ть ротозею карманы.
   Я видел полукровок самых различных  видов.  Танфер  космополитический
город,  всегда  непредсказуемый  и  опасный.  Это  город  для  любителей
пораскинуть мозгами над техникой, при помощи которой  родителям  удалось
их зачать. А если у вас научный склад ума  и  вы  предпочитаете  черпать
данные из непосредственных наблюдений, посетите Веселый Уголок. Там  вам
покажут все что угодно, не забудьте только захватить с собой деньги.
   Моя улица - это всегда карнавал, как и  сам  Танфер.  Но  из-под  его
многоликой маски ухмыляется темнота.
   Меня с Танфером  связывает  исступленная  любовь-ненависть  следствие
нашей  необыкновенной  строптивости.  Мы  оба  слишком   упрямы,   чтобы
меняться.

Глава 3

   Шнырь Пиготта состоит исключительно из острых  углов  и  сверхдлинных
конструкций. Кроме того, его забыли покрасить. Он  настолько  бесцветен,
что   иногда,   особенно   в   сумерках,   люди   принимают    его    за
человека-невидимку. На нем нет ни капельки мяса, а нескладные его  члены
вечно болтаются как на проволоке, занимают все  доступное  пространство,
но это не мешает Шнырю проявлять цепкую хватку. В своем деле он один  из
лучших. У Шныря чудовищный аппетит, сравнимый разве что с акульим. Когда
бы мы ни пригласили его, он сметает все, что есть в доме. Возможно,  для
него это единственный шанс поесть нормально приготовленную пищу.
   Дин, надо отдать ему должное, неплохой повар. Я частенько объявляю во
всеуслышание, что это единственная причина, по которой  я  держу  его  у
себя. Иногда я и сам в это верю.
   Мы со Шнырем временно отказались от удовольствия корчить рожи, и  Дин
расстарался вовсю. Он  вообще  падок  на  любую  лесть,  кроме  моей.  А
способности Шныря красноречивее всяких слов воздают  должное  кулинарным
талантам старика.
   Шнырь откинулся на спинку стула, похлопал себя по пузу, вылил на Дина
ведро фимиама, рыгнул и посмотрел на меня:
   - Ну, что у тебя, Гаррет?
   Я поднял бровь. Это один из лучших моих трюков. Еще я учусь  шевелить
ушами. Я знаю, дамы оценят этот талант по достоинству.
   - У тебя завелся клиент, которого ты хочешь по дружбе спихнуть мне, -
продолжал Шнырь, не дожидаясь ответа. - Как я понимаю, клиент - красивая
женщина с хорошими манерами, иначе она не уломала бы Дина. А если  бы  и
уломала, то ты не стал бы с ней разговаривать.
   Он что, подслушивал у замочной скважины?
   - Обыкновенный гений дедукции, не правда ли, Дин?
   - Если вы так утверждаете, сэр.
   -  Он  просто  ошивался  поблизости  в  надежде   поживиться   нашими
объедками. - Я пересказал Шнырю всю историю. Умолчал только  о  размерах
гонорара. Ему ни к чему об этом знать.
   - Похоже, она действительно ведет какую-то игру, согласился Шнырь.  -
Ты говоришь, Джилл Крайт?
   - Так она назвалась. Ты знаешь ее?
   - Не уверен. - Он поковырял булавкой в ухе.  -  Вряд  ли  она  важная
птица.
   Дин внес персиковый пирог - кулинарный  шедевр,  который  он  создает
исключительно к приходу гостей. Пирог был еще горячим. Дин не пожалел на
него взбитых сливок. Шнырь  приступил  к  делу  с  таким  остервенением,
словно собирался запастись жиром на следующий ледниковый период.
   Наконец мы отвалились. Шнырь зажег одну из зловонных черных  палочек,
которые он так любит, и начал излагать последние новости. Я не выхожу из
дома неделями. Дин не склонен держать меня в курсе событий. Он надеется,
что его  молчание  вынудит  меня  покончить  с  затворничеством.  Старик
никогда не говорит об этом, но он нервничает, когда я не при деле.
   - Самая крупная новость - Слави Дуралейник. Он опять отличился.
   - Что на этот раз? - Слави Дуралейник и война в  Кантарде  -  предмет
особого интереса в моем доме. Если Покойник не спит, он предается своему
второму  увлечению  -  пытается  предсказать  непредсказуемого  наемника
Дуралейника.
   - Он заманил в засаду Повелителя Огня Сэджа в Рапистанских песках. Ты
слыхал об этом?
