м,
потому что Амброзии и Вивиан по высоким политическим соображениям не  смогли
пожениться. Однако перед самой смертью Амброзии в  соответствии  с  законами
бриттов признал своего сына и ввел в права наследника. Вот и вся загадка,  о
решении которой постарались забыть.
   - Но ведь Мерлина всегда именуют старцем, - напомнил  Дугал.  -  А  такую
историю я тоже слышал, она очень похожа на правду.
   - Дань традициям, - отмахнулась девушка.  -  В  любой  легенде  наставник
героя - почтенный старик, а Мерлину к началу правления Артура никак не могло
быть больше тридцати. Но нам-то хорошо известно: чтобы прослыть умником,  не
обязательно дожить до сотни лет и обрасти бородой до колен. Главное, вовремя
оказаться в нужном  месте,  иметь  не  пустую  голову  на  плечах  и  хорошо
подвешенный язык.
   - Откуда ты это разузнала? - полюбопытствовал Гай. - И почему ты сказала,
что об этой истории постарались забыть?
   - Чтобы внучка ирландца не знала о жизни величайшего волшебника Эрина?  -
возмущенно подняла брови Изабель. - Да за кого меня тут принимают?
   - За мистрисс  Уэстмор,  любительницу  развенчивать  легенды,  -  хмыкнул
Мак-Лауд. - Гай, чего тут непонятного? Эти события забыли по  одной  простой
причине: если они истинны, то после  смерти  Утера  трон  вместе  с  короной
переходили не к его подростку-сыну, который вдобавок пребывал неизвестно где
и которого за глаза именовали бастардом, а к племяннику. Мерлин-маг,  король
Британии - в Риме от подобной новости полезли бы на стену.  У  него  хватило
ума сообразить, чем грозит подобный титул и какие бедствия  он  повлечет  за
собой. Мерлин создал сказку, которой мы верим до сих пор, сказку  о  мече  в
камне и вернувшемся наследнике Утера,  и  отступил  в  тень,  уступив  место
Артуру. Поступок человека не только благоразумного, но и мужественного. Хотя
кто знает, как оно там было на самом деле?
   Бульканье  разливаемого  по  кружкам  густого  вина,  запах  только   что
разрезанного пирога с дольками абрикоса; жужжание поздних ос, солнце,  яркой
каплей зависшее над изломанной линией гор и медленно стекающее за  горизонт;
неспешный разговор, еле различимое шарканье передвигаемых по доске фигур.
   - ...За  Баллатером  над  рекой  Ди  стоит  гора  Кован-на-Кеннент,  или,
по-вашему, Скала Судьбы. Мерлин предсказал  что  тому,  кто  сумеет  на  нее
взойти, суждено стать новым Артуром. Я однажды  решил  сходить,  посмотреть,
какая она.
   - И как?
   - Что - "как"? Действительно, отвесная скала, футов триста или четыреста,
почти везде до самой вершины тянется голый камень, хотя подняться можно.  Но
я не стал. Постоял внизу, послушал ветер - он в тех местах будто  оплакивает
кого-то - и пошел себе обратно.  Хоть  мою  прапрабабушку  по  матери  звали
Джейна Мак-Алпин, мне совершенно ни к чему лезть в короли. Что  я  там  буду
делать?
   - Редкий случай, когда ты проявил здравомыслие. Я восхищен. Кстати, какая
связь между твоей почтенной прародительницей и королевской властью?
   - Да будет тебе известно, что Мак-Алпины были королями Шотландии  до  тех
времен, пока не явились вы, сейты, и не...
   - Опять все сначала. Мессиры, прекратите, в самом-то деле! Сколько можно?
Вы так ни до какой Палестины не доберетесь - раньше друг друга изведете.
   Предвечерняя  сонная  тишина;  где-то  на  другой  стороне  реки   хрипло
вскрикивает устраивающаяся на ночевку птица. Из трактира  доносятся  голоса:
идущие в Компостеллу паломники коротают вечер, тоже  рассказывая  истории  -
порожденные человеческим  воображением  и  случившиеся  в  действительности.
Ветер приносит куплет незнакомой песни, без  начала  и  конца,  компания  на
берегу прислушивается:

   Камень за камнем сложатся стены,
   Золотом встанет рожь на полях.
   Пастырь заботлив: есть неизменно
   Новые овцы в тучных стадах.
   Словом-раствором от Рейна до Рима
   Крепче империй свяжут в веках
   Страны и верви путь пилигрима
   Странница-вера, ветер в крестах...

