высоких побегах кипрея. Ближе к дороге в густом
подлеске запуталась оседланная кобыла - время от времени она задирала  морду
и тоскливо ржала, потеряв всякую надежду выбраться без посторонней помощи.
   Посреди же вырубки яростно сражались двое, и, увидев  их,  Гай  торопливо
забормотал спасительный Pater Noster, a склонный более просто выражать  свои
чувства Мак-Лауд сплюнул и замысловато выругался на родном  гэльском,  щедро
добавив в свое высказывание  крепких  словечек  из  норманно-французского  и
неведомо как запавшей к нему в голову вульгаты. Сэр Гисборн еле справился  с
желанием  последовать  примеру  диковатого  компаньона.  Ругательства,   как
говорят, тоже обладают способностью отгонять нечистую силу, а в ее  нынешнем
зловещем присутствии Гай не сомневался.
   Краем уха сэр Гисборн услышал позади сдавленный  писк,  полный  ужаса,  и
оглянулся.
   Подъехал Франческо, почти  лежавший  на  шее  лошади,  вцепившись  обеими
руками в  ее  коротко  стриженную  гриву.  Судя  по  всему,  он  предоставил
животному полное право выбирать  дорогу,  и  покладистая  кобылка  терпеливо
рысила  вслед  за  двумя  ускакавшими  вперед   нежданными   попутчиками   и
спасителями.
   Молодого  итальянца  совершенно  не  заинтересовал  бой  на  поляне.   Он
напряженно всматривался в дальний конец вырубки и даже подался вперед, чтобы
разглядеть получше. Гай, проследив направление его взгляда, невольно  охнул:
надежно укрытые глубокой тенью, между  стволами  еле  различались  очертания
двух лошадей и державшего их под уздцы человека. Тонкий  силуэт  вполне  мог
принадлежать мальчику-подростку или,  что  представлялось  более  вероятным,
женщине  -  мистрисс  Изабелле  либо  иной  даме  из  разгромленного  обоза.
Притаившаяся на опушке незнакомка терпеливо  ждала  исхода  схватки,  вполне
могущего стать для нее роковым, хотя могла бы под шумок скрыться.  Очевидно,
она  не  хотела  покидать  своего  защитника  или  догадывалась,  что  побег
бесполезен.
   "Меня ведь предупреждали, - молнией с ясного неба полыхнуло в голове сэра
Гисборна запоздалое соображение. - Мне ведь  ясно  намекнули,  чтобы  мы  не
ехали  вслед  за  обозом,  а  отправлялись  на  пристань.  Чего  хотел  этот
загадочный тип с лицом аристократа - спасти нас? Или наоборот, сделать  так,
чтобы мы не узнали о происходящем? В таком случае вы  здорово  просчитались,
мессир Как-вас-там: мы здесь, и мы непременно вмешаемся!"
   Схватка  на  несколько  мгновений  прервалась  -  один   из   соперников,
увернувшись, отскочил назад и торопливо глянул через плечо на лес.  Вряд  ли
он заметил прибытие новых действующих лиц, скорее всего хотел убедиться, что
его спутница пока находится в безопасности. В отличие от  своего  противника
он, вне всякого сомнения, относился  к  роду  людей.  Висевшая  над  поляной
полутьма позволяла  увидеть  немногое:  среднего  роста  человек,  вроде  бы
светловолосый, одетый в кожаную куртку со стальными  нашивками  (они  иногда
вспыхивали в лунном свете) и настолько умело справляющийся со своим клинком,
что порой расплывчатая белая полоса казалась продолжением руки. Мысленно Гай
отдал должное мастерству незнакомца и прикинул,  нельзя  ли,  держась  возле
деревьев, подобраться ближе к сражающимся. Мак-Лауда, похоже, посетила та же
самая мысль  -  он  выразительно  оглянулся  на  компаньона  и  молча  обвел
прогалину взмахом руки, указывая наилучший путь.
   Франческо, как выяснилось, совершенно  правильно  назвал  противостоявшее
неизвестному  человеку  существо  "чудовищем".  Гай  не   мог   толком   его
рассмотреть и в глубине души только порадовался этому. Создание точно  имело
две руки, две ноги, голову и туловище, но ростом приближалось к семи  футам.
Оно носило доспех - во  всяком  случае,  Гисборн  счел  непонятые  угловатые
выступы, торчавшие на плечах и сгибах локтей существа,  за  острые  закраины
лат. Вот только Гай представления  не  имел  о  способе  полировки  металла,
заставлявшем его даже. в слабом  лунном  свете  блестеть,  как  зеркало  или
гладкая поверхность озера.