   - Нет. - Ничего удивительного. Слави Дуралейник забрался так далеко в
глубь Венагетского Кантарда, как ни один карентиец до него. - Он  разбил
Сэджа? - Вопрос почти риторический: засады Дуралейника еще  ни  разу  не
потерпели неудачу.
   - В пух и прах. Сколько еще осталось в его списке?
   - Немного. Может быть, трое. - Дуралейник начинал  войну  на  стороне
венагетов. Военный Совет Венагеты ухитрился так  обозлить  его,  что  он
перешел на сторону Каренты, поклявшись  коллекционировать  головы  своих
бывших начальников. И с  тех  пор  собрал  их  немало.  Дуралейник  стал
народным героем в глазах заурядных  бездельников  вроде  нас  и  большой
головной болью для начальников, хотя он выигрывал их войну. Легкость его
побед демонстрировала их бездарность, в которой никто из нас  никогда  и
не сомневался.
   - Что будет, когда он исчерпает свой список и война вдруг закончится?
Никто из нас и не знает, на что похожа мирная жизнь, - сказал Шнырь.
   На этот вопрос у Покойника  имелся  ответ.  Но  я  не  считал  нужным
обсуждать его со Шнырем. Поэтому сменил тему.
   - А что скажешь насчет последних церковных разборок? -Плеймет пытался
поддержать беседу, но, честно говоря,  у  него  не  лежит  душа  к  этой
сенсационной  теме.  Ему  вся  эта  суматоха  не  представляется   такой
потешной, как мне. Шалости наших самозваных духовных пастырей оскорбляют
его религиозные чувства.
   - Ничего нового. Тычут друг в друга пальцами. Вопят, что  их  облыжно
обвинили. Все те же сплетни на уровне пьянок и оргий в кабаках.
   Это пока. Но если не объявится Легат и  Хранитель,  Престор  Агире  с
Мощами Террелла, дело примет скверный оборот.
   Агире был представителем высшего духовенства  из  вечно  раздираемого
склоками семейства сект, известного под общим названием Ортодоксы. Титул
Престор указывает на его положение в иерархии,  нечто  вроде  герцога  в
переводе на светский язык.
   Легат - должность  при  императорском  дворе,  якобы  дающая  широкие
полномочия, а на самом  деле  -  фикция.  Император  у  нас  по-прежнему
существует, но уже двести лет как не имеет никакой власти. По-настоящему
важен лишь титул Хранителя. Он означает, что Агире - единственный в мире
человек, которому доверены на хранение Мощи Террелла.
   И Агире исчез вместе с Мощами.
   Я не знаю, что такое Мощи. Возможно,  этого  не  знает  никто,  кроме
Агире. Но только ему дозволено видеть их. И  как  бы  то  ни  было,  они
священны не только для клики Ортодоксов, но и для  Церкви,  Затворников,
Анахоретов,  Каноников,  Циников,  Аскетов,  Отшельников  и   нескольких
Анитских вероисповеданий, для которых Террелл - только мелкий пророк или
даже эмиссар дьявола. По сути, Мощи - реликвия почти для всех из  тысячи
и одного культа, последователи которых живут в Танфере. Владение  Мощами
- козырная карта в споре о благосклонности богов. Агире и Мощи  исчезли.
Все предполагали худшее. Но что-то здесь было не так. Никто не  брал  на
себя ответственности. Никто не похвалялся обладанием реликвией. Это кого
угодно могло поставить в тупик.
   Обличительная война слухов набирала силу. Священники различных рангов
громили соперников, разоблачая их продажность, развращенность  и  прочие
грехи.
   Все началось с  незначительных  стычек,  когда  мелкие  попики  стали
поносить друг друга за пьянство, продажу индульгенций и блудливые  руки,
лапающие прихожанок во время исповеди. Скандал  распространялся,  словно
пожар в густонаселенном квартале. Теперь ни один день  не  проходил  без
разоблачения того или иного епископа, престора или прелата, наградившего
ребенком собственную сестру, отравившего предшественника  или  укравшего
целое состояние, чтобы купить любовнице где-нибудь  в  деревне  скромную
хижину из сорока восьми комнат.
   Особое  удовольствие  моей  циничной  натуре  доставляла  мысль,  что
истории эти по большей части правдивы. Слишком много грязи  скопилось  в
этом болоте,  чтобы  возникла  нужда  в  измышлениях.  Репутации  косило
направо и налево, а я не мог нарадоваться на этих милых ребят.