   - Мессиры, а Круг Великанов вам случайно видеть не доводилось? -  нарушил
молчание  Франческо,  со  дня  рождения,   видимо,   страдавший   непомерным
любопытством. Иные собирают ценные книги, дорогое оружие и всякие  диковины,
наследник семейства  Бернардоне  складывал  свою  незримую  сокровищницу  из
услышанных историй.
   - У нас про него столько всего нарассказывали... Правда, что обелиски для
Круга по велению Мерлина перелетели через море?
   - Думаю,  неправда,  -  мотнул  головой  Дугал.  -  Камни  перевозили  из
Ирландии, со священной горы Килларус, на обычных кораблях, а потом воловьими
упряжками притащили на место, под Соулсбери, и расставили в прежнем порядке.
Даже если так, все равно нужно быть очень умным человеком,  чтобы  сотворить
подобную вещь. Валуны там побольше человеческого роста, а сколько они  могут
весить, я даже предположить боюсь. И все же  они  стоят,  как  будто  стояли
здесь от создания мира. Один круг, внутри него второй и алтарь...
   - Залитый кровью невинных христианских младенцев, -  вполголоса  съязвила
Изабель.
   - Мессир Гай, вы это собирались сказать? Хотите добрый совет на  будущее?
Не торопитесь верить всему услышанному. Создатели Круга были не столь плохи,
как вам кажется, их вера в чем-то даже напоминала нашу... Давайте  не  будем
устраивать ученого диспута, а лучше  вспомним  еще  что-нибудь  про  времена
Артура. Знаете, что мне всегда казалось самым печальным в этой истории? Если
задуматься, это рассказ о двух друзьях - мудром и потому одиноком правителе,
о воине, никак не могшем сделать выбор, что для него  дороже,  и  несчастной
женщине, оказавшейся между  ними.  Все  прочее  -  песок,  нанесенный  рекой
времени. Ваше здоровье, мессиры. - Она с заметным усилием подняла кружку  из
обожженной темно-коричневой глины с  оттиснутым  на  боку  гербом  Муассака:
пастуший рожок над волнами реки.
   - Взаимно,  прекрасная  и  мудрая  леди,  -  отозвался  Мак-Лауд.  Кружки
столкнулись с тихим цоканьем. - Кстати, кто-нибудь знает, что за шум прошлой
осенью подняли монахи из Гластонбери? Они склоняли имя Артура на все лады  и
прислали в Лондон своего гонца с письмом, что во время перестройки монастыря
нашли нечто такое...  Мне  съездить  не  довелось,  а  вот  Ричард  и  Джон,
помнится, наведались, утащив за собой почти всех придворных.  Гай,  что  там
отыскали?  Гай,  не  спи,  когда  с  тобой  разговаривают!  Френсис,  сделай
одолжение, толкни этого несостоявшегося крестоносца!
   - Я не сплю, я думаю.  -  Сэр  Гисборн  аккуратно  передвинул  желтоватую
фигурку  вздыбленного  конька  с  одной  клетки  на  другую.  -  Могилу  там
раскопали, прямо под трансептом.
   - Чью, Артура? - оживился Дугал. - Тогда почему  об  этом  не  кричат  на
каждом перекрестке и в Гластонбери не сбежались паломники со всей Европы?
   - Потому что тамошним святым отцам вовсе ни к чему  орава  поломников,  -
буркнул Гай. - Монастырь хоть и древний, но крошечный, живут в нем  от  силы
двадцать человек, и мысль стать новым Кентербери им не по душе.  К  тому  же
пока в точности неизвестно, чья  это  гробница.  Там  похоронены  мужчина  и
женщина, а на крышке саркофага надпись "Артур и  Джиневер"  и  еще  какие-то
слова, не латынью, а древним языком Британии, их пока  не  перевели.  Любому
ясно, что эти двое -  люди  не  из  простых,  но  кто  знает  -  может,  это
какой-нибудь военачальник бриттов и его жена...
   - Все равно я бы съездил посмотреть. Я ведь никогда  не  бывал  на  вашем
Острове, - задумчиво проговорил Франческо и не  без  сочувствия  объявил;  -
Мессир Гай, вашей королеве гарде.
   - Успеешь еще - вся жизнь впереди, - отозвался сэр Гисборн  и  растерянно
уставился на доску: - Как гарде? Я опять проигрался?.. - Он с досадой смешал
фигуры на доске, в очередной раз признав,  что  Франческо  играет  лучше,  и
провозгласил: - Тогда выпьем за победителя!
