ладелец,  казавшийся  столь  же  неотъемлемой
частью пейзажа, как растрескавшиеся от жары камни и  чахлая  зелень.  Увидев
явившуюся на место встречи  компанию  -  трех  верховых  при  трех  заводных
лошадях, он равнодушно и длинно сплюнул, взобрался на костлявую спину  своей
скотинки и потрусил вверх по пыльной дороге, даже ни  разу  не  оглянувшись,
чтобы проверить, следуют ли за ним остальные.
   После  Лиму  потянулись  ставшие  уже  привычными  невысокие,  изрезанные
ветрами и прокаленные солнцем коричнево-охристые горы с  гребнями,  похожими
на отточенные лезвия ножей. Вдалеке по правую руку воздвигся неприступный на
вид пик со снежной вершиной, кратко поименованный проводником "Карду". Точно
для  соблюдения  симметрии  впереди,  в  направлении  полуденного   восхода,
замерцали отблески на ледяных выступах еще одной  горы,  окруженной  черными
утесами, - Бланшфор и  соседствующих  с  ней  отрогов  Рокко-Негро.  Путники
миновали еще один городок, чьи приземистые домишки лепились к  неприветливым
рыжим скалам, Алье-ле-Бэн, который мог даже похвастаться такой роскошью, как
бенедиктинский  монастырь  и  резиденция   здешнего   епископа.   Франческо,
задумчиво обозрев  теснившиеся  под  защитой  каменистого  холма  неказистые
строения, предположил, что тут, наверное, самое захудалое аббатство во  всей
области,  куда  ссылают  в  наказание  согрешивших  священнослужителей.  Гай
мысленно с ним согласился: местечко в самом деле мало походило на воплощение
земного рая. Летом жара, зимой пронизывающие холодные ветры с гор, и во  все
времена года - унылые окрестности, еле-еле  оживляемые  тусклой  зеленью  во
впадинах гор.
   - Кажется, я догадался, куда мы едем, -  заявил  Франческо  на  следующий
день  после  ночевки  в  Алье-ле-Бэн.  Путешествовать  в  этих  краях,   как
выяснилось, можно только с рассвета до часа третьего,  а  затем  с  девятого
часа до наступления сумерек, иначе рискуешь если не  изжариться  заживо,  то
замучить лошадей. Потому самое жаркое время дня отводилось под отдых, а если
удавалось найти подходящее  укрытие  с  тенью,  то  привал  считался  просто
роскошным. Кстати, через два или три дня пути компаньоны начали привыкать  к
горькой воде местных ручьев, хотя лошади по-прежнему отказывались ее пить. -
Мне повезло: я познакомился  с  монахом  из  Алье,  сборщиком  милостыни,  и
расспросил про здешние края. Он сказал, что лиг через пять в Од  впадает  ее
восходный приток, Риальса, а выше по течению Риальса сливается с  еще  одной
рекой, Бланш или Бланк.  Между  тремя  реками  тянется  большое  возвышенное
плато, на полуночном восходе которого стоит гора Бланш-фор.  Тамошние  места
получше здешних, в них больше воды и зелени. Там расположены  замки  местной
знати - около двух десятков укрепленных крепостей. Сдается мне,  что  именно
туда мы и держим путь, потому что больше некуда, разве  что  через  горы,  в
тамошние королевства мавров...
   - Где мы нужны, как лошади пятая  нога,  -  заключил  Мак-Лауд.  Компания
сидела у входа в пещерку под скальным выступом и смотрела вниз,  на  участок
относительно плоской земли, поросший серовато-зеленым бурьяном, где  бродили
расседланные лошади и мул проводника. Сам проводник, завернувшийся в изрядно
облысевшую шкуру неведомого зверя, храпел  под  шелестящей  на  ветру  дикой
сливой. На первый взгляд, старик дрых как  убитый,  но  путешественники  уже
усвоили,   что   он   обладает   чутьем   дикого   животного,    безошибочно
подсказывающего ему, когда наступает  подходящее  время  ,  для  продолжения
пути. - Нечто в этом духе я и предполагал. Жутковатые здесь места, правда?
   - У вас, мессир Дугал, никогда не хватает терпения  дослушать  до  самого
интересного, - с легкой укоризной проговорил Франческо. - Знаете, кто сеньор
этого края и его ближайшие соседи?  Нет?  Так  вот,  я  поспрашивал,  и  мне
сказали: тут правит граф Редэ, Бертран де  Транкавель,  вместе  с  родичами,
которых за глаза именуют Бешеным Семейством.  Честное  слово,  я  ничего  не
выдумал! Я разговаривал с несколькими людьми - с монахами  из  аббатства  на
горе, с хозяином трактира и его гостями, с  владельцем  овощной  лавки,  что
через  дорогу  от  постоялого  двора,  и  все  повторяли:  сердце   здешнего
маленького мирка - замок Ренн-ле-Шато,  где  заправляет  Бешеное  Семейство.
