миру живых.
   - Водяная лошадь! - ахнула Валерида и сразу крикнула в  голос:  -  Уходи!
Прочь, в океан!
   Тварь наклонила голову и, едва взглянув на женщину, пристально уставилась
на Кэриса. Тот, подтолкнув Валериду к скале и молча заставив ее забраться на
камень, оценивающе глянул на неожиданного гостя.
   Броллайхан был знаком с весьма многими созданиями, сохранившимися в  этом
мире с древнейших времен, но морских  лошадок  доселе  не  встречал  -  этим
именем  еще  прозывались  дельфины,  -  однако  настоящие  морские   лошадки
представляли собой не живых существ, но духов моря. Знания  Кэриса  об  этих
существах ограничивались смутными легендами,  повествовавшими  об  океанских
скакунах, чьими гривами  являются  волны,  а  табун  подобных  существ,  как
утверждали, способен вызвать шторм. Народ броллайханов  принадлежал  суше  и
мало интересовался морскими собратьями.
   - Привет, - сказал Кэрис. Он чувствовал, что  рядом  с  камнем  находится
тварь, очень похожая по сущности на него самого, только воплощенная  в  тело
воды. Лошадка вся состояла из моря, неожиданно уплотнившегося  и  принявшего
замысловатую форму.  Недобрых  намерений  обитателя  глубин  вельх  пока  не
ощущал. Скорее любопытство.
   "Привет, - неслышно ответила водяная  лошадка  языком  мысли,  как  умеют
общаться между собой только духи. - Тут  мое  пастбище.  Что  это  вы  здесь
делаете?"
   - А то тебе непонятно, - ответил Кэрис. - Извини, что  вторглись  в  твои
владения, но, по-моему, мы тебе ничем не помешали.
   Валерида, нахмурившись, слушала, как один из двух собеседников отвечал на
безмолвные вопросы. Она знала, что неподалеку от Хрустального  мыса  обитают
безвредные морские демоны, но видела такового впервые.  Почему  тогда  Кэрис
слышит вопросы духа моря, а она нет?
   "Не помешали, - подтвердило существо и вдруг нырнуло,  оставив  за  собой
пенный белоснежный фонтан, и тотчас появилось слева от Кэриса. - Вы  шумели,
и я решил посмотреть. Никогда не встречал своих  родственников  с  суши.  Ты
многим похож на меня, хотя носишь тело человеческого существа. Я  очень  рад
познакомиться. В море меня называют Айну".
   Далее вельх выдал какой-то странный набор звуков,  приведший  Валериду  в
изумление. Она не представляла себе, что Кэрис назвал водяной  лошадке  свое
истинное имя, звучащее на языке броллайханов.
   "Хотите побывать у меня в гостях? - Сотканное из морской  воды  существо,
по мнению Кэриса, было редкостно добродушным, но  чуть  глуповатым.  -  Там,
внизу, на дне?"
   - Что ты имеешь в  виду?  -  насторожился  вельх  и  подумал:  "Еще  чего
доброго, утопит Валериду. Нет, на него это не похоже. Я не чувствую  в  этом
духе океана даже самого минимального зла. Он просто живет..."
   "Ты мой родственник, - упрямо твердила лошадка. - Я могу провести тебя  и
твою подругу из рода людей по своим маленьким владениям. Они не  задохнутся.
Хочешь?"
   В голосе твари  звучала  надежда,  готовая  прорваться  обидой  в  случае
отказа.
   - Конечно хотим, - решился Кэрис и повернул голову. - Валерида, не бойся.
Это наш друг. Его зовут Айну. Он хочет показать нам морское дно. Поехали?
   - Э-э... -  Кесарисса  от  удивления  разинула  рот.  Вот  это  настоящее
приключение! - А твой брат, он будет беспокоиться?
   -  Еще  одного  человека  возьмешь?  -  поинтересовался  Кэрис  у  нового
приятеля. - Он там, на берегу.
   "Разумеется, - подобревшим голосом  ответила  морская  лошадка.  -  Пусть
плывет сюда. Того, что я вам покажу, на своей скучной земле  вы  никогда  не
увидите".
   - Фа-арр!  -  заорал  Кэрис,  сложив  ладони  у  рта.  Небольшая  фигурка
атт-Кадира на берегу поднялась с песка и,  откликнувшись  на  зов,  вошла  в
воду. - Плыви сюда быстрее! Да не бойся, все хорошо!
   Атт-Кадир, расслышав голос вельха, слегка удивился. Он прекрасно понимал,
что Кэрис хотел уединиться со своей новой знакомой и поэтому уплыл к  камню.
