м, как персик.  Но  я  потихоньку  умнею.
Дайте мне годков тысячу и...
   Но это был вовсе не персик. Это был человек, которого  я  знал  много
лет назад и никак не ожидал встретить снова. Да мне и не хотелось с  ним
встречаться. Но не похоже было, что у него  крупные  неприятности.  Так,
небольшое дельце. И я отпер. Первая ошибка.
   - Сержант! Какими судьбами?! - и  я  протянул  руку.  В  пору  нашего
знакомства я бы на это не отважился.
   Он был лет на двадцать старше, такого же роста, килограммов на десять
легче. Морщинистое лицо цвета дубленой кожи, большие  оттопыренные  уши,
маленькие черные глазки. В темных волосах появилась седина, раньше ее не
было. Такие безобразные физиономии попадаются, слава Богу, не  часто.  А
здоров мужик, из той породы людей, с которыми до гробовой  доски  ничего
не  делается,  проживи  они  хоть  миллион  лет.  Он  стоял   в   дверях
несокрушимый и прямой, точно аршин проглотил.
   - Рад тебя видеть, - искренне сказал он. Мы пожали друг  другу  руки.
Блестящие глазки-бусинки сверлили меня. У него всегда был  пронизывающий
взгляд.
   - А ты поправился.
   - В ширину больше, сверху меньше. - Я пригладил  волосы.  Плешь  пока
никто, кроме меня, не замечал. - Заходите. Что вы делаете в Танфере?
   -  Я  вышел  в  отставку,  больше  не  служу.  Много  слышал  о  тебе
любопытного, был тут по соседству и решил заглянуть. Но,  конечно,  если
ты занят...
   - Не занят. Пиво? Проходите на кухню. - Я повел его во владения Дина:
старик ушел, и некому было защитить их. - Вы давно ушли из армии?
   - Года три назад.
   - Да ну? Я думал, вы так и помрете в форме - лет эдак ста пятидесяти.
   Его звали Чен Питерс, а ребята из роты прозвали Черным Питом. Он  был
нашим командиром, единственным посредником между  нами  и  Богом  -  или
дьяволом? - другого мы не знали.  Профессиональный  солдат,  несгибаемый
вояка. Я не представлял его штатским. Три года? Он все равно походил  на
переодетого сержанта морской пехоты.
   - Все меняется. Я стал  чересчур  много  думать,  вместо  того  чтобы
просто выполнять  приказы.  Пиво  неплохое.  Пиво  просто  превосходное.
Вейдер, владелец пивоваренного завода,  прислал  мне  бочонок  из  своих
запасов - в доказательство,  что  ценит  мои  прежние  услуги,  и  чтобы
напомнить о нашем договоре. Я давненько не появлялся у  него,  и  Вейдер
беспокоился, что рабочие снова начнут поворовывать.
   - Чем занимаетесь теперь?
   Я чувствовал себя немного неловко. Мой отец погиб в  Кантарде,  когда
мне было четыре года, поэтому собственного опыта я не  имел,  но  ребята
рассказывали, что в первый раз разговаривать  с  отцом  на  равных,  как
мужчина с  мужчиной,  совсем  не  легко.  Мы  с  Черным  Питом  не  были
приятелями. Он был Командиром. Пусть бывшим, но смотреть на него иначе у
меня не получалось.
   - Я служил  в  штабе  генерала  Стэнтнора.  Он  вышел  в  отставку  и
предложил мне последовать за ним. Я согласился.
   Гм. В мое время Стэнтнор был полковником. Он командовал всей  морской
пехотой в Фулл-Харборе, примерно двумя тысячами человек. Встретиться мне
с ним не привелось, но слышать доводилось немало, в основном  отнюдь  не
лестные вещи. Ко времени моей демобилизации  он  стал  главнокомандующим
военно-морских  сил  Каренты  и  отбыл  в  Лейфмолд  ,  где  размещалось
командование флота и морской пехоты.
   - Работа почти такая же, а денег больше, - продолжал Питерс.  -  А  у
тебя, похоже, дела идут неплохо. Сам себе хозяин, я слышал.
