ком,  пробка  может
выскочить только в одну сторону.
   Мне понадобилось не больше секунды, чтобы  разобраться  в  устройстве
шнурка: наглядный пример был налицо. Я нащупал конусообразные выступы.
   - Пробка сжимается, выскакивает из узла и расширяется снова, с другой
стороны.
   - Как снять шнурок?
   -  Его  не  снимают.  Используют  один  раз.   Потом   он   считается
испорченным. Я видел эту штуку только однажды. Моему  знакомому  удалось
перерезать ее у себя на горле. Но более везучего парня на свете нет,  не
считая тебя, конечно.
   Я огляделся вокруг. Сам Снэйк интересовал  меня  меньше.  Может,  наш
убийца и дилетант, но тоже весьма везучий дилетант. Ни одной улики.
   - Печально, - сказал я.
   -  Смерть  всегда  печальна.  Кто  бы   говорил!   Но   Морли   полон
неожиданностей.
   - Я не о том. Посмотри, как он жил. - Я указал  на  угол  Снэйка.  Он
жил, как лошади Спал на соломе. Из мебели  -  только  грубо  выкрашенный
стол. - Он  был  профессиональным  солдатом,  двадцать  лет  в  войсках,
преимущественно в Кантарде. За это  неплохо  платят.  Человек  настолько
осмотрительный, что  ухитрился  выжить,  наверняка  умел  и  с  деньгами
обращаться. Но он жил в конюшне, как животное,  и  не  имел  даже  смены
одежды.
   - Бывает, - проворчал Морли. - Хочешь пари, что родился  он  в  самых
распоследних трущобах? Или на какой-нибудь грязной  ферме,  где  и  двух
медяков за месяц не увидишь?
   - Не надо пари.
   Я видел, что он прав. У выросших в бедности людей есть патологическая
страсть откладывать деньги про черный день. Но  смерть  приходит  раньше
этих предполагаемых несчастий. Жалкая жизнь. Я тронул Снэйка за плечо  -
мускулы его были напряжены, не расслабились даже после смерти. Странно.
   Я вспомнил рассказ кухарки о Снэйке. "Он был  доблестным  воином",  -
напишут на надгробном памятнике.
   Я перевернул тело, чтобы посмотреть, нет ли чего под ним. Нету.
   - Слушай, Морли. Задушить -  дело  долгое.  Вероятно,  убийца  сперва
попробовал придушить его, а потом пырнул ножом или наоборот.
   Морли огляделся кругом. Жуткий кавардак.
   - Вероятно.
   - Ты когда-нибудь душил человека?
   Морли укоризненно взглянул на меня: бестактный вопрос.
   - Извини. А я вот душил.  Мне  во  время  набега  поручили  придушить
часового. Я тренировался заранее.
   - Не похоже на тебя.
   - Мне не нравится убивать и никогда не нравилось, но я подумал:  если
убить человека придется и если я хочу уцелеть, значит, надо все  сделать
как следует.
   Морли проворчал что-то. Он был занят осмотром того, что некогда  было
лицом, грудью и животом Снэйка.
   - Я все разыграл как по нотам. Когда я подошел к нему, парень дремал.
Но очень быстро проснулся и отбросил меня, как тряпичную куклу.  Он  мне
чуть мозги не вышиб, а ведь я.  ни  на  секунду  не  отпускал  проклятой
веревки. Единственно, что мне удалось,  -  я  не  дал  парню  заорать  и
поднять тревогу, а там подоспел кто-то из наших и добил его ножом.
   - Ну и что?
   - Если ты не сломаешь жертве шею, она будет бороться. Предположим, ей
удастся стряхнуть нападающего и ослабить веревку.  Парень  увидит  тебя,
пусть даже на шее у него  эта  дьявольская  восточная  удавка,  и  тогда
придется его прикончить любым доступным способом - иного выхода нет.
   - Ты ведешь к тому, что Снэйк был сильнее убийцы. Как тот часовой .
