ереулок,  который  заканчивался
тупиком, подтянулся, полез по стене... Между тем Родриго сообразил, кого
только что видел, и  бросился  следом  за  мной,  оглашая  улицу  ревом.
Втиснуться в переулок, больше смахивавший на трещину  в  скале,  ему  не
удалось; на мое счастье,  он  был  слишком  туп,  чтобы  вспомнить,  что
наделен божественными способностями.
   Моя удача - дама капризная. Дом оказался высотой в два этажа. Хорошо.
Крыша была плоской, за ней открывался безбрежный простор точно таких  же
крыш. Отлично. По ним можно было бежать, как по улице, благо  расстояние
между соседними домами составляло от силы три фута. Замечательно.
   Но домовладельцы в этой части города явно не заботились  о  состоянии
своих домов. Едва ступив на крышу, я провалился одной ногой и понял, что
нужно либо сбавить скорость, либо спуститься на землю.
   Я выбрал первое, благодаря чему до меня вдруг дошло, что  я  удаляюсь
от Квартала. Грез. Пора было спускаться и  двигаться  в  противоположную
сторону.
   Спуск прошел не то  чтобы  гладко:  я  прыгнул  -  и  проломил  телом
очередную крышу. По счастью, успел ухватиться за балку.  Подождал,  пока
глаза привыкнут к полумраку, осмотрелся. Как будто никого.  Я  сполз  на
пол. Тот оказался на удивление крепким.
   Дом пустовал. Дерево во многих местах прогнило, камень еще худо-бедно
держался. Свет проникал в комнату из многочисленных отверстий в  стенах.
Осыпавшаяся  штукатурка,  скрипучие  доски  под  ногами;  лестница  вниз
выглядела столь ненадежной, что я  спустился  по  ней  на  четвереньках.
Воровать в  доме  было  нечего,  если  не  считать  кирпичной  кладки  и
некоторых досок, еще годящихся на дрова (не то чтоб я  собирался  что-то
прихватить с собой - просто бросилось в глаза).
   Везет же мне на покойников во всех смыслах этого слова. Мой партнер -
мертвец. Слуга стоит одной ногой в могиле. Город, в котором я живу, того
и гляди покончит жизнь самоубийством.
   Улица перед домом была пустынной. Зловещий знак. Обычно  такие  улицы
кишмя кишат детьми, на скамейках сплетничают их  мамаши,  жалуются  друг
другу на ревматизм старухи, а старики играют в шашки и вздыхают  о  том,
что мир катится ко всем чертям. Куда  подевался  Попка-Дурак?  Я  бы  не
отказался от данных воздушной разведки.
   Впрочем, у меня нет времени на подобную роскошь. Я кинулся  бежать  в
направлении Квартала Грез. Из-за дома по-прежнему доносился рев Родриго.
Может быть, это он распугал местных жителей.
   Нет, с богами одни неприятности.

Глава 40

   Я почти добрался до цели. Как всегда  -  почти.  Обычная  история.  Я
почти родился королем, только в последний момент выбрал не ту матушку.
   Я свернул на Гнорлибон-стрит в нескольких кварталах от  улицы  Богов.
Этой улочкой пользуются редко, потому что она никуда не  ведет.  Зато  с
нее открывается шикарный вид. Как будто ничего подозрительного,  никаких
причудливых теней на стенах, никаких уродов поперек себя  шире,  никаких
смертельно привлекательных девиц, охотниц с собаками и  прочей  нечисти.
Все чисто. Я перешел с рыси на быстрый шаг и попытался на ходу перевести
дух.
   Говорят,  темнее  всего  перед  рассветом.  Тому,  кто  так  говорит,
побывать бы в моей шкуре. У меня так: настроение  радужнее  всего  перед
тем, как на мою голову обрушится молот тьмы.
   Не знаю, чем меня огрели. Я шел себе по улице, отдуваясь и ухмыляясь,
а в следующий миг обнаружил, что ползу сквозь непроглядный  мрак.  Время
шло, по крайней мере в моей голове, но во мраке оно словно застыло. Быть
может, я очутился в чистилище или попал в нирвану, кому что нравится?
   Возник свет. Я прополз к нему. Из света появилось лицо.
   - Кэт?
   Чьи-то пальцы погладили мою щеку. Затем ущипнули. От  боли  в  голове
прояснилось, зрение стало острее. Это была не Кэт,  а  ее  мать.  Имара.
Годороты добрались-таки до меня! Впрочем, оглядевшись, я  никого  больше
не увидел. Мы с Имарой находились в месте, которое напоминало  громадное
яйцо. В яйце помещался невысокий диванчик, убранный  пурпурным  шелковым
покрывалом. Свет сочился неизвестно откуда.
