ец Аквитании, ему oкoлo двадцати пяти  лет,  среднего
роста, cветловолос, имеет глаз голубой  или  серый,  егo  не  раз  видели  в
окружении Лоншана, где он выдавал себя за пocpeдникa итальянского  торгового
дома Риккарди. Имени его, к сожалению, никто  не  знает,  что,  впрочем,  не
имеет особого значения - этот чeлoвeк способен выдать себя за  кого  угодно,
от простолюдина до принца кpoви,
   И  в-третьих.  Известно  направление,  в  кoтopoм   намереваются   отбыть
злоумышленники. Они держат путь на  юг,  собираясь  достигнуть  Тулуза  дабы
встретиться там со своими cooбщниками и  перебраться  в  Марсель  или  любой
другой  порт  на  Полуденном  побережье,  смогут  беспрепятственно  покинуть
Европу.
   Наша надежда в том, что волею случая или провидением Господним вы  сейчас
находитесь на тех же дорогах, что и похитители, и, возможно, неподал„ку друг
от  друга.  Они  покинули  Англию  почти  одновременно  с  вами,  однако  им
понадобится время,  чтобы  выработать  план  действий  и  натянуть  на  себя
подходящую личину.
   Cкopee вceгo они пригнутся торговым обозом, каковых на дорогах превеликое
множество.
   Итак, господа, постарайтесь разыскать, их, хотя,  признаться,  ваш  успех
представляется мне маловероятным. Но, как утверждает  Его  Высочество  принц
Джон, у бас имеется нeкaя везучесть и умение  оказаться  в  нужное  бремя  в
нужном месте.
   Ищите подозрительный обоз, чьи владельцы ничем  не  торгуют  и  нигде  не
задерживаются, настойчиво пробираясь на юг. Если вы, паче чаяния, обнаружите
этих людей, не пытайтесь напасть на них, а лучше даже не показывайтесь им на
глаза.  Просто  держитесь  неподал„ку.  В  Тулузе  и   Марселе   вы   можете
рассчитывать на помощь и довериться человеку,  который  скажет  вам;  "Я  из
Кентербери". Будьте осторожны - ваша добыча сообразительна,  хитра  и  знает
множество потайных нор.
   Не огорчайтесь, если не наткнетесь на них, - значит, не судьба. Наши люди
при любом исходе попытаются задержать их на noбepeжьe. Помните о своем долге
и кланяйтесь там Саладину!
   Джон, милостью Божией наследник Королевства Английского.
   Годфри Клиффорд, архиепископ Кентерберийский, Канцлер Англии.
   Писано 29 дня августа 1189 года"
   - Ты что-нибудь понял? - спросил Гай, закончив чтение.
   - Я совершил большую ошибку, связавшись с вами, - отозвался  помрачневший
Дугал. - Во что вы меня втравили, благородные  господа?  Нет,  не  спорю,  я
наемник, убийца и все такое прочее, но я никогда не встревал в дела  королей
и всяких там правителей. Себе дороже.  Лезешь  из  шкуры  вон,  стараясь  им
угодить, но только они получают свое, тебя  же  и  вздергивают  -  чтобы  не
болтал лишнего и не напоминал о том, что необходимо забыть.
   - А как насчет службы у Лоншана? - не преминул язвительно  напомнить  сэр
Гисборн.
   - Мэтр Уильям был распоследней сволочью, но все  же  именно  он  дал  нам
независимость  от  вас,  сейтов,  -  отрезал  Мак-Лауд.  -   За   все   надо
расплачиваться. Я заплатил тем, что сколотил  и  возглавил  его  охрану.  Но
сейчас... Ловить неведомо кого, неизвестно где, да еще в Лангедоке! Нет, это
не по мне!
   - Да чем тебе Лангедок  не  угодил?  -  оторопел  Гай.  -  Провинция  как
провинция. Или тебе там показываться нельзя - изловят и утопят  в  ближайшем
болоте?