   Но  наиболее  пугающим  казалось  даже  не  само  творение  мрачных  сил,
неизвестно чьим попустительством отправившееся бродить по миру людей, а  его
оружие. На ладонь или две длиннее мак-лаудовской клейморы, жутковатого  вида
лезвие  с  массивной  крестовиной  напоминало  застывший  язык  пламени  или
ядовитую змею, превращенную в  холодное  железо.  Обоюдоострые  кромки  меча
переливались    бледными,    но    отчетливо    различимыми    в     темноте
мертвенно-зеленоватыми искрами, и малейшее движение клинка оставляло широкий
холодный след, похожий на обрывок тонкой мерцающей ткани.
   Существо не издавало никаких звуков, даже доспехи  не  громыхали,  только
меч при соударении с клинком противника лязгал коротко и жестко.
   "Всего в трех лигах от нас - город Тур, полный живых людей и  находящийся
под благодетельной защитой святого, -  отстраненно  подумал  Гай,  неотрывно
следя за продолжающимся  сражением.  Человек  знал,  что  проиграет,  но  не
сдавался. - А здесь тишина, сгущающаяся темнота - и  призрак  со  светящимся
мечом. Куда мы попали? По-прежнему ли вокруг нас та же земля, по которой  мы
ехали утром? Может, за низиной и туманом начинается что-то иное?..  Господи,
не дай мне убояться ужасов в ночи, стрелы, летящей днем,  язвы,  ходящей  во
мраке..."
   Жалобное поскуливание и неразборчивое бормотание за его  спиной  внезапно
оборвались, и дрожащий голос с невероятно усилившимся  итальянским  акцентом
произнес:
   - Сделайте же  что-нибудь...  Спасите  их...  Неужели  вы  будете  просто
смотреть, как они погибнут, и сможете после этого жить спокойно?
   - Луна поднимается, - шепотом проговорил Мак-Лауд, и Гисборн  заметил  на
лице попутчика  незнакомое  выражение:  настороженное,  хищное  и  радостное
одновременно.
   - Изгнанные возвращаются... Можно сразиться с живыми, но не с теми,  кого
больше нет... - Шотландец медленно поднял  правую  руку,  отводя  ее  назад.
Пальцы коснулись рукояти меча, плотно сомкнулись на ней  и  потащили  клинок
наружу. Сталь еле слышно шипела, задевая за оковку  устья  ножен.  -  Всегда
остается выбор - сделать шаг или промолчать...
   - Дугал, очнись, - сердито буркнул Гай. - Ты что несешь, варварская душа?
   Ответить Мак-Лауд не успел. Незнакомец в кожаной куртке с нашитыми поверх
металлическими пластинами удачно отбил выпад мерцающего клинка, направленный
сверху  вниз,  отступил,  запнулся  о  кочку  в   траве,   что-то   невнятно
выкрикнул...
   Его безмолвный противник неожиданно легко для  одоспешенного  крутанулся,
добавляя к тяжести меча силу увлекающего вперед  движения,  и  сплеча  нанес
удар.
   Зеленоватое сияние на  краткий  миг  поблекло,  человек,  не  успев  даже
вскрикнуть, переломился пополам и  грузно  упал  в  серебрящуюся  под  луной
траву, смяв ее и обильно забрызгав густой черной жидкостью. Выбитый из  руки
клинок шустрой рыбкой нырнул в заросли кипрея.
   Победитель сделал несколько шагов в сторону, остановился и неуклюже повел
по-бычьи наклоненной вперед головой. Теперь Гай понял,  что  существо  носит
глухой  шлем  странной  округлой  формы,  украшенный  какими-то  накладками,
смахивающими на распахнутые крылья. Оно не  стало  проверять,  умер  ли  его
соперник, оно искало следующую жертву.
   - Сейчас его  заинтересуем  мы.  -  Гай  не  узнал  собственного  голоса,
фальшиво бодрого  и  самоуверенного  до  безрассудства.  -  Однако  за  нами
преимущество - мы верхом и нас двое.
   - Ага, - столь же безмятежно кивнул Дугал и подобрал поводья заплясавшего
на месте жеребца. - Я попытаюсь его отвлечь,  а  тебе  придется  обойти  его
сзади. Не слишком честный поступок, конечно... Смотри!
   Прятавшаяся среди деревьев женщина  покинула  свое  убежище  и  вышла  на
поляну. Она не пыталась скрыться и уж точно не собиралась молить  о  пощаде,
просто уверенно продиралась через мокрую поросль,  высоко  подоткнув  подол,
чтобы не мешался под ногами. Существо, услышав ее шаги, повернулось и слегка
приподняло меч. На  мертвенно  светящемся  лезвии  мутно  выделялись  темные
разводы.