   - Что за...
   - Подожди. - Имара  приложила  палец  к  моему  лбу,  как  выражаются
некоторые,  к  третьему  глазу.  Потом  провела  рукой  по   переносице,
коснулась носа и губ. Ногти у нее были острыми как бритва.  Я  поежился;
однако надо признать - ее прикосновение, как ни странно, возбуждало. - У
тебя неплохая репутация. - Пальцы Имары  продолжали  блуждать  по  моему
телу. - Она соответствует действительности?
   - Не знаю. - Я не мог пошевелиться, зато мой голос подскочил на целую
октаву. - Ай!
   - Надеюсь, что так. Мне редко представляется подобная возможность.
   -  То  есть?  -  Я  сопротивлялся,  причем  на  полном  серьезе.  Эта
божественная матрона намеревалась поразвлечься,  не  понимая  того,  что
делает меня заклятым врагом своего супруга. И не  важно,  что  у  них  в
пантеоне царит свобода нравов. Боги - существа ревнивые и  имеют  дурную
привычку превращать возлюбленных своих жен в лягушек и пауков. Но  Имару
мое сопротивление только раззадоривало. Ей было плевать, что станется  с
Гарретом  потом;  она  стремилась  к  одному  и  добивалась   своего   с
настойчивостью,  которую  обычно  приписывают  не  слишком   соблюдающим
правила общежития смертным мужского пола. Я принялся отбиваться, но было
уже поздно неизбежное свершилось. Оставалось лишь надеяться,  что  Имара
не обернется каким-нибудь чудовищем с двумя сотнями щупалец  и  дыханием
дохлой зубатки.
   Я - агностик, которого заставили верить.  Мне  следовало  позвать  на
помощь.
   Если они все такие, тогда понятно, почему их преследуют неприятности.
   Отдышавшись, я спросил:
   - У тебя что, привычка хватать прохожих на улице?
   - Только когда мне удается улизнуть надолго. В конце концов должна же
я как-то поощрять себя за то, что терплю этого ублюдка Имара!
   Покойник и словом не  обмолвился  насчет  того,  законнорожденный  ли
Имар.  Мне  стало  ясно,  чему  обязан  верховный  бог  годоротов  своим
обаянием.
   - Погоди! Я всего лишь смертный. - Если не считать  ее  неутомимости,
Имара и сама выглядела сейчас обыкновенной женщиной.
   - Ладно. Все равно нам нужно поговорить.
   - Правильно.
   - Ты нашел ключ?
   - Э... - Надо было выкручиваться. Положение не из приятных. Нет.
   - Хорошо. А искал?
   Хорошо? Я заскрежетал зубами. Ну и делишки.
   - Вообще-то нет. Некогда было.
   - Хорошо, - повторила она. - И не ищи.
   - Не искать?
   - Ну да. Спрячься. Скройся. Пересиди.
   - Ты хочешь, чтобы вас вытурили из Квартала Грез?
   - Я хочу, чтобы вытурили  Имара  с  его  тупоголовыми  приспешниками.
Целую тысячу лет мне хотелось избавиться от этого придурка. Я  обо  всем
договорилась и не намерена упускать свой шанс.
   Она принялась перечислять недостатки и грехи Имара, что напомнило мне
об одной из причин, по которым  я  стараюсь  избегать  замужних  женщин.
Между прочим, все  ее  жалобы  я  слышал  сотни  раз  из  уст  смертных.
По-видимому, быть богом - занятие смертельно скучное. Поживи так  тысячу
лет... Неудивительно, что они такие дерганые.
   Жалобы на супруга вызывают зевоту. А если у  тебя  нет  ни  малейшего
желания их выслушивать, они становятся сущим  наказанием.  Я  постарался
отвлечься и вернулся  к  реальности,  когда  Имара  решила,  что  я  уже
достаточно отдохнул.
   - Ой! Значит, ты собираешься перебежать от годоротов к шайирам?
   Интересно, как это у нее получится? Любой теолог скажет, что божества
способны и не на такое; но я  никогда  не  понимал,  каким  образом  они
устраивают свои дела.
   - К шайирам? Не смеши меня! Ланг ничем не лучше Имара. На кой ляд  он
мне сдался? А его домашние еще хлеще годоротов. Пускай проваливаются все
вместе в пучину времени. - Тон у Имары был совершенно  равнодушный.  Она
явно думала о чем-то другом.
   Может, зря она занялась храмовой проституцией?
