ел на редкость самоуверенно.
   - Тогда уезжай, - буркнул главарь. - Если тебе мальчишка не нужен, мы его
себе заберем. Не меньше десяти кесариев  на  рынке  или  полтора  десятка  в
лупанарии рядом с портом.
   - А мне? - возмутился Кэрис, не  глядя  на  ошарашенного  Фарра.  -  Если
хотите забрать мальчика - платите отступного. Моя цена  -  двадцатка.  Можно
золотом, можно серебром. Ах, у вас нету? Тогда  и  мальчика  нету.  Катитесь
отсюда!
   Разбойники попятились, а Фарр почувствовал, как  чья-то  рука  под  шумок
бесцеремонно сдернула кошелек с ремня, перехватывавшего изгаженную тунику.
   - Надоело! - рявкнул Кэрис, выждав длительную паузу.  -  Что  за  страна!
Ограбить нормально не могут! А ну всем стоять и бояться!
   Что произошло дальше, атт-Кадир  не  понял,  ибо  у  него  самого  слегка
закружилась голова.
   Мерзкие арранты вдруг замерли, будто статуи  вылупив  глаза  и  приоткрыв
рты, у пожилого предводителя шайки с нижней  губы  потекла  слюна,  а  Кэрис
картинно  спрыгнул  на  землю  и,   старательно   обходя   кучки   нечистот,
приблизился. Вельх молча отстранил сжимавшую горло атт-Кадира руку с  ржавым
ножом,  выхватил  Фарров  кошелек  и  свистом  подозвал  лошадь,  озадаченно
топтавшуюся в конце переулка.
   - Ну ты и воняешь... - хмыкнул Кэрис. - Ничего, за воротами, в  полулиге,
есть большое озеро. Искупаешься.  А  новую  тунику  подарит  мешок.  Кстати,
видел, как он их отделал? Мешок не любит, когда его лапают всякие свиньи.
   - Это... Это волшебство? - выдавил Фарр, рассматривая застывших  в  самых
вычурных позах грабителей.
   - Не совсем. Человеку подобное тоже доступно. Сила  мысленного  внушения.
Забирайся на лошадку  и  покатили.  Только  воображаю,  как  на  тебя  будет
смотреть стража у ворот! Нет, ты просто по уши в дерьме!
   - А... а эти? Что с ними будет?
   - Постоят так до заката и очухаются. Зато переулок  будет  безопасен  для
прохожих.
   Атт-Кадир толкнул  пятками  лошадь  в  округлые  бока  и,  последний  раз
осмотрев место сражения, фыркнул куда веселее:
   - Значит, ты меня оцениваешь  в  двадцать  кесариев?  Но  зато  я  теперь
понимаю, почему тебя не сумел изловить весь мельсинский рынок. Не-людь,  что
возьмешь...
   * * *
   Геспериум - город-неожиданность.  Более  всего  он  напоминал  живописное
скопление пчелиных сот, только не многоугольных,  а  квадратных,  облепивших
широкий и пологий склон вздымавшегося над побережьем океана  холма.  Никаких
стен или укреплений, роскошные виллы богатых горожан, причалы, над  которыми
полоскались  белые  паруса  небольших  судов,  бесконечные  виноградники   и
оливковые рощи. И полнейшее безлюдье.
   Фарру показалось, будто он  переместился  в  совершенно  другой  мир.  По
сравнению с Арром Геспериум выглядел невыносимо чистым и ухоженным  даже  на
окраинах. Никакой вони или грязных нищих, ночующих прямо  на  улице,  пьяных
плебеев или  грязных  заведений  сомнительного  свойства.  Идеальный  город:
мостовые подметены, пахнет кипарисами и жасмином, стены домов  белее  снега,
без всяких надписей  и  похабных  рисунков,  редкие,  чинно  прогуливающиеся
прохожие, патрули стражи в шелковых алых плащах... Столь разительное отличие
Геспериума от столицы не могло не  вызвать  удивления.  Если  в  Арре  жизнь
кипела даже в самые глухие ночные часы и сотни  людей  запружали  улицы,  то
здесь закат встречали за запертыми ставнями и опущенными шторами, а немногие
гуляющие казались ленивыми осенними мухами, выбравшимися проветриться  перед
сном.