   Глава четвертая. Риск - дело благородных
   16-17 сентября 1189 года, ночь и утро
   Неподалеку от переправы через реку Эндр,
   Аквитания.

   В полной тишине незнакомка преодолела два десятка шагов, разделявших ее и
безмолвного призрака,  гибко  нагнулась,  поднимая  из  травы  уроненный  ее
защитником меч, и остановилась напротив высокой  фигуры,  казавшейся  сейчас
черной прорехой в лесном сумраке. Поляну освещали только скупые лунные  лучи
да зеленоватое мерцание клинка в руке  зловещего  существа,  однако  Гай  не
сомневался, что перед ними не кто иная, как мистрисс Изабелла.  И,  кажется,
она всерьез намеревалась бросить вызов неведомому призрачному созданию.
   Меч оказался для нее слишком тяжелым, потому  девушка  взяла  его  обеими
руками.
   Качнулась взад-вперед на носках,  примериваясь,  и  замерла,  внимательно
следя за своим противником.
   - Она начинает мне нравиться, -  вполголоса  заметил  Мак-Лауд.  -  Пусть
склочница, зато может постоять за себя.
   Неведомое существо, облаченное в поблескивающий доспех, наконец  заметило
нового противника и с тяжеловесной грацией сделало выпад, рассчитывая первым
же ударом проткнуть назойливого смертного. У девушки в жизни не  хватило  бы
сил отбить направленный сверху вниз удар, зато она сумела  ловко  подставить
свой меч и  отвести  летящий  на  нее  клинок  в  сторону.  Воспользовавшись
мгновенным замешательством противника, не слишком изящно прыгнула  вперед  и
рубанула наискосок, целя в место  соединения  частей  доспеха.  Над  поляной
раздался чистый высокий звон - похоже, мистрисс  Изабелле  удалось  если  не
ранить, то хотя бы зацепить врага.
   В  следующее  мгновение  она  еле  увернулась  от  обрушившейся  на   нее
зеленоватой молнии и отбежала в сторону, на вытоптанную  в  ходе  предыдущей
схватки проплешину. Существо последовало за  ней,  наотмашь  пластая  воздух
своей стальной змеей,  явно  намереваясь  запугать  девушку  и  лишить  даже
малейшей возможности атаковать. Та попятилась, бросая растерянные взгляды по
сторонам в поисках путей  к  бегству  и  наверняка  запоздало  сожалея,  что
ввязалась в несвойственное слабому полу дело.
   - Приготовились. - Гай собрал поводья  в  левую  руку  и  тряхнул  правой
кистью, проверяя,  хорошо  ли  лежит  в  ладони  шероховатая  рукоять  меча,
обтянутая жесткими  полосками  выделанной  телячьей  кожи.  -  Пусть  только
отвернется...
   Мистрисс Изабелла еще дважды сумела отразить удары,  грозившие  развалить
ее напополам, но нападать сама больше не решалась, шаг за шагом  отступая  к
темной стене леса. Возможно,  она  надеялась,  что  создание  со  светящимся
клинком не станет преследовать ее среди деревьев.
   Запутавшаяся в  подлеске  лошадь  жалобно  заржала,  зовя  на  помощь,  и
девушка, забывшись, оглянулась на крик.  За  что  немедленно  поплатилась  -
зеленоватое мерцание устремилось  вверх  от  земли,  лязгнуло  по  клинку  и
увлекло полосу кованого железа вслед за собой. Оставшаяся безоружной женщина
с недоверием уставилась на свои опустевшие ладони и сделала несколько мелких
шажков назад, путаясь в травяных зарослях.
   Дальнейшие события произошли почти одновременно, и Гаю показалось, что он
видит их во сне, настолько отчетливо выделялось каждое  действие.  На  самом
деле все происходящее заняло не более  пяти-шести  ударов  сердца,  и  позже
никто не смог в точности вспомнить, что делал  в  эти  жуткие  растянувшиеся
мгновения.
   Франческо отчаянно взвыл, его лошадь захрапела  и  в  испуге  присела  на
задние ноги.
   Существо  занесло  меч,   искрившийся   всеми   переливами   зеленого   и
изжелта-белого.
   Девушка  вскинула  руки  и  пронзительно  выкрикнула  несколько   странно
прозвучавших слов.
   Гай Гисборн вонзил шпоры в бока своего скакуна, посылая  того  вперед,  и
тут же мимо него пролетело нечто яростно визжащее и оскаленное.
