режде всего, -  скрипучим  голоском  очень  пожилого  человека  сказал
эт-Убаийяд, -  необходимо  выиграть  время.  Сегодня  перед  закатом  должен
прибыть шад Даманхур со  свитой  и  частью  войска  наемников.  Я  попытаюсь
уговорить его остановить войну. Любым способом - переговорами, отступлением,
выкупом... Война  порождает  страх,  а  значит,  будет  питать  чудовище  из
Самоцветных гор.
   - Затем, - Драйбен поднял руку, - мы обязательно должны побольше узнать о
создании, незримо присутствующем рядом с Гурцатом. Я  слишком  долгое  время
ощущал на себе  силу  воздействия  Повелителя  Самоцветных  гор  -  поначалу
кажется, что дарованные тебе способности прекрасны и не несут никакого  зла.
Только потом соображаешь, что попал в ловушку и не можешь выбраться.
   - Нам необходимо очень многое обсудить, -  выслушав  Драйбена,  подытожил
эт-Убаийяд. - Сейчас  прошу  всех  вас  об  одном.  Пускай  поведанная  вами
история, получившая новое подтверждение, остается  нашей  общей  тайной.  Не
посвящайте в нее никого более без лишней необходимости. Уверен, Атта-Хадж  с
нами... А с ним и все боги нашего мира помогут нам.
   - Не думаю, светлейший, - тяжело бросил Кэрис. - Поддержки свыше  нам  не
видать - боги слишком далеко. Но потому, что под угрозой находится не только
Средняя Сфера -  обитель  смертных,  но  и  существование  моего  народа,  я
постараюсь помочь чем смогу.  Но  я  отнюдь  не  уверен  в  победе.  Слишком
непонятная беда пришла в наш мир. Незнаемое непобедимо...
   Заключение
   Спешное письмо  Эвриха  Илливия  Вера,  смотрителя  библиотеки  тетрархии
города Лаваланга, к басилевсу Аррантиады Каттону  Аврелиаду.  Датировано  21
днем месяца Цапли 1582 года.
   Слава тебе, басилевс!
   Мое  сердце  исполнилось  счастьем  и  радостью  ныне!  Получив   депешу,
доставленную  мне  через  прокуратора  Аригена,  я  возликовал,  узнав,  что
царственный повелитель благосклонно принял плод моих трудов.
   Продолжая изыскания в  библиотеках  Аррантиады,  я  обнаружил  более  чем
достаточно документов, оставшихся со времен Последней войны, и  теперь  могу
существенно дополнить представленное тебе, царственный,  исследование.  Сюда
могут  быть  включены  подлинные  письма  твоего  блистательного  прапрадеда
Царя-Солнца Тибериса, отчеты легатов,  командовавших  посланными  на  помощь
Саккарему, а затем и Нарлаку когортами,  а  также  воспоминания  аррантского
купца Пироса, сына Никоса, ставшего свидетелем многих перипетий  отгремевшей
почти два с половиной столетия назад войны.
   Итак, первая летопись  Драйбена  Лаура  окончилась  сообщением,  что  сам
хронист и его необычные  спутники  прибыли  в  священный  халисунский  город
Меддаи и побеседовали с тогдашним аттали  Касаром  эт-Убаийядом.  Дальнейшие
события изложены, в отправляемом  тебе,  басилевс,  списке  и  начинаются  с
появления в Меддаи шада Даманхура, сопровождаемого оставшимися  верными  ему
людьми и несколькими тысячами воинов, расположившихся лагерем неподалеку  от
Белокаменного града. Солнцеликий, однако, не знал, что смерть идет за ним по
пятам и ее холодная рука уже занесла кривой меч  над  головой  саккаремского
шада...
   Однако не стану опережать время - хроника Драйбена  Лаура  расскажет  обо
всех невероятных происшествиях осени-зимы  1320  года  куда  более  полно  и
обстоятельно. Скажу лишь одно: броллайхан  по  имени  Кэрис  был  совершенно
прав, говоря, что  пробуждение  от  долгого  сна  Повелителя  Небесной  горы
принесет обитаемому миру неисчислимые  беды,  способные  опустошить  обитель
смертных - Среднюю Сферу Вселенной. В те времена  только  посвященные  знали
тайну природы  Повелителя,  но,  увы,  наши  соотечественники,  великолепные
арранты, повели  себя  неприглядно,  скрывая  от  государей  стран  материка
истину. Василеве Тиберис и жрецы Арра заблуждались, ошибочно полагая, что им
удастся усмирить монстра, обитавшего в Самоцветных горах, как это  случалось
ранее, в древние времена.