   На двух приезжих никто не обратил  внимания.  Застава  стражи  пропустила
Кэриса и Фарра  беспрепятственно,  с  уважением  поглазев  на  леги-онерскую
одежду вельха. Копыта  лошадей  стукнули  по  розоватым  булыжникам  главной
улицы. Геспериум был слишком маленьким городком, и,  если  верить  последней
переписи, населяли  его  от  силы  пять  тысяч  человек,  не  считая  рабов,
трудившихся на оливковых и апельсиновых плантациях.
   - Здесь неплохо, - осторожно заикнулся Фарр, как всегда доверяясь первому
впечатлению. - Теперь мне кажется, будто я снова начинаю верить в Аррантиаду
- страну блаженства.
   Вельх рассмеялся.
   - Таких городов на Острове немного, - пояснил он. - Геспериум -  местечко
особенное, непохожее на остальные. Знаешь почему? Смотри!
   Фарр, сощурив глаза,  глянул  в  направлении  полуденного  восхода,  куда
указывал Кэрис. С возвышения было отлично видно, как побережье изгибается  в
сторону  континента  длинным,  не  меньше  двух  лиг,  мысом.  На   оконечье
полуострова, за городком, посверкивали среди темной зелени десятки огоньков,
хорошо различимых в вечерней полутьме.
   - Что это?
   - Дворец басилевса. Загородная резиденция  Божественного  Тибериса.  Если
быть точным  до  конца  -  его  постоянное  пристанище.  Кесарь  выезжает  с
Хрустального мыса лишь  несколько  раз  в  году,  чтобы  принять  участие  в
празднествах, проводимых в столице или  других  крупных  городах.  Геспериум
стоит как раз на  дороге,  по  которой  проезжает  аррантский  порфироносец.
Теперь ясно, отчего улицы так вылизаны?  В  городе  живут  обретающиеся  при
дворе басилевса вельможи, здесь лавки купцов,  поставляющих  на  Хрустальный
мыс продукты и товары. Геспериум -  своего  рода  личный  городок  Тибериса.
Скажем так, прихожая. Здесь нет нищих и больных, а слово  "плебс"  позабыто.
Полагаю, даже  здешние  рабы  ухожены,  сыты  и  каждый  день  стирают  свои
набедренные повязки.
   - Это все чудесно. - Фарр  сменил  тему  разговора,  получив  разъяснение
загадки чистоты и благолепия Геспериума. - Однако ты до сих  пор  не  хочешь
объяснить, зачем мы приехали сюда?
   - Я же тебе рассказал, - с досадой ответил  вельх.  -  Я  познакомился  с
женщиной в... неважно. Она служит на Хрустальном  мысе  и  знает  кое-что  о
библиотеке. Она назначила мне встречу в этом  городке  и,  наверное,  сможет
помочь нам в поисках нужных манускриптов. Чего непонятного?
   - Всякий человек желает получить за свои услуги вознаграждение, - как  бы
невзначай заметил Фарр. - Любопытно, что ты можешь подарить этой благородной
даме и чем сумел ее заинтересовать?
   - Понимаешь ли, - вельх проникновенно  глянул  на  компаньона,  -  иногда
женщина счастлива лишь  одним  присутствием  человека,  способного  дать  ей
радость. И ради этого короткого счастья  готова  пойти  на  многое.  Ах,  не
понимаешь? Тебе сколько лет? Ну вот,  а  мне  чуток  побольше.  Вдобавок  ты
принес обет целомудрия, когда бы рукоположен святейшим аттали в сан мардиба,
а я предпочитаю... Предпочитаю быть ближе к природе. Оставим  этот  ненужный
разговор. Не беспокойся,  я  сделаю  так,  что  мы  уедем  из  Аррантиады  с
победой... Эй, милейший!