   - То есть ты договорилась не с шайирами?
   - Конечно, нет. Заткнись. - Она вновь прижала пальцы к моему  лбу.  Я
заткнулся. Сладостное мучение продолжалось добрую тысячу лет...
   Меня вновь окутал непроглядный мрак. Последнее, что я  помню,  -Имара
нашептывала мне, что я до конца жизни не пожалею, если Имар с Лангом  не
получат ключа.
   Ну почему все это происходит именно со мной?

Глава 41

   Болела каждая мышца, каждая косточка. Я чувствовал себя  так,  словно
выполнил тысячу приседаний и  пробежал  десять  миль,  а  чтобы  остыть,
напоследок пару сотен раз отжался от пола.  Кругом,  куда  ни  посмотри,
синяки и царапины. Пожалуй, пора завести себе новое хобби. Прежнее стало
чересчур опасным.
   Тут передо мной вновь возникло чье-то лицо. На сей раз  омерзительнее
первородного греха. Это была морда крысюка, которого, по-моему,  выгонит
вон даже крысючья самка. Я схватил его за горло и не отпускал,  пока  не
поднялся.
   Выяснилось, что меня бросили в каком-то переулке и что крысюк шарил в
моих карманах. Я возвратил себе свое добро. Крысюк было заскулил.  Я  не
собирался  миндальничать:  настроение  было  настолько   паршивым,   что
хотелось кого-нибудь прикончить.
   Вернулась головная боль.
   Разумеется, со смертью этого крысюка на свете стало бы легче  дышать,
я всего лишь отвесил ему зуботычину. Тут мне  пришла  любопытная  мысль.
Терять было нечего, и я решил попробовать.  Богам  все  равно  известно,
куда я направляюсь.
   Я вытянул вдоль веревку Магодор, отрезал от нее кусок  и  привязал  к
хвосту крысюка. Он был столь  озабочен  своими  бедами,  что  ничего  не
заметил.
   Пора было двигаться. И пошустрее.
   Может, удастся навести годоротов на ложный след.
   Я вышел на Флитвуд-плейс, одну из тех коротких, не слишком оживленных
улиц, которые ведут к Кварталу Грез. Она бежала  мимо  комплекса  зданий
арсенала. Несмотря на  то,  что  война  почти  закончилась,  там  кипела
работа. Понятия не имею, как люди выдерживают этот грохот.
   Я передвигался от укрытия к укрытию, будучи уверен в том,  что  через
сотню-другую ярдов окажусь в Квартале Грез. У меня над головой пролетели
две совы, они  преследовали  некое  расплывчатое  пятно.  Я  усмехнулся.
Молодец, Йоркен, старается.
   По кирпичной стене поползли тени. Над моей головой послышался шелест.
Ветерок подхватил и закружил в воздухе сотни черных листьев.  Я  был  не
прочь услышать рев драконов и увидеть колонны  громовых  ящеров,  но  до
этого не дошло.
   Каждый новый шаг приближал меня  к  Кварталу  Грез.  Издалека  пришло
грозное до жути напоминание: "От Нога не скрыться".  Да,  запас  слов  у
моего старого приятеля не слишком велик.
   На бегу я прикинул, не повторить ли тот фокус, который  я  выкинул  с
крысюком. Может, получится. Интересно, куда подевался Йоркен?
   В  той  стороне,  откуда  я   появился,   вдруг   заклубился   густой
темно-коричневый дым. Сверкнула молния. В воздух по широкой дуге  взмыла
сова. Прогремел гром. Все это видел  не  только  я.  Прохожие  на  улице
остановились и разинули рты.
   Годороты сцепились  с  шайирами.  Я  не  стал  дожидаться,  пока  они
перейдут к рукоприкладству. Мне и  без  того  хватало  хлопот.  За  моей
спиной завыл волк (или пес) размерами с корову.  Его  вой  мог  означать
только одно: "Хозяин, я взял  след".  Опустив  голову,  я  устремился  к
заветной цели.
   Передо мной, на рубеже, за которым ожидало спасение, возникло  нечто,
сгустилась неведомо откуда взявшаяся тень. Вой за спиной повторился,  на
сей раз гораздо ближе. Я не стал ни сворачивать, ни  останавливаться,  а
очертя голову бросился вперед.

Глава 42

   Возникло лицо.
   - Достали уже,  -  пробормотал  я.  Попытался  пошевелиться.  Темнота
держала крепко, не отпускала. Я мог только хлопать глазами и видеть. Все
остальные  органы  чувств   бездействовали.   Лицо   отодвинулось.   Оно
напоминало  металлическую  маску  со  стилизованными   чертами.   Сквозь
отверстия для рта, носа и глаз проглядывал мрак.  Маска  уменьшилась  до
размеров искорки.
