осаду,  сколь  долго  она  бы  ни
продолжалась. Иссякнет продовольствие - Энарек сделает закупки у  союзников,
да и в Дангаре, отделенной от коренных земель малопроходимыми горами,  можно
будет позаимствовать. Накопленная  тремя  десятками  поколений  саккаремских
шадов казна почти неистощима.  Почти...  Как  только  нарлаки,  арранты  или
сегваны окончательно поймут, что Саккарем гибнет, их купцы взвинтят цены  до
совершенно немыслимых пределов. Любой наемник  начнет  запрашивать  за  свою
жизнь и меч такую сумму, что обойдется дороже конной сотни.
   "Если я не смогу убедить кенига Нарлака,  нардарцев  и  даже  галирадских
дикарей с полуночи в том, что наши  государства  столкнулись  с  невероятной
угрозой, конец всем, - подумал  Даманхур,  блуждая  взглядом  по  разоренным
окрестностям Мельсины. - Мергейты ураганом пройдут по всем землям,  столкнут
с насиженных мест другие народы, как проклятые меорэ столкнули их самих... И
что потом? Всеобщая война? Конец мира, предреченный Эль-Харфом? Хотелось  бы
знать, что движет степняками, кроме жажды богатства и новых земель?"
   - Господин, - тихо позвал Даманхура Хадибу  и  осмелился  дотронуться  до
плеча  шада.  -  Тебя  хотят  видеть  светлейшие  эрлы   Лауры,   посланники
Нардарского конисата. Они у подножия башни. Пригласить?
   - Зови, - вздохнул шад. - Пускай посмотрят, что ждет их города,  если  мы
не остановим мергейтов и их сумасшедшего хагана. Зови.
   Даманхур с симпатией относился к двум молодым  представителям  Нардара  -
маленького, но  сильного  княжества,  расположившегося  на  закатном  склоне
Самоцветного кряжа. Оба младших  Лаура  не  были  столь  опытны  и  умудрены
жизнью, как Гермед Аррантский, но в то  же  время  не  имели  и  сотой  доли
заносчивости, хитрости и лицемерия нарлакского эрла Трайса. Будучи в составе
небольшого  посольства,  отправленного  конисом   Юстинием   в   царственную
Мельсину,  братья  Лауры  достойно  и  с  присущим  северянам   спокойствием
оберегали интересы своей страны, никогда, наподобие того  же  самого  Трайса
или послов Аша-Вахишты, не вмешиваясь в местные интриги.  Они  наблюдали  за
жизнью при  саккаремском  дворе,  учась  искусству  "большой  политики",  да
частенько принимали участие в охотах  и  ратных  потехах,  что  устраивались
мельсинскими придворными и военными.
   Верховодил в посольстве Хенрик, который, по его собственному утверждению,
появился на свет раньше своего брата-близнеца на целых полоборота клепсидры.
Младший, Асверус, казался более робким и обычно  молчал,  во  всем  слушаясь
Хен-рика. Похожи они были неимоверно, только Хенрик обрезал волосы коротко и
обладал чуть более резкими чертами лица.
   Нардарцы предстали перед шадом немедленно по приглашении.  Одеты  богато,
по моде своей страны. Однако, в отличие от Гермед а, не  выставляют  напоказ
доспехи. Аррант явился к Даманхуру в  панцире  и  шлеме,  всем  своим  видом
говоря: "Если пришла война, то и я буду одеваться как воин". Однако  опытный
взгляд Даманхура рассмотрел, что узкие кафтаны братьев несколько  топорщатся
на плечах - значит, броню все-таки надели.
   - Приветствуем солнцеликого повелителя сей прекрасной  страны.  -  Хенрик
Лаур куртуазно склонился перед Даманхуром,  и  Асверус  тенью  повторил  его
движение.  -  Можно  ли  позволить  себе  осведомиться  о  здоровье   вашего
величества?
   - Страна уже не столь прекрасна,  как  раньше,  -  вздохнул  шад,  кивком
отвечая на приветствие. - И наше здоровье не лучше.  Благородный  Хенрик,  я
уже несколько раз намекал, теперь скажу прямо: оставьте  этикет  для  лучших
времен. Говорите проще.
   Нардарец, даром что молод да зелен, мгновенно понял.
   - Мы, ваше величество, хотели бы немедля отбыть  из  Мельсины,  -  просто
сказал он. - Судя по  последним  новостям  с  полуночи,  Нардарский  конисат
вскоре столкнется  с  армией  завоевателей  лицом  к  лицу.  Я  считаю  себя
обязанным защищать свое государство с мечом  в  руке.  Если  государю  будет
угодно, посланником при твоем дворе останется Асверус.
