качестве  второго  оруженосца.  Вид,  прямо
скажем, непрезентабельный. Роста не  слишком  высокого,  чуть  выше  трех  с
половиной локтей.  Физиономия  глумливая,  и  это  несмотря  на  откровенную
щекотливость положения. Глаза самую чуточку узковаты, темные, смотрят не  то
с ехидством, не то с опаской. Под ворованной крестьянской рубахой из  серого
холста  странная  тужурка  с  узкими  белыми  и  синими  полосками.   Вместо
положенных  любому  приличному  дворянину  благородных   длинных   волос   -
непотребный темный ежик. Гораздо хуже, чем у Гунтера, несколько обросшего за
последний месяц. Насмешка одна,  а  не  оруженосец.  И  мечом  наверняка  не
владеет.
   - Ну? - ядовито вопросил сэр Мишель. - Это что?
   - Еssе hоmо, - выпендрился Гунтер по-латински. -  Человек  то  есть.  Его
зовут Сергей. Наверное, можно произносить как "Серж". Он из России.  Мишель,
помнишь, я тебе рассказывал? Во Франции была королева Анна,  дочь  Ярослава.
Из этой страны.
   - Там что, все такие? - агрессивно спросил рыцарь, но  успокоился,  когда
на плечо легла рука отца Колумбана. - Что мы  с  ним  делать  будем?  А  его
дракон? Куда денем?
   - Дракон умер. И вообще, Мишель, прекрати злиться. Посмотрел бы я на тебя
в двадцатом столетии! Думаю, твои волчьи ямы были бы с кольями на дне.
   - А как же иначе? - изумился молодой Фармер.
   - Хорошо, - чуть поклонился оруженосец и, положив руку  на  плечо  нового
знакомого, указал ему на сэра Мишеля. - Вот этого светловолосого парня зовут
Мишель де Фармер. Он рыцарь и сын барона. -  Гунтер  подумал  и  добавил:  -
Феодал. Старика с бородой мы обычно называем отцом  Колумбаном.  Он  святой.
Чудеса творит иногда. Живет здесь неподалеку. Завтра утром пойдем в его дом.
   - Так какой это год? - прищурился  Казаков,  сделав  вид,  что  никак  не
воспринял полученные сведения.
   - Тысяча сто восемьдесят девятый, - раздельно  выговаривая  каждый  слог,
сказал Гунтер, - Только снова в обморок не падай.
   - Я так и знал,  -  вздохнул  гость.  -  Поганое  здесь  местечко...  Ну,
здравствуйте, что ли... Я тут  уже  двадцать  семь  дней  живу.  Рыжий,  как
говоришь, тебя зовут?
   - Hunter von Reihert, - сказал оруженосец баронета де Фармер. - Мы  очень
хотим выслушать твою историю. Как ты здесь оказался?
   Русский присел возле костра, порылся за пазухой и  извлек  початую  пачку
сигарет. У Гунтера загорелись глаза - он не курил уже две  недели.  Приметив
голодный взгляд оруженосца, Казаков протянул  незнакомую  зеленую  упаковку.
Германец выудил сигарету, взял веточку из  костра  и,  прикурив,  затянулся.
Незнакомый вкус, будто бы мятный.
   -  А  чего  рассказывать?  -  пожал  плечами  гость.  -  Ерунда  какая-то
случилась...
   Казаков говорил, а Гунтер в поте лица работал переводчиком. Очень  тяжело
вначале перевести с английского  на  родной  немецкий,  а  уже  затем  -  на
норманно-французский.   Мишель,    которому    байки    "разбойника"    были
малоинтересны, плюнул на свое рыцарское достоинство и  принялся  собирать  в
округе сухие дрова для костра. Но отец Колумбан слушал очень внимательно.
   В общем,  рассказ  "герра  Казакова"  сводился  к  следующему.  Вертолет,
называемый гостем английским  словом  "helicopter"  и  носящий  аббревиатуру
"К-250", находился 13 августа 2002 года неподалеку от Лондона. На авиасалоне
в местечке Фарнборо.  То  есть  на  выставке.  Это  был  день  показательных
полетов. Пилот поднял машину в воздух, встал в общий строй  и  направился  к
Рочестеру. Там следовало развернуться, идти по сигналу радиомаяка  и  спустя
сорок минут после взлета пролететь над трибунами. Над  Рочестером  случилось
необычное - машина внезапно  вошла  в  густой  туман,  налетевший  ниоткуда,
потеряла ориентацию, а когда туман исчез...
   - Невероятно, - пролепетал Гунтер. - Значит,  вас  сначала  перекинуло  в
1940 год... Битва за Британию!
