущий в  этом  мире,  -  и  иногда  ему
мнилось, что он  различает  тихий,  твердый  голосок,  говорящий  с  ним  из
немыслимого далека. Монна Изабелла, когда он решился рассказать ей  об  этом
голосе, назвала его "предчувствиями"  и  посоветовала  не  болтать  об  этом
лишний раз с теми, кого недостаточно хорошо знаешь или  кому  не  доверяешь.
"Ты не можешь быть. уверенным в том, чей именно это голос, - сказала она.  -
Вдруг это всего-навсего твое собственное воображение или шепот  твоей  души?
Следуй за ним, коли полагаешь его советы разумным, но все же будь  осторожен
и никогда не забывай, что люди частенько становятся куда опаснее придуманных
ими демонов, особенно когда сталкиваются с чем-то, чего не понимают".
   Франческо с силой дернул за  ручку  двери,  убеждаясь,  что  она  надежно
закрыта, и огляделся, решая, куда пойти. Наверху делать нечего  -  наверняка
он сразу напорется на караульных, которые быстренько выставят его, чтобы  не
путался под ногами. Значит, вниз.
   Ступеньки трещали так,  будто  лестница  собиралась  немедленно  рухнуть.
Преодолев  завершающий  пролет,  Франческо  облегченно  вздохнул,  приоткрыл
вставшую перед ним дверь и осторожно выбрался наружу. Он очутился  на  одной
из деревянных галерей, нависавших над постройками внутреннего  двора.  Снизу
долетели звуки, обычные для любого  людского  поселения,  будь  то  деревня,
процветающий город  или  крепость:  частый  звон  молота  в  кузнице,  скрип
вращающегося колодезного колеса, ржание  выгуливаемых  лошадей,  болтовня  и
смешки остановившихся как  раз  под  галереей  служанок  и  солдат  здешнего
гарнизона...
   "Чего ты перепугался? -  недоуменно  спросил  себя  Франческо  и  сам  же
ответил: - Наверное, потому, что не слишком часто бывал в замках.  Не  знаю,
каковы здешние хозяева, но в самом этом месте нет и  не  может  быть  ничего
страшного. Это всего лишь большой дом,  обнесенный  стенами.  Его  построили
обычные люди, чтобы защищать здешние земли и чтобы жить в нем. Потому сделай
одолжение - впредь не забивай себе голову всякими глупостями.  Ты  собирался
найти часовню, так что не стой, разинув рот, а действуй!"
   Франческо  огляделся,  перевесившись  через  деревянные  поручни.  Он  не
слишком хорошо разбирался во внутреннем  устройстве  замков,  однако  быстро
сообразил, какое строение предназначено для каких целей. Слева - нижний двор
с хозяйственными постройками, конюшнями и казармами,  упирающийся  в  низкую
стену с воротами, через которые они въехали не далее как  сегодня.  Снаружи,
как бы уже за пределами замка, поднимаются остроконечные башенки и  зубчатый
верх предвратного укрепления - барбикена. Ворота сейчас стоят открытыми, все
заградительные решетки подняты, по мосту над сухим  рвом  неспешно  движется
воловья упряжка, тянущая за собой плавно колыхающийся  воз  сена.  Справа  -
мрачноватая на вид громада донжона, центральной башни, отбрасывающей  густую
тень на gio крепость. Где-то внутри этой  серовато-желтой  каменной.  глыбы,
прорезанной черными щелями окон-бойниц находятся его спутники, а в одной  из
комнат содержат монну Изабеллу. Франческо  сомневался,  что  его  деятельная
попутчица будет тратить время на бессмысленное глазение в окно, но  все-таки
присмотрелся к стрельчатым проемам в обрамлении красного  кирпича.  Конечно,
отсюда не разглядеть, есть ли кто внутри, но, может,  произойдет  счастливая
случайность, монна Изабелла заметит, что он  здесь,  и  поймет,  что  ее  не
бросили?
   Башня оставалась такой же молчаливой и неприступной, ни в одном  окне  не
затрепетал белый  промельк  шелкового  шарфа.  Франческо  хмыкнул,  мысленно
обозвав себя пустопорожним  мечтателем,  и  прикинул,  где  искать  замковую
часовню. Наверное, придется снова подняться на верхний ярус  галерей,  потом
разыскать проход вон на тот открытый балкон и, по возможности  не  попадаясь
на глаза страже, которая может вполне законно поинтересоваться, . почему  он
тут шастает, пройти по смотровой  площадке  вдоль  зубцов  стены.  Тогда  он
попадет в верхний двор крепости и, если его не выставят, отыщет желаемое.