   - Это приказ вашего  отца?  -  поинтересовался  Даманхур.  -  Или  личное
желание?
   - Желание, - коротко отозвался Хенрик. - Вестей из Нардара мы не получали
уже несколько седмиц.
   - И как ты, благородный эрл, собираешься добраться до пределов  конисата?
Путь по суше перерезан, и, даже если  у  тебя  хватит  умения  проскользнуть
через кольцо осады, дорога на полночь окажется беспримерно опасной.
   - Морем, господин. Из Мельсины в Дангару, затем  в  Акко  Халисунский,  а
далее через пустыню к границам Нардара.
   - Полный месяц пути,  -  покачал  головой  шад  и,  немного  поразмыслив,
ответил: - Я вас не отпускаю. Либо принесите мне депешу светлейшего государя
Юстиния с просьбой об отзыве послов, либо оставайтесь в Мельсине. У меня нет
желания разрывать отношения с  вашим  княжеством.  Кроме  того,  Хенрик,  вы
должны знать, что мергейты пока  не  вступили  даже  в  Междуречье,  которое
отделяет их армию от Нардара. Непосредственной угрозы вашей стране пока нет.
   - Но, ваше величество!.. - с отчаянием в голосе начал Хенрик.
   -  Наше  величество  настаивает,  -  отрезал  Да-манхур.  -  Господа,  вы
собираетесь со мной поспорить? С шадом Саккарема?
   - Государь, - младший Асверус выступил вперед.  -  Мы  подчинимся  любому
твоему приказу до той поры, пока не  придут  вести  из  нардарской  столицы.
Однако мы хотим сражаться!
   - В этом вы вольны, - хмыкнул Даманхур. - Гляньте на равнину.
   Жирный тяжелый дым стлался  над  окрестностями  Мельсины,  ветер  с  моря
уносил  клубы  к  полуночному  горизонту,  чуткое   ухо   могло   расслышать
вскрикивания  степняков  и  треск  пожаров...  Хенрик,  внимательно   обведя
взглядом копошившихся под стенами  Мельсины  мергейтов,  неожиданно  вытянул
руку, указывая на главный лагерь врага.
   - Посмотрите, государь! Дикари выстроили круг кибиток!  Сделать  вылазку,
все сжечь!
   - Завтра на рассвете, - коротко ответил шад, - когда прибудут  аррантские
пехотинцы. Мы думали о вылазке. Вы ничего другого,  господа,  не  замечаете?
Там, внизу?
   Хенрик безбоязненно перегнулся через открытую бойницу и самым пристальным
образом изучил округу мергейтского лагеря. Затем отошел и повернулся к шаду:
   - Кажется, они что-то строят?
   - Что-то? - повысил голос Даманхур. - Основания осадных башен,  вот  что!
Через несколько дней башни будут закончены, и тогда осада выродится в штурм.
Дикари наняли где-то мастеров или используют  пленных,  под  страхом  смерти
заставляя их сооружать осадные машины, про  которые  мергейтам  доселе  было
неведомо!  Все  надежды  Саккарема  возлагались  на   неприступные   города,
способные держать  противника  под  стенами  до  бесконечности...  Теперь  у
степняков имеются строители, нужный материал, взятый  от  разбитых  домов...
Война  поворачивается  по-другому.  Вылазка  состоится,  это  я  обещаю.  Мы
разрушим их лагерь, сожжем башни, а затем снова укроемся в городе.
   - Ваше величество! - Хенрик опустился на колено перед шадом. - Могу ли  я
принять участие в грядущей битве? Мой меч уже давно просится из ножен!
   "Юнцы!.. - подумал Даманхур. - Какой ужас, когда-то и я был  таким...  Их
убьют или покалечат, а что потом я напишу конису Юстинию?  Твои  сыновья,  о
царственный брат, желали прославиться и доблестно  пали,  защищая  Мельсину?
Хотя... Если запретить,  сбегут  сами.  Братья  Лауры  -  подданные  другого
государя, я могу приказать им лишь исполнять свои  обязанности  посланников,
но не имею права ограничивать свободу".
   - Ты владеешь аррантским оружием? - вопросил шад, не  глядя  на  Хенрика.
Взор повелителя  Саккарема  блуждал  где-то  в  небесах,  меж  редких  белых
облаков, изредка наползавших на золотой лик солнца. - Я имею в виду, знакомы
ли тебе основы построения аррантской черепахи  работы  с  квадратным  щитом,
тяжелым копьем и коротким мечом?