   Кэрис  окликнул  пожилого  раба  в  медном  ошейнике,  спешившего,   надо
полагать, с поручением хозяина, - раб тащил на себе корзину с фруктами и уже
совсем  было  собрался  нырнуть  в  арку  приземистого  двухэтажного   дома,
располагавшегося на углу главной улицы и спускавшегося к морю проезда.
   - Что угодно господину? - Седой невольник заинтересовался.
   - Где находится владение госпожи Эли? Странноприимный дом "Три дельфина"?
   - Так вы прямо на пороге стоите, - пожал плечами  раб.  -  Ежели  угодно,
извольте за мной. Только госпожа никого не пускает без рекомендаций.
   - Будет рекомендация, - отрезал Кэрис. - Веди.
   Всадники спешились  и  направились  во  двор.  Ворота  арки  пока  стояли
распахнутыми" но, едва вельх и Фарр их  миновали,  тяжелые  кованые  створки
затворились. Подбежал еще один раб, помоложе.
   - Позвольте лошадок забрать, почтенные. А сами идите в гостевой атриум.
   Как и в большинстве аррантских домов, веранды и  окна  здесь  выходили  в
обширный внутренний двор.  Выложенная  шлифованным  гранитом  цвета  осенних
листьев дорожка, пролегшая между кустами акаций, обегала фонтан с мраморными
фигурами трех играющих дельфинов и вела направо,  к  освещенному  бездымными
лампами входу. Между прочим, светильники были серебряными и сверкали  тонкой
цветной слюдой.
   - Фарр, ради всех богов, помалкивай, - шепнул Кэрис атт-Кадиру.  -  Мы  в
гостях у друзей. На прочее не обращай внимания, в Аррантиаде, как  ты  успел
заметить, свои традиции.
   Госпожа Эля оказалась невысокой, пожилой - лет  пятидесяти  -  и  толстой
аррантской матроной, которая, несмотря на свой возраст, продолжала тщательно
ухаживать за внешностью. Наполовину седые  волосы  она  старательно  красила
добываемой из  морских  моллюсков  синевато-фиолетовой  краской,  лицо  было
напудрено, а просторному  платью  из  крашенного  пурпуром  тончайшего  льна
позавидовала бы любая модница Арра.
   - Элиада Гальба, - представилась вышедшая  навстречу  вечерним  визитерам
толстушка. - Могу ли осведомиться, что привело в мой дом доблестного воина и
его... - Элиада подозрительно осмотрела Фарра, решая, кто перед ней  -  раб,
слуга или амант десятника третьего колониального легиона,  но,  не  придя  к
определенному выводу, продолжила: - И его друга?
   - Тебе, госпожа Эля, передает приветствие и наилучшие  пожелания  Ректина
Нуцерия из Арра. - Кэрис вежливо, но неглубоко поклонился,  приложив  правую
ладонь к груди. - Нельзя ли остановиться у тебя на несколько ночей?
   Эля, сохранявшая на лице  неприступную  надменность,  едва  заслышав  имя
Ректины, улыбнулась.  На  ее  полной  физиономии  улыбка  выглядела  мило  и
добродушно.
   - Ну если так - милости прошу. Цены вы знаете.
   - Без сомнения. Позволю себе расплатиться прямо сейчас.
   У входа в атриум, кроме госпожи и двух гостей, никого не было, но Эля все
одно непроизвольно обернулась, когда ее  ладони  коснулись  несколько  монет
розового золота.
   - Ты сумасшедший или  тебе  покровительствует  сам  басилевс?  -  Толстая
хозяйка "Трех дельфинов" хмыкнула, рассматривая старинные кесарии.  -  Сразу
видно, приехал из колоний. В Аррантиаде уже давно  запрещено  расплачиваться
розовым золотом. Немедленно донесут эпарху или прокуратору. Но я эти  деньги
приму из-за расположения к друзьям уважаемой Ректины. Только впредь запомни:
подобные монеты ты можешь обменять на обычное  золото  или  серебро  лишь  у
меня. И никогда не расплачивайся ими с посторонними людьми!