   Дугал поднял на компаньона удивленный взгляд:
   - Ты что, ничего не знаешь?
   - Что я должен знать? - насторожился сэр Гисборн. Ты можешь  не  говорить
загадками?
   - Он ничего не знает. - Мак-Лауд оперся локтями на  столешницу,  водрузил
подбородок  на  сложенные  ладони,  пристально,  не  мигая,   уставился   на
ноттингамца.
   - Собирается ехать в Лангедок и ничего не знает!  Послушай-ка  меня,  сир
рыцарь. Я, конечно, отнюдь не образец добродетели,  мало  того,  я  даже  не
пытаюсь им стать. Могу посмеяться над монахами, над всеми  этими  роскошными
монастырями и их бесценными реликвиями, сляпанными на соседней улице,  и  не
мучиться из-за этого совестью. Возможно,  я  та  самая  паршивая  овца,  что
отыщется к любом стаде. Но никогда - слышишь, никогда!  -  не  изменял  вере
своих отцов и... - Он медленно начал подниматься из-за стола. Гай понял, что
сейчас обязательно стрясется что-нибудь неладное.
   - Дугал,  прекрати,  -  ледяным  голосом  произнес  сэр  Гисборн,  слегка
удивленный столь неожиданной вспышкой ярости. - Сядь!
   Окрик  подействовал.  Шотландец  тряхнул  головой,  точно  просыпаясь  от
дурного сна, и как ни в чем не бывало спросил:
   - Так о чем бишь я?
   - О Лангедоке и том, почему ты не хочешь туда ехать, - напомнил Гай.
   - Это благословенная  земля,  доставшаяся  дурным  людям,  -  значительно
произнес Мак-Лауд. - Край еретиков, мерящих в равноправие Добра и  Зла.  Но,
что самое досадное. мы можем проехать через  него  насквозь  и  не  заметить
ничего подозрительного. Вернувшись же домой, ты никому не сможешь рассказать
о том, где побывал и что видел, ибо стоит прозвучать названию "Лангедок" - и
на тебя уже копятся с подозрением, особенно монахи.  Там  все  имеет  второй
облик, и в такие края ты хочешь затащить меня, чтобы ловить каких-то  типов,
уведших бумаги моего бывшего хозяина? Да пропади они все пропадом! Я  никуда
не поеду!
   Глава третья. Эх,дороги, пыль да туман...
   16 сентября 1189 года, вечер и ночь
   Неподалеку от переправы через реку Эндр,
   Аквитания

   Готовая вот-вот вспыхнуть ссора между компаньонами грозила обернуться  не
слишком приятными последствиями, если бы сэр Гай Гисборн вовремя не смекнул,
в чем тут дело. Никаких еретиков, разумеется.  Мак  Лауд  не  опасался  (Гай
подозревал, что у его  попутчика  в  силу  какого-то  недоразумения  напрочь
отсутствует чувство  боязни).  Шотландец  опять  начинал  торговаться  -  из
врожденного упрямства и желания посмотреть, как будет выкручиваться Гай,
   - Хорошо, - невозмутимо проговорил сэр Гисборн. -  Ты  не  хочешь  никуда
ехать. Дело твое. Поскольку мы позвали тебя с собой, ты имеешь полное  право
покинуть нас по своему усмотрению. Я продолжу путь в одиночку. Верни  деньги
и можешь отправляться на все четыре стороны.
   - Какие деньги?  -  насторожился  Дугад,  и  в  его  взгляде  Заискрилось
подозрение.
   - Деньги твоего бывшего господина, де Лоншана, - охотно растолковал  Гай.
- Те, что мы у него... позаимствовали. Мы разделили  их  между  собой,  дабы
оплатить расходы в странствии до Святой Земли. Ты отказываешься  .продолжать
путь, значит, твоя  доля  возвращается  и  присовокупляется  к  нашим  общим
средствам.
   - Мы так, не договаривались... - слегка растерянно начал Мак-Лауд.