   И  вот  тут  в  душу  мою  закралось  подозрение.  Сначала  оно  было
несерьезным, так, маленький червячок. Он, видно, расспрашивал  обо  мне,
прежде чем явиться сюда, а значит, вовсе не случайно забрел поболтать  о
прежних временах.
   - Голодать  не  приходится,  -  согласился  я.  -  Но  уверенности  в
завтрашнем дне нет: пока котелок варит, но... С ногами уже проблемы.
   - Тренировался бы побольше. Совсем не следишь за собой, сразу видно.
   Я фыркнул. Еще один Морли Дотс выискался!
   - Ну-ну, полегче, нечего мне талдычитьо здоровой пище и прочей дряни.
Я не корова, чтоб травку жевать, и  у  меня  уже  есть  один  добренький
крестный, он мне плешь проел этой чепухой. - На физиономии Черного  Пита
выразилось замешательство.
   - Извиняюсь. Шутка. Выходит, теперь у вас  работы  немного?  Я  почти
ничего не слышал о Стэнтноре после его отставки.  Знал  только,  что  он
уехал домой в Танфер и поселился в семейном имении к югу от  города.  Он
жил отшельником, ни бизнеса, ни политики - обычных занятий  уцелевших  в
боях офицеров бесконечной Кантардской войны.
   -  У  нас  не  было  выбора.  -  По  лицу  Питерса   пробежала   тень
беспокойства. - Генерал планировал заняться строительными подрядами,  но
заболел, может, подцепил что-нибудь на островах. Это изматывает его.  Он
почти не встает с постели.
   Жаль. Стэнтнор все же был молодцом,  он  не  отсиживался  в  штабе  в
Фулл-Харборе передвигая солдат как фигурки по шахматной доске. Во  время
больших морских боев он был с нами, в гуще сражения.
   Жаль его. Я так и сказал Питерсу.
   - Не просто жаль,  Гаррет.  Дело  куда  серьезней.  Мне  кажется,  он
умирает. Ему становится все хуже. И думаю, кто-то помогает ему умереть.
   Подозрение превратилось в уверенность.
   - Вы не случайно оказались по соседству. Он не стал вилять:
   - Нет. Я хочу, чтобы ты заплатил по счету.
   Пояснений не требовалось.
   Однажды мы были застигнуты  врасплох  на  одном  из  островов.  Враги
напали неожиданно и перебили почти  всех.  Мы,  кому  удалось  спастись,
бежали на болота и  отсиживались  там,  питаясь  животными,  которые  не
успевали съесть нас первыми. Сержант Питерс вывел нас, и поэтому  я  его
должник.
   Но это еще не все. Во время набега я был ранен, и он  вынес  меня  на
себе. Он не обязан был это делать. Он мог оставить меня лежать  и  ждать
неминуемой смерти.
   - Старик много значит для меня, Гаррет, - заговорил Питерс. -  Другой
семьи у меня нет. Кто-то медленно убивает его, но я ума не приложу,  кто
и как.  Не  могу  помешать  им.  Никогда  я  не  чувствовал  себя  таким
беспомощным и поэтому пришел к тебе, человеку, о котором говорят,  будто
он умеет решать неразрешимые задачи.
   Мне не нужен клиент. Но Гаррет отдает долги. Я сделал большой глоток,
глубоко вздохнул, ругнулся  про  себя  -  Выкладывайте.  Питерс  покачал
головой.
   - Не хочу зря забивать тебе голову.  Я  отнюдь  не  уверен,  что  мои
соображения имеют под собой почву.
   - Черт возьми, сержант...
   - Гаррет! - Голос у Питерса по-прежнему был властный,  он  мог  и  не
повышать его.
   - Слушаю.