   Легко взбегая по  ступенькам,  Франческо  вдруг  остановился,  озадаченно
склонив голову набок и только сейчас осознав странную вещь: ни  в  одной  из
комнат, где их поселили, на стенах не висело положенного  распятия.  Он  еще
мог с трудом допустить, чтобы гостиная обходилась без священного символа, но
в спальне-то он должен находиться обязательно!
   "Возможно, помещения пустовали так давно, что хозяева сочли нужным убрать
оттуда все полезное, - пришла не слишком  уверенная,  однако  правдоподобная
мысль. - Мы приехали так неожиданно..." Однако Франческо слабо верил в такое
притянутое за уши  объяснение,  и  собственный  недавний  рассказ  о  ересях
Лангедока теперь показался ему зловещим предзнаменованием  вроде  тревожного
крика ворона в холодной, ветреной ночи.
   Он  самоуверенно  полагал,  что  доберется  без  особенных   трудов,   но
просчитался. В какой-то миг он ошибся в выборе поворота, торопливо спустился
по подвернувшейся лестнице рассчитывая очутиться в нижнем  дворе,  а  вместо
этого угодил в длинный полутемный коридор, пустой и запущенный. Под потолком
торчали потемневшие от многолетней копоти  толстые  балки,  через  крохотные
окна, прорубленные на  высоте  в  два  человеческих  роста,  падали  тусклые
солнечные лучи. Сюда не  долетал  ни  шум  людских  голосов,  ни  перекличка
стражников на стенах, и Франческо не мог отделаться от ощущения,  будто  это
место заброшено уже несколько десятилетий.
   -  Не  удивлюсь,  если  встречу  призрак  гостя,  заблудившегося  тут   в
позапрошлом столетии, - пробормотал он, мимолетно отметив, какое гулкое  эхо
порождают даже самые тихие звуки. - Спрошу, где выход.  Если  он  не  знает,
будем  искать  вместе...  Идти  через  пустынную  галерею  не  хотелось.  Не
хотелось, и все. С другой стороны, возвращаться тоже не имело  смысла,  а  в
дальнем конце коридора маячило нечто, весьма напоминавшее дверь.
   - Не будь глупцом, - сделал он попытку уговорить ту часть своего  разума,
которая отчаянно противилась самой мысли шагнуть вперед. - Ты не ребенок,  в
конце-то концов! Тут нет ничего, кроме десятка дохлых пауков и тебя. Иди!
   Франческо  покосился  на  свою  правую  руку  и  нисколько  не  удивился,
обнаружив, что пальцы  непроизвольно  сложились  в  "рожки",  защищающие  от
нечистой силы.
   Несколько первых шагов дались на  удивление  легко.  Мимо  проплыла  пара
наполовину утопленных в стене колонн с осыпавшейся побелкой, из-под  которой
выступали красновато-бурые обожженные кирпичи. Франческо  мысленно  прикинул
оставшееся расстояние - получалось не меньше хорошего перестрела. Интересно,
в какой части замка  расположен  этот  непонятно  для  чего  предназначенный
огромный узкий зал? Вроде бы он не заметил  ни  одной  постройки,  способной
вместить  в  себя  подобное  сооружение.  Остается  предположить,  что,  как
положено во всех страшных  сказках,  внутри  крепость  больше,  чем  снаружи
или...
   "Галерея находится под землей, - прозвучал в ушах чей-то  еле  различимый
голосок.  Не  тот,  что  приходил  во  время  кратких  белоснежных   вспышек
"предчувствия", а другой - приглушенный, чуть вкрадчивый, пришептывающий.  -
Она под землей, и  ты  -  наш  гость.  Мы  рады  тебе.  Мы  рады  всем,  кто
заглядывает сюда".
   - Кто здесь? - Франческо  замер,  тревожно  оглядываясь  по  сторонам,  и
потянулся за болтавшимся на поясе широким  кинжалом.  Он  прошел  уже  почти
треть пути и  теперь  боролся  с  нарастающим  желанием  плюнуть  на  все  и
помчаться бегом, ни на что не обращая внимания. Добежать до  двери,  рвануть
ее, может быть, даже сломать дверную ручку, но выскочить отсюда.
   Голосок неразборчиво залепетал, к нему присоединились другие. Над темными
очертаниями стропил шумно захлопала крыльями влетевшая в окно птица, вниз  с
легким шорохом потекли струйки сероватой пыли. Франческо попятился,  вытянув
левую руку назад и нащупывая стену. Ее надежная шероховатость успокаивала  и
придавала уверенности, которой ему так не хватало.
   - Нет никаких голосов. - Он очень старался произнести эти слова как можно
тверже. - Ты их вообразил. Это всего лишь старый  заброшенный  коридор.  Чем
быстрее ты его пройдешь, тем скорее...