   Я не говорил, что часовой был сильнее меня, но Морли попал в точку.
   - Да.
   - У кого-то в доме теперь полно синяков и ссадин. Если это кто-то  из
домочадцев. - Может быть. Черт побери! Почему мне так не везет?!
   - Ты о чем? - Морли считает меня до неприличия везучим.
   - Почему убийца не оставил следов? Клочок одежды, пучок  волос,  хоть
что-нибудь.
   - Почему бы ему просто не прийти с повинной? - Морли покачал головой.
- Ты торопишься и не ценишь то, что имеешь. Он  оставил  нож  и  удавку.
Куда больше? Я уже рассказывал, какая редкость этот  шнурок.  А  сколько
таких ножей ты видел?
   Лезвие ножа было чуть длиннее фута и сделано из  полированной  стали,
но больше  всего  меня  заинтересовала  рукоятка  -  из  черного  агата,
гладкая, зато в самом широком месте вычеканены два серебряных  двуглавых
Венагетских орла.
   - Военный трофей? - предположил Морли.
   -  Довольно  необычный.  Из   Венагеты.   Принадлежал   как   минимум
полковнику. Да, в  гвардии  его  мог  носить  командир  батальона,  а  в
регулярных частях - полковник или подполковник.
   - Много ли здесь таких ножичков?
   - Верно, это уже что-то. Ниточка, пусть и тонкая.  -  Я  взглянул  на
Снэйка. - Господи, почему ты ничего не сказал, у тебя же был шанс!
   - Гаррет.
   Это нам знакомо. Когда Морли кажется, что меня, по его выражению,  не
туда заносит, он начинает говорить таким вот предостерегающим тоном. "Не
раскисай, ты же профессионал", -  одергивает  он.  Не  терпит  он  также
упрямства и легкомыслия.
   - Я в порядке. Но жалко парня. Я знаю, какую жизнь он прожил.  Он  не
заслужил подобный конец.
   - Пора идти, Гаррет.
   - Да.
   Пора. А то увязну в переживаниях. Я побрел прочь.
   У каждого, как говорится,  хватит  сил  пережить  несчастье  другого.
Слава Богу, что убит не я.

Глава 18

   Морли предложил поискать следы человека, шаги которого мы  слышали  в
темноте. Я не возражал, но следов мы не нашли.
   - Нехорошо, Гаррет.
   - Что?
   - У меня нехорошее предчувствие.  Это  не  просто  интуиция,  больше.
Необоснованная  уверенность.  Я  уверен,  что  дела  принимают  скверный
оборот.
   Словно в подтверждение его слов, донесся крик. Кричали не от  боли  и
не от страха, хотя и от страха тоже. От этого звука кровь стыла в жилах.
Похоже, кричала женщина, но голову на отсечение я бы не дал. На островах
я слышал, как мужчины кричат женскими голосами.
   - Не стой на виду, - велел я Морли и побежал к дому.
   Крики не замолкали. Я ворвался в  дом.  Шум  доносился  из  западного
крыла, с балкона третьего этажа. Я в два прыжка преодолел  лестницу,  но
наверху  замедлил  шаги.  Мне  не  хотелось   оказаться   замешанным   в
какое-нибудь очередное злодейство.
   Ступени были забрызганы водой и заляпаны чем-то зеленым. Около  лампы
лежало нечто, похожее на дохлого слизняка.  Я  тронул  его  ногой.  Ага,
пиявка. Мне пришлось близко познакомиться  с  ближайшими  родственниками
этой твари в болотах на островах.
   Воняло ужасно. Запах тоже был  мне  знаком  по  островам.  Что,  черт
возьми, стряслось?!
   Гвалт стоял невообразимый, вопили все, на разные голоса.
   - Копьем, копьем его, затолкайте его назад! - кричал Питерс.
   - Бог мой, что же это?! - не своим голосом взвизгнул Деллвуд.
