,  ты  можешь  занять  неплохую  сумму  у   тамплиеров,
разумеется, под серьезное обеспечение.
   Именно такую сделку и заключила  с  храмовниками  королева-мать  Элеонора
Пуату.
   Свое состояние после отбытия Элеоноры к королю Ричарду Казаков  обозначил
маловразумительными для  обитателей  двенадцатого  века  словами  "плющит  и
таращит".
   Плющило его от обилия информации,  свалившейся  за  сегодняшний  день,  а
таращило  по  причине  недавнего  общения  с  обходительным  и  образованным
мессиром де Гонтаром. Факт оставался фактом: мессир де  Гонтар  Казакову  не
привиделся, имелись материальные доказательства минувшего разговора (Сергей,
вспомнив, специально сбегал в сад и  тщательно  осмотрел  следы  на  пыльной
дорожке.  Две  пары:  одни,  принадлежащие  оруженосцу,  другие  -  человеку
покрупнее и имеющему больший размер обуви. Значит, был на самом деле).
   Казаков отправился к Беренгарии - принцесса читала Святое Писание, как  и
положено богобоязненной благородной девице  -  и  показал  золотую  маслину,
сказав, будто нашел на дворе. Беренгария подивилась  тщательности  шлифовки,
но ничего необычного в комочке драгоценного металла не обнаружила.
   -  Наверное,  кто-то  из  приезжавших  к  Элеоноре  дворян   обронил,   -
предположила принцесса. - У нас иногда  таскают  с  собой  всякие  необычные
вещицы в качестве амулетов или просто памяти о близком  человеке.  Хайме  де
Транкавель, например, подарил мне...
   Беренгария взяла темно-синий  бархатный  мешочек  со  своим  вензелем  и,
покопавшись в нем, извлекла темный, грубовато обработанный камешек.
   - Вот, - наваррка протянула Казакову подарок, - это  черный  агат.  Хайме
сказал, будто выковырял его из стены своего замка Ренн-ле-Шато. Черный  агат
отгоняет нечистую силу, а уж коли он взят из кладки столь необычного  места,
как Ренн... В Лангедоке ходят легенды, будто Ренн-ле-Шато немного... как  бы
вам это сказать? В это можно верить или нет,  я,  например,  верю.  Ренн  не
только замок. Его камни живые. Словно в них удерживаются чьи-то неупокоенные
души.
   - Забавная легенда, -  нейтрально  сказал  Казаков.  Все  эти  истории  с
домами, обладающими собственным разумом и потаенной жизнью,  ему  еще  в  XX
веке в зубах навязли. Отель "Outlook", замок  Карлштейн  в  Чехии,  квартира
Достоевского в Питере... Ренн-ле-Шато, наверное, ничуть не лучше.
   Господин оруженосец, повертев черный агат в руках, положил  его  на  стол
рядом с золотой  маслиной  и  тотчас  отдернул  руку.  Камень  откатился  от
драгоценного комочка так, будто столкнулись одноименные полюса магнитов.
   - Что такое? - удивленно подалась вперед Беренгария. - Ну-ка...
   Принцесса снова подтолкнула агат к ягодке,  и  вновь  повторилось  то  же
самое. Лежать рядом с золотом, полученным сверхъестественным  путем,  камень
из стены Ренн-ле-Шато, хоть убей, не желал.
   - Работает... - пробормотал Казаков  и  перехватил  недоумевающий  взгляд
Беренгарии.
   - На вашем месте, мессир Серж, - быстро сказала принцесса,  -  я  бы  эту
вещицу выбросила. Мало ли что на дороге валяется. Если вам жалко, я  обменяю
ее на какую-нибудь свою маленькую драгоценность - вы ее возьмете на память -
и выкину сама. Черный агат, а тем  более  привезенный  из  Ренна,  лгать  не
может. Слишком уж просто он действует.
   - А я бросал эту маслину в святую воду и ничего не случилось... - буркнул
Казаков и тут же понял, что  сказал  лишнее.  Беренгария  насторожилась  еще
сильнее.
   - Зачем? - спросила она. - Обычные безделушки не проверяют святой  водой.
Что это такое?
   - Э... Не знаю. Давайте я последую вашему совету  и  выброшу  эту  штуку.
Если кто ее будет искать - нечего разбрасываться...
   Голос привитого информационной цивилизацией прагматизма говорил: в золоте
нет ничего страшного. Это только металл, зарегистрированный в  Периодической
таблице элементов господина Д.  И.  Менделеева  за  номером  79  и  условным
обозначением Au - шестой период, девятый ряд, первая группа. Добыт,  правда,
путем весьма неординарным, но теория (теперь вкупе с практикой) подтверждает
- холодные реакции на элементарном уровне возможны  и  вовсю  проводятся.  А
тот, кто их проводит, поддается логическому  осмыслению.  Мессир  де  Гонтар
лишь энергетический носитель информации. С рожей Макса фон Зюдова.  А  чего?