   - У  генерала  есть  и  другие  неприятности.  Я  убедил  его  нанять
специалиста, который может  разобраться  с  ними.  Я  расхваливал  тебя,
рассказывал, какая у тебя репутация, и поделился воспоминаниями о  нашей
совместной службе.  Он  увидится  с  тобой  завтра  утром.  Если  ты  не
забываешь вытирать ноги у дверей и умеешь пользоваться носовым  платком,
генерал тебя наймет. Делай, что он велит, но при этом помни об  истинной
цели. Понятно?
   Я кивнул. Замысловато, конечно, но  клиенты  часто  ведут  себя  так,
словно нарочно хотят все запутать.
   - Для всех ты -  наемный  работник.  Чем  занимаешься  -  неизвестно.
Прошлое  тоже  практически  неизвестно.  Возьми  другое  имя:  твое   не
подходит, чересчур громкое, а дурная слава быстро бежит, может подняться
переполох.
   Я вздохнул.
   - Похоже, мне придется проводить там много времени.
   - Все время, пока не кончишь работу. Мне уже сейчас надо знать, каким
именем ты намерен воспользоваться, иначе тебя не пропустят.
   - Майк Секстон. -  Я  ляпнул,  не  подумав,  но,  наверное,  то  было
внушение свыше. Однако я рисковал.
   Майк Секстон командовал в  нашей  роте  отрядом  разведчиков.  Он  не
вернулся с острова. Питерс услал Майка перед началом ночной битвы, и  мы
никогда больше его не видели.  Майк  был  правой  рукой  и  единственным
другом Черного Пита.
   Лицо сержанта окаменело.  Он  прищурился,  открыл  было  рот...  нет,
грозный Пит всегда сначала думал, потом говорил.
   - Сойдет, - буркнул он. - Они слышали от меня о Майке. Это  объяснит,
откуда мы знаем друг друга. Я вроде бы никому не говорил о его смерти.
   Вряд ли он сделал бы это. Он не любил признаваться в своих ошибках  -
даже себе самому. Пари держу, в глубине души Питерс не переставал ждать,
что Секстон вернется и явится с докладом.
   - Я это и имел в виду. Он допил пиво.
   - Так я могу рассчитывать на тебя?
   - Ты знал, что можешь, еще до того, как постучал в дверь. У меня  нет
выбора.
   Питерс улыбнулся. На его угрюмой физиономии улыбка  выглядела  как-то
неуместно.
   - Стопроцентной уверенности у меня не было.  Ты  всегда  был  упрямый
сукин сын.
   Он достал потрепанный холщовый кошелек - тот же,  что  и  раньше,  но
теперь он стал потолще, и отсчитал пятьдесят  монет.  Серебряных  монет.
Ничего себе! После того как Слави Дуралейник объявил Кантард независимой
республикой, не подчиняющейся ни Венагете, ни  Каренте,  вообще  никому,
цены на серебро подскочили.
   Без серебра невозможно колдовать. И Карента, и Венагета раздираемы на
части интригами колдунов. Самый богатый серебряный  рудник  находится  в
Кантарде, поэтому приходившие к власти шайки сражались за эту территорию
еще с тех пор, как мой дедушка был желторотым птенцом, пока жадный Слави
не сыграл свою шутку. Но долго ему не продержаться. Он  нагадил  всем  и
теперь со всех сторон окружен врагами.
   Я открыл было рот, чтобы отказаться  от  денег:  ведь  Питерс  -  мой
кредитор. Но потом понял, что  должен  взять  их.  Питерс  призвал  меня
выполнить свое обязательство, но не рассчитывал,  что  я  буду  работать
бесплатно. Может быть, заплатив по счету, он за  что-то  рассчитается  с
генералом.
   - Восемь в день и расходы, - сказал я.  -  Для  друзей  скидка.  Если
останется - верну, если понадобится больше - представлю счет.
   Пятьдесят монет я для сохранности спрятал в комнате Покойника.  Он  у
меня тяжеленький, больше ста пятидесяти килограммов, и  -  самое  в  нем
лучшее - все время дрыхнет, уже давным-давно не просыпался, даже  скучно
стало. Поймав себя на  таких  мыслях,  я  понял  -  в  самом  деле  пора
приниматься за работу. Скучать по Покойнику - все равно что  скучать  по
инквизитору.