Некоторые даже добавляли - Безумное. Их соседи и родственники  -  Блан-шфоры
из Фортэна, а по дороге дальше на полдень нам встретится замок Лавальдье,  и
угадайте, кому он принадлежит? Семье по фамилии Плантар, вот так! Вам ничего
не напоминают эти имена?
   - Напоминают, - невесело сказал  Гай.  -  Нам  посчастливилось  забраться
именно в те края, о которых  столь  красочно  повествовал  блаженной  памяти
папаша  Тардье  из  Муассака.  Вот  и  говори,  что  в  мире  не  существует
случайностей.
   - Не верю я в подобные совпадения, - бросил Мак-Лауд, но  объяснять  свое
непонятное замечание не пожелал.
   В горячем воздухе, наполненном запахом увядающей травы и нагретых камней,
повисло молчание, нарушенное Гаем:
   - Хотите услышать еще  одну  прелюбопытнейшую  вещь?  Попутчики  кивнули:
Франческо быстро и заинтересованно, Дугал - лениво, точно из вежливости. Сэр
Гисборн продолжил:
   - Пока вы рассиживались в трактире, я  отправился  прогуляться  по  этому
Алье. Меня остановили по крайней мере пятеро человек вполне почтенного  вида
и задали один и тот же вопрос, показавшийся мне  довольно  удивительным.  Им
весьма  хотелось  знать:  мы,  случайно,  не   собираемся   поохотиться   на
волкодлака?
   - Чего? - Успевший задремать Мак-Лауд мгновенно  проснулся,  рывком  сел,
едва не свалившись с узкого карниза, и пристально уставился на Гая. -  Ну-ка
повтори!
   - Как утверждают горожане, в окрестных горах уже два или три года обитает
волкодлак,  волк-оборотень,   -   повторил   сэр   Гисборн,   с   величайшим
удовольствием созерцая вытянувшиеся от изумления  физиономии  попутчиков.  -
Иногда благородные господа приезжают с намерением положить конец безобразиям
и растянуть его шкуру на главной площади Алье или Лиму, но  пока  никому  не
удалось даже мельком увидеть это существо. Оно крадет овец и порой  нападает
на людей: пастухов, охотников, детей из горных селений.  Его  также  считают
виновным в пропаже нескольких молодых женщин из Алье  и  соседних  городков.
Возможно, это работа самых обычных волков или других хищников,  но  поселяне
убеждены, будто поблизости бродит волкодлак,  и  очень  хотели  бы  от  него
избавиться. В своих тревогах они дошли до того, что готовы заплатить любому,
рискнувшему отыскать и уничтожить причину их бедствий.
   - Знавал я одного  парня,  которого  Господь  слегка  обделил  мозгами  и
который убедил себя, будто он - оборотень, - рассеянно припомнил  шотландец.
- Этот тип жил в лачуге, подальше от людей, носил волчью шкуру, охотился  на
отбившихся от стада овец и мелких животных... В конце концов ему не повезло:
он прикончил ребенка и не нашел ничего умнее, чем спрятать  тело  неподалеку
от своей халупы. Родные начали искать пропавшего мальчишку с собаками, свора
вывела их прямиком к могиле...
   - И что произошло? - затаив дыхание, .спросил Франческо.
   - Известно что, - пожал плечами Мак-Лауд.  -  Камень  на  шею,  бултых  в
озеро, поминай как звали. Еще легко отделался - могли бы спалить. Может, тут
тоже шляется какой-нибудь недоумок? Или всего-навсего завелся обычный хитрый
волчара со своим выводком. Устроили бы лучше облавную охоту, чем  выдумывать
каких-то оборотней.
   - Может, скажешь, что их не существует? - вкрадчиво осведомился Гай.
   - Я пока ни одного не встречал, - отрезал Дугал.  -  Увижу  -  поверю.  А
подобных баек я сам могу сложить хоть сотню.
   - Ваш друг - прирожденный  скептик,  -  хихикнул  Франческо.  -  Человек,
доверяющий только тому, что можно увидеть глазами или потрогать  руками.  Но
как же тогда насчет отвлеченных от бытности идей?