   Гисборн перебил, стараясь говорить как можно внушительнее,
   - Дугал, здесь не торговая сделка и мы не купцы, чюбы спорить до  хрипоты
над каждым условием соглашения. если ты еще не забыл,  мы  не  прогуливаемся
для собственного удовольствия, а идем в Крестовый поход. Это, - он  коснулся
лежавшего на столе пергамента, загнувшегося по линиям  сгиба,  -  Приказ  от
моего  господина.  И  твоего  тоже,  потому   что   ты,   по   доброй   воле
присоединившись к нам,  тем  самым  поступил  к  нему  на  службу.  Приказы,
особенно приказы королей, не обсуждаются, а исполняются, слышал когда-нибудь
такое?
   - Уж и пошутить нельзя, - оторопело пробормотал Дугал.
   - Можно, - возразил Гай - Но сначала нужно подумать. Потому я в первый  и
последний раз спрашиваю: мы  вместе  едем  в  Тулузу  или  ты  предпочитаешь
следовать своим путем? Решай быстрее.
   - Да едем, едем - Мак-Лауд с досадой загнал лезвие кинжала  в  деревянную
обшивку стены. - Куда хочешь - в Палестину, в Константинополь или к черту нa
рога!
   - Не поминай всуе, - строго напомнил  сэр  Гисборн.  Дугал  страдальчески
возвел глаза к закопченным потолочным балкам. - Раз все решено, то, пожалуй,
не стоит задерживаться.  Нужно  будет  послать  кого-нибудь  на  пристань  -
известить владельца  "Бланшфлер",  что  мы  не  придем.  Не  совсем  удачно,
конечно, получается. Нам бы толковых попутчиков или  проводника...  Что,  ты
говорил, творится в Лангедоке с еретиками?
   - Да ничего особенного. - Мак-Лауд  скривился.  -  Просто  я  хотел  тебя
попугать и слегка приукрасил  те  россказни,  что  доводилось  слышать.  Там
обитает какая-то секта - патарены, фатарены, точно  не  знаю.  Говорят,  они
поклоняются  черной  кошке,  не  признают  крест,  едят  на  пасху  копченых
младенцев и все такое прочее. Обычные бредни. Доберемся до Италии -  еще  не
такого наслушаешься. Вот где  настоящая  змеиная  яма,  за  каждую  букву  в
Писании  готовы  спорить  до  хрипоты.  Сами  запутаются  и  всех  остальных
запутают. Но нам-то до них какое дело. Лучше скажи, как ты намерен добраться
до Тулузы? Выспрашивая у всех встречных: "Скажите, это дорога на Лангедок?"
   - Почему бы нет? - Гай пожал плечами - Смог же  ты  таким  незамысловатым
способом прогуляться почти через всю Европу.  Неужели  не  знаешь  хотя  бы,
какого направления нужно держаться?
   - На полдень. - Дугал задумался и ожесточенно поскреб в затылке. -  Точно
скажу, что следующий большой город, который нужно миновать, -  Пуату.  Потом
Лимож... нет, лучше в Ангулем. А вот куда  дальше  ..  Жаль,  что  Барди  со
своими уехал. Им-то наверняка известны наперечет  не  только  дороги,  но  и
постоялые дворы, сборщики налогов и даже грабители.
   - Барди... - задумчиво повторил сэр Гисборн. - Знаешь, в этом есть  нечто
толковое... Вряд ли они успели далеко отъехать от Тура, с их-то  колымагами!
Мы еще можем их догнать - не сегодня, так завтра, -  и  расспросить.  Заодно
узнаем, не встречались ли им по  дороге  от  Руана  наши  похитители.  Давай
быстро собирай вещи и седлай лошадей. Я расплачусь и сразу приду.