   Шнырю  этот  предмет  откровенно  наскучил.  Если  у  него   и   есть
недостатки, то это ограниченность. Его жизнь состоит из работы. Он может
часами разглагольствовать о технике слежки или о давно забытых делах.
   Помимо этого, его внимание способна удержать только пища. Я  не  могу
понять,  что  он  делает  со  своими  деньгами.  Живет   в   обшарпанной
однокомнатной берлоге под самым чердаком,  работает  непрерывно,  иногда
над несколькими заданиями сразу. Когда клиенты  забывают  о  нем,  Шнырь
разыскивает их сам. Иногда он берется за  дела  -  убийственные  дела  -
только для того, чтобы удовлетворить свое любопытство.
   Как бы то ни было, Шнырь не был расположен трепаться  обо  всей  этой
ерунде. Брюхо он набил. Я раздразнил его охотничьи инстинкты. Он  жаждал
приступить к делу.
   Я помог ему раздуть самомнение Дина и проводил до двери. Здесь я  сел
на крыльцо и стал смотреть ему вслед, пока он не исчез из виду.

Глава 4

   Я крикнул Дину, чтобы притащил пива, и расположился на  ступеньках  -
понаблюдать, как Природа колдует с красками. Заходящее  солнце  пыталось
поджечь далекие высокие облака. С моря дул легкий бриз. Все  располагало
к безделью и довольству. Я не обращал внимания, что творится на улице, и
заметил  маленького  человечка,  лишь  когда  он   со   свойским   видом
пристроился рядом и протянул  мне  здоровенную  медную  бадью  с  пивом,
которую он принес с собой.
   Что еще за новости? Но он принес лучшее светлое пиво Вейдера. Не  так
уж часто меня им балуют.
   Мой  непрошеный  благодетель,  седой  и  морщинистый,  был  настоящим
крохотулей.  Глаза,  расположенные  на  разном  уровне,  и  желтые  зубы
свидетельствовали об изрядной доле нечеловеческой крови. Я его не  знал.
В этом не было ничего удивительного.  Я  не  знаю  кучу  народу.  Вопрос
состоял в том, не относится ли он к числу тех, кого я  предпочел  бы  не
знать и дальше.
   - Спасибо. Хорошее пиво.
   - Господин Вейдер сказал, что вы его оцените.
   Я как-то сделал для Вейдера одну безделицу - раскрутил семейную кражу
драгоценностей, при этом умудрившись не облить особо грязью  его  детей,
которые по уши увязли в деле.  Чтобы  отбить  у  них  охоту  к  подобным
игрушкам, старик взял меня на содержание. Если у  меня  нет  развлечений
получше, я ошиваюсь  у  пивовара  и  нагоняю  страху  на  его  домашних.
Принимая в расчет размеры возможных потерь, я - дешевая  страховка.  Ибо
содержание мое, увы, невелико.
   - Это он послал вас ко мне? Коротыш отобрал у меня бадью  и  с  видом
знатока отхлебнул пива.
   - Я совершенно незнаком со многими аспектами  мирской  жизни,  мистер
Гаррет. Господин Вейдер утверждает, что вы тот  человек,  который  может
мне помочь. При условии, как он выразился, если я  сумею  отодрать  вашу
ленивую задницу от стула. Это похоже на Вейдера.
   - Он лучше меня приспособлен к сложностям мирской жизни.  -  Еще  бы!
Вейдер начинал с нуля; теперь он крупнейший пивовар в Танфере, не говоря
уж  о  десятке-другом  прочих  лакомых  кусков,  к  которым   он   имеет
касательство. - Я пришел к такому же выводу.
   Мы по очереди прикладывались к бадье, передавая ее друг другу.
   - Я присматривался к вам. Похоже, вы идеально мне подходите. Но это и
осложняет мне задачу нанять вас. У меня нет никаких рычагов  воздействия
на вас.
   Был прекрасный мягкий вечер. Мне лень было даже пошевелиться.
   - Вы купили пиво, дружище. Излагайте свое дело.
   - Я рассчитывал на такую любезность с вашей стороны. Беда в том,  что
моя откровенность может сослужить мне плохую службу.
   - Я никогда не треплюсь о делах. Это вредит бизнесу.
   - Господин Вейдер отзывался с похвалой о вашей сдержанности.
   - У него есть основания.
   Мы снова по очереди хлебнули пива.  Солнце  неспешно  катилось  вниз.
Коротыш посовещался сам с собой, прикидывая, действительно ли  дела  его
так уж плохи.
   Вероятно, хуже некуда. Сюда приходят, трижды подумав,  но  все  равно
жмутся, словно девицы на выданье .