Сгруппировал в долж-ном порядке требуемое количество взятых  из  окружаю-щей
среды молекул и делай чего хочешь - хоть Ленина со  Сталиным,  хоть  Спинозу
или Наполеона. Просто и ясно. Никакой магии и чудес. Но почему тогда  черный
агат Беренгарии, призванный отличать нечистую силу, движется? Совпадение?
   Маслина отправилась в выгребную яму,  бесследно  ка-нув  в  ее  зловонных
глубинах. Если кто из золотарей най-дет - повезет. Или не повезет - это  как
посмотреть.  В  случае,  когда  все   чудеса   объясняются   энергетическими
возможностями  их  творца,  подтверждается   старинная   теория,   стократно
описанная всеми заинтересованными  сторонами,  от  теологов-инквизиторов  до
писателей-фан-тастов: нет злых или добрых чудес,  ибо  энергия  ней-тральна,
важны лишь мысли того, кто ее использует.  В  свою  очередь,  мысль  -  тоже
энергия, а следовательно, не может быть доброй или злой. Тупик.
   Может, не стоило выбрасывать  маслину?  Когда  еще  получишь  сувенир  от
самого мессира де Гонтара?
   ...Ближе к вечеру гостей монастыря позвали обедать в общую  трапезную.  К
счастью, преподобная  Ромуальдина  отсутствовала,  и  Беренгарию  пригласила
спокойная худо-щавая монахиня лет сорока - сестра Мария, келарь  мо-настыря,
отвечавшая за хозяйство, казну и милостыню. Когда Беренгария объяснила,  чем
обязан заниматься ке-ларь, Казаков мысленно назвал Марию "завхозом".
   Два отдельных стола - один для монастырских сес-тер, другой  для  гостей.
Монахини, согласно правилам  святого  Бенедикта,  кушают  молча,  специально
назначен-ная чтица громко декламирует какие-то душеспаситель-ные  тексты  на
латыни, обязательная молитва перед трапезой...  Еда,  впрочем,  роскошная  и
горячая. День сегод-ня не  постный,  а  посему  подано  изрядное  количество
хорошо приготовленного мяса (Казаков долго привыкал в Нормандии к  репейному
маслу, весьма противному на вкус. На Сицилии все жарили на оливковом - здесь
маслобойни  встречались  через  два  дома  на  третий).   Коп-ченая   птица,
неизменная рыба, овощи... С чем здесь  особо  любили  возиться,  так  это  с
пирогами. Выбор гигантский. Похоже,  монастырские  стряпухи  задались  целью
пере-щеголять друг друга в выборе начинки и формы своих  изделий.  Пироги  с
дичью, свининой, ягодами, фрукта-ми.  С  рыбой,  осьминогом,  икрой  кефали,
мидиями, во-дорослями, мясом дельфина. Отдельный пирог с чесно-ком -  сжуешь
кусочек и кажется, что превращаешься в огнедышащего  дракона.  И  все  равно
больше трех-четы-рех пирогов не осилить - Казаков по прошлой  жизни  привык,
что пирожок должен быть маленьким, от силы  с  ладонь,  начинка  прячется  в
самой глубине, и то если  догрызешься...  А  тут  они  здоровые,  не  меньше
большой тарелки размером, тесто тонкое и пресное, зато внутрь всякого  добра
понапихано со всей щедростью.
   - Вчерашний стол у Танкреда по сравнению  с  этой  роскошью  кажется  мне
весьма скромным, - шепотом заметил господин оруженосец. Беренгария, сидевшая
напротив,  рядом  с  чинно  откушивавшей  вареную  рыбу   мадам   де   Борж,
усмехнулась:
   - Монахини все делают для себя. То, что остается, раздают бедным. Выйдете
после обеда к  воротам  и  по-смотрите,  сколько  там  соберется  простецов,
желающих набить брюхо дармовым угощением.
   - Ваше высочество! - В первый раз на памяти Каза-кова камеристка Элеоноры
подала голос, и  прозвучал  он  весьма  укоризненно.  -  Благотворительность
заповедана Господом. Полагаю, вам не следует столь нелицеприятно  отзываться
о помощи  монастыря  бедным  людям.  И  говорите,  пожалуйста,  потише.  Мы,
безусловно, миряне, но следует блюсти правила святого Бенедикта, если уж нам
пришлось жить в святой обители.