   Мак-Лауд согласно кивнул и устремился к лестнице, ведущей на второй этаж,
к жилым комнатам. Гай покопался в висевшей на  поясе  вместительной  кожаной
сумке, извлек  несколько  новеньких  серебряных  пенни  английской  чеканки,
сложил их столбиком  и  потряс  за  плечо  беспробудно  спящего  гонца.  Тот
недовольно заворчал, не проснулся  и  уставился  на  ноттигемца  осоловелыми
глазами.
   - Это тебе. - Гай придвинул монеты поближе. - Мы  уезжаем.  Передай  тем,
кто тебя послал: постараемся  сделать  все  возможное,  чтобы  оправдать  их
доверие. Да и еще. Нынешним вечером наведайся  на  луврские  пистани,  отыщи
судно под названием "Бланшфлер" и извести владельца, что господа из  Англии,
к сожалению, вынуждены отказаться от его услуг. Все понял?
   - Милордам сказать, что поручение по возможности будет выполнено,  -  без
малейшей запинки отчеканил гонец хотя Гай мог поклясться, что тот еще  спит.
-  Корабль  "Бланшфлер"  на  Луаре  сегодня  вечером,   гостей   не   ждать.
Благодарствую за щедрость, сэр. - Он снова ткнулся головой  в  сложенные  на
столе руки, успев при этом ловко сгрести монетки.
   Сэр  Гисборн  покачал   головой,   мысленно   посочувствовав   тяжкой   и
небезопасной должности королевского гонца. Но в самом деле, каким  же  путем
отец Колумбан отправил Фармера-младшего с  его  оруженосцем?  Им  ведь  тоже
нужно попасть в Марсель, чтобы  оттуда  отправиться  на  Сицилию,  к  войску
короля Ричарда. Конечно, в королевстве хватает дорог, чтобы  разминуться,  и
все-таки Дугал прав - за недомолвками святого отца что-то кроется...
   Решив попозже еще раз как следует обдумать все  увиденное  и  услышанное.
Гай взял письмо, свернул, обмотав остатками ниток,  и  забросил  на  тлеющие
угли очага.
   Желтоватый  пергамент  неохотно  воспламенился,  подернувшись  по   краям
черно-алой каймой и исходя синеватым дымком. Сэр Гисборн терпеливо дождался,
пока  лист  не  обуглится  полностью,  превратившись  в  россыпь  догорающих
обрывков и оплавленных  кусочков  сургуча,  встал  и  направился  к  стоике,
собираясь расплатиться с хозяином за постой.
   Путь ему преградила нога.
   Нога в изумительно сшитом красном сапоге из дорогой  кордовской  кожи.  К
ней, разумеется, прилагалось все остальное - сиречь ее  владелец,  господин,
средних лет, аристократического вида, в добротном черном  костюме  несколько
непривычного для Гая фасона, вооруженный длинным и  узким  мечом,  висевшем,
вопреки обычаям, на правом бедре. На седеющей голове  незнакомца  красовался
лихо сдвинутый набок бархатный  берет  ослепительно  малинового  цвета.  Сэр
Гисборн не мог с уверенностью сказать, откуда взялся в пустом зале  трактира
этот надменного вида посетитель - зашел с улицы  или  спустился  с  верхнего
этажа. Или он сидел здесь с самого начал;?, еще до того, как он  и  Мак-Лауд
вернулись на постоялый двор? Но тогда бы они непременно его заметили...
   Нога в роскошном сапоге отодвинулась. Гай недоуменно посмотрел на  слегка
приподнявшегося в знак приветствия человека, пытаясь определить,  откуда  он
родом. Уроженец Италии или  выходец  из-за  Пиренеев?  Ясно,  что  дворянин,
причем не из мелкопоместных, а из тех, что вершат судьбы подданных наравне с
королями. Что подобному аристократу делать на постоялом дворе средней руки?