   - Нечего. -  Изабель  демонстративно  перевернула  опустевший  бочонок  и
постучала по гулкому днищу. - Все кончилось, родник  вдохновения  иссяк.  Не
хватит ли на сегодня, джентльмены?
   - Не хватит, мы только начали, - заупрямился  Мак-Лауд  и  немедля  нашел
выход: - Френсис, хочешь совершить доброе дело для ближних  своих?  Сходи  к
хозяину, приволоки еще бочонок.
   - А историю? - сварливо потребовал Франческо, выбираясь  из-за  стола.  -
Allora,3 я схожу, но потом расскажете еще что-нибудь интересное?
   - Будет тебе история, - посулил Дугал. - Обязательно будет.
   Франческо ушел к темнеющему в отдалении постоялому  двору,  мягко  ступая
остроносыми сапогами  по  прокаленной  солнцем  пыльной  земле.  Гай  заново
расставил фигурки на черных и белых  полях.  Теперь  его  противником  стала
мистрисс  Уэстмор,  которая  немного  разбиралась  в  мудреной   забаве,   в
незапамятные времена привезенной в Европу из полуденных стран за Средиземным
морем. Мак-Лауд в нарушение  всех  правил  громким  шепотом  подсказывал  то
одному  игроку,  то  другому,  нетерпеливо  поглядывая  в   сторону   тускло
светящихся  окошек  "Берега  реки".  Его  ожидание  вскоре   вознаградилось:
мелькнул желтый проем открывающейся  двери,  и  в  сторону  беседки  поплыл,
раскачиваясь, крошечный огонек. Франческо  догадался  захватить  впридачу  к
бочонку масляную лампу - до наступления ночи осталось совсем немного.
   - Я тут зашел узнать:  может,  вам,  мессиры,  еще  чего  понадобится?  -
Излучавшую неяркий оранжевый свет  лампу  принес  не  молодой  итальянец,  а
содержатель трактира, которого  все  постояльцы  запросто  окликали  "папаша
Тардье". Компания мельком видела его сегодня днем, когда занимала комнаты, -
хлопотливый человек средних лет, не грузный, но равномерно  подбитый  жиром,
носивший окладистую бородку и смотревший на  проходящий  через  его  трактир
людской поток обманчиво-простодушным взглядом  прищуренных  глазок.  Гаю  он
показался самым обычным трактирщиком - расторопным, не в  меру  болтливым  и
наверняка знающим цену каждой монетке, добытой из кошелей проезжающих.
   В водруженном посреди стола небольшом бочонке что-то заманчиво  плеснуло.
Вокруг лампы немедля закружился рой беловатых  мотыльков  с  полупрозрачными
крылышками.
   Сумерки превратили полосу реки в темное живое серебро,  с  тихим  плеском
струившееся мимо обрывистого берега, а растущие на склоне остроконечные тисы
- в обелиски черного мрамора.
   - Нам что-нибудь нужно? - возившийся  с  клепками  бочонка  Дугал  бросил
вопросительный взгляд на  своих  спутников,  заключив:  -  Да  пожалуй,  что
ничего... Мэтр Тардье, выпьете с нами кружечку-другую?
   Долго упрашивать хозяина не потребовалось, а забравшийся на свое место за
столом Франческо въедливо напомнил:
   - Историю.
   - С меня на сегодня достаточно, - заявила  Изабель.  -  Мессир  Мак-Лауд,
может, вы нам что-нибудь поведаете? Дугал поперхнулся недопитым вином:
   - Вы ж  знаете,  из  меня  рассказчик,  как...  На  подвижной  физиономии
Франческо появилось забавное выражение недоверия, смешанного  с  подавленным
разочарованием - почти как  у  ребенка,  не  получившего  своей  ежевечерней
сказки.
   - А какая история вам  нужна?  -  неожиданно  пришел  на  выручку  папаша
Тардье, уже успевший перелить в  свое  необъятное  брюхо  содержимое  второй
кружки.
   - О королях прошлого, - с коротким смешком сказала девушка. -  Но  такая,
которая не записана в летописях и мало кому известна.
   - Гм. - Хозяин задумался, встал и зачем-то  выглянул  из-под  шелестящего
навеса. Убедившись, что в его маленьких владениях все спокойно,  спросил:  -
Вы ведь из Англии, так?
   - Да, - быстро  сказал  Гай,  чтобы  не  дать  Мак-Лауду  затеять  долгие
объяснения и поскорее перейти к собственно рассказу.