   - Безусловно, о шад, - кивнул Хенрик. - Первое,  чему  учат  мальчиков  в
Нардаре, - военному искусству любых народов. Настоящее оружие я взял в  руки
в возрасте пяти лет...
   - Я скажу о тебе аррантскому центуриону, - пообещал  Даманхур.  -  Думаю,
после моей просьбы он возьмет тебя в панцирную фалангу на время  вылазки.  С
одним  условием:  благородный  Асверус  останется  в  Мельсине.  Я  не  могу
подвергнуть опасности жизни  обоих  посланников  Нардара  и  сыновей  вашего
царственного отца. Пусть и младших.
   - Благодарю тебя, государь.
   Когда слегка обнадеженные и повеселевшие Лауры ушли, Даманхур  еще  долго
сидел в одиночестве на верхней площадке Синей башни и размышлял.  Безмолвные
телохранители, стоявшие возле дверей и бойниц, не тревожили шада. Повелитель
Саккарема предпочел развернуть кресло спинкой к бойницам и теперь смотрел на
город. Мельсина по-прежнему  была  спокойна,  величественна  и  несокрушима.
Вкруг летящего над столицей золотого  купола  Башни  Газзала  шныряли  белые
чайки.
   "Странные эти Лауры, - подумал Даманхур. - Да, я понимаю, что  горячность
молодости всегда  остается  таковой  у  детей  самых  разных  земель,  но...
Интересно другое: почему Асверус кажется не тем, за кого себя выдает? Почему
младший Лаур не стал протестовать, когда я отказался послать его в битву,  а
Хенрик молчаливо согласился с моим приказом? И походка у Асверуса другая, да
и сложение не такое крепкое, как у старшего... О Предвечный Атта-Хадж, о чем
я думаю? kакая ерунда по сравнению со всем, что  происходи  на  землях  моих
отцов! Надо бы позвать  Энареке.  Дейвани  должен  был  получить  депеши  из
Дангары и известия от десятитысячника Эль-Джабди. Хотелось бы  знать,  успел
Эль-Джабди увести  остатки  конной  армии  в  Д  ангару  или,  приняв  новый
бессмысленный  бой,  положил  всю  уцелевшую  кавалерию  этого   несчастного
государства?"
   День подходил к концу,  наливающийся  багровым  диск  солнца  нисходил  к
спокойным водам Полуденного океана.  Шад  Даманхур,  привстав,  наблюдал  за
морем. Его глаза, видевшие вдаль гораздо лучше, нежели вблизи, различили  на
ровной синевато-зеленой глади моря  десяток  светлых  точек.  Боевые  триеры
аррантского басилевса показались  из-за  горизонта  и  двигались  в  сторону
Мельсины.
   "Надеюсь, Гермед сдержит слово. - Даманхур,  сощурившись,  вглядывался  в
бесконечность океана. - И через седмицу  нам  на  помощь  придут  аррантские
легионы. О, Отец Атта-Хадж, сколько золота придется отдать царю  Вековечного
Острова! Но без его помощи  Саккарем  никогда  не  изгонит...  этих...  этих
чудовищ! Спаси нас. Предвечный!"
   Возле тщательно охраняемого  личной  гвардией  шада  причала  покачивался
большой двухмачтовый многовесельный корабль. Его капитан был  готов  поднять
паруса немедленно. Быстроходная галера, купленная в Лаваланге специально для
владыки Саккаремского шаданата, могла в любой  момент  отчалить  и  выйти  в
открытый океан. Однако капитан не особо ждал к  себе  на  борт  царственного
гостя. Мельсина неприступна. Это знали все, начиная от самого дикого сегвана
и заканчивая аррантским басилевсом.
   * * *
   Рассвет следующего дня застал  царственного  шада  спящим  на  небольшом,
обитом бархатом диванчике, выставленном в расположенном сразу  за  Оружейной
залой висячем садике. На широких  и  прихотливо  изрезанных  листьях  редких
растений  из  мономатанских  джунглей  мерцали  в  сумерках  капельки  росы,
почуявшие рассвет разноцветные попугаи высунули головы из-под крыльев, начав
осторожную  хриплую  перекличку,  толстый  и  длинный,  вечно  сонный  удав,
содержащийся в саду для лишней экзотики, медленно переполз на самые  верхние
ветви, ожидая горячих лучей солнца. В бассейне из розового  мрамора  золотые
рыбки вяло поводили плавниками.
   Шад отдыхал. Впервые за несколько дней его сон был почти безмятежен.