   "По-моему, - смутно вспомнил Фарр, - Кэрис отдал несколько таких кесариев
в Арре, хозяину "Шатра легионера"... Кажется, он сглупил или просто не  знал
новых законов".
   - Я должен подождать здесь одну свою знакомую, - толковал вельх  госпоже.
- Она приедет либо завтра наутро, либо через день.
   - Я не вмешиваюсь в дела гостей, - отрезала Эля. -  Жди  кого  хочешь.  А
сейчас - ты мой гость. Не желаешь вместе со своим мальчиком посетить термы?
   - Это не мой мальчик, это  мой  родственник,  -  чуть  возмущенно  сказал
вельх, понимая, что имеет в виду Эля.
   - А-а... Какая разница? - рассеянно отмахнулась госпожа. - В любом случае
вы сможете замечательно отдохнуть. У меня не столь роскошно, как  в  доме  у
Ректины  Нуцерии,  но  здесь  все-таки  провинция...  Столичный  размах  нам
недоступен.  Итак.  Термы  -  направо  и  в  проход,  обозначенный  зелеными
фонариками. Гидеон!
   Будто из-под земли появился раб в шафранно-желтой тунике и  с  неизменным
медным ошейником.
   - Гидеон, будешь прислуживать гостям. Любой их приказ равноценен моему.
   - Да, госпожа.
   Эля уплыла (другого слова и не подберешь) в полупустую гостевую  залу,  а
Гидеон  уставился  на  приезжих  взглядом  отлично  вышколенной   и   слегка
нагловатой собаки, явно ожидая распоряжений.
   - Сначала в термы, - скомандовал вельх. - Туда же принесешь розового вина
и еды.
   - Креветки, крабы, холодное мясо, фрукты, сладости? - уточнил педантичный
невольник. - Предпочитаете общество девиц с  рыжими  или  темными  волосами?
Постарше или помоложе?
   Фарр замер с открытым ртом. Ему, воспитанному в  церемонном  и  ханжеском
Саккареме, еще никогда не доводилось встречаться ни  с  чем  подобным.  "Три
дельфина" были отнюдь не  лупанарием,  а  обычной,  хотя  и  очень  дорогой,
гостиницей, однако в Аррантиаде  было  принято  не  только  давать  проезжим
ночлег, но и всевозможные маленькие радости жизни.
   - Без девиц. - Кэрис щелкнул фибулой, отстегивая плащ и перебрасывая  его
рабу. - Пока, по крайней мере. Много горячей воды,  ароматические  втирания,
морская кухня. Понял? И скажи, чтобы вещи отнесли в  наш  атриум.  Да  пусть
лошадей почистят.
   - Само собой, - слегка обиженно хмыкнул Гидеон. В заведении Элиады Гальбы
заботились сразу и обо  всем  -  начиная  от  постояльцев  и  заканчивая  их
имуществом. - Идите за мной.
   * * *
   Фарр блаженствовал. Как заявил вчера вечером Кэрис после посещения терм и
обильного ужина:
   "Еще немного - и арранты привьют тебе вкус к нормальной  жизни".  Постель
была  мягкой  и  чистой,  шелковые  простыни  приятно  холодили   тело,   не
требовалось вскакивать, бежать или скрываться, на соседнем  ложе  похрапывал
вельх - гарантия безопасности, ибо, как известно, броллайхан никогда не спит
как  человек:  его  тело  отдыхает,  но  дух  всегда  на  страже.  Атт-Кадир
беспробудно спал и видел замечательные сны.