   - Значит, такое вряд ли слышали. -  Папаша  Тардье  глянул  на  притихшую
компанию неожиданно острым и настороженным взглядом. - Не знаю,  правда  это
или нет, но рассказывают у нас вот  как...  Давным-давно,  когда  еще  Римом
правили язычники, на месте Франции и Германии лежали три других  королевства
- Бургундия на полудне, Нейстрия - там,  где  ныне  находится  Нормандия,  и
Австразия, которую потом назовут  Германией.  Правила  этими  землями  семья
Меровингов, потомков Меровея, которых у нас зовут Древними королями. Еще  их
называли Длинноволосыми - они,  как  Самсон,  никогда  не  стриглись,  боясь
потерять свое могущество. Сдается  мне,  даже  для  своих  времен  они  были
странными людьми - более колдунами и волшебниками, нежели  правителями.  Они
умели разговаривать с животными, подчинять себе природу и жили куда  дольше,
нежели отпущено срока обычным смертным. Возле гор  Арденн,  что  на  полночь
отсюда, они возвели капища своих богов, но, когда  в  земли  франков  пришел
святой Ре-мигий, король Хлодвиг, внук Меровея, принял  истинную  веру,  став
защитником Церкви  и  любимым  из  ее  сыновей.  После  его  смерти,  как  и
полагалось, державу разделили между четырьмя наследниками, но  прошло  всего
сто лет и...
   - Смуты, интриги, беспорядки, слабые правители - и в конце, как  водится,
разорванное на части государство, - предположил Франческо. - Угадал? Что  же
было дальше?
   Трактирщик пожевал губами, видимо, расставляя еще не сказанные  слова  по
местам, и продолжил:
   - Меровинги царствовали, но не правили.  За  них  все  делали  майордомы,
наместники,  прибиравшие  королевскую  власть  к  рукам.  Однако  пятьсот  с
небольшим лет назад их благоденствие едва не пошло прахом - на  свет  явился
человек, способный все изменить. Он родился в  семье  короля  Австразии,  но
спустя пять лет его  отец  умер,  его  место  занял  майордом  Гримоальд,  а
ребенок, как было объявлено, умер. Однако на самом деле майордом не  решился
покончить с наследником престола и тайком отправил  его  к  епископу  Пуату.
Почтенный священнослужитель оказался меж двух огней: он, разумеется, не  мог
совершить преступление и убить ребенка, но не мог и оставить его  в  стране,
где ему каждодневно угрожала опасность распроститься с жизнью. Тогда епископ
нашел третий путь...
   - Мальчика увезли за Пролив, в Ирландию, - вмешалась  Изабель.  -  У  нас
сохранились отголоски этой повести. Принца  звали  Дагоберт,  верно?  Второй
Дагоберт в роду Меровингов? До совершеннолетия он воспитывался  в  монастыре
Слана, неподалеку от Дублина, потом его приняли при дворе королей Тары, и он
взял в жены принцессу Матильду, или Мод, дочь  тогдашнего  правителя  Эрина.
Потом, помнится, Дагоберт покинул Ирландию и перебрался  в  Йорк,  ко  двору
своего друга, епископа Нортумбрии Уилфрида, и прожил у него года четыре,  до
смерти Мод. У них родились три дочери, но, к сожалению, не было наследника.
   - Этого я не знал, - огорченно признался  хозяин  "Берега".  -  Я  слышал
только о бегстве на Альбион и возвращении спустя пятнадцать лет.
   - Зато нам не известно ни о том, ни о другом, - недовольно заметил Гай. -
Мистрисс Изабель, вы не могли бы не перебивать?
   - Молчу, молчу, сэр. - Девушка послушно закрыла рот рукой, смотря  поверх
узкой ладони чуть раскосыми смеющимися глазами.
   - Первая жена Дагоберта умерла, и его покровитель, епископ Уилфрид, счел,
что настало время потребовать возвращения утраченного, то есть престола. Для
этого требовалась сильная поддержка и хоть небольшая армия, а где их  взять?
Далеко  ходить  не  пришлось  -  здесь,  в  наших  краях,  лежали   владения
наследников королей варварского племени вестготов, когда-то захвативших  эти
земли и ставших их хозяевами, почти равными  королям.  Они  и  посейчас  тут
живут, почти все старинные семьи Лангедока  возводят  свой  род  к  временам
завоеваний Этцеля, которого еще называют Аттилой.  Так  вот,  епископ  решил
соединить  будущего  правителя  франков  с  принцессой  из  рода  вестготов,
Гизеллой из Разеса, или Редэ, - есть неподалеку такое древнее  графство,  от
Тулузы лиг пятнадцать вверх по реке Арвеж через горы. Спустя три или  четыре
года Дагоберт добился своего - заполучил обратно  потерянный  трон,  и,  как
говорят, обошлось даже без  особенного  кровопролития.  Гизелла  родила  ему
долгожданного сына, которого  назвали  Сигиберт,  а  сам  Дагоберт  оказался
неплохим правителем, хотя, может, излишне  суровым.  Неудивительно,  что  он
быстро нажил себе уйму врагов, в числе которых  оказался  и  его  наставник,
епископ Уилфрид.