   ...Боевые корабли великолепной Аррантиады подошли  к  Мельсинской  гавани
вскоре после полуночи.  Встречать  столь  долго  ожидаемое,  но  не  слишком
многочисленное аррантское войско отправились Хадибу со своими тысячниками и,
разумеется, посланник Гермед. Даманхур,  стоя  у  окна  одной  из  дворцовых
башен, вглядывался в темноту, прореженную  лишь  редкими  пятнами  факельных
огней, и ждал. Только когда со стороны окруженной  стенами  дороги  к  порту
послышался невнятный металлический шум и слитный ритмичный топот  нескольких
сотен ног, шад удовлетворенно улыбнулся и, послав телохранителя за Энареком,
отправился в оружейную. Туда же  через  некоторое  время  явились  верховный
дейвани,   Хадибу,   трое   конногвардейских   командиров   и,   разумеется,
долгожданные гости с Великого Острова. Гермед привел с собой двух молчаливых
лавагетов-сотников и легата самого  аррантского  басилевса,  представленного
именем Гая Септимия.
   - От имени басилевса и Сената Аррантиады  счастлив  приветствовать  тебя,
царственный владыка. - Гай отсалютовал вытянутой  рукой.  -  Прими  послание
моего кесаря.
   Энарек, так и не сменивший свой  потрепанный  золотисто-желтый  халат  на
более подобающее  случаю  одеяние,  забрал  у  арранта  пергаментный  свиток
накрученный на бронзовый стержень, и  с  поклоном  передал  Даманхуру.  Шад,
вскрыв печать, пробежался глазами по ровным  строчкам  угловатых  аррантских
букв, оглядел размашистую подпись басилевса Тибериса и подумал:
   "То что  я  и  ожидал.  Сочувствия,  соболезнования,  изложенные  высоким
поэтическим  стилем,  сожаления...  Интересно:   повелитель   аррантов   сам
предлагает мне "в случае  трудностей"  стать  его  гостем  в  Арре.  Значит,
подозревает, что в Саккареме далеко не  все  благополучно.  И,  конечно  же,
ворох обещаний. Два легиона через седмицу-полторы. Это неплохо. Пешее войско
кесаря пока не знало поражений".
   Взгляд Даманхура остановился на  завершающей  фразе  письма,  вычерченной
прямо  под  вежливыми  пожеланиями  благополучия  и  вечного   благоденствия
"царственному  брату".  Как  обычно,  аррант   ничего   не   сказал   прямо,
ограничившись  полунамеком:  "Уверен,   что   все   вопросы,   сопутствующие
дальнейшему пребыванию в Саккареме нашего  панцирного  воинства,  обсудит  с
тобой, государь, светлейший Гермед".
   Ясно, что за "вопросы"  имеются  в  виду.  Оплата  воинам  и  командирам,
обеспечение  продовольствием  и  безусловная  компенсация  в  золоте  семьям
погибших. Разорение! Каждый панцирник центурии по  уговору  должен  получать
каждодневное жалованье  в  размере  одного  шади  и  двух  гепт,  что  равно
содержанию сотника саккаремской конницы!
   Однако,  глядя  на  Гая  Септимия,  шад  решительно  отогнал  раздумья  о
презренном металле. Пускай степняков ровно в сто раз больше,  чем  аррантов,
но пехотная "черепаха"  попросту  снесет  лагерь  мергейтов.  Если  в  армии
Аррантиады все воины похожи на  благородного  Гая,  значит,  недаром  Остров
никогда не видел захватчиков на своей земле - легат был  на  полторы  головы
выше шада,  производил  впечатление  невероятно  сильного  человека,  а  его
покрытые  золотом  доспехи  выгля  дели  столь  внушительно,  что  казалось,
сокрушить  этот  гиганта  не  смогут  и  полсотни  низкорослых  слабосильных
степняков.
   - Светлейший Гермед  уже  сообщил  мне,  что  первая  вылазка  из  города
планируется на грядущее утро. - Гай вел речь негромко и спокойно. - Хотелось
бы, о царственный, осмотреть  место  будущего  сражения  и  узнать,  на  что
способен противник.
   Даманхур перевел взгляд на  Хадибу  и  кивнул,  дозволяя  младшему  брату
говорить. Десятник дворцовой гвардии уже развернул на столе  подробный  план
окрестностей Мельсины.
   - Прошу сюда. - Хадибу подвел аррантов к столику, указывая  на  карту.  -
Дикари сделали серьезнейшую ошибку, встав  укрепленным  лагерем  и  выстроив
круг из своих ветхих кибиток в семистах шагах от Синих ворот города. Если мы
подожжем их колесницы аррантским огнем, а затем  уничтожим  палатки,  заодно
нанеся серьезный ущерб коннице, половина победы окажется в  наших  руках.  Я
предлагаю вот что...