   Ныне ты,  господин,  можешь  ознакомиться  со  второй  хроникой  и  далее
наблюдать за многоразличными  чудесными  приключениями,  выпавшими  на  долю
обычных людей, никак прежде  не  полагавших,  что  их  судьбы  вовлекутся  в
бесконечный вихрь Последней войны, дуновения  коего  земли  обитаемого  мира
чувствуют и поныне...
   Пусть боги вечно хранят тебя, царственный!
   Собственной рукой подписал Эврих Иллирий Вер.


   Андрей Мартьянов
   Эпоха бедствий
   (Серия "Мир Волкодава")


   Предварение
   Четвертое  письмо  Эвриха  Иллирия  Вера,  смотрителя   анналов   Истории
Обитаемого Мира книжного хранилища при тетрархии  города  Лаваланги,  что  в
Аррантиаде,  к  божественному  басилевсу   аррантов,   Царю-Солнцу   Каттону
Аврелиаду, ныне благополучно царствующему
   Хвала и слава басилевсу!
   Возлюбленный господин мой! По  истечении  долгих  зимних  лун,  принесших
нашему острову  отдохновение  от  жары.  и  длинные  вечера,  когда  человек
умудренный может всецело отдаться страсти книгочейства и  собирания  знаний,
счастлив переслать тебе в Арр,  нашу  благословенную  столицу,  новую  часть
рукописи  Драйбена  из  Кешта,  тщательно  подготовленную  мной  для  твоего
изучения.
   О, где вы, времена чудес, бесконечных страданий, пламени, смерти,  вечной
и несокрушимой дружбы, благородства и низости,  стремления  к  разрушению  и
жажды созидания?! Когда я погружался  в  изучение  свитков,  донесших  нашей
благополучной и сонной эпохе  тяжелый  запах  Последней  войны,  я  зачастую
начинал сожалеть о том, что родился не к месту и не ко времени, - моя  душа,
мысли и сердце находились там, в пучинах прошлого и среди дней,  когда  огни
пожаров полыхали ярче солнца, вода обратилась кровью и низверглись на народы
мира тысячи кар,  уготовленных  богами  и  незримой  силой,  имя  которой  -
непредсказуемая Судьба. Я видел себя самого, сжимавшего меч,  на  Аласорской
равнине, стоявшего у руля парусника, несущего  наиглавнейших  действователей
сей истории к берегам  Аррантиады,  мыслеобразно  созерцал  поднимающиеся  к
небесной  сфере  клубы  вулканического  пепла,  и  блазнилисъ  моему   глазу
червоточины дымов, угольными змеями прорезавших целомудренную  девственность
воздушной сини. Однако непредугадательный случай, стечение  нитей  Фатума  и
воля Дарителя Жизни не позволили Эвриху из Лаваланги покинуть  чрево  матери
две сотни лет назад, оставив для  меня  лишь  малоинтересное:  набрести  при
закате жизни на следы величайшей, жуткой, но и стократ притягательной эпохи,
переплетшей  в  незримую  связку  смертоносную  черноту  Мрака,   багровость
Равновесия, серебряный блеск Света и,  как  следствие,  жребии  бесчисленных
смертных, их бытие и небытие, кровь, слезы, потери, открытия, радости...
   Все сплелось, смешалось,  обратилось  в  невиданный  со  времен  столетия
Черного  неба  конгломерат,  предвосхитивший  дальнейшую  поступь   истории.
Разрушались города, вспыхивали храмы, устои  древних  верований  колебались,
обнажая  неспособность  богов  к  вершению  чудес  и  руководительству   над
народами; погибала в  пепле  старая  культура,  исчезали  навеки  богатейшие
сокровища мысли и духа, обращался прахом тысячелетний уклад.  Казалось,  все
гибнет, полыхает, стирается и  растворяется  в  ядовитой  кислоте  Последней
войны, в безумии, порожденном жаждой  крови,  насилия,  отмщения  и  прочими
низменными чувствами, вырывающимися из темнейших уголков  разума,  едва  тот
находит  безнаказанность,  ибо  последняя  щедро  даруется   лишь   смутными
временами, эпохами торжества не мудрого слова, но меча, огня и лжи.
   ...Не стану упоминать предысторию событий Последней войны и породившую ее
первопричину - Хозяина Небесной горы, существо таинственное и по сути  своей
чуждое всему человеческому. Следствием, же навеваемого им  кровавого  морока
стало неслыханное злополучие, поразившее сердце  материка  Длинной  Земли  и
часть островов.