Почему тогда зовет?
   - Скорее-е! - донесся до слуха Фарра очередной вопль,  только  звучал  он
радостно, а не опасливо. - Будет интересно, обещаю!
   - Опять что-то придумал, - проворчал атт-Кадир себе под нос, но  все-таки
потуже затянул узел ткани на бедрах и,  пожалев,  что  ему  не  удалось  как
следует позагорать на бархатном белом песке, вошел в воду и медленно  поплыл
к небольшой скале в виде гнилого драконьего зуба.
   Комплекс храмов и дворцов на Хрустальном мысе  начал  возводить  басилевс
Фемидий из династии Аврелиадов около четырехсот лет назад.  Поначалу  ничего
грандиозного  не  замышлялось:  небольшая  загородная  резиденция,  скромная
вилла, с трех сторон окруженная  морем,  а  с  четвертой  -  кипарисовыми  и
оливковыми  рощами.  Позднее,  при  Аристокле   Первом,   добавились   храмы
Молнемечущего и Морского Старца, а когда стало  ясно,  что  семье  басилевса
куда больше нравится обитать в тихой провинции, нежели  в  суматошном  Арре,
началось  грандиозное  строительство.  Вскоре  все  пространство   обширного
полуострова оказалось занято дворцами басилевсов,  небольшими  амфитеатрами,
где  выступали  лучшие  лицедеи  Острова,  развлекая  божественных   владык,
святилищами  десятков  богов  и  просто  духов-покровителей,  а   заодно   и
необходимыми пристройками: казармами охранных центурий, складами, конюшнями,
и так далее, почти до бесконечности. Резиденция  постепенно  превращалась  в
небольшой   городок,   воплощавший   в   себе   наиболее    идеализированные
представления  об  Аррантиаде.  Неброская  роскошь,   строгость,   имперская
помпезность, огни негасимых факелов на толстых колоннах и  обиталища  богов.
На одни только благовония в год расходовалась сумма, превышающая отпускаемые
из казны средства на обустройство средней колонии на материке.
   Басилевсы не знали меры ни в чем, а нынешний Царь-Солнце Тиберис  напрочь
превзошел своих порфироносных предшественников в искусстве  развлечений.  За
долгое время правления Тибериса Хрустальный мыс неоднократно  перестраивали,
с  материков  и  океанских  архипелагов  доставлялись  самые  редкие  камни,
наподобие оранжевого и золотистого  мрамора,  в  далеких  землях  покупались
наиболее великолепные  украшения  и  ценные  материалы,  свора  архитекторов
сделала на прихотях господина не одно состояние, а модный в столице  ваятель
Аргос из Стабонии на полученное  за  создание  грандиозной  статуи  Тибериса
вознаграждение ухитрился купить даже сенаторскую должность.
   "Эти расходы себя оправдают, - упрямо  твердил  басилевс,  слушая  робкие
упреки со  стороны  своей  правой  руки  -  сенатора  Луция,  обеспокоенного
состоянием казны. - Еще немного - и мы перестанем тратить половину  годового
дохода государства на прокорм черни, Аррантиада освободится от тысяч  лишних
ртов,  из  провинций  начнут  поступать  продовольствие  и  невостребованные
варварами сокровища...  А  пока  следует  не  обращать  внимания  на  траты.
Аррантиада могуча и всесильна, а трудности лишь временны".
   Луций тогда хотел возразить, что еще год подобных "временных  трудностей"
приведет к катастрофе, ибо тогда в казне не хватит денег даже  на  жалованье
армии, не то что на прокорм сонмища плебеев, но  воздержался.  Противоречить
басилевсу - себе дороже. Его устами говорят боги. По  крайней  мере,  в  это
верят  большинство  населения  Аррантиады  и  сам  Тиберис,  надутый  гусак,
возомнивший о себе незнамо что. Кровь Аврелиадов  должна  еще  подкрепляться
истинно государственным умом, который у нынешнего кесаря затмился мыслями  о
собственном превосходстве над прочими людьми.