   Я осторожно поднялся выше и увидел собравшихся на лестничной площадке
мужчин. Двое из них тыкали копьями во что-то, копошащееся на лестнице.
   Во что именно, я толком не разглядел. Но подозрение у меня появилось.
Оживший мертвец. Я взял лампу. Мне не хотелось видеть то, что я  увидел,
никому не может хотеться, а убийце меньше всего.
   Это был труп. Один из погребенных в  болоте.  В  народе  их  называют
ходячими покойниками - убитые, которые не могут  найти  покоя,  пока  не
наказан убийца. Существует миллион  историй  о  мести  мертвецов,  но  я
никогда не предполагал, что  стану  участником  одной  из  них.  Ходячие
покойники - это всего лишь легенда, своими глазами их никто не видел.
   Забавно у нас устроены мозги. Не знаю, что должно было прийти  мне  в
голову, но подумал я лишь об одном: почему это случилось именно со мной?
   Четкая концепция убийства с корыстными целями рассыпалась в прах.
   - Что делать, Гаррет, что делать?! - взывал Питерс.
   Блевать,  больше  ничего  не  остается.  Убить   ходячего   покойника
невозможно: он уже мертв. Он все равно будет являться и доведет  вас  до
белого каления.
   - Попытайтесь зарубить его.
   Деллвуда  вырвало.  Чейн  оттолкнул  его  и  схватил  алебарду.   Два
отрубленных пальца упали рядом со мной, продолжая извиваться как живые.
   - Задержите его здесь. Я обойду кругом. Я отступил на  балкон,  затем
спустился обратно на первый этаж и  заметил  белокурую  незнакомку.  Она
стояла на верхнем балконе западного крыла, откуда  ее  не  могли  видеть
остальные, находившиеся надо  мной.  Она  казалась  более  оживленной  и
заинтересованной,  чем  обычно,  как  будто  радовалась  про  себя.   Я.
попытался подкрасться к ней, но, как всегда, безуспешно. Я не удивился.
   Через верхний этаж я пробрался на поле боя. Ребята старались вовсю  -
кололи, рубили, пыхтя и отпихивая друг друга.
   - Это становится утомительным, - заметил Питерс.
   - Согласен. За кем он?
   - Какого черта, откуда мне знать?
   - Кто кричал?
   - Дженнифер. Она случайно наткнулась на него. Оно погналось за ней.
   - Где она сейчас?
   - У себя.
   - Продолжайте, вы все делаете правильно.
   Я отошел от них. Кид и Чейн ругались мне вслед. Я вернулся.
   - Кем он был при жизни? - спросил я Питерса.
   - Откуда я, черт побери, знаю? - проворчал он. Не мешало бы сержанту,
обогатить свой словарный запас: он начал повторяться.
   - Секунду.
   Я спешил к  Дженнифер;  ее  покои,  видимо,  были  такие  же,  как  у
генерала, но этажом ниже. Я дернул дверь - заперто. Я постучался.
   - Дженнифер, это Гаррет.
   Какое-то шевеление за дверью, потом все смолкло. Она не открыла.  Что
ж, ничего удивительного,  если  учесть,  какие  страсти  рассказывают  о
проделках оживших мертвецов.  Я  попытался  еще  раз,  но  Дженнифер  не
отозвалась. Тогда я вернулся к ребятам. Там все было по-прежнему -  хотя
всюду валялись вонючие куски разложившейся  плоти,  существо  продолжало
неумолимо надвигаться на нас.
   Я нашел  чистое  местечко,  с  которого  мог  спокойно  наблюдать  за
сражением.
   - Кто это все же был, Питерс?
   - Я узнал его. Спенсер Квик. Он исчез два месяца назад. Я  узнал  его
по одежде, никто больше так не одевался. Он носил вещи из  черной  кожи,
воображал,  что  женщины  от  этого  балдеют.  А  чего  ты,  собственно,
прячешься там, Гаррет? Хорошо устроился, сукин сын.