   Беренгария  замолчала,  но  сделала  такой  прискорбно-капризный  вид  не
терпящей  высоконравственных  поучений  распущенной  девицы,   что   Казаков
уткнулся носом в пирог, дабы не смущать мадам де Борж глупой улыбкой.
   Конечно, стол украшали и винные кувшины, но ближе к окончанию  безмолвной
церемонии "принятия пищи" в трапезной появился огромный дымящийся чан и всем
желающим предложили пахучий травяной настой наподобие чая из облепихи,  меда
и мяты. Варево густое, сладкое благодаря меду  (сахар  еще  не  изобрели,  и
появится он весьма не скоро), однако вполне вкусное.
   Состоялось явление аббатисы, которая вообще-то  должна  была  возглавлять
трапезу. Всерьез  смахивавшая  на  ведьму  мать-настоятельница  ворвалась  в
трапезный зал, будто ворона в форточку,  -  черные  одеяния  развеваются,  а
суровый взгляд более подошел бы святому Бернару,  обнаружившему  чертенка  в
нужнике Клервосской обители.
   - Спасайся кто может, - шикнул  Казаков  и  взглянул  на  Беренгарию.  Та
осталась по-королевски невозмутимой.
   - Ваше высочество! - Аббатиса размашисто прошагала к столу  и  уставилась
на принцессу. - За отсутствием светлейшей  мадам  Элеоноры  вам  препоручено
заниматься делами королевы?
   - Не мне, - этикет  обязал  Беренгарию  подняться  с  лавки  и  кануть  в
глубокий реверанс с поклоном, - мессиру Сержу.
   "Чего? - поперхнулся  Казаков,  и  кусок  пирога,  вывалившись  изо  рта,
полетел на колени. - Это что, шутка? Казаков С. В., бывший сотрудник  службы
безопасности конструкторского  бюро  Камова,  ныне  переведен  на  должность
временно исполняющего обязанности королевы Британии Элеоноры Пуату? Ну и ну!
Ну я ей задам! Попозже".
   -   Что   угодно    вашему    высокопреподобию?    -    выродил    Сергей
надменно-начальственную фразу, но слово "высокопреподобие" выговорил с двумя
ошибками. Ромуальдина буквально пригвоздила оруженосца взглядом к стенке.
   - Прибыли рыцари Храма, шевалье,  -  процедила  аббатиса.  -  Утверждают,
будто у них важное дело к королеве. Если уж вы доверенное лицо ее величества
Элеоноры, пойдите и разберитесь. Трапезу  закончите  позже.  Я  распоряжусь,
чтобы вам оставили пироги и вино.
   - Не вопрос, командир, - громко и сугубо по-русски рявкнул  Казаков  свою
излюбленную фразу, но Ромуальдина ничего не поняла.
   Во  дворе  монастыря  топтались  шесть  невысоких  арабских  лошадей  под
простенькими седлами и со сбруей без украшений. Всадники, как один, обряжены
в белые одеяния с багровым крестом, оконечья  которого  раздвоены  наподобие
хвоста ласточки. Ну  точно,  тамплиеры.  Днем  Элеонора  предупреждала,  что
храмовники должны  будут  заехать  и  передать  некий  груз.  Конные  рыцари
окружали громадную повозку с колесами без спиц - просто  сколоченные  вместе
обработанные доски, образующие диск.
   - Вы к королеве Элеоноре?  -  вопросил  мессир  оруженосец,  одновременно
вытирая жирные губы рукавом. - Их величество уехали. Мне сказано  заниматься
всеми делами.
   Тамплиеры переглянулись. Возглавлял небольшой отряд весьма величественный
господин, по виду недавно перешедший  сорокалетний  рубеж.  Как  и  положено
уставом, коротко острижен (рыцарю Храма не пристало заботиться о  прическе),
недлинная борода с проседью и золотая цепь с красным эмалевым  крестиком  на
шее. Остальные значительно моложе.
   Главный покинул седло и  кивнул  Казакову  -  это,  видимо,  должно  было
обозначать поклон.
   - Анри  де  Шатоден,  командор  Парижской  прециптории  Ордена  Храма,  -
суховато представился он. - Могу ли я узнать ваше благородное имя, мессир?
   Мессир задержал паузу чуть дольше, чем  следовало,  и,  стараясь  придать
себе  максимум  значительности,  подозрительно  осматривал  крытую  повозку.
Насчет общения с тамплиерами его никогда не предупреждали, и  раньше  он  их
видел только очень издалека - как с ними разговаривать? Храмовники -  рыцари
и монахи одновременно. Вдобавок назвать полное имя  Казаков  никак  не  мог.