   В течение нескольких минут - или целой вечности - появились десятки и
сотни других искорок. Некоторые начали  двигаться,  закладывать  виражи,
приближаться ко мне, образовывая некий  узор.  Проступали  лица  и  даже
фигуры, смахивавшие на самых известных танферских  богов.  Все  были  из
разных пантеонов. 0-хо-хо.
   Я вырос в приходе святого Шаромыги, поэтому узнал  старца  с  первого
взгляда.
   - Вы с нами, мистер Гаррет?
   - Внутренний голос подсказывает, что с вами лучше не ссориться.
   Святой  Шаромыга  был  покровителем  ищущих  мудрости.  Вдобавок   он
приглядывал за слабоумными, пьяницами и маленькими детьми - в общем,  за
теми, кто способен увидеть, что небесная бюрократия ничем не  отличается
от земной.
   Шаромыгу причислили к святым не за божественное чувство юмора и не за
терпимость к иным вероучениям, однако сейчас он  был  слишком  озабочен,
чтобы впасть в свою знаменитую ярость.
   - Если вы воздержитесь от подобных замечаний, мы сможем быстро решить
несколько вопросов. - Кто это "мы"? - Я был в столь мрачном  настроении,
что плевать хотел на всех богов, вместе взятых, не говоря уж  о  святых,
пускай даже передо мной тот, в кого я не верил лет этак с одиннадцати.
   -  Мы  -  Комитет,  который  также  называют   Комиссией,   постоянно
действующий орган по разрешению споров  и  конфликтов  между  божествами
различных религий.  Состав  Комитета  непрерывно  изменяется,  поскольку
участие в его работе - обязанность каждого божества. Задача  Комитета  -
обеспечить порядок в танферском Квартале Грез. Именно мы принимаем новых
богов и выселяем старых. - Мне с детства не было никакого дела до богов.
Почему бы им не ответить любезностью на любезность? - Должно  быть,  это
типы из Комитета  превратили  меня  в  ключ  (возможно,  в  отместку  за
неуважение).
   - Лучшего кандидата не нашлось. Впрочем, мы не предвидели,  что  ваша
жизнь окажется под угрозой. Примите  наши  извинения.  Мы  рассчитывали,
что, выполнив просьбы заинтересованных сторон, вы разбогатеете.
   - Большое спасибо. Звучит просто замечательно.  Я  так  понимаю,  что
отныне и до конца своих дней буду купаться в роскоши? И когда мне начнут
давать взятки? Я бы не отказался от золотых слитков. Кстати, а кто  меня
защитит?
   - Защитит? - Похоже, это слово было для святого настолько в  новинку,
что он затруднился его произнести. А ведь люди верят, что  он  оберегает
тех, кто сам не способен о себе позаботиться. Скажите на милость, ну как
тут не стать циником?
   Чтобы угадать ответ святого, достаточно было поглядеть на  его  лицо,
но я решил не отступать.
   - Вот именно. Кто защитит  Гаррета  от  ваших  безумных  годоротов  и
шайиров, до которых понемногу начинает доходить, что ключ -  это  я?  Вы
устроили так, что победитель получает все, в том числе и меня.  Но  ведь
проигравшие заартачатся, верно? Примутся  искать,  кого  бы  обвинить  в
своем поражении. Начнут прикидывать, кому  бы  переломать  кости,  чтобы
поквитаться с мирозданием. Как по-вашему, кого они выберут?
   Пока я распинался, добрый святой зажмурился, то ли показывая, как ему
надоели мои тирады, то ли совещаясь со своими дружками. -  Вас  защитят,
мистер Гаррет, - сообщил он, открыв глаза.  -  Мы  сочли,  что  вам  уже
причинили достаточно неудобств. От враждующих сторон  ожидали,  что  они
будут добиваться вашей помощи, но  ни  в  коей  мере  не  станут  к  ней
принуждать. По-видимому,  нам  придется  внести  некоторые  изменения  в
правила состязания.
   Божественные  фигуры  колыхались  в  ритме,  ведомом  только  им.   Я
чувствовал, как некоторые пытаются забраться ко мне в  голову,  шарят  в
моем сознании, скорее по привычке, чем по необходимости. Им было скучно,
они  явно  ждали,  чтобы  существа  оттуда,  где  небесное   великолепие
превращается в  небесный  же  хлам,  разобрались  сами  и  не  впутывали
вышестоящих в свои грязные делишки.