   Перед самым рассветом где-то на улице прогрохотали  колесницы,  затем  во
дворе дома госпожи Эли защебетали певчие  птицы.  Тихо,  дабы  не  разбудить
почтенных гостей, отправились на  кухню  повора,  не  носившие  унизительных
ошейников, - они готовили завтрак для просыпающихся рано  постояльцев  "Трех
дельфинов". Последних, правда, насчитывалось немного:  Кэрис  и  Фарр,  двое
сенаторов, расположившиеся в  комнатах  полуденного  крыла  дома,  да  эпарх
Стабонийской провинции Острова, приехавший с семьей отдохнуть  в  Геспериум.
Госпожа Элиада честно зарабатывала свое  золото:  лишь  одна  ночь  в  "Трех
дельфинах" оценивалась суммой, равной жалованию сотника  аррантского  войска
за пять седмиц. Однако здесь никто не спрашивал у постояльцев, откуда у  них
берутся такие деньги, и Эля могла принять даже столь невзрачного  легионера,
как Кней из Сикиноса, занюханного десятника, охранявшего заморские  владения
великого басилевса. Лишь бы платил. И потом, добиться гостеприимства  старой
и умудренной жизнью Элиады было далеко не просто. Эля была человеком близким
ко  двору  кесаря  Тибериса,  имела  обширные  знакомства   и   пользовалась
покровительством  людей  стоящих  неизмеримо  выше  любого  прокуратора  или
трибуна.
   Фарр проснулся с ощущением, что в комнате находится  кто-то  посторонний.
Прислушавшись, он различил тихий шепот, принадлежащий Кэрису:
   -  Не  будем  шуметь,  атт-Кадир  проснется.  Другой  голос,  незнакомый,
принадлежал женщине. Она не шептала, а  словно  шелестела,  подобно  листьям
тополя на слабом степном ветерке:
   - Он правда твой брат? Вы так не похожи...
   - Если не по крови, то по духу, - ответил вельх. - Вообще-то Фарр родился
очень далеко отсюда, в самой глубинке Саккарема. Знаешь такое государство на
континенте? И не смотри на то, что ему всего шестнадцать  лет,  -  он  самый
настоящий священнослужитель.
   - Тебе не кажется, - вкрадчиво проворковала девица, - что в таком  случае
нам не следует заниматься этим в  присутствии  жреца  одного  из  величайших
богов-нашего мира?
   - Не  думал,  что  ты  такая  ханжа,  -  притворно  возмутился  Кэрис.  -
Во-первых, мы ведем себя тише мыши, во-вторых, саккаремский  Атта-Хадж  есть
не что иное, как одно из воплощений Бога Единого,  заповедовавшего  смертным
главнейшее чувство - любовь...
   - Кто здесь говорит о любви? - Кней, умоляю... - Фарр почувствовал, как у
него под льняной простыней  начинают  гореть  уши.  Он  ясно  различил  звук
долгого поцелуя. - Сразу видно, что ты приезжий.  В  Аррантиаде  мужчины  не
спят в туниках, сбрасывай это мерзкое одеяние. Хватит философствовать!
   - Может, все-таки пойдем в термы? - с отчетливо слышимым смешком  ответил
Кэрис. - Вдруг Фарра побеспокоим?
   - Ну и пусть, мы его возьмем третьим... Кней, пожалуйста... А-ах!..
   Атт-Кадир умирал от ужаса, ему ужасно хотелось вскочить удрать во двор  и
посидеть там, пока они закончат свои дела. Но он  остался  на  месте,  боясь
даже пошевелиться, чтобы не нарушить тем самым уединение своего  приятеля  с
неизвестной красоткой.  Через  некоторое  время  приглушенная  возня  и  еле
слышное хихиканье затихли, Фарр тихонько откашлялся и сонно выпростал голову
из-под простыни.
   Прямо на него смотрела очень красивая  рыжеволосая  женщина  с  небольшим
ртом и пышными ресницами. Атт-Кадир  отвел  глаза  -  обнаженная  незнакомка
сидела, положив ногу на ногу, на краю диванчика,  где,  забросив  сцепленные
замком ладони за голову, возлежал донельзя довольный собой Кэрис.  -  Доброе
утро. Тебя, как понимаю, зовут Фарром? Я Валерида. Мы тебя не  разбудили?  -
сказала она.