   Убеждения не действовали. На поверхность души  неумолимо  всплывал  якобы
давно изжитый детский страх перед прячущимися в темноте чудовищами.  Во  рту
пересохло, кончики пальцев словно оледенели. Показалось или нет, но  сумерки
в галерее сгустились, и стало гораздо холоднее. Падавший из окон свет  мерк,
словно там, за  толстыми  каменными  стенами,  наступала  ночь.  Бестелесные
голоса зазвучали громче, но Франческо по-прежнему не мог разобрать смысл  их
разговора. Голоса бормотали, спорили, умоляли, требовали, обещали... Обещали
открыть секрет - внезапно понял он. Им известна тайна, настоящая, жуткая, ты
ведь  любишь  истории  с  нераскрытыми  тайнами?  -  допытывались  они.   Мы
расскажем, только открой нам дверь. Это будет замечательная  история,  самая
лучшая история в твоей жизни она целиком достанется тебе, но сначала  открой
дверь, чтобы мы смогли поговорить.
   - Какую дверь? - сонно спросил  Франческо.  Он  вдруг  перестал  бояться,
вместо страха пришло равнодушное оцепенение. - Ту, что в конце коридора?
   "Нет, нет, другая дверь, иная дверь", - зашелестели голоса,  и  Франческо
увидел так волнующую их  преграду  -  не  глазами,  в  воображении.  Створка
высотой не больше двух локтей, обложенная дикими,  необработанными  валунами
Ее отлили из бронзы неведомо когда, и с годами она приобрела  отвратительный
даже на вид цвет застарелой трясины.  Он  видел  ручку  в  форме  причудливо
изогнутой  звериной  лапы  -  осклизлую,  покрытую  патиной,  со  свисающими
неопрятными клочьями не то мха, не то ошметков какого-то живого существа,  с
размаху схваченного этой лапой  и  задушенного.  Дверь  слегка  покачивалась
вперед-назад, и расположенная прямо под ручкой  скважина  тоже  сжималась  и
разжималась, как маленькая голодная пасть.
   "У меня нет ключей", -  хотел  сказать  он.  В  глубине  сознания  лениво
махнула хвостом проплывающая рыба-мысль: "Зато я  знаю,  у  кого  они  могут
быть!"
   - Я не могу открыть дверь без ключа...
   "Можешь, ты можешь, - наперебой загалдели голоса. - Ты - можешь.  Подойди
и открой, а потом  мы  расскажем  тебе  все  истории  мира,  да-а,  и  много
других..."
   - А ну, заткнитесь! Заткнитесь все! Замолчите!
   Спугнутое наваждение рывком отпрыгнуло в быстро съежившуюся тень, в узкие
окна хлестнули солнечные лучи, а вновь получивший возможность  разговаривать
и двигаться Франческо завопил, шарахнулся в сторону и больно врезался плечом
в не пожелавшую ради него сдвинуться с места стену.  Верно  служившие  почти
два десятка лет ноги разом отказались поддерживать его в подобающем человеку
положении, согнулись, и Франческо шумно  съехал  по  стене,  обдирая  спиной
уцелевшую штукатурку.
   - Летом они обычно помалкивают, но с приближением зимы  начинают  болтать
без  умолку,  -  задумчиво  сообщил  некто,  спасший  его   от   незаметного
соскальзывания к безумию, если не к чему похуже, но при этом  напугавший  до
полусмерти. Франческо не слишком понимал,  что  ему  говорят.  Его  занимали
более важные вещи - он дышал и приходил в себя. - Болтают, болтают, и к  ним
поневоле начинаешь прислушиваться. Потому сюда никто  не  заглядывает.  Даже
Гвиго, хотя он слишком глуп, чтобы бояться... Мессир, вы живой?
   - Кажется, -  наконец  сумел  выговорить  Франческо.  Колебавшиеся  перед
глазами  смутные  очертания  вдруг  рывком   сложились   в   фигурку   самой
обыкновенной  девочки-подростка   лет   четырнадцати-пятнадцати   от   роду,
угловатой и длинноногой. На  фоне  темного  платья  и  угольно-черных  волос
маячило бледное овальное пятно  лица  с  двумя  блестящими  бусинками  глаз.
Девочка пристально, изучающе смотрела на него,  заложив  руки  за  спину,  и
казалась необычно высокой. Через миг Франческо сообразил почему. Разумеется,
он ведь сидит на корточках, а она стоит.
   - Они просили открыть  дверь?  -  спросила  маленькая  незнакомка  и,  не
дожидаясь ответа, кивнула. - Они всегда