   Визжал, разумеется,  Билах.  Злобный  серый  жеребец  наконец-то  получил
возможность проявить  себя  во  всей  красе  и  рванулся  с  места  нелепыми
огромными прыжками, больше подходившими зайцу, нежели лошади. Гай видел, как
взлетают и опускаются  тяжелые,  подбитые  шипастым  железом  копыта,  ломая
толстые стебли кипрея и выбивая в земле глубокие ямки. Еще он успел заметить
размытый отблеск  тусклого  лунного  света  на  лезвии  поднимающейся  вверх
клейморы и шестым или седьмым чувством понял. что от готовящегося  удара  не
защитит никакая броня и никакие чары.
   Призрак не шевелился, громоздясь жутковатым поблескивающим  изваянием,  и
его изготовленный к последнему выпаду меч Завис в воздухе  языком  холодного
мертвого огня. Мистрисс Изабелла продолжала монотонно произносить  фразу  за
фразой на смутно  знакомом  Гаю  языке,  и  эти  звуки  крепче  любых  цепей
удерживали невиданное в мире людей создание. В какой-то миг ее голос дрогнул
- она заметила несущегося галопом через вырубку всадника,  -  но  чтение  не
прервалось.
   Раздался короткий сухой треск, как будто клинок Мак-Лауда врезался  не  в
металл доспехов и не в живую плоть, а с  маху  разрубил  прогнившее  дерево.
Будь на месте призрака человек, он бы  точно  лишился  головы,  существо  же
неуверенно  качнулось  и  плоско,  не  сгибаясь,  обрушилось  вперед,  гулко
стукнувшись о землю. Светящийся меч ослепительно полыхнул  болезненно-желтым
светом  и  погас,  однако  по  краям  доспехов  по-прежнему  горело  тусклое
голубоватое пламя.
   Время дрогнуло, сбросило оцепенение и  с  привычной  быстротой  помчалось
дальше, от  понятного  прошлого  к  загадочному  будущему,  минуя  тревожное
настоящее.
   Кажущийся в темноте голубоватым конь перескочил через  тело  поверженного
противника  и  понесся   дальше,   не   слушая   резкого   окрика   хозяина.
Разогнавшегося скакуна не остановила бы и каменная  стенка.  Тонкая  фигурка
шарахнулась в сторону, но недостаточно  проворно:  Билах  задел  ее  плечом,
девушка  отлетела  назад  и  неуклюже  шлепнулась  в  траву.  Гай,  внезапно
осознавший, что его  собственная  лошадь  тяжеловатой  рысью  несется  через
поляну  неведомо  куда,  рывком  натянул  поводья,   останавливая   коня   и
разворачивая к просвету дороги. Оттуда доносились тревожные призывы и  хруст
растений, ломающихся под ногами идущего напролом человека. Франческо  пришел
в себя и отправился разыскивать упавшую Изабеллу.
   Он нашел ее быстрее, чем занявшийся тем же сэр  Гисборн;  девушка  успела
самостоятельно сесть и ошеломленно трясла головой.  Ноттингамец  услышал  ее
неуверенный голос, спрашивавший, что случилось, и торопливую речь Франческо,
опять заговорившего на родном языке. Гай направился к ним, собираясь узнать,
как обстоят дела, но тут уже поднявшаяся на ноги и озиравшаяся  по  сторонам
мистрисс
   Изабелла обмякла, свалившись на руки своему приятелю.
   - Обморок? - понимающе спросил сэр Гисборн, подъезжая ближе.
   - Si... Да,  -  растерянно  ответили  из  темноты.  Отправляясь  в  путь,
предусмотрительный Гай захватил  с  собой  толстый  войлочный  плащ,  сейчас
скатанный и притороченный  позади  седла.  Дернув  за  ремни,  он  подхватил
начавший падать сверток и бросил в сторону Франческо:
   - Лови, завернешь ее. До деревни все равно не доберемся, так что придется
разбить лагерь прямо в лесу. Сможешь  поднять  свою  приятельницу?  Тогда  я
довезу ее до опушки,
   - Grazie tante... большое спасибо, - пропыхтел Франческо. - Я сейчас...
   Общими усилиями потерявшую  сознание  Изабеллу  удалось  взгромоздить  на
спину равнодушно отнесшегося к этому солового коня, и  Гай  шагом  поехал  в
сторону  темного  древесного  строя,  придерживая  то   и   дело   норовящую
соскользнуть вниз женщину. Франческо пошел рядом, ухватившись  за  стремя  и
спотыкаясь о невидимые в темноте кочки.
   Месяц прятался за верхушками деревьев, и завершение вырубки  определилось
только по более глухому стуку  копыт,  теперь  ударявших  по  дерну  и  слою
опавших листьев.