   - Приношу глубочайшие извинения  за  столь  странный  поступок.  -  Голос
незнакомца звучал несколько приглушенно и  удивительно  мягко.  Гай  мельком
подумал, что  даже  при  дворе  принца  Джона  и  среди  ученейших  клириков
Кентербери  не  встречал  человека,  настолько  хорошо   владеющего   языком
английской знати, обычно называемым норманно-французским. -  Однако  у  меня
имеется достойное оправдание. Вы не торопитесь, мессир Гисборн?
   - Н-нет, - слегка растерялся Гай, услышав от незнакомца собственное имя и
точно помня, что не представлялся. Может, это человек  из  окружения  Годфри
Клиффорда, который видел его в Лондоне, но не успел познакомиться? - То есть
да, я... мы спешим, но...
   - Но вполне можете уделить мне несколько  мгновений.  -  Малиновый  берет
качнулся, из-под него холодно блеснула пара кремнево-серых прищуренных глаз.
Окончательно смешавшийся сэр Гисборн отступил назад,  наткнулся  на  вовремя
подвернувшуюся скамью и даже не сел, а неуклюже плюхнулся на нее.
   "Что со мной творится? Слова разбегаются, язык как окаменевший, в  глазах
темно... Или в зале стемнело? Словно напился..."
   - Вашему другу несмотря на его вопиющее презрение к устоям  общественного
порядка,  нельзя  отказать  в  здравом  смысле,  -   невозмутимо   продолжал
незнакомец. - Я не склонен к подслушиванию, но позвольте на правах  старшего
дать вам совет - отправляйтесь тем  путем,  коему  вы  собирались  следовать
изначально. Ступайте на пристань, грузитесь на корабль и забудьте о  Тулузе.
Не беспокойтесь, что гонец вернется  в  Лондон  и  сообщит  принцу  о  вашем
решении ехать в Лангедок. Его высочество Джон испытает легкое разочарование.
Его приказ запоздает и не попадет к вам в руки Вы никогда в глаза не  видели
никакой бумаги и не слышали ни о каком пропавшем архиве. Уезжайте  из  Тура,
мессир Гисборн, уезжайте как можно  скорее.  Вас  ждет  не  дождется  Святая
земля.
   - Кто вы? - с трудом выговорил Гай. Ему внезапно захотелось спать.  Голос
неизвестного в малиновом  берете  убаюкивал,  успокаивал,  обволакивал,  как
ласковая, но прочная сеть - Зачем  вам  наш  отъезд?  Почему...  почему  нам
нельзя в Тулузу?
   - Я тот, кому небезразлична ваша судьба, -  емко  сказал  неизвестный  и,
вдруг  насторожившись,  посмотрел  наверх.  По  лестнице  загрохотали   шаги
спускающегося человека, и,  судя  по  скрипу  досок,  это  мог  быть  только
Мак-Лауд, перемахивавший через две ступеньки и что-то насвистывавший.
   - Гай! - жизнерадостно заорал он,  влетая  в  залу.  -  Ты  чего  сидишь9
Заснул, что ли? Кричал - быстрей, быстрей, а сам дрыхнет на ходу!
   Сэр Гисборн рывком поднялся на ноги и судорожно  огляделся  Пустая  общая
зала гостиницы, ровные ряды столов, вышедший откуда-то из  внутренней  двери
за стойкой хозяин, недоуменно  уставившийся  на  постояльцев,  -  и  никаких
следов присутствия загадочного человека в черном костюме и малиновом берете.
Примерещилось, что ли?
   Не дождавшись ответа, Дугал  широким  жестом  метнул  на  стойку  тяжелый
звякнувший мешочек, сопроводив его словами "Это за все!", и потащил  Гая  во
двор, провожаемый многословными благодарностями и  напутствиями  содержателя
"Золотого кочета".