   Благоразумный и храбрый хаган мергейтов Гурцат, сын Улбулана. с энергией,
коя, будь она направлена в сторону благочиния  и  счастья  смертных,  вполне
могла бы возродить Золотой век, обратился к  разрушению,  достигнув  на  сем
отвратительном  поприще  успехов  дотоле  невиданных.   Степной   полководец
разделил свое не такое уж и крупное поначалу войско на две части, первая  из
которых под водительством туменчи Цурсога,  вскоре  получившего  устрашающее
прозвище Разрушитель, рассекла шаданат Саккарем надвое,  отрезав  полуночные
области от полуденных, и  ураганом  пронеслась  меж  Самоцветными  горами  и
хребтом   Кух-Венан,    захватила    и    выжгла    плодороднейшие    угодья
Таджаль-Саккарема - Междуречья, а затем остановила свою тяжелую  поступь  на
окраинах Алъбаканской пустыни. Второе войско, по очереди разгромив две армии
шада Даманхура атт-Бирдженда, вышло к столице Полуденной державы Мельсине  и
после двадцатиоднодневной осады  разрушило  сей  замечательный  град.  Затем
Гурцат с поистине невероятной быстротой завоевал весь  полуденный  Саккарем,
кроме Дангарского  полуострова,  защищенного  самой  природой  -  пустынными
барханами и сложнопра-ходимым горным хребтом. Обе армии великого  полководца
соединились в Междуречье, и всему миру оставалось лишь гадать,  куда  именно
теперь направит своих бешеных нукеров хаган.
   Сколь ни удивительно это прозвучит, но Гурцат уничтожил Саккарем всего за
три луны: в течение лета 1320 года самое мощное и  колоссальное  государство
континента  перестало  существовать.   Конечно,   шад   Даманхур   продолжал
удерживать Дангару, но разве могут сравниться жалкие клочки негодной  земли,
представлявшие  собою  полуостров,  со  всем  утраченным?  Впрочем,  Дангара
превосходила территорией Нардарский конисат - княжество отнюдь не маленькое,
- но в сравнении с прошлым величием Саккарема полуостров казался лишь  рьяно
оборонявшейся башней огромного замка, где прочие пределы заняты, врагами.
   Войско Гурцата увеличивалось - к нему начали присоединяться  саккаремские
кочевники и племена,  населяющие  предгорья  Самоцветного  кряжа.  Каталибы,
степные джайды, зуреги, чиргазы. и прочие варвары, сбросившие  власть  шада,
почитали Гурцата освободителем, не понимая, какую угрозу несет в себе хаган,
полностью отдавшийся под  влияние  нечеловеческой  власти  Хозяина  Небесной
горы. Однако воины диких народов шли за ним,  соблазненные  видениями  новых
земель, рабов и бренного богатства.
   В то  время,  когда  Полдень  полыхал,  на  Полуночи  сохраняли  странное
молчание. Кениг  Нарлака  даже  не  позаботился  укрепить  границы  империи,
самодовольно полагая, что мергейты. удовлетворятся завоеванным и  не  пойдут
дальше: после долгой летней  кампании  войско  Гурцата  устало,  перегружено
добычей, а воины желают  отдохнуть  и  вволю  насладиться  плодами  тяжелого
ратного труда. К тому же шад  Даманхур,  заручившись  помощью  и  поддержкой
священнослужителей Меддаи,  собрал  и  обеспечил  огромное  наемное  войско,
готовое  нанести  решительный  удар  по  мергейтам   и   переломить   хребет
вырвавшемуся из Вечной Степи чудовищу войны. Только конис  Нардара  Юстиции,
человек опытный и предусмотрительный, понял, что стоящие всего в  нескольких
десятках лиг от границы, конисата варвары представляют нешуточную угрозу,  и
начал спешно искать союза с  прочими  княжествами  Материка  и  Империей,  а
заодно готовиться к войне.
   Наши соотечественники арранты не спешили вступить в войну  -  безусловно,
кесарь Тиберис выслал на помощь Даманхуру два легиона в обмен на уступки  со
стороны  Саккарема:  несколько  портов  побережья  должны  были   отойти   к
Аррантиаде. Но, как  ты,  господин,  скоро  увидишь,  увы,  замыслы,  твоего
царственного предшественника простирались куда дальше и шире.