   Говаривали, будто на самом деле страной правит не кто  иной,  как  первый
Всадник Сената Луций Вителий, и  во  многом  люди  были  правы.  Все  тяготы
государственной  власти  ложились  именно  на  него,  а  сливки  доставались
Тиберису. Впрочем,  отказать  басилевсу  в  определенном  уме  и  изощренной
хитрости было нельзя, иначе трон Божественных  давно  перешел  бы  в  другие
руки.  Тиберис  являлся  непревзойденным  мастером  интриги,  возвышенным  и
артистичным лгуном, которому верили, стратегом, умевшим одной-двумя  фразами
определить  будущее  своего  государства  (именно  ему   принадлежала   идея
воспользоваться  войной  на  материке  Длинной  Земли  для  создания   новых
постоянных колоний на закатном побережье  континента),  но  в  то  же  время
Тиберис был редкостным мерзавцем, убравшим с дороги, ведущей к  трону,  всех
своих родственников, включая мать, двух братьев и  дядю.  Ну  а  развлечения
Божественного  иногда  переходили  даже  негласные  границы   распущенности,
установленные по молчаливому соглашению аррантского патрицианства. Он словно
бросал вызов Острову - если вы жаждете свободы, попробуйте пройти экзамен на
право называться аррантами. А потому Тиберис мог запросто изнасиловать  жену
сенатора или забрать маловозрастного сына одного из своих  центурионов,  как
выражались,  "для  удовольствий",  заниматься  любовными  утехами  прямо  на
заседании Сената, пред ликом всех благороднейших эпархов, или недвусмысленно
выказывать предосудительные чувства к какому-нибудь вшивому гладиатору, а то
и вовсе к шлюхе из самых мерзких вертепов гавани.
   Последним, с позволения сказать, чудачеством Тибериса, иногда  способного
впадать  в  скучливое  уныние  не  хуже  кесариссы   Лоллии,   была   охота,
обрушившаяся на проповедников так  называемых  Богов-Близнецов  (впрочем,  и
сама Лоллия была четвертой женой басилевса, ибо  три  прежние  ему  надоели.
Двух он отравил,  третья  вовремя  согласилась  на  развод.  Чудачество...).
Одетые  в  двухцветные  багрово-зеленые  одежды  старцы  впервые  явились  в
Аррантиаду лет десять тому, как только новый культ оформился и  был  признан
на полуночном острове Толми. Жрецы Близнецов  проповедовали  неприемлемое  в
Аррантиаде смирение,  с  пылом  и  жаром  обрушивались  на  свободные  нравы
Острова, говорили о братской любви и равенстве всех  людей,  заслужив  славу
забавных сумасшедших. Однако плебс был смущен речами почитателей  Близнецов,
ибо после их  проповедей  возомнил,  что  любой  золотарь  достоин  уважения
наравне с сенатором, а то и - бери круче! - басилевсом. Тайная  служба  Арра
отправляла Луцию Вителию панические сообщения о готовящемся стихийном бунте,
а однажды на  гладиаторском  представлении,  куда  прибыл  сам  Божественный
Тиберис, старец в красно-зеленой хламиде перебрался  через  барьер  арены  и
неким  чудом  остановил  изголодавшихся  львов,   уже   готовых   растерзать
побежденного бойца.
   Басилевса лишили  удовольствия.  Старикана  немедленно  посадили  на  кол
прямиком  в  амфитеатре,  а  сам  Тиберис  разродился  эдиктом,  запрещавшим
проповедникам варварской религии  даже  ступать  на  землю  Аррантиады.  Те,
разумеется, не послушались. И началось.
   Сотни последователей Близнецов были схвачены и казнены  самыми  вычурными
способами - от вульгарных столба или кола до отправки  в  садок  с  акулами.
Охота приобрела поистине вселенские масштабы, ибо  стража  и  армия  Острова
получили  недвусмысленный  приказ:  хватать  по   первому   же   подозрению.
Жестокость и массовость казней удивили даже видавших виды аррантов,  ибо  на
одного адепта Близнецов приходилось пятеро  невиновных.  Однако  ересь  была
истреблена вместе с ее носителями, а на Толми  было  отправлено  посольство,
вместе с  которым  к  верховным  жрецам  новой  религии  отбыли  семь  тысяч
отрубленных кистей рук и  возмущенное  послание  Тибериса,  заканчивающееся,
однако, предложением присылать новых  проповедников  -  иначе  в  Аррантиаде
станет совсем скучно, а содержащиеся при  аренах  дикие  животные  останутся
голодными. Жрецы Толми, конечно же, прокляли Тибериса, а тот посмеялся.  Все
остались довольны.