   Я схватил палаш футов пяти длиной, из тех, которыми в  былые  времена
забавлялись на турнирах рыцари. Попробовал  конец.  Довольно  острый.  Я
приготовился встретить движущегося к балкону мертвеца.
   - Пусть идет.
   - С ума сошел! - крикнул Кид. Может, и сошел.
   - Отвалите. Прочь с дороги.
   - Отойдите, - велел Питерс. Что-то он  стал  слишком  послушным.  Они
отскочили.
   Останки волочились в мою сторону, цепляясь за стену  и  распространяя
зловоние.
   - Чего ты ждешь?! - завизжал Уэйн. Я надеялся, что мертвяк нападет на
своего убийцу. Но он не напал. Чего и следовало ожидать.
   Служаки запаниковали, похватали топоры и мечи и принялись размахивать
ими. Шесть человек и в таком состоянии - чудо, что они не поубивали друг
друга.
   Я встал в сторонке и смотрел,  не  воспользуется  ли  кто  суматохой,
чтобы убрать еще одного наследника.
   Теперь им было где развернуться, и они изрубили  мертвеца  на  мелкие
кусочки. Много времени на это  не  потребовалось:  у  них  были  причины
стараться.  Тайлер,  Уэйн  и  Деллвуд  долго  не  могли  остановиться  и
продолжали рубить уже без всякой необходимости.
   Только запыхавшись вконец, они угомонились, хотя еще  поглядывали  на
меня: не приняться ли теперь за старину Гаррета? Судя по  всему,  бравые
вояки сочли, что я помогал им не слишком усердно.
   - Ладно, сейчас надо позаботиться об остатках,  лучше  всего  собрать
все куски и сжечь. Питерс, расскажите мне о Квике поподробнее. Каким  он
был и как так вышло, что исчезновение его никому не показалось странным?
   Чейн  готов  был  взорваться.  Но  я  не  позволил  ему  вмешаться  и
продолжал:
   - Чейн и вы, Питерс, и вы, Тайлер. Я хочу, чтоб вы вышли со мной.  Мы
попробуем пройти по его следам.
   - Что? - Чейн судорожно сглотнул. - По следам?
   - Да. Я хочу понять, откуда он вышел. Может,  от  этого  будет  толк.
Чейн затрясся.
   - Должен признаться; я оказался полным дерьмом. Я боюсь. За все  годы
в Кантарде я ни разу так не боялся.
   - Ты никогда не попадал в  такие  ситуации.  Это  пройдет.  И  нечего
стыдиться, со всяким случается.
   - Мы потеряли не одного Квика,  -  сказал  Питерс.  -  Они  что,  все
явятся?
   - Вряд ли.  Мертвяки  не  сваливаются  вам  на  голову  пачками,  как
правило. - Я припомнил парочку историй: например, о Дикой Охоте -  целая
банда всадников-мертвецов охотилась за живыми. - Вы видели, что оно  еле
ползает.  Будьте  начеку,  тогда  сможете  перехитрить   его.   Главное,
спокойствие. Единственное средство прекратить их нашествие - принести  в
жертву настоящего убийцу.
   - О Боже! - вскричал Чейн. - Ему без разницы, ему  нужен  кто-нибудь.
Кто угодно. Подумаешь, мол, просто еще одна славная ночка, в армии таких
было немало.
   Но я притворялся. На самом деле я был жутко напуган.
   -  Вооружитесь,  если  так  будете  чувствовать  себя  уверенней,   и
обязательно захватите топоры.
   - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Гаррет, - пробормотал Питерс.
   Я не знал. Я просто  старался  громкими  распоряжениями  и  активными
действиями заглушить страх.

Глава 19

   - Тайлер, держись слева от меня, футах в четырех. А ты, Чейн, справа.
Что-то не вижу следа. Посмотрим-ка получше. Пошли.
   Мы с Питерсом стали между ними, так что получилась цепь длиной  шагов
сорок.
   - Вряд ли оно оставило следы, - заметил Питерс.