   - Мы поняли, что здесь стреляют, причем  стреляют  всерьез,  -  продолжал
рассказывать Казаков. - Сразу же убили первого  пилота.  Второго  ранили.  Я
сидел в кунге, поэтому пули не задели.
   ...Вертолет, покинув странную белесую облачность, неожиданно для  экипажа
оказался в гуще воздушного боя. Самого настоящего. Только самолеты, кружащие
над окраинами Лондона, были  старинными.  "Юнкерсы"  с  черными  тевтонскими
крестами на бортах да  английские  истребители  годов  сороковых...  Но  что
характерно, и те, и другие накинулись на "Черную  акулу  -  2"  и  принялись
лупить по ней из пулеметов. Приняли за врага, наверное.
   Второй пилот, взяв на себя управление, поднялся выше почти  на  километр,
уходя от атакующих. А затем снова  появился  туман.  Вся  территория  Англии
вдруг оказалась скрыта под облаками, поэтому было решено  лететь  в  сторону
континента. Естественно, что аэродромов не нашли и на французском побережье.
Радио молчало. Только один  раз  поймали  непонятную  передачу  на  немецком
языке.
   - Это наверняка был я,  -  нервно  рассмеялся  Гунтер.  -  Вы  нашли  мою
волну...
   Дальнейшие  приключения  К-250  можно  описать  коротко.  Топливные  баки
опустели, и тяжело раненный пилот  попытался  приземлить  машину  на  склоне
холма, там, где не было высоких деревьев. Несколько раз  вертолет  зацепился
за верхушки, затем просто упал. Из всего экипажа  остался  жив  один  только
компьютерный техник.
   - Ну что ж... - проговорил Гунтер, вставая на ноги. - Добро пожаловать  к
нам, в Нормандию. Электричества, машин и радио нет. Из всей авиации - только
мой самолет. Зато сколько угодно чудесных приключений.
   - Это я уже заметил, - невесело улыбнулся Казаков.  -  Прочувствовал.  Ты
говорил, будто родом из  Германии  нашего  века?..  Может  быть,  теперь  ты
расскажешь, как сюда попал?
   - Расскажу. Попозже. - уверил Гунтер. - Но сейчас речь не  обо  мне.  Что
нам с тобой делать? В лесу тебе нельзя оставаться. Рано  или  поздно  найдут
местные. А приезжих, особенно таких, как мы с тобой, здесь не  любят.  Я  со
своим  рыцарем  в  ближайшие  дни   должен   уехать.   Тут   авантюра   одна
подвернулась... Третий крестовый поход. Слышал, наверное?
   - На ерунду вы не  размениваетесь,  -  без  какого-либо  приличествующего
случаю удивления в голосе протянул русский. - Третий? А у вас тут что, живой
Ричард Львиное Сердце есть?
   - Живее всех живых! - Гунтер едва не рассмеялся. - У тебя  один  выход  -
пойти с нами. Поживешь с отцом Колумбаном, обучишься языку... А мы с Мишелем
к тому времени вернемся. Может быть.
   - Нет, ребята, - недолго поразмыслив, ответил Казаков -  Так  не  пойдет!
Считай, что ты да я теперь родственники. Все-таки  из  одного  столетия.  Не
буду я сидеть в  компании  совсем  чужого  дедка!  Если  я  хоть  что-нибудь
понимаю, то нам друг от друга нельзя теперь отставать... Гунтер перевел:
   - Он тоже хочет с нами. В Святую Землю.
   - Господи, - преувеличенно скорбным голосом откликнулся сэр Мишель. - Чем
я вас двоих буду кормить, когда кончатся алмазы Лоншана?
   - - Он  еще  кого-нибудь  ограбит,  -  усмехнулся  германец.  -  Ну  что,
подбираем блудного сына двадцатого века?
   Сэр Мишель почесал в затылке, посмотрел  вначале  на  Гунтера,  затем  на
гостя и выдохнул:
   - И почему я такой добрый? Ладно, пускай собирается. Завтра к  вечеру  мы
должны быть возле Люфтваффе. Дракон сразу троих людей вытянет?
   - Вытянет, - уверенно сказал оруженосец. - А через два  рассвета  мы  уже
разглядим Мессину из самого-самого поднебесья.
   Гунтер повернулся к русскому и, дернув щекой, спросил:
   - Хочешь посмотреть на Ричарда Львиное Сердце? Легко!
   КОНЕЦ ПЕРВОЙ ИСТОРИИ
   Санкт-Петербург, 1 декабря 1996 - 21 января 1998 г.
   1 Белая горячка (лат.).