   ...Историю недавней вражды басилевса и последователей Близнецов  Кэрис  и
Фарр услышали от  неожиданно  разоткровенничавшейся  Лоллии,  возвращаясь  с
побережья в Геспериум. Атт-Кадир, остававшийся под впечатлением от  прогулки
на морской лошадке  по  дну  океана,  слушал  невнимательно,  а  вот  Кэрис,
наоборот,  удивлялся  и  постоянно  переспрашивал.  Его  поразило,  что   та
Аррантиада, которую он знал много лет назад  и  которая  сохраняла  отблески
прежнего, истинного величия, медленно, но верно скатывается в  пропасть,  из
которой  не  будет  возврата.  Валериду  Лоллию  тоже  несказанно  развлекло
маленькое путешествие в таинственные глубины моря, отчего она  разговорилась
чуть  больше  следуемого.  Она  наконец  поняла,  что  ее   новый   и,   как
предполагалось вначале, недолгий знакомец не просто человек необычный, но во
многих отношениях выдающийся.
   Морское приключение было  недолгим,  однако  захватывающим.  Дух  океана,
проникшийся внезапным расположением к сухопутному родственнику -  Кэрису,  -
не смог долго удерживать воздушный пузырь, в  котором  находились  люди,  но
сумел опустить их на самое дно, где глубина  достигала  полусотни  локтей  и
можно было разглядеть  бесконечные  стайки  разноцветных  рыбок,  окрашенные
всеми  известными  цветами  кораллы  и  водоросли,  проплывавшую  неподалеку
маленькую акулу и наполовину погруженный в  песок  остов  давно  затонувшего
корабля. Морская лошадка, к сожалению, была плохо знакома с жизнью на суше и
не умела восполнять своим волшебством запас свежего воздуха в  плывущем  под
водой шаре, отчего Кэрис довольно быстро попросил  "океанского  броллайхана"
поднять всех троих наверх.
   Лошадка слегка огорчилась,  однако,  учуяв  беспокойство  людей,  которым
стало тяжело дышать, немедленно вернула их к Драконьему камню  и  приглашала
заходить (вернее, заплывать)  еще.  Лоллия  согласилась  с  восторгом,  Фарр
смотрел на водяное чудо настороженно, раздумывая, является ли  это  существо
демоном или нет, а Кэрис высказал сотканному из воздушных пузырей и  соленой
воды существу  искреннюю  благодарность.  Подняв  фонтанчик  брызг,  лошадка
исчезла в зеленых глубинах, а трое приятелей отправились к берегу.
   - Есть хочется, - посетовал Кэрис, когда они поднимались по крутым улицам
Геспериума к дому госпожи Эли. Услышав эти слова, Валерида  Лоллия  прямиком
направилась к одинокому лотку с фруктами, но вельх успел поймать ее за руку.
- Дорогая, я не понимаю, как на вашем Острове люди выживают. В сущности, что
такое апельсины или сливы? Трава. Трава, смешанная с водой и сахаром.
   - Варвар, - томно улыбнулась Валерида. - У вас, надо полагать, едят сырое
мясо или неостывшую печень только что забитого оленя?
   - И такое бывает, - согласился Кэрис к вящему удовольствию басилиссы. - А
ты знаешь, как это здорово - вцепиться зубами в  горячую,  дымящуюся  плоть,
так чтобы густая кровь текла по подбородку?
   Лоллия  содрогнулась,  однако  подумала,  что  ей  и  самой  хотелось  бы
попробовать нечто подобное.
   - Я знаю здесь одно местечко, - поразмыслив, сказала она. - К  сожалению,
у Элиады кухня слегка однообразна, но там хозяином человек с континента.
   - С которого? - попытался уточнить Кэрис. -  Если  с  Закатного,  то  нас
будут кормить жареными змеями и сушеными акридами...
   - С твоего, горе мое, - вздохнула Валерида.  -  Между  прочим,  траттория
"Плот басилевса"...
   - Как? - одновременно вопросили атт-Кадир и вельх. - Как-как?
   - Повторяю: "Плот  басилевса",  -  фыркнула  Валерида  Лоллия,  довольная
произведенным  впечатлением.  -  Вообще-то  изначально  траттория  назвалась
"Оплот басилевса", но к хозяину заглянула стража, и  центурион  заявил,  что
оплотом  Божественного  Тибериса   являются   его   непобедимое   войско   и
благороднейшие сенаторы, а  отнюдь  не  грязный  кабак.  Владелец,  дабы  не
заказывать новую вывеску, закрасил первую букву. Вот и получился "Плот".
   Кэрис расхохотался, и даже Фарр тихонько прыскал в кулак.
   Траттория, на континенте именующаяся таверной  или  трактиром,  встретила
гостей полутьмой, абсолютным  отсутствием  посетителей  и  приятным  запахом
готовой еды. Хозяином - ну  разумеется!  -  оказался  джайд.  Предприимчивый
уроженец побережного Халисуна, лысоватый человек лет сорока, подобно  многим
другим своим сородичам сумел не  только  вписаться  в  жизнь  напрочь  чужой
страны, но даже завести свое дело в столь благородном  и  малодоступном  для
чужеземцев городе, как Геспериум.