   Темная вода с  негромким  плеском  обтекала  наискось  пересекающий  реку
паром, и вниз по течению уплывали еле различимые обрывки пены. Паром  -  два
десятка уложенных в  ряд  стволов  лиственницы,  обшитых  внахлест  толстыми
досками и огражденных покосившимся поручнями - выглядел заслуженным  воякой,
благополучно состарившимся на боевом посту. В глубине души Гай  ожидал,  что
сейчас либо  перетрутся  связывавшие  бр„вна  канаты,  либо  топочущие  кони
проломят изрядно прогнивший  настил.  Соловый  жеребец,  впрочем,  вел  себя
прилично, невозмутимо косясь на проносящуюся мимо  воду.  Серая  же  скотина
Мак-Лауда немедля прониклась  к  парому  отвращением  и  попыталась  укусить
перевозчика. Схлопотав от хозяина по морде, конь притих, но  не  смирился  и
начал украдкой грызть деревянный поручень.
   Гай  подумал,  что  имечко,  коим  Дугал   окрестил   свою   четвероногую
собственность, хоть и звучит на варварский манер, зато выбрано  на  редкость
точно. Билах - сказочная лошадь-чудовище.
   Перевозчик, жилистый,  бодрый  и  говорливый  старикан  из  деревушки  на
полуночном берегу,  оставшейся  для  путешественников  безымянной  и  сейчас
медленно  отдалявшейся,  изо  всех  сил  налегал  на  длинный  шест,  толкая
неуклюжее сооружение вдоль  натянутых  между  берегами  канатов,  и  успевая
безостановочно работать языком. Маловразумительная речь предназначалась даже
не пассажирам, а всему окружающему миру: неширокой, но  стремительной  реке,
притоку Луары под названием Эндр, смутно виднеющимся  над  пологими  холмами
укреплениям Турской крепости и начинающему темнеть небу.
   Единственной жемчужиной среди словесной шелухи - мелькнуло известие,  что
незадолго до господ рыцарей на другую сторону  Эндра  переправился  торговый
обоз в три больших фургона, а при нем - три или четыре десятка шумных людей.
Мак-Лауд попытался расспросить  старика  подробней,  но  добился  немногого:
торговцы проехали, когда солнце  повисло  "во-он  над  той  кривой  осиной",
расплачивались  серебром  нормандской  чеканки  и  отправились  на  полдень,
собираясь к вечеру достичь небольшой деревеньки  Тиссен,  владения  местного
барона, и заночевать там.
   - Никуда они не денутся, - убежденно заявил Дугал,  вернувшись  к  своему
компаньону,  задумчиво  созерцавшему  хлипкий  причал  на  правом  берегу  и
шелестящие тростники. - Вряд ли далеко  укатили.  Не  нагоним  по  дороге  -
встретим в Тиссене, до него, если  я  правильно  разобрал  бормотание  этого
старого пня, лиги две, не больше.
   Сэр Гисборн равнодушно кивнул. Он  не  сомневался,  что  не  обремененные
тяжелым грузом всадники без труда догонят  медленно  движущийся  обоз.  Куда
больше его занимали два совершенно иных  соображения.  Первое:  рассказывать
шотландцу о странном происшествии на постоялом дворе и непонятном незнакомце
с его предостережениями или не стоит? Сейчас Гай уже начинал  сомневаться  в
том. что встреча происходила на самом деле, а не  порождена  его  неожиданно
взыгравшим воображением.
   Вторая мысль касалась пропавших из Тауэра  бумаг,  и  человек,  способный
подтвердить ее либо  опровергнуть,  находился  рядом,  рассеянно  глазея  по
сторонам.
   - Дугал, сколько ты прослужил у Лоншана? - поинтересовался сэр Гисборн.
   - Около года, -  после  некоторого  размышления  ответил  Мак-Лауд.  -  Я
вернулся на Остров, когда умер Старый Гарри и королем стал его сынок Ричард,
себе на горе поставивший мэтра Уильяма канцлером. А что?
   - Ты, случаем, не видел этого приснопамятного архива?
   - Конечно, видел, - удивленно  ответил  Дугал.  -  Ею  держали  вместе  с
остальными документами королевства. Десяток или дюжина здоровенных сундуков,
по самую крыш