   - Все может быть. Вы собирались рассказать мне о Квике. Каким он был,
пока мы не прикончили его.
   - Мы? - хмыкнул Чейн. - Будь я  проклят!  Нет  сил  слушать,  что  ты
несешь.
   - Тише, - осадил его Питерс. - Он все делает правильно. Спрашивай, не
стесняйся, Гаррет.
   - Боюсь, я тем самым выдам себя и сыграю на руку убийце.
   - Он и так уже предупрежден.
   - И невредим. Кстати, список жертв увеличивается. Снэйк убит.
   Питерс остановился, поднял фонарь и внимательно посмотрел на меня.
   - Не шутишь? Снэйк. Но почему, черт возьми, Снэйк?
   Попытаться вспомнить, кто где сидел, когда я отпер дверь  и  выпустил
Снэйка? Пустое: любой человек с хорошим слухом  мог  разобрать,  что  он
сказал мне дурацким театральным шепотом. Может, он хотел,  чтобы  убийца
знал. Может, строил какие-то планы, но они обернулись против него. Но  я
бы близко к себе не подпустил человека, про которого точно знал, что  он
убийца. Настолько близко, чтоб можно было накинуть петлю.
   - Нашел, - сказал Чейн.
   Находка оказалась полусгнившим кусочком кожи, зацепившимся  за  куст.
Мы вновь построились шеренгой и пошли дальше.
   - Расскажите мне о Квике, - попросил я.
   - Не могу, - ответил Питерс. - Я практически не знал его. Он тоже  не
любил общества, как и Снэйк, почти все  время  проводил  один.  Из  него
слова нельзя было вытянуть. Но он воображал, что ни одна баба перед  ним
не устоит. Если хочешь разузнать о нем, поспрашивай девчонок  в  "Черной
акуле". Я только могу сказать, что генерал его знал и работал  с  ним  в
связке. Как и со всеми нами.
   Я проходил мимо "Черной акулы" по дороге к дому  Стэнтнора.  Мрачного
вида забегаловка. Я собирался разведать, какое пиво там  подают.  Теперь
есть повод заглянуть туда.
   - Чейн, а ты что-нибудь знаешь о нем?
   - Нет. Противный был тип. Я не  огорчился,  когда  он  ушел.  Они  со
стариком вечно собачились. На деньги Квик, сколько я  его  знал,  всегда
плевал. Просто больше некуда было деваться.
   - Тайлер?
   - Ничего не знаю. Знаю только, что в "Черной акуле" его  уважали.  Он
был настоящим оборотнем,  этот  Квик:  как  завидит  бабу,  меняется  на
глазах. Я думал, что он нашел себе местечко получше - вот и все.
   Прекрасно. Живые чудные, а мертвые и того чудней.
   Мы пытались, пока не потеряли след, найти еще  какие-нибудь  зацепки.
Двигались еле-еле.
   - Кто это делает, Гаррет, как ты думаешь? - спросил Питерс.
   - Понятия не имею.
   - Он скажет, когда останется один из нас, - поддел меня Чейн.
   Вмешался Тайлер:
   - Я бы поставил на Снэйка. На островах он вконец спятил. Помешался на
убийствах. Бывало, надоест ему  сидеть  сложа  руки,  соберется  и  идет
охотиться в одиночку.
   Я знавал нескольких таких парней.  Они  как  наркоманы.  Привыкли  на
войне убивать и не могли остановиться. Только смерть могла  избавить  их
от этой дурной привычки.
   Питерс нашел место, где высокая трава была  слегка  примята.  Видимо,
мертвяк тут остановился. Мы снова напали на след. Он привел  нас  к  той
самой трясине, о которой говорил Питерс.
   - Вы когда-нибудь слышали о кефах-душителях? - осведомился я.
   - О кефах? Каких кефах, ты сказал?
   - Душителях. Вроде как племя такое. Профессиональные убийцы.  Вернее,
религия предписывает им убивать.