   Гай недоуменно  поднял  бровь,  пытаясь  сообразить,  что  имеет  в  виду
Франческо,  и  удивился  еще  больше,  когда  Мак-Лауд  ответил,   даже   не
задумываясь:
   - Всякую идею можно превратить в действие и  посмотреть,  что  получится.
Слова и люди всегда проверяются делами, и только ими... Отвяжитесь от  меня,
я спать буду.
   В подтверждение своих слов он заполз поглубже в тень пещерки и  свернулся
на песчаном полу, бросив  рядом  с  собой  поскрипывающее  сплетение  ремней
амуниции.
   Франческо поднялся, старательно отряхивая одежду от набившейся в  складки
белой пыли, легко спрыгнул вниз и заявил:
   - Я скоро вернусь. Хочу подняться во-он на тот холм. - Он махнул рукой  в
сторону пологой возвышенности, замыкавшей узкую долину, и добавил:  -  Когда
мы проезжали мимо, мне показалось, что там разбит сад  или  оливковая  роща.
Раз роща - значит поблизости обязательно живут люди. Можно разузнать, далеко
ли еще ехать до замка Редэ. Мне уже до смерти надоели  эти  лысые  скалы,  а
вам?
   - Тоже, - кивнул Гай. - Ладно, ступай, только не заблудись. Если в  самом
деле наткнешься на жилой дом, добудь у хозяев  что-нибудь  более  съедобное,
чем солонина и кислые лепешки, идет?
   Итальянец согласно кивнул  и  запрыгал  по  склону  с  камня  на  камень.
Спустившись на поляну, он задержался глянуть, как поживают лошади,  и  начал
карабкаться вверх, пробираясь между торчащими из земли валунами.  Вскоре  он
добрался до скошенного гребня холма, огляделся, прикрыв глаза ладонью от  не
по-осеннему яркого солнца, и пропал из виду. Сэр Тисборн не заметил  никакой
рощи, но решил, что Франческо просто хочет побыть в одиночестве.  Может,  он
действительно отыщет человеческое жилье - он же Счастливчик, которому  везет
чаще, нежели остальным смертным.  Место  их  стоянки  выглядело  уединенным,
единственная серьезная неприятность, которая тут грозила,  -  поскользнуться
или по  неосторожности  наступить  на  задремавшую  на  теплом  камне  змею.
Впрочем, Гай считал Франческо достаточно сообразительным, чтобы  избежать  и
того, и другого. Россказням про волкодлака сэр Гисборн не  слишком  поверил,
отнеся их к обычным суевериям вилланов, склонных повсюду выискивать  происки
нечистой силы, вместо того чтобы работать как следует.
   Дремоту  Гая  -  нечто  вроде  бодрствования,  готового  вот-вот   плавно
смениться сном вполглаза, - нарушил скрип щебенки и  треск  мелких  камешков
под приближающимися шагами. Гай приоткрыл один глаз, дабы  удостовериться  в
благополучном возвращении одного из своих компаньонов...  и  вскочил,  успев
одновременно пнуть в бок недовольно заворчавшего  Мак-Лауда.  Он  не  мог  в
точности сказать, зачем так поступил. Просто в облике быстро  поднимавшегося
к их убежищу Франческо появилось нечто тревожащее и  наводящее  на  мысли  о
близкой опасности.
   - Идемте, - не дожидаясь расспросов, быстро проговорил  Франческо.  -  Вы
должны это увидеть.
   - Да что опять стряслось? -  сердито  осведомился  Дугал,  но  ответа  не
получил:  убедившись,  что  его  попутчики  проснулись,  Франческо   немедля
повернул обратно. - Гай, что там?
   - Ничего особенного, насколько я могу судить, - откликнулся сэр  Гисборн,
озадаченно глядя  вслед  быстро  уходящему  итальянцу.  -  Ему  понадобилось
взобраться на соседний холм - он якобы углядел там рощу и чей-то дом.
   - Рощу и я видел. - Мак-Лауд протяжно зевнул и начал собирать разложенное
на полу снаряжение. - Здорово  смахивает  на  заброшенную.  Ладно,  придется
сходить, иначе ведь не угомонится. Не знаю, что он там отыскал, но,  похоже,
успел изрядно перепугаться. Может, наткнулся на логово волкодлака?
   - Не говори  глупостей,  -  огрызнулся  Гай.  -  Скажи  лучше,  разбудить
проводника или не стоит?