   Не стану сейчас разрушать любопытство моего басилевса, описывая битву при
Аласоре, закончившуюся трагически для обеих сражающихся сторон, или  интриги
государственных мужей, видевших в войне не только  бедствие,  но  и  путь  к
извлечению державной или личной выгоды. Замечу лишь,  что  все  их  действия
являлись заведомо проигрышными, ибо мало кто знал,  что  в  вихре  Последней
войны столкнулись меж собой не политика и  сила  оружия,  а  интересы  всего
сообщества людей и жестокая воля чуждого нашему миру существа, прибывшего  в
Среднюю Сферу вместе с Небесной горой. И  не  будь  нескольких  человек,  до
конца  осознавших,  какую  угрозу  представляет  это  чудовище,  и  начавших
самостоятельно  бороться  с  иномирным  злом,  нынешний  облик  нашей  Сферы
оказался бы, совсем иным.
   Хозяин Небесной  горы  был  силен.  Когда  Он,  подпитанный  человеческим
страхом, получил возможность влиять на судьбы  мира,  Равновесие  Универсума
пошатнулось:  открылись  прежде  запертые  врата  в  сопряженные  Вселенные.
Возродились старые, позабытые твари, спавшие  доселе,  -  тогда  можно  было
встретить и двергов, и  являвшихся  через  распахнувшиеся  Врата  Универсума
альбов, и воскресших демонов древности.
   Безысходность, смятение и неверие обуяли народы.
   Души людей тоже не остались нетронутыми: мы забывали спокон  веку  чтимых
богов. Нам, злосчастным смертным, нищим разумом,  остается  лишь  помнить  о
событиях  великого  прошлого,  чтобы   не   попустительствовать   повторению
старинных ошибок, способных рано или поздно привести мир к  Концу  Времен  и
бездонной пропасти Небытия.
   Копирование  старинного  трактата  занимает  время,  посему  же  осмелюсь
предположить, что весь фолиант я представлю на твой,  о  басилевс,  суд,  не
ранее чем к  празднованию  дня  зимнего  солнцестояния  грядущего  года.  По
причине того, что рукопись Драйбена из Кешта превесьма объемна, я счел, что,
разбив оную на связанные преемственностью событий  доли,  я  избавлю  своего
царственного господина от утомительного изучения целокупного  повествования,
занимающего более пятисот пергаментных листов. Прими же третью  и  четвертую
части  этой  долгой  повести,  откомментированной  и  дополненной  по  моему
скудному разумению.
   Да хранят тебя боги. Великолепный!
   Подписал собственноручно
   Эврих Иллирий Вер.
   Лаваланга, 4-й день месяца Скорпиона 1582 года1 по счету от начала  эпохи
Черного неба.

   Часть первая. Безнадежные изыскания
   Obscuratus est sol et aei.
   [Помрачились солнце и воздух (лат.)]
   Глава первая. Неприятности продолжаются
   Шад Саккарема, солнцеликий и царственно-рожденный Даманхур  атт-Бирдженд,
единовластный повелитель Восхода и Полудня, владыка всех земель от побережья
Полуденного  океана  до  Вечной  Степи  и  Самоцветных  гор,  великий  эмайр
Междуречья и Дангары, теперь мог  смело  прибавить  ко  всем  своим  титулам
поганенькое  словечко  "бывший".  Бывший  шад,  бывший  повелитель,   бывший
эмайр... Впрочем,  под  его  рукой  пока  оставались  Дангара  и  Дангарский
полуостров,  но  разве  может  сравниться  эмайрат,  лишь  на   одну   пятую
превосходящий размером какой-нибудь занюханный Нардар, с  великой  державой,
исчезнувшей с лица земли всего за три луны?
   Даманхур скучал. Ему надоело общество льстивых эмайров, в глазах  которых
постоянно  плескался   страх,   не   хотелось   смотреть   на   однообразные
золотисто-желтые  песчаные  дюны   Альбакан-ской   пустыни   и   выслушивать
однообразные донесения гонцов: "Мергейты взяли еще один город в  Междуречье,
мергейты перешли Урмию на полудне, мергейты готовятся к  штурму  Мед  дай...
Мергейты то, мергейты се..." Не улучшали  настроения  и  последние  новости:
некогда верные  подданные  шада,  давным-давно  добровольно  признавшие  его
власть кочевые джайды и племена каталибов,  вкупе  с  горцами,  родственными
манам из Аша-Вахишты, вдруг примкнули к неистовому войску  степного  хагана.