   - Что таки изволят почтеннейшие посетители? - Джайд говорил  по-аррантски
почти без акцента. - Час послеполуденный, жарко, у меня есть легкое  вино  с
ледника,  любая  рыба  на   выбор...   Прекрасной   даме   могу   предложить
изысканнейшие мономатанские фрукты, а молодым господам...
   - Говорят, - перебил владельца траттории Кэрис, - будто ты подаешь блюда,
принятые у народов континента. Так? Вот и отлично. Мне -  слабо  прожаренную
оленину с кровью, - вельх хитро посмотрел на Лоллию, - моему брату -  хорошо
приготовленную дикую птицу, желательно по саккаремским рецептам,  а  госпожа
выберет сама.
   - Мне тоже мясо с кровью! - внезапно заявила Лоллия и  тихонько  спросила
Кэриса: - А что пьют варвары? Какое-нибудь особенное вино?
   - Если есть - темный оль для меня и дамы, -  приказал  хозяину  Кэрис.  -
Мальчишке - шербет.
   Он втайне надеялся, что ничего подобного в "Плоте басилевса" не найдется,
однако владельцем был все-таки джайд.
   - Будет исполнено, - преспокойно заявил лысый. - Вам оль ячменный или  на
солоде?
   Некоторое время прошло в тишине. Кэрис, подтверждая репутацию  вельхского
дикаря, рвал полусырое  мясо  зубами,  и  по  его  подбородку  действительно
стекала кровь, Валерида пыталась не отставать и запивала необычное  на  вкус
яство странным пенным напитком темно-коричневого цвета, а Фарр  уныло  жевал
рябчика в соусе из чеснока и красного перца с белым вином.
   - Когда отправимся? -  вдруг  вопросил  Кэрис  Валериду.  -  Помнишь  наш
разговор о библиотеке?
   - Помню, - кивнула басилисса. От невиданного напитка под названием оль  в
голове сотворилось удивительное головокружение. А мясо с кровью  было  столь
восхитительно, что не  шло  ни  в  какое  сравнение  с  утонченными  блюдами
дворцовых кухонь.  "Я  становлюсь  варваркой,  -  весело  подумала  Валерида
Лоллия. - Но как это чудесно!"
   - Когда? - стоял на своем вельх.
   - Сегодня вечером, - чуть пьяно кивнула головой супруга кесаря. - Пока из
Арра не явился этот... этот... ублюдок!  Я  мужа  имею  в  виду.  После  его
приезда во дворце будет не протолкнуться от охраны и мы вряд ли  что  сумеем
сделать. Ой, Кней, а нельзя заказать еще какое-нибудь  особенное  варварское
блюдо? Надеюсь, моя фигура не пострадает...
   - Хозяин! - взвыл Кэрис и, обнаружив моментально нарисовавшегося рядом со
столом джай-да, дал распоряжение: - Овсянку с селедкой для меня и госпожи.
   Джайд изумленно вздернул брови, пожевал губами, вспоминая, имеются  ли  в
его запасах нужные ингредиенты, и кивнул:
   - Как видно, почтеннейший легионер и  его  чудесная  спутница  бывали  на
континенте. Очень необычные  вкусы  для  Аррантиады.  Я  бы  даже  сказал  -
экзотические. А что для юноши?
   Фарр, расправившийся с птицей, осмелел и потребовал:
   - Ну-у... Баранину с рисом и специями.
   - О, это просто! - согласился джайд. - А  вот  селедку  и  кашу  из  овса
придется подождать.
   - Еще две большие кружки оля, - закончила беседу с хозяином  вошедшая  во
вкус Лоллия и пробормотала под нос: - Теперь я совсем эта...  вельха...  или
вельхинка?.. Завтра же перееду на материк!..
   Глава четырнадцатая. Ускользнувшая победа, несостоявшееся поражение
   Война - занятие неинтересное и невеселое. Турнир с установленными  раз  и
навсегда  правилами  наверняка  доставит  удовольствие   прекрасным   дамам,
помахивающим шелковыми платочками и с восторгом  следящим  за  бьющимися  на
ристалище избранниками. Поединщики  относятся  друг  к  другу  с  надлежащим
уважением и с радостью берутся  за  незаточенное  оружие,  имея  возможность
доказать всему миру и самим себе, что в боевых  искусствах  им  нет  равных,
однако никогда не бьют п