   - Зачем меня сюда притащили?
   - Неподалеку от того места, где  вы  находились,  развернулась  битва
шайиров с годоротами. События разворачивались  таким  образом,  что  вам
могла грозить опасность. Между тем вы ни в коем случае  не  должны  пока
погибать.
   Если бы я был материален, то принюхался бы и ущипнул бы  себя,  чтобы
убедиться, что не сплю.
   - Какая забота! Не возражаете, если я поболтаюсь тут пару тысяч  лет?
До тех пор, пока не сгинет последний из членов вашего Комитета.
   - Я бы мог дать вам тот ответ, на который вы  напрашиваетесь,  однако
это означало бы бессмысленное сотрясение воздуха. - Надо же, а у святого
есть чувство юмора. - Если мы сделаем исключение для вас, все  остальные
смертные   завалят   нас   прошениями,   ссылаясь   на    исключительные
обстоятельства.
   Трам-там-там. Великие небеса, не допустите,  чтобы  мне  когда-нибудь
досталась такая работенка.
   - Вас превратили в ключ потому, что  нам  показалось:  вы,  смертный,
сможете установить, чем боги одного пантеона превосходят богов  другого,
и тем самым определить, кто из них достоин остаться в Квартале Грез.
   Ребята, вы жестоко ошиблись. Вам был нужен вовсе не я.
   - Честно говоря, и те и другие не слишком мне понравились.
   Может, подержите меня тут, пока не истечет отпущенное время и они  не
сгинут все вместе?
   - Это невозможно,  мистер  Гаррет.  Сохраняйте  мужество  и  шевелите
мозгами. Какой из пантеонов должен остаться на улице Богов. Я ведь  тебе
уже сказал, старый прощелыга. Святой несколько отдалился.
   - И помните, немногие  смертные  удостаивались  чести  судить  богов.
Вокруг  меня  сновали  прочие  члены  Комитета.  Кое-кто   из   наиболее
любопытных то и дело подлетал поближе. Откуда-то взялось убеждение,  что
боги преуспевающих пантеонов слегка оторвались от действительности.  Они
напоминали мне тех владельцев фабрик, которые никогда не  появляются  на
своих предприятиях из опасения, что замарают себя  общением  с  рабочими
(труд коих, кстати, и  позволяет  им  вести  такой  образ  жизни).  Было
предельно ясно - большинство божеств не имеет  ни  малейшего  понятия  о
том, что  они  несут  ответственность  за  своих  приверженцев.  Будь  у
обыкновенных смертных подростков неограниченное время и средства, из них
выросли бы вот такие боги. Небожители разглядывали меня  так,  словно  я
был букашкой под увеличительным стеклом.
   - Всего хорошего, мистер Гаррет. - Голос святого стих в отдалении.
   Искорки исчезли, я очутился в непроглядной тьме, густой, как  патока.
Нет, мне определенно  пора  сматывать  удочки,  и  пускай  эти  чокнутые
разбираются без меня.
   Было бы здорово найти кувшин с джинном. Я бы поручил ему все уладить,
а сам отошел бы от дел и расслабился... Тут на меня накатил мрак, проник
в тайники моей души, и внезапно я почувствовал себя лучше. Головная боль
исчезла, косточки перестали ныть, синяки и царапины пропали, будто их  и
не было. Настроение решительным образом переменилось. Я пожалел  о  том,
что не лыс - глядишь, отросли бы новые волосы. Я словно  помолодел,  мне
захотелось совершить что-нибудь этакое - свалять  дурака,  ибо  я  вновь
обрел свойственное юности нетерпение.
   Меня вновь поглотила тьма. На какой-то миг я утратил все ощущения  до
единого.

Глава 43

   Я очнулся в переулке. Привычное дело. У меня  перед  глазами  маячила
чья-то физиономия. Чудеса. Почему эти рожи постоянно меняются?  Я  вновь
попытался схватить своего визави за горло, но быстро убедился,  что  это
не крысюк. Он поднял несчастного  Гаррета  одной  рукой  и  как  следует
встряхнул.
   - Мама, это ты? - Моя матушка имела привычку  трясти  меня,  когда  я
выкидывал что-нибудь из ряда вон. Разумеется, то было в далеком детстве.
   - Чего?
   Великое  небо,  опять  промахнулся.  Меня  отодвинули  на  расстояние
вытянутой руки, оглядели с головы до ног, повертели в воздухе. Я тоже не
упустил случая изучить своего нового знакомца.
   Длинные, вьющиеся, светлые волосы. Голубые глаза, способные свести  с
ума любую девчо