   2 Матф. 7:12.
   3 Мир вам! (лат.).
   4 "Oтче наш сущий на небесах..." (лат.).
   5 "И не введи нас во искушение, но избавь нас от зла" (лат.).
   6 "Слава в вышних Богу" (лат.) .
   7 "Помолимся!" (лат.).
   8 Т. н. "Молитва дня", принятая в Апостольской-Римской Церкви.
   9 Доминик Иоркский. "Нравы".
   10 "Благословен будь" (лат.).
   11 Карбюратор (нем.).
   12 Стихи Марии Семеновой.



   Андрей Мартьянов, Марина Кижина.
   Творцы Апокрифов



   Силы ромеиской  разведки  нацелены  на  самый  сверхсекретный  суперархив
Темных Веков, содержащий компромат буквально на ВСЕ правящие дома  Западного
мира. Кто встанет  на  пути  у  обнаглевших  шпионов?  Кто  во  имя  высоких
политических целей станет победоносно сражаться, бороться, искать,  находить
(среди прочего - даже чашу Грааль) и не сдаваться? Конечно,  цвет  рыцарства
Гай Гисборн и отважный горец Мак-Лауд...




   Посвящается одержимцам от истории



   Видя то, ученики Его, Иаков и Иоанн,  сказали:  Господи!  хочешь  ли,  мы
скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия  сделал?  Но  Он,
обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа; ибо  Сын
Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать. И пошли в другое
селение.
   Лука, 9:54-5б


   Апокриф - дополнение к официальному  мифологическому  циклу,  сочиненное,
как  правило,  позже  признаваемое,  однако  не  почитаемое  последователями
указанной религиозной формации наравне с первоначальными источниками...
   Словарь литературных терминов

   Содержание
   История вторая. Часть первая. Скачет белка в Лангедок	3
   Глава первая	3
   Глава вторая. Привет из дома	14
   Глава третья. Эх,дороги, пыль да туман...	26
   Глава четвертая. Риск - дело благородных	36
   Интермедия. О том, кто ходит в гости по утрам	46
   Глава пятая. Крупицы правды в горсти лжи	48
   Глава шестая. Забытые деяния минувши королев	59
   Глава седьмая. Праздник на чужой улице	71
   История вторая. Часть вторая. Горькие воды Редэ	83
   Глава восьмая. По выжженой равнине...	83
   Интермедия. Откуда можно узнать кое-что интересное о  жизни  Византийской
империи и где император Андроник Комнин встречает гостя	94
   Глава девятая. Тяжкое бремя катаризма	97
   Глава десятая. Назойливые гости и радушные хозяева	105
   Глава одиннадцатая. Устами младенца	116
   Глава двенадцатая. Многие знания - многие печали	128
   Интермедия. Где кесарь Византии разговаривает  с  почтительным  визитером
139
   Глава тринадцатая. О пользе чтения	143
   Глава четырнадцатая. Под охотничьей луной	153
   Глава пятнадцатая. Ни славы, ни победы	166
   Глава шестнадцатая. Кто из трех братьев - дурак?..	177
   Интермедия. Где император Андроник Комнин принимает решение,  а  маркграф
Конрад надеется на лучшее...	188
   Глава семнадцатая. Сны о несбывшемся	192
   Эксод. Перемена места, перемена участи	202


   История вторая. Часть первая.
   Скачет белка в Лангедок
   ...Его  помять  было  населено   толпами   бродяг-вагантов,   которые   в
последующие годы, кок я заметил, стали еще многочисленнее на дорогах Европы.
Лжемонахи, шарлатаны, мошенники, жулики, нищие  и  побирухи,  прокаженные  и
убогие,  странники,  калики,  сказители,  безродное   священство,   бродячие
студенты, плуты, обиралы, отставные наемники, бесприютные иудеи, вырвавшиеся
из лап неверных, но получившие расстройство духа,  сумасброды,  преступники,
бегущие от. закона, колодники с отрезанными ушами, мужеложцы, а вперемешку с
ними  -  кочующие  мастеровые:  ткачи,  медники,   мебельщики,   точильщики,
плетельщики, каменотесы, - а за ними снова  и  снова  вороватый  люд  любого
мыслимого разбора:  надувалы,  оплеталы,  ошукалы,  обдурилы,  тати  нощные,
карманники, зернщики, тяглецы, протобестии, промышляльщики, острожники, попы
и причетники, шарящие по церквам, и разный прочий народ, живущий барышами  с
чужой  доверчивости:  поддельщики  папских  воззваний   и   булл,   продавцы
индульгенций, мнимые паралитики, не дающие людям проходу на каждой церковной
паперти, расстриги, удравшие из монастырей,  торговцы  чудотворными  мощами,
лжеисповедники, гадатели, хироманты, колдуны, знахари, целители, шаромыжники
с  церковными   кружками,   присваивающие   пожертвования,   любострастники,
совращающие монашек и  честных  девушек  как  обманом,  ток  и  насилием;  и
многочисленные   притворщики,   якобы   страдающие   водянкой,   эпилепсией,
геморроем, подагрой, язвенной болезнью, не говоря  уж  о  скорбящих  бледной
немочью.