   Шад отдыхал после ночного разговора в садике на дворцовой террасе. Первый
открытый бой под стенами Мельсины обещал быть  удачным.  Разбудил  Даманхура
спешно прибывший от Хадибу гонец - брат  повелителя  приглашал  своего  шада
посмотреть со стен на истребление степных варваров.
   Не позавтракав, Даманхур спустился в конюшни,  где  уже  стояла  наготове
оседланная лошадь, и, как обычно, в сопровождении небольшого  отряда  охраны
отправился через полусонный утренний город к стене.
   * * *
   Арранты за минувшую ночь постарались на славу.  Создавалось  впечатление,
будто ни один воин из пяти центурий-сотен вовсе не ложился  спать.  Впрочем,
Даманхур  прекрасно  знал,  насколько  строгие  порядки  царят  в   воинстве
басилевса.  Любые  проступки  карались  беспощадно:  за  сон  на  посту  или
оставление поста без разрешения следовала смертная  казнь,  за  неисполнение
приказа - тоже, за небрежение  к  доспеху  или  оружию  полагалось  полсотни
палок...
   Привезенные на триерах катапульты и баллисты к утру с помощью  веревочных
блоков и  противовесов  очутились  на  стене  и  башнях,  возвышавшихся  над
стоянкой мергейтов, аррантские мастера готовили запечатанные горшки с жуткой
горючей жидкостью, которая пылала всепожирающим горячим пламенем и  в  воде,
громоздкие  баллисты,  больше  смахивавшие  на  гигантские  арбалеты,   были
заряжены еще одним хитроумным изобретением аррантов  -  связками  отточенных
металлических стрел длиной едва с ладонь. Баллиста отправляла пучок из сотни
отдаленно похожих на копейный  наконечник  болтов  высоко  в  воздух,  затем
связка рассыпалась, накрывая довольно большую территорию смертоносным ливнем
сыплющегося с неба металла. Очень действенное оружие - если идущая в плотном
строю конница попадет под такой "дождик", не  меньше  половины  всадников  и
лошадей будут убиты или серьезно ранены.
   По созданному за короткие ночные часы плану Хадибу и Гая Септимия вначале
следовало как можно сильнее напугать степных дикарей. Для этой цели  выбрали
небольшой отряд конной гвардии  шада,  уже  готовившийся  покинуть  город  -
внутренние  ворота  Синей  башни  и  перегораживающая  проход  металлическая
решетка стояли открытыми.  Оставалось  только  распахнуть  створки  основных
ворот, чтобы конная сотня могла выйти на равнину перед городом.
   Даманхур,  как  и  вчера,  устроился  неподалеку  от  бойниц  в   кресле,
потребовал вина и стал с нетерпением ждать. Далеко внизу слышались ко роткие
гортанные команды  аррантских  лавагетов  выстраивавших  центурии  в  боевой
порядок, грохотали по мельсинским улицам копыта лошадей кавалерии, городская
стража  оттесняла  в  глубь  города  собравшийся  поглазеть  на   невиданное
развлечение плебс... Шад вспомнил, как рано  утром  пожелал  удачи  нардарцу
Хенрику Лауру, которого по просьбе  Даманхура  Гай  взял  в  свою  центурию.
Пускай повоюет. Хенрик не особо  рискует  жизнью,  находясь  под  прикрытием
щитов "черепахи", а уж коли желает  вдоволь  помахать  мечом  -  пожалуйста.
Кроме того, молодой нардарский посланник неплохо владеет копьем  и,  конечно
же, знаком с основами боя в плотном строю пехоты.
   Протрубил боевой рог - арранты  склонны  придавать  войне  некую  суровую
торжественность, и в каждой центурии было несколько  трубачей  с  прихотливо
изогнутыми, начищенными медными букцинами, глуховатый рев которых разносился
по всему городу.
   Сражение при Мельсине началось.
   Как и решили прошлой ночью, первым выступил  саккаремский  конный  отряд.
Даманхур наблюдал, как его гвардейцы в ярких сине-зеленых плащах и блестящих
на восходящем солнце шлемах ураганом пронеслись по равнине, огибая с  заката
лагерь степняков и снося по пути редких всадников противника, - мергейты  не
ожидали внезапного нападения и оказались совершенно не готовы к нему. Только
когда кавалерия Хадибу изрядно покружила рядом с кольцом  кибиток,  степняки
решили немедля разгромить маленький отряд и в