Просто не придумал еще. Элеонора, Беренгария да  и  все  остальные  знакомые
отлично обходились просто Сержем с добавлением  уважительного  обращения,  а
вот фамилия... Ладно,  попробуем  пойти  напролом  с  использованием  самого
убойного российского оружия - слова "авось".
   - Серж де Касакофф  из  герцогства  Киевского,  -  выдал  Сергей,  и  сам
ужаснулся прозвучавшему бреду.  Тамплиеры  переглянулись  еще  раз.  Видимо,
решали, кто перед ними - особо забавный сумасшедший или любимый шут королевы
Элеоноры. На самом деле все оказалось не так.
   - Герцогство Киевское? - вполне доброжелательно переспросил командор. - Я
бывал там полтора года назад и даже удостоился чести видеть великого герцога
Всеволода по прозвищу Большое  Гнездо.  Весьма  рад  узнать,  что  подданные
мессира Всеволода служат королеве Британии.
   "По-моему, здесь все успели побывать в России, кроме  меня!  -  огорченно
подумал Казаков. - Как все-таки подводит незнание собственной истории.  Надо
запомнить, что сейчас  правит  именно  Большое  Гнездо,  а  не  какой-нибудь
Ярослав Мудрый..."
   Тамплиер, к удаче Казакова, не стал ни о  чем  расспрашивать,  а  остался
сдержан.  Рыцари  в  белых  плащах  откинули  занавесь  позади   фургона   и
продемонстрировали пять весьма объемистых сундуков темно-коричневого дерева.
   - Заемное письмо королева Элеонора Пуату уже оставила в  командорстве,  -
сказал Анри де Шатоден. - Жаль, что мне не  удалось  сейчас  переговорить  с
королевой лично, но, думаю, таковая  возможность  появится  в  ближайшее  же
время. Примите.
   -  Тогда  помогите  донести.   -   Сергей   помнил,   что   королева-мать
распорядилась доставить присланный тамплиерами груз в ее покои.
   -  Мессир!  -  изумился  командор.  -   Посмотрите,   сколько   простецов
бездельничают во дворе обители! Видите того красноносого конюха? У меня есть
определенное чувство, что ему не терпится  потрудиться  ради  блага  великой
королевы... Конечно, если мадам Элеонора приказала доставить  сундуки  в  ее
комнаты нам самим. Орден Храма не откажет в помощи...
   "Сам дурак, - отругал себя Казаков. - Так тебе и станут  тамплиеры  ящики
таскать. Придется извиняться".
   - Разумеется, я справлюсь, - кивнул он мессиру де Шатодену и  рявкнул  на
конюха тем самым командным голосом, который отлично вырабатывается за  время
службы в ВС Российской Федерации: - Ко мне, быстр-ро!
   Сработало. Надо  полагать,  аббатиса  Ромуальдина  выдрессировала  служек
отзываться по  первому  слову.  Причем  примчался  не  только  конюх,  но  и
полдесятка его помощников  вкупе  с  какими-то  подозрительными  личностями,
сшивавшимися при монастыре.
   - Vzdrognuli, подняли, потащили!  -  победоносно  ревел  Казаков,  вызвав
молчаливое одобрение со стороны тамплиеров. В конце концов,  они  тоже  люди
военные и с понятиями. - Уроните - убью!
   Сундуки оказались тяжеленькими. Прошло не меньше часа, пока последний  не
перекочевал  в  комнаты  первого  этажа  странноприимного  дома.   К   чести
рыцарей-храмовников стоит упомянуть, что Анри де Шатоден и  его  подчиненные
терпеливо дождались, пока взмокшие монастырские служки не отволокли ящики на
место, и сопровождали каждый поход между повозкой и покоями Элеоноры.
   - Благодарю вас, мессир. - Командор явно забыл,  как  правильно  называть
Казакова, и посему предпочел  обойтись  без  упоминания  имени.  -  Если  ее
величество будет чем-то недовольна, пусть немедленно отправит посыльного или
пошлет за мной. Позвольте с вами попрощаться.
   Шатоден поднялся в седло, сделал  какой-то  знак  правой  рукой,  видимо,
относящийся  к  системе   безмолвных   жестов-приказаний,   принятых   среди
тамплиеров, и все рыцари Храма покинули обитель Святой Цецилии.  К  Казакову
подошел конюх.
   - Господин, день-то нынче жаркий...
   - Понял, - кивнул Сергей и, запустив ладонь в кошелек,  вытащил  на  свет
божий большую квадратную серебряную монету, отчеканенную в англии.  Черт  ее
знает, дорогая она или нет? Пусть берет, раз помогал.