   Умберто Эко, "Имя Розы" (о дорогах Средневековой Европы)
   Глава первая
   10-15 сентября 1189 года
   Баронство Фармер, Нормандия-тур, Аквитания

   В Европе  и  островном  королевстве  Британия  издавна  принято  отмечать
развилки дорог крестами. Они  возвышаются  на  всех  перекрестках:  поплоше,
наспех сколоченные из двух толстых жердин, получше, вырубленные  из  гранита
или известняка, поливаемые дождями, пригреваемые солнцем, засыпаемые  снегом
и почитаемые людьми. Сколько песен сложено про нежданные встречи у таких вот
крестов, сколько слышано ими прощальных слов, обетов  и  проклятий,  сколько
видано проходящих мимо армий, обозов, пилигримов и иного бродячего люда!
   Крест на границе маленького баронства Фармер в Нормандии,  неподалеку  от
деревушки   Сен-Рикье,   выглядел   вполне   достойным    своего    высокого
предназначения.
   Он  отмечал  слияние  сразу  трех  немаловажных  дорог:  одна  убегала  к
полуночи, на Аржантан, другая к полудню, на Алансон, и третья - на восход, к
Лэглю. Потому и  красовавшийся  на  пригорке  знак  сработали  основательно:
глубоко вкопанное изваяние из местного серого ноздреватого камня  высотой  в
полтора человеческих  роста,  похожее  на  деревце  с  коротко  обрубленными
ветвями, образовавшими крест, замкнутый в кольцо.
   В десятый день месяца сентября, незадолго до наступления  полудня,  возле
креста остановилась маленькая пестрая группка  всадников.  Кони  нетерпеливо
фыркали, мотая головами и звеня  пряжками  на  уздечках.  Их  хозяева  шумно
прощались, выкрикивая последние пожелания счастливого пути и легкой  дороги.
Судя по всему, компания не собиралась расставаться надолго, ибо в общем гаме
то и дело звучало:
   - Встречаемся через три месяца! Месяца, не года!  Опоздаете  -  ждать  не
будем!
   - Сами-то не заблудитесь, а то очутитесь где-нибудь в Багдаде...
   - Святой отец, благословите!..
   -  В  Риме  святой  отец,  сколько  раз  повторять,  грешники!  Аз   есмь
недостойный служитель Божий, сподобившийся мученичества на  старости  лет...
Благословляю! Всех сразу! Ведите себя потише! Доберетесь до Тура -  сразу  в
собор, просить прощения за великие ваши прегрешения!
   - Я не виноват, это все лошадь...
   Отряд наконец разделился:  двое  направились  на  юг,  к  Алансону,  трое
повернули на север, то ли к Сен-Рикье, то ли к столице графства,  Аржантану.
Но, даже разъехавшись почти на сотню шагов, всадники продолжали обмениваться
выкриками:
   - Сассенах! За мной поединок! В следующий раз точно убью!
   В ответ долетело приглушенное:
   - Не дождешься! Сам такой!..
   Изъеденный ветрами и дождями пограничный крест, чье  подножие  утопало  в
пыльном бурьяне и длинных, уже начавших желтеть в  преддверии  осени  плетях
карабкающегося вверх вьюнка, равнодушно прислушивался к звучавшим поблизости
голосам. Четыре из них  точно  принадлежали  людям  молодым,  полным  сил  и
желания перевернуть этот дряхлый мир с  ног  на  голову;  обладатель  пятого
наверняка мог похвалиться почтенными летами. Титулом "святого отца", похоже,
награждали именно его - высокого старика с лопатообразной  бородой  (некогда
ярко-рыжей, а теперь  поседевшей  и  ставшей  неопределенно  пегого  цвета),
облаченного в светло-серую рясу и восседавшего  на  длинноухом  муле  самого
глубокомысленного вида.
   Пожилого монаха сопровождали двое, судя по всему - рыцарь  и  оруженосец.