   - Обойдемся без него, -  решил  Дугал.  -  Пошли.  Склон  холма,  хоть  и
оказался довольно пологим,  несмотря  на  усеивающие  его  камни  с  острыми
краями, все равно мало подходил для пеших прогулок. Безнадежно  отстававшему
сэру Гисборну уже на середине подъема пришлось остановиться  и  передохнуть,
уныло провожая  взглядом  быстро  поднимавшегося  шотландца,  для  которого,
похоже, не имело особого значения, идет он по ровной  дороге  или  по  круто
забирающему вверх каменистому откосу. К тому времени, как "Мак-Лауд исчез из
виду. Гай еле-еле  добрался  до  гребня  холма,  отмеченного  светло-желтыми
метелками ковыля, пробившегося между камнями, и  смог  наконец  заглянуть  в
загадочную соседнюю долину.
   Оливковые  деревья,  померещившиеся  Франческо,  наличествовали  -  около
десяти  или  двенадцати  правильных   рядов,   выстроившихся   под   защитой
охристо-бурых скал.
   Однако узкие  дорожки  между  ними  наглухо  затянули  буйно  разросшиеся
сорняки, а сами деревья выглядели неухоженными и больными. Приближение людей
спугнуло  стайку  заполошно   взвившихся   в   воздух   птиц,   безнаказанно
склевывавших черные и зеленые шарики ягод.
   "Весь  урожай  нынешнего  года  достанется  птицам,  -   с   отстраненным
равнодушием подумал Гай. - Тем самым, которые не сеют, не жнут, но  собирают
брошенное. Удивительно. как быстро приходит в запустение покинутое человеком
место, и там немедленно появляется бурьян, селятся  крысы  и  лисицы,  а  по
осени налетают птицы, подбирающие все крошки".
   Резким движением ладони он стер налипшие на лицо песчинки и зашагал вниз,
к ожидавшим его на окраине рощи компаньонам. Пока  на  глаза  не  попадалось
ничего  угрожающего,  кроме   запущенной   и   наводившей   уныние   группки
пыльно-зеленых деревьев.
   Уже преодолев половину расстояния, сэр Гисборн понял, какой важной детали
недостает в окружающем пейзаже. Имеется роща, пускай и брошенная на произвол
судьбы, но где тогда жилище ее  бывших  владельцев?  Их  дом  должен  стоять
где-то поблизости, иначе как бы они ухаживали за своим  хозяйством?  Гай  на
ходу обшарил долину  взглядом,  размышляя,  где  самое  выгодное  место  для
постройки. Долго искать не потребовалось:  он  бы  разместил  небольшой  дом
подле сужающейся впадины  пересохшего  оврага,  где  даже  отсюда  виднелась
тонкая блестящая жилка Ручья.
   Франческо, впавший в какую-то настороженную  тревогу,  поневоле  начавшую
передаваться его  спутникам,  торопливо  повел  их  в  обход  бывшего  сада,
намереваясь выйти именно к замеченной Гаем лощине. Под ногами  с  неприятным
чмокающим звуком лопались перезрелые  оливки  и  становились  растекающимися
лужицами густого зеленоватого сока, посреди которых валялись пустые шкурки.
   Кусты бурьяна неожиданно расступились, открыв аккуратно вымощенную гладко
отесанными камнями  тропинку.  Франческо  остановился  и  резко  отступил  в
сторону - похоже, он привел своих попутчиков именно туда, куда  намеревался,
предоставив им право самим увидеть столь напугавшую  его  вещь.  Однако  сэр
Гисборн не заметил вокруг ничего особенного. Дорожка вела  мимо  обложенного
известняковыми плитами колодца с покосившимся набок деревянным навесом, мимо
чего-то,  напоминающего  остатки   разрушенного   небольшого   строения,   и
заканчивалась... Собственно, ей надлежало заканчиваться возле боковой  двери
в предполагаемый дом, но тропка  упиралась  в  густую  поросль  отцветающего
кипрея - цветка, в изобилии произрастающего на заброшенных вырубках и местах
недавних пожарищ.
   Слегка опешивший Гай вдруг заметил, что заросли кивающих на ветру высоких
стеблей словно  вытянулись  вдоль  незримых  границ,  повторяющих  очертания
некогда  стоявшего   тут   строения   -   довольно   большого,   окруженного
хозяйственными   пристройками.   Приглядевшись,    он    увидел    осязаемые
подтверждения  своим  мыслям:  то  там,  то  здесь  над  шелестящей   травой
поднимались покрытые черной сажей камни, похожие на гнилые расшатанные зубы.
Вон  торчат  несколько  сколоченных  между  собой  досок  -  останки  бывших
лестничных  ступенек.  В  зарослях  наполовину  утонуло  нечто,  похожее  на
обугленную дверную коробку. Точно, сгоревший  дом,  погубленный  пожаром  не
далее, как в начале этого лета, а после милосердно укрытый  растениями.  Что
здесь настолько необычного, чтобы Франческо понадобилось  непременно  тащить
их взглянуть на позаброшенные руины?