   - Меня зовут Магнус <Великий (лат.).> Перидонт. Я  не  побледнел.  Не
ахнул и не упал в обморок. Он был разочарован.
   - Магнус? Так могут величать типа, который умер настолько давно,  что
все забыли, каким он был засранцем.
   - Вы никогда не слышали обо мне? Видно, это одно из тех имен, которые
пишут на стенах сортиров и в прочих непотребных местах.
   - Не припоминаю ничего похожего.
   -  Мой  отец  полагал,  что  мне  суждено  величие.  Уверен,  я   его
разочаровал. Меня знают также  как  Магистра  Перидонта  и  Перидонтуса,
Принцепса Олтодеории.
   - Слыхал что-то краем уха. - Магистр -  это  редчайшее  из  сказочных
чудовищ, маг и чародей,  благословленный  Церковью.  Второй  титул  -  в
переводе на современный что-то вроде Князя Града Божьего. Это  означает,
что моего знакомца ждет на небесах теплая койка с выбитым на ней именем.
Гарантия  стопроцентная.  Церковные  боссы  сотворили  из  него  святого
прежде, чем он успел сыграть в ящик. Тысячу лет  назад  таким  прозвищем
наградили бы какого-нибудь закоренелого святого столпника во  власянице.
В наши дни оно скорее всего подразумевает, что перед его обладателем все
накладывают  от  страха  в  штаны   и   стремятся   откупиться   всякими
побрякушками. -Это что-то вроде Великого Инквизитора?
   - Так меня тоже называют.
   - Ну и влип же я с вами! - Об этом Перидонте я слыхал. Он был  жутким
сукиным сыном. Счастье еще, что мы живем в мире, где  Церковь  на  ладан
дышит. Она объединяет не больше десяти процентов человеческого населения
Каренты. О представителях других рас речь не идет.  Церковь  утверждает,
что души есть только у людей,  а  остальные  -  просто  умные  животные,
способные подражать человеческой речи  и  манерам.  Что  приводит  к  ее
умопомрачительной популярности среди умных животных.
   - Вы напуганы? - спросил он.
   - Скажем так: я не принимаю некоторые философские догматы  Церкви.  -
Кстати, цивилизация эльфов старше нашей на тысячелетия. - Я и  не  знал,
что господин Вейдер принадлежит к вашей пастве.
   - Он у нас не на  лучшем  счету.  Назовем  его  заблудшей  овцой.  Он
согласился побеседовать со мной по просьбе супруги. Она наша  сестра  из
мирян.
   Я помнил ее, толстую усатую старуху  в  черном.  С  неизменно  кислой
физиономией.
   Теперь я знал, кто предо мной, и это нас уравнивало. Пора ему перейти
к сути.
   - Я смотрю, вы не в облачении.
   - Я у вас неофициально.
   - Тайно? Или как частное лицо?
   - В некотором роде и то, и другое. С разрешения.
   С разрешения? Он? Гм.
   - Слухи обо мне сильно преувеличены, мистер Гаррет. Я поддерживаю  их
ради психологического преимущества.
   Я хмыкнул и стал ждать продолжения. Он выглядел недостаточно  старым,
чтобы сотворить все те мерзости, которые ему приписывают.
   - Вы знаете о бедствии, обрушившемся на наших, с позволения  сказать,
двоюродных братьев, Ортодоксов?
   - Я так славно не развлекался с тех пор, как мама водила меня в цирк.
   - Вся эта грязь стала любимым народным  развлечением.  На  свете  нет
еретиков, заслуживающих гнева Ано больше, нежели Ортодоксы. Но никто  не
воспринимает известные вам события как кару Божью.  И  это  преисполняет
меня страхом.
   - Кхм?
   - Всякий сброд выступает с разоблачениями  просто,  чтобы  поддержать
кипение в этом котле. Я боюсь, наступит день,  когда  жила  иссякнет,  и
тогда они начнут искать новые залежи. Ах!
   - Вы полагаете, следующей окажется Церковь? - Честно говоря,  это  не
разбило бы мне сердца.
   - Несмотря на мою бдительность, некоторые братья оступаются и впадают
в грех. Но я беспокоюсь не о Церкви, а о самой Вере. Каждое разоблачение
наносит ей глубокую рану. Уже и  те,  кто  не  знал  сомнений,  начинают
задумываться, не может ли любая религия оказаться надувательством  шайки
жуликов, выуживающих деньги у легковерных?
   Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся, потом протянул пиво. Похоже, он
цитировал  свою  проповедь.  И  делал  это  сознательно.  Вероятно,   он
наслаждался моей реакцией.