Не поймешь, мятеж сие или просто некая колдовская сила, стоящая за Гурцатом,
подтолкнула бывших саккаремцев обратиться  против  своего  владыки  и  своей
страны? Или это безнадежная попытка сохранить семьи  и  племена,  которым  в
случае неповиновения грозило  беспощадное  истребление?  Какая,  собственно,
разница... Армия Гурцата пополнилась новыми тысячами сабель, и ничего с этим
не поделаешь.
   Шад скучал. Солнце жгло немилосердно, вздымаемый  ветром  песок  горячими
иглами колол лицо, а из-за жары  не  хотелось  поднимать  до  глаз  оконечье
черно-белой клетчатой  каффы,  укрывавшей  голову.  Горло  пересохло,  глаза
слезились от попавшей пыли, а до Священного города оставался еще полный день
пути. Даманхур изредка ругался полушепотом, проклиная самого себя за то, что
последние десять лет если и выезжал из Мельсины, то только на  охоту.  Да  и
вообще, никакая это не охота, а так, одно название. Все делают  сокольничие,
загонщики, псари. Тебе остается  лишь  всадить  стрелу  из  лука  в  заранее
выгнанную на открытое место газель  или  подозвать  ловчую  птицу,  сумевшую
заногтить цаплю. А тут - долгий тяжелый переход, и не  по  прохладным  лесам
или наезженным дорогам срединного Саккарема,  но  через  пустыню,  где  даже
пропыленная зелень оазиса ничуть  не  радует  глаз.  И  вдобавок  постоянное
ощущение опасности и сознание того, что  почти  все  потеряно.  Бывший  шад,
бывший повелитель... Бывший.
   Не обнадеживало даже знание того, что за твоей спиной,  возле  Дангарских
гор, раскинулась лагерем огромная, отлично вооруженная армия,  собранная  из
наемников, остатков изрядно потрепанной в бессмысленных  боях  с  мергейтами
Саккаремской конницы, да и просто желающих  повоевать  нардарцев,  нарлаков,
аррантов и даже мономатанцев. Более семидесяти тысяч  оторвиголов  со  всего
света, на содержание  которых  расходуется  последнее  золото  казны,  чудом
вывезенной из гибнущей столицы. Абу-Бахр надеется, что решительное  сражение
сможет переломить ход войны со степняками,  и  ждет  момента,  когда  сможет
двинуть свое разношерстное воинство, в котором можно  встретить  даже  такую
диковину, как легион из аррантского  города  воинов  Аэтоса  ("Ничего  себе,
чьими услугами приходится пользоваться! - недовольно подумал  шад,  вспомнив
необычных аррантов. - Пакость какая... Воюют они отлично, никто  не  спорит,
но...  Странные  традиции  в  этой   Аррантиаде..."),   носящий   совершенно
непримечательное наименование "Сизый беркут".
   Шад скучал.  Он  понимал,  что  планируемая  наследником  Золотого  трона
Абу-Бахром битва, пусть даже  она  завершится  победой,  мало  что  изменит.
Мергейты, может быть, и будут уничтожены, но потом предстоит восстанавливать
все разрушенное и сожженное, наводить порядок в своих землях,  надзирать  за
соседями, которые, пользуясь смутным временем, обязательно захотят  оттяпать
себе малую толику саккаремских владений, придется расплачиваться с аррантами
(однако стоит заметить, островитяне честно выполнили все условия  договора),
а казна пустеет со стремительностью столь же невероятной, с какой  бежит  по
небесам падающая звезда.
   ...Отряд, возглавляемый Даманхуром, двигался по Альбаканской пустыне  уже
пять дней, а за седмицу  до  того  шад  с  приближенными  выехал  из  города
Дангара,  быстро  миновал  невысокий,  но   скалистый   хребет,   отделяющий
полуостров от материка, направляясь в сторону Мед дай. В прошлом  оставались
рискованное бегство из Мельсины и  два  дня  плавания  по  обширному  заливу
Богини.
   Когда галера "Альгалиб" прибыла в Дангарский порт в окружении  нескольких
десятков купеческих и военных кораблей, вывезших беженцев  из  столицы,  шад
ступил на доски пристани  в  гневе,  который  не  мог  усмирить  даже  вечно
спокойный и рассудительный дейвани  Энарек,  ни  на  шаг  не  отходивший  от
господина. Даманхур жаждал крови, безразлично чьей. Следовало наказать  хоть
кого-то за бездарно проигранное сражение в Мельсине и сдачу столицы шаданата
степнякам. Даманхур лишь злобно и молча кивнул встречавшему  его  наследнику
трона  шадов,  любимому  сыну  Абу-Бахру,  прибыл  во  дворец  наместника  и
потребовал немедленно достави