   - Это же часовня, - вдруг проговорил Мак-Лауд, и Гай впервые расслышал  в
голосе компаньона растерянность. - Или мне кажется?
   - Не кажется, - холодно уронил Франческо и сделал движение,  будто  хотел
подойти  ближе  к  развалинам,  но   не   отважился.   Мак-Лауд,   мгновение
поколебавшись, осторожно дошел  до  конца  дорожки,  наклонился,  пристально
разглядывая что-то, скрытое узкими листьями кипрея, затем медленно  двинулся
вдоль бывшей стены. Сэр Гисборн  присоединился  к  нему,  быстро  глянув  на
итальянца и поняв, что того лучше оставить в покое и не лезть с расспросами.
   Под защитой увядающей зелени  в  самом  деле  таились  остатки  каменного
фундамента. Возведенные на нем деревянные стены прогорели дотла и обрушились
внутрь, смахивая теперь на безжалостно переломанные кости.  Если  посмотреть
сверху, здание в плане напоминало повернутый с  востока  на  запад  крест  и
вполне могло некогда служить уединенной часовней. Но почему она сгорела? Что
стало причиной пожара - неосторожность обитателей  или  простая  случайность
вроде горсти выпавших из очага углей?
   Дугал снова остановился, подобрал  обломок  наполовину  сгоревшей  доски,
раздвинул им густые заросли и угрюмо кивнул, точно отыскав подтверждение  не
слишком радостным мыслям.
   - Им не повезло, - кратко сказал он, отбрасывая доску. - Плохое  место  и
грязная история. Надо увести отсюда Френсиса.
   - Собственно, в чем дело? - не понял Гай. - Это  действительно  сгоревшая
часовня? Что ж, порой церкви горят так же, как обычные дома и крепости...
   Вместо ответа шотландец с размаху пнул носком сапога  наполовину  скрытую
кипреем горку бесформенных предметов, мгновенно  рассыпавшуюся  на  части  и
заблестевшую на солнце угольно-черными внутренностями.  Прой-Дя  дальше,  он
нашел еще один такой же холмик и тоже разрушил его, после чего  выжидательно
покосился на Гая, точно осведомляясь, нужны ли еще разъяснения. Сэр  Гисборн
медленно покачал головой влево-вправо: ему все стало ясно.
   Весной этого  года  кто-то  обложил  здание  часовни  связками  хвороста,
наверняка щедро плеснув поверх масла, и  поднес  к  ним  факел.  Никогда  не
утихающий ветер быстро раздул пламя,  и  вскоре  на  краю  долины  заполыхал
высокий,  издалека  заметный  костер.  Неизвестно  откуда   пришло   твердое
убеждение, что пожар случился ночью и вокруг охваченного пламенем  строения,
чьи узкие окна напоминали красные глаза агонизирующего зверя, кружил десяток
всадников, сопровождаемый злобно кричащими людьми, а потом черепичная  крыша
обрушилась, выпустив наружу ревущий искристый  вихрь  и  положив  конец  еще
доносящимся изнутри пронзительным воплям.
   - Г-господи всемогущий, - с трудом  выговорил  Гай,  не  удивившись,  как
хрипло прозвучал его голос. - Но почему?..
   - Я  предупреждал.  -  Дугал  попятился,  словно  опасаясь  наступить  на
ядовитую змею или увидеть что-то, никак не  вяжущееся  с  солнечным  осенним
днем, например, бледную призрачную тень, возникающую над развалинами. - Я  с
самого начала предупреждал, что в здешних краях не все чисто... -  Он  вдруг
подался вперед и вниз, почти нырнув  в  желтовато-бурую  листву,  и  так  же
стремительно шарахнулся назад. - Пошли отсюда, быстро!
   - Что там такое? - с любопытством, показавшимся ему Самому болезненным  и
противоестественным, спросил сэр Гисборн.
   - Ничего, - отрезал Мак-Лауд, шаг за шагом отступая к дорожке и,  ухватив
Гая за край плаща, с силой потянул его следом. - Там ничего нет. Пойдем. Уже
не так жарко, пора ехать.
   - Что ты нашел? - упрямо повторил Гай. Ему  одновременно  хотелось  и  не
хотелось услышать ответ, и он дождался зло брошенного:
   - Череп там, понятно? Хорошо прокопченный человеческий череп, и  вдобавок
не один. Не вздумай пр