   - Я весь внимание. - Неожиданно я понял, что испытывает Шнырь,  когда
берется за работу из чистого любопытства.
   Мой друг снова улыбнулся:
   - Я убежден, что здесь не просто скандал, переросший в лесной  пожар.
Кто-то  всем  этим  дирижирует.  Некая  злобная  сила,  преисполнившаяся
решимости уничтожить  Веру.  Я  считаю,  необходимо  перевернуть  каждый
камень и явить миру эту ядовитую гадину.
   - Меня приятно удивляют ваши формулировки. На  мой  взгляд,  духовное
лицо должно было бы  выразить  эту  мысль  иначе.  Он  снова  улыбнулся.
Великий  Инквизитор  оказался  развеселым  парнем.  -  Меня   интересуют
личности, цели и средства помощников Врага. Все то, что можно определить
мирскими терминами. Как уличное ограбление, например.
   Не сомневаюсь, что и уличное ограбление можно определить  в  терминах
богословской лексики.
   Малыш казался удивительно здравомыслящим для исступленного  фанатика,
каковым ему полагалось быть.  Наверное,  актерский  талант  -  первое  и
наиважнейшее требование, предъявляемое к кандидатам в священники.
   - Значит, вы хотите нанять меня для розыска шутников,  которые  мутят
воду среди духовенства Ортодоксов?
   - Не совсем. Хотя я надеюсь, что их разоблачение будет  сопутствующим
результатом.
   - Я не успеваю следить за ходом вашей мысли.
   - Тонкость и надежность - таков мой  девиз,  мистер  Гаррет.  Если  я
найму вас, чтобы отыскать заговорщиков, и вы справитесь с делом, то даже
я не смогу утверждать со всей  определенностью,  что  вы  не  состряпали
доказательства. С другой  стороны,  если  я  найму  известного  скептика
разыскать Хранителя Агире и Мощи Террелла и в ходе поисков он выкурит из
норы нескольких негодяев...
   Я надолго приложился к пиву.
   - Я восхищен стилем вашего мышления.
   - Значит ли это, что вы принимаете мое предложение?
   - Нет. Я не буду копаться в этой  грязи  просто  ради  денег.  Но  вы
умеете возбудить любопытство. И знаете, как сплести интригу.
   - Я готов хорошо заплатить. А если вы  отыщете  Мощи,  награда  будет
поистине княжеской.
   - Не сомневаюсь.
   Великий раскол между Ортодоксами  и  Церковью  произошел  тысячу  лет
назад.  Экуменический  Совет  пытался  кое-как  залатать   дыры   в   их
отношениях, но долго этот  брак  не  продлился.  При  разводе  Ортодоксы
урвали Мощи себе.  С  тех  самых  пор  Церковь  пытается  заполучить  их
обратно.
   - Я не могу оказывать на вас давление, мистер Гаррет. Вы  лучше  кого
бы то ни было подходите для этой работы, но по тем  же  причинам  весьма
маловероятно, что вы за нее возьметесь. У меня есть и другие  кандидаты.
Благодарю, что согласились уделить мне  время.  Желаю  приятно  провести
вечер. Если передумаете, свяжитесь со мной в Четтери. - И он  вместе  со
своей бадьей растаял в сумерках.
   Коротыш мог быть джентльменом, когда хотел, что не часто  встречается
среди людей, привыкших к власти. А он  был  едва  ли  не  самым  грозным
человеком в Танфере, в своей области, конечно. Воплощенный Святой Ужас.

Глава 5

   Из дома вышел Дин:
   - Я закончил, мистер Гаррет.  Пойду  домой,  если  ничего  больше  не
нужно.
   Дин надеялся, что я придумаю для него какое-нибудь поручение. Он  жил
с выводком незамужних племянниц, которые доводили его до  умопомрачения,
и не торопился домой.
   Одно из последствий войны в Кантарде - избыток женщин.
   Десятилетиями юноши Каренты  уходили  на  юг  драться  за  серебряные
рудники, и десятилетиями половина из них не возвращалась. Нас,  выживших
холостых субъектов, такое положение вещей устраивает, но для родителей с
дочерьми на выданье жизнь превращается в сущий кошмар.
   - Я вот сижу тут и думаю, что такой чудный  вечер  прямо  создан  для
прогулки.
   - Вы правы, мистер Гаррет. - Когда Покойник в спячке,  кто-нибудь  из
нас всегда остается дома - запирает дверь на засов и ждет,  пока  другой
не вернется. Если