Рыжий оруженосец выглядел  лет  на  шесть-семь  постарше  своего  господина,
только-только  достигшего  того   возраста,   когда   окружающие   перестают
воспринимать подростка как надоедливого  мальчишку,  и  вел  себя  несколько
неподобающим образом, торопя коня и постоянно обгоняя своих спутников. Точно
опаздывал на важную встречу, будучи не до конца уверенным, ожидают  его  там
или нет. Молодой рыцарь недоуменно косился на святого отца, ожидая  от  него
истолкования столь загадочного  поведения,  да  так  и  не  дождался  ничего
вразумительного. Вскоре  троица  свернула  за  небольшую  буковую  рощицу  и
скрылась из глаз.
   Отец Колумбан, монах из Ирландии, ныне отщельничествующий на  нормандских
землях, баронет Мишель де Фармер и его  оруженосец  Гунтер  фон  Райхерт  из
Германии направлялись к деревушке Антрен, в окрестностях которой в последний
месяц творились дела загадочные и подозрительные. Загадочность  усугублялась
непонятными металлическими предметами, обнаруженными в округе святым  отцом,
и рассказами испуганных вилланов о "большой черной птице", кружившей в небе.
   Услышав подобное, оруженосец господина де Фармера схватился за  голову  и
впал в глубокую задумчивость, ныне  перешедшую  в  тревожное  возбуждение  и
стремление побыстрее добраться до лесов за Антреном. С сегодняшнего утра его
грызли неприятные предчувствия, и он даже не  оглянулся,  чтобы  махнуть  на
Прощание удаляющимся приятелям. Собственно, он уже позабыл  о  них,  занятый
размышлениями о собственных грядущих неприятностях.
   Путник, столкнувшийся с парой, избравшей путь на полдень, поостерегся  бы
сразу относить этих двоих к числу обычных путешественников и долго бы  чесал
в затылке, бормоча про себя: "Кого только нынче по дорогам не носит... То ли
головорезы-душегубы, то ли благородные рыцари, то ли не пойми кто..."
   Впрочем, всадник, ехавший справа на  спокойном  и  выносливом  фландрском
коне,  темно-соловом,  со  светлой,  точно  вылинявшей  гривой,  вполне  мог
оказаться благородным рыцарем. Благо  в  его  пользу  свидетельствовали  как
красная туника с вышитой на ней тройкой английских золотых леопардов, так  и
уверенная манера держаться, свойственная людям  знатного  происхождения.  На
вид молодому человеку было лет двадцать пять или чуть поменьше,  а  светлые,
почти белые волосы, серые  глаза  и  несколько  тяжеловатая  нижняя  челюсть
лишний раз подтверждали, что их обладатель - уроженец острова Альбион, что в
переводе означает "Мирная Земля".
   Звали подданного  Плантагенетов  древним,  сохранившимся  еще  со  времен
римского владычества именем  Гай.  Если  полностью  -  сэр  Гай  Гисборн  из
Ноттингама. Рядом с этим городом Срединной Англии лежал не слишком  обширный
манор  Локсли,  являвшийся  собственностью  семейства   Гисборн,   коему   в
отдаленном будущем предстояло стать владением Гая.  Но  сейчас  сэр  Гисборн
испытывал редкое удовольствие от того, что  между  ним  и  родным  домом  не
только плещутся воды Английского пролива, но и  протянулось  изрядное  число
лиг нормандской земли. Гай впервые забрался так далеко от дома  и  понемногу
привыкал к кочевой жизни,  все  еще  казавшейся  ему  несколько  странной  и
непривычной.
   Зато его спутник, видимо, не представлял  иного  образа  существования  и
весьма удивился бы, узнав, что многие люди всю жизнь  не  покидают  пределов
родного города или деревни и не слишком огорчаются по  этому  поводу.  Дугал
Мак-Лауд,  шотландец  до  мозга  костей,  забияка  и  неугомонный   искатель
приключений на собственную голову и головы своих друзей,  искренне  полагал,
что весь огромный мир с его чудесами создан лишь для того, чтобы  он,  Дугал
из клана Лаудов, не  испытывал  скуки.  Нынешнее  предприятие  казалось  ему
очередной забавой, не стоящей пристального внимания. Собственно, путешествие
еще толком не началось - всего лишь перебрались с Острова  на  континент  да
проехались немного  от  Руана  до  затерянного  среди  нормандских  полей  и
перелесков поместья Фармер. Жаль, конечно, что пришлось разделиться, но ведь
только на время! Что такое два-три месяца? Пролетят, и не заметишь.
   Посему Дугал Мак-Лауд пребывал в обычном, слегка насмешливом  настроении,
снисходительно взирая на мир с высоты собственного роста  и  конской