   Шагов через десять конь остановился,  и  доверявший  чутью  животных  сэр
Гисборн спрыгнул  на  землю,  передав  закутанную  в  плащ  Изабеллу  своему
спутнику. Кажется, они вышли на небольшую поляну, но рассмотреть как следует
Гай не мог. Вдобавок его беспокоило затянувшееся  отсутствие  Мак-Лауда.  Он
несколько  раз  пронзительно  свистнул,  указывая  свое  местонахождение,  с
вырубки долетел ответный свист, сопровождаемый частым топотом, звоном упряжи
и треском ломающихся веток - Дугал  собрал  всех  потерявшихся  и  брошенных
лошадей и теперь гнал получившийся табунок через лес.
   Рядом ожесточенно зачиркали кремнем, высекая крохотные оранжевые искорки.
Пару раз Франческо,  промахнувшись,  угодил  себе  по  пальцам  и  сдавленно
зашипел.
   Наконец  ему  удалось  поджечь  заранее  приготовленный  кусочек   трута,
запалить  от  него  сухую  ветку  и  осветить  крохотную  часть   окрестного
пространства.
   Никто доселе не проронил  ни  слова,  но  все  с  небывалой  поспешностью
бросились разбивать лагерь, словно надеясь, что обычный  ритуал  знакомых  с
детства обязанностей и дел поможет забыть то, чему  они  стали  свидетелями.
Франческо, убедившись,  что  обморок  Изабеллы  перешел  в  неглубокий  сон,
занялся будущим кострищем, торопливо  выдирая  траву  и  складывая  круг  из
подвернувшихся камней.
   Мак-Лауд ушел к лошадям  -  краем  уха  Гай  слышал  его  шаги,  звяканье
расстегиваемой  сбруи  и  облегченное  фырканье  освобожденных  от   поклажи
животных. На долю Гая выпал сначала сбор хвороста, затем рысканье в  поисках
упавших и достаточно сухих деревьев, годных на топливо.
   "Интересно, чей лес - владение короны, общинный или  здешнего  барона?  -
мимоходом  подумал  он,  оступаясь  и  проваливаясь  в  яму  между   корней:
неглубокую, но полную дождевой воды. - Когда приедем в деревню,  надо  будет
выяснить и заплатить за ущерб".
   Потрескивающий  костерок  начал  разгораться,  становясь   все   ярче   и
распространяя вокруг долгожданное тепло. Гай  порылся  в  набросанных  горой
переметных сумах и вьюках - своих и компаньона, - разыскивая пару  небольших
медных котелков и купленные в Type припасы. Следовало побыстрее  приготовить
что-нибудь горячее, иначе они все скоро начнут  щелкать  зубами,  причем  не
столько от холода, сколько  от  возвращающегося  страха  перед  увиденным  и
пережитым. Когда очнется Изабелла, наверняка добавятся слезы в три  ручья...
Кстати, о  ручьях.  Где  бы  раздобыть  воды?  Бродя  по  лесу,  Гай  слышал
отдаленный плеск, но не мог точно указать, откуда он доносится.
   Брякнувшими котелками тут же завладел Франческо, без единого слова уйдя в
темноту. Судя по  всему,  он  хорошо  знал  эти  места,  потому  что  вскоре
вернулся, повесил наполненные сосуды над огнем и присел рядом  на  корточки,
съежившись и крепко  обхватив  руками  колени.  Откуда-то  возник  Мак-Лауд,
сложил подальше от огня тяжелые седла и какие-то увесистые мешки, вытащил из
кучи хвороста ветку подлиннее и посмолистее и сунул ее  в  пламя.  Уцелевшие
листья затрещали, сворачиваясь в черные обугленные комочки.  Вскоре  буковый
сук превратился в маленький ненадежный факел, разбрасывающий  дождь  искр  и
грозящий в любой миг погаснуть.
   - Ты куда собрался? - через силу поинтересовался Гай.  Больше  всего  ему
хотелось присесть и постараться на краткое время позабыть о  случившемся,  а
лучше всего - вздремнуть.
   - Глянуть, кого я прикончил,  -  кратко  ответил  шотландец,  поворачивая
ветку в огне, чтобы разгорелась получше.
   - Посмотришь утром, никуда он не денется.
   - Кто знает... - С этой загадочной фразой Мак-Лауд поднял  свой  факел  и
канул в плывущую мимо прохладную сентябрьскую ночь. Франческо поднял голову.
   - Ваш друг, мессир, бесстрашный человек. Я бы ни за что не  решился...  -
слегка запинаясь, проговорил он.