   - Черт возьми, кефы живут минимум в двух тысячах миль отсюда. Я их  в
глаза не видел.
   Меня тоже Бог хранил от этого удовольствия.
   - Они вроде эльфов. - К чему ты о них начал?
   - Снэйк был задушен их удавкой, ритуальным шнурком. Надо полагать,  в
ваших краях это не самое распространенное орудие убийства.
   Насколько я мог разобрать при свете фонаря, Питерс был  изумлен.  Бог
мой, до чего мерзкая у него физиономия.
   - А что скажете о боевом  кинжале  Венагетского  полковника?  У  кого
здесь есть подобные сувениры?
   - С черной ручкой и чеканкой серебром? Длинное лезвие?
   - Да.
   - Можно полюбопытствовать, почему ты спрашиваешь?
   - Можно, но я не отвечу. Сначала расскажите мне об этом ноже.
   - У Снэйка был такой.  Во  время  одной  из  своих  отлучек  он  убил
полковника, а кинжал взял себе, - сказал Чейн.
   - Проклятие!
   - В чем дело?
   - Этим ножом его и зарезали - потому что номер с удавкой не прошел, а
преступник торопился. Нет, вы подумайте! Его собственным кинжалом!  Черт
возьми, еще окажется, что он покончил самоубийством!
   Похоже, негодяй  был  не  столько  умен,  сколько  дьявольски  везуч.
Слишком много случайностей играло ему на руку.
   - Бог мой! - охнул Чейн.
   - Что еще? - спросил Питерс.
   - Посмотрите-ка.
   Мы подошли к нему. Чейн поднял фонарь повыше.
   Теперь в траве было два следа, футах в  двух  друг  от  друга.  Мы  с
Питерсом обменялись взглядами, потом посмотрели на Чейна.
   - Тайлер! Иди сюда.
   Но Тайлер не пришел. Мы заметили свет его фонаря невысоко над землей,
как будто он встал на колени и что-то разглядывает.
   - Секунду.
   - Что ты видишь?
   - Похоже...
   Какое-то движение у него за спиной.
   - Осторожней, сзади!
   Мертвяк схватил Тайлера за горло  и  поднял  в  воздух.  Шея  бедняги
хрустнула, он пискнул, как придушенный кролик, фонарь его упал на  землю
и разбился. Керосин загорелся, огонь лизал ноги трупа. Он поднял Тайлера
над головой и отшвырнул в темноту, затем повернулся к нам.
   - Расходимся, - велел я.
   - Черт тебя возьми, надо что-то делать, а не  глазеть,  -  огрызнулся
Чейн.
   Керосин догорел. Ни трава, ни мертвец не занялись: отсыревшее топливо
плохо горит.
   - Надо расчленить его, как того, первого, - сказал я.
   - Нечего болтать, делать надо, - повторил Чейн.
   Увы, он был прав. Мертвецу было без разницы,  на  кого  нападать.  Он
ненавидел всех живых. Если бы дело было в Тайлере, он бы тут же распался
на куски, исчез -  полностью  отмщенный  и  удовлетворенный.  Но  он  не
успокоился. Он жаждал нашей крови.
   Ничего, с тремя ему не сладить. Мы двигаемся быстрее, и у нас оружие.
Но труп наступал, а не так-то просто расчленить тело, которое  не  лежит
спокойно в гробу, а преследует тебя.
   Но через несколько минут испуг начал проходить  и  ко  мне  вернулась
способность соображать.
   - Кто это был?
   - Пончик, -  ответил  Чейн,  сосредоточенный,  как  часовщик,  каждое
движение которого должно быть точно рассчитано.
   - Пончик? Что за имя такое?
   - Прозвище, - прояснил Питерс.  -  На  самом  деле  его  звали  Симон
Ривервэй. Но он не любил это имя. "Пончик" ему нравилось больше. Так его
прозвали женщины  в  Фулл-Харборе:  говорили,  что  он  сладенький