   Денежка перекочевала в широченную мозолистую ладонь простеца, а лицо  его
озарилось такой вспышкой радости, что Казаков понял - хватит на всех, причем
не на один день.
   Беренгарию он нашел  в  комнатах.  Принцесса  Наваррская  с  любопытством
оглядывала запертые сундуки, в соседней зале, за закрытой дверью,  мадам  де
Борж вслух читала стихи Кретьена де Труа и, казалось, была поглощена  только
поэзией.
   -  Тамплиеры  привезли?  -  осведомилась  Беренгария  и,  наткнувшись  на
укоризненный взгляд, улыбнулась: - Серж, не  сердитесь.  Я  вас  отослала  к
храмовникам потому,  что  вы  в  любом  случае  справились  бы  лучше  меня.
Тамплиерам  нельзя  даже  смотреть  на  женщину.  И  как,  по-вашему,  я  бы
приволокла эти ящики?
   - Не расстраивайтесь, не сержусь, - отрекся  Казаков.  -  Интересно,  что
внутри? Каждый такой сундук тащили семеро отнюдь  не  слабеньких  мужиков  и
кряхтели на весь двор. Посмотрим?
   - Как? - удивилась Беренгария. - У  нас  нет  ключей.  И  потом,  сундуки
принадлежат Элеоноре. Вряд ли будет прилично...
   - Ваше высочество, - Казаков недоуменно взглянул на принцессу, - мы же не
воровать собираемся. Откроем,  глянем,  закроем.  Никто  ничего  не  узнает.
Дайте-ка сюда ваш ножик, которым  вы  так  удачно  запустили  в  глаз  оленю
прошедшей ночью...
   Замок  ближайшего  сундука  оказался  достаточно  простым,  а  Беренгария
пояснила, что, судя по исполнению, сделан  он  в  Византии.  Конечно,  ромеи
могут добавить в примитивный механизм  свои  особенные  хитрости,  наподобие
вылетающей в самый неожиданный  момент  иглы  с  ядом,  предназначенной  для
незадачливого взломщика, но подобное делается не для огромных ящиков, а  для
личных шкатулок, где хранится переписка или особенно дорогие украшения.
   Запорное устройство капитулировало со второго раза. Тонкое лезвие кинжала
под ужасливо-восхищенным взглядом Беренгарии задело нужную пружину, и язычок
замка, щелкнув, отпал. Казаков поднял крышку.
   Поверху содержимое было укрыто плотной промасленной холстиной,  и  ей  же
обивались стенки сундука. Отбросив ткань, мессир оруженосец узрел  множество
кожаных мешочков, совершенно одинаковых по виду.
   - Та-ак... - протянул он, доставая первый попавшийся и растягивая шнурок,
связывавший горловину. На свисавшую с веревочки печать  Казаков  не  обратил
внимания, и та развалилась. Ничего страшного, если один  мешочек  поврежден,
это только случайность или недосмотр отправителей.  -  Ого!  Никогда  ничего
подобного не видел!
   Ему на ладонь  посыпались  крупные  и  очень  тяжелые  золотые  монеты  -
круглые, квадратные, многоугольные... Некоторые украшались  арабской  вязью,
на других был виден  христианский  крест,  третьи  несли  на  себе  рубленые
изображения сидящих на  троне  людей  или  имен  монархов.  Перед  Казаковым
оказались пять семипудовых сундучин, доверху набитых золотом.
   - Вот это я понимаю - наличность, - по-русски пробормотал оруженосец сэра
Мишеля, а ныне  и  верный  слуга  королевы  Элеоноры  Аквитанской.  -  Почти
полтонны золота! Мечта любого кладоискателя...
   - Что вы сказали? -  заинтересовалась  Беренгария,  тоже  рассматривавшая
монеты. - Впрочем, не важно. Какая интересная чеканка,  наверное,  арабская,
жаль, я не знаю язык... Ничего себе! Марка Карла Великого!  Стертая  совсем,
но выбитые буквы сохранились. А вот совсем новая  монета  Филиппа-Августа...
Правильно говорят о тамплиерах - в их руках все богатства мира,  точнее,  та
часть, что досталась Европе.
   - Давайте-ка положим все на место, - ответил на  это  Казаков,  пересыпая
деньги обратно в мешочек и возвращая его в  гостеприимное  лоно  сундука.  -
Иначе Элеонора рассердится. Хотелось  бы  знать,  к  чему  королеве  столько
золота?
   - Я догадываюсь, - ответила Беренгария. -  Для  Ричарда.  Элеонора  Пуату
влезла в долги к Ордену Храма или заключила с тамплиерами