   - Н-нет, - заикаясь прошептал атт-Кадир. В его голове  пробудилось  некое
смутное воспоминание, начавшее оформляться  в  знакомый,  оставивший  раз  и
навсегда след в памяти, образ. Зеленое платье, вьющиеся темно-медные волосы,
колесница в виде раковины... Быть того не может!
   Фарру почудилось, будто в трех шагах от него находится  женщина,  которую
вчера   на   Сенатской   улице   Арра   славили   как   басилиссу.   Супругу
солн-цеподобного кесаря Тибериса Аврелиада.
   - Атт-Кадир, родной, - Кэрис наконец обратил внимание на своего друга,  -
ничему не удивляйся. Валерида, послушай, расскажи ему сама!  Я  точно  вижу,
что он догадывается.
   - И что с того? - пожала божественными мелочно-белыми плечами женщина.  -
Валерида  Лоллия  Тиберия,  кесарисса  Великолепного  Острова,  дочь  эпарха
Геристокла... Юноша, не смущайся. Я точно такой же человек, как  и  ты.  Мой
муж - полубог, но я-то принадлежу к миру  смертных.  Кней,  неужто  придется
заново пересказывать всю историю?
   - Госпожа... - пролепетал Фарр, представляя как в Саккареме наказали  бы,
допустим, любимую жену шада Даманхура за  супружескую  измену.  -  Но  разве
можно так?..
   - Можно еще и не так, - резковато отозвался вельх.  -  Фарр,  не  называй
Валериду госпожой, я тебя умоляю! Кстати, она знает о нас довольно многое.
   - Конечно, - тихо засмеялась басилисса. - Кней, я не ведаю только  одного
- твоего подлинного имени. Ты не легионер, хотя имеешь отношение к  военному
делу. Не аррант  из  колоний,  хотя  неплохо  прикидываешься.  Для  обычного
обитателя полуночных пределов материка ты  слишком  много  знаешь...  Потом,
доселе  я  не  встречала  столь  великолепного  любовника...  -   При   этих
безмятежных словах Валериды Фарр покраснел до корней волос. - Кто же ты?
   - Кэрис ап Каван ап Диармайд Мак-Калланмор, из горных вельхов, - нахально
фыркнув, отрекомендовался броллайхан. - Варвар с аррантской и  любой  другой
точки зрения. Похоже, теперь у нас троих нет  секретов  друг  от  друга?  А,
басилисса?
   - Ты очарователен, - чуть насмешливо, но по-доброму сказала  Валерида.  -
Ив число моих... моих близких друзей пока еще ни разу не входили варвары.
   Глава двенадцатая. Гроза над пустыней
   Двадцать  второй  день  саккаремского  месяца  Пеликана  -  первой   луны
наступившей осени - остался в истории материка как символ великой доблести и
столь же великого бедствия.
   По гороскопу, составленному личным звездочетом шада, в этот  день  нельзя
было ходить по песку, глотать ледяную воду и носить  оранжевые  тюрбаны,  но
зато дозволялось слушать музыку медных труб,  разводить  домашнюю  птицу,  а
заодно вкушать рис с фазаньими  крылышками,  причем  фазану  надлежало  быть
непременно годовалого возраста и обязательно  красно-синего  окраса.  Звезды
ведут себя странно, давая самые нелепые  рекомендации,  однако,  если  верно
истолковать безмолвные речи небесных светил, складывающихся в Вышней Сфере в
удивительнейшие  и  загадочные  знаки,  всегда  можно  обнаружить  потаенную
истину.  Скажем,  отцу  Даманхура,  шаду  Бирдженду,  некогда   предсказали:
"Увидишь лань - не стреляй из лука, порази  копьем".  Бирдженд,