   - Что же они не поделили? - с интересом спросил Мак-Лауд.
   - Веру, - очень  серьезно  ответил  папаша  Тардье.  -  Уилфрид  надеялся
сделать своего воспитанника мечом Церкви, но просчитался.  На  первое  место
Дагоберт  ставил  дела  своего  королевства,  а  заботы  клириков   его   не
интересовали.  Кажется,  он  даже  нарочно  злил  Рим  -  повышал  налоги  с
монастырей или не допускал в страну проповедников.  Словно  проверял,  когда
Церкви надоест прощать его выходки и его призовут к ответу... Через три года
Дагоберта, последнего по-настоящему великого короля из рода Меро-вингов,  не
стало. Его убили на охоте по приказу его собственного майордома  д'Эристаля,
и в тот же день истребили всю его семью, жившую в крепости  Стенэ  -  это  в
Арденнах, далеко отсюда.
   - Всю? - Внимательно следивший за ходом рассказа Франческо подался вперед
и насторожился, почуяв приближение самой захватывающей части истории.
   - Всю. - Трактирщик уткнулся в свою кружку, а компания терпеливо ждала. -
Так объявлено и записано во всех хрониках. После Дагоберта еще семьдесят лет
страной   правили   потомки   его    дальних    родственников,    прозванные
королями-бездельниками. Последнего из  них,  Хильдерика,  сверг  отец  Карла
Великого, и королями франков стали Каролинги, дети Карла Мартелла, Пепина  и
прочих. Правда, ходит слух - я повторю, мессиры, это только  слух  и  ничего
больше, ведь вы просили рассказать вам необычную историю о прошлом,  так?  -
что старшей дочери Дагоберта удалось бежать из Стенэ вместе с преданными  ей
людьми и младшим сводным братом. Этот  отряд  пересек  почти  всю  страну  и
укрылся на родине Гизеллы, в Разесе.
   - Который существует до сих пор, - не  спросил,  а  утвердительно  сказал
Франческо.
   - Куда он денется, - уныло кивнул трактирщик. - Перестроенный, конечно, и
название у него теперь иное, но стоит на прежнем месте.
   - И кто там живет? - спросил Гай. История ему понравилась, только  он  не
мог решить, как к ней относиться: как к местной легенде или все-таки  как  к
сильно изменившейся от времени правде. Ему не доводилось ранее  слышать  про
короля Дагоберта, хотя о династии Меровингов и ее печальном конце  он  знал.
Что ж, если рассказ - правда, значит, где-то в предгорьях  Пиренеев  обитают
дальние наследники былого королевского рода.  Что  здесь  необычного?  Когда
герцог Вильгельм Завоеватель пришел в Британию и разбил  войско  саксонского
короля Гарольда, семейству Гарольда предоставили защиту и право  остаться  в
стране или покинуть ее, перебравшись к родственникам. Королева Эльфрида и ее
дочь Эдгита предпочли уехать в Данию, на родину королевы.  Принцесса  Эдгита
потом вышла замуж за одного из правителей земли антов-словинов...
   - Семейство  де  Транкавель,  -  с  непонятной  интонацией,  одновременно
презрительной и уважительной, произнес Папаша Тардье. - Они, и еще Плантары,
Бланшфоры  и  А'Ниоры  -  у  них  в  горах  целое  маленькое  королевство  с
укрепленными замками, армией и своими законами. Им  наплевать  на  Тулузу  и
тамошних графов, им наплевать вообще на весь белый свет. Они - Меровинги,  и
этим все сказано.
   - Они настолько верят в сказку о спасшемся принце? - удивился Франческо.
   - Люди вообще склонны придумывать сказки, а потом забывать о том, что это
их собственный вымысел, и принимать былые выдумки за непреложную  истину,  -
тоном непризнанной пророчицы изрекла мистрисс Уэстмор и  поднялась.  -  Мэтр
Тардье, примите мою благодарность.  Стоило  остановиться  в  вашем  трактире
только для того, чтобы выслушать  это  крайне  занимательное  повествование.
Жаль, нам нико