   Я вернулся в кухню. Питерс собирался уходить.
   - Итак, завтра утром? - уточнил он. В голосе сержанта мне послышались
нотки отчаяния.
   - Приду, не сомневайтесь.

Глава 2

   В одиннадцать часов утра небо было отвратительного свинцового  цвета,
но я все же решил тронуться в путь на своих двоих, хотя от  южных  ворот
до лачуги генерала добрых шесть миль. Ничего не поделаешь, я на лошади -
картина невероятная.
   Мне пришлось раскаяться в своей опрометчивости: я  слишком  долго  не
отрывал задницу от стула, и ноги быстро устали. К тому же начался дождь,
капли величиной  с  монетки  застучали  по  дороге.  Я  раскаивался  все
сильнее. Теперь уж точно придется столковаться  со  стариком,  а  то  на
обратном пути промокну вконец.
   Я перекинул сумку на другое плечо и попытался идти быстрее. Напрасный
труд.
   Дома  перед  выходом  я  помылся,  побрился  и  причесался,   словом,
постарался привести себя в надлежащий вид  для  встречи  с  богатеями  к
теперь надеялся, что они оценят мои старания и не прогонят от дверей, не
спросив имени. Надеялся я также, что Черный Пит не  подкачал  и  заранее
сообщил мой псевдоним привратнику.
   Назвать домишко  Стэнтноров  лачугой  -  не  совсем  точно.  На  него
угрохали, полагаю, на миллион кирпича, камня и отборного леса. На  такой
территории спокойно можно захоронить целый батальон.  Я  не  захватил  с
собой карты, но заблудиться было мудрено. Генерал точно  специально  для
меня велел провести к дому мощеную дорогу.
   Лачужка ничего себе. Каменная, с деревянной отделкой, в пять  этажей,
по бокам четырехэтажные флигели. Я поднял с  земли  камень  и  попытался
добросить до другого угла - недолет, а бросок был недурен.
   За шиворот мне потекла вода. Я прыжком преодолел двенадцать мраморных
ступенек и остановился на минутку перед дверью, чтобы  привести  себя  в
порядок и не  выглядеть  чересчур  взъерошенным.  Когда  имеешь  дело  с
богачами, главное - не робеть, держать хвост пистолетом.
   Дверь  -  такими  воротами  мог  бы  гордиться  и  замок  -  бесшумно
приоткрылась,  выглянул  какой-то  человек.  Я  с  трудом  удержался  от
вопроса, сколько масла пошло на смазку этих чудовищных дверных петель.
   - Да?
   - Я Майк Секстон. Меня ждут.
   - Да.
   Человек поморщился, выражение  лица  у  него  было  довольно  кислое.
Интересно, где он посреди зимы ухитрился раздобыть лимон?
   Вряд ли я произвел  на  него  благоприятное  впечатление,  однако  он
впустил меня в холл. Вот это да! Здесь свободно поместилась  бы  парочка
мамонтов, если бы хозяину стало жаль оставлять их мокнуть под дождем.
   - Пойду доложу генералу, - сказал он и ушел, точно ему  кол  в  спину
вогнали, маршируя под слышный лишь  ему  одному  барабанный  бой.  Сразу
видно, тоже бывший морской пехотинец.
   Он исчез, а я принялся развлекаться, шатаясь по холлу и  знакомясь  с
предками Стэнтнора,  целая  дюжина  коих  сердито  пялилась  на  меня  с
портретов на стенах. Судя по всему, от  художников  требовалось  одно  -
поймать на лицах  моделей  выражение  нестерпимого  страдания.  Все  эти
стариканы определенно мучились от запоров. Я  насчитал  трех  бородатых,
трех усатых и шесть гладко  выбритых,  но  кровь  Стэнтноров  -  крепкая
штука. Они выглядели как братья, а не как представители разных поколений
семьи,  существовавшей  со   времен   основания   государства   Карента.
Датировать портреты можно было  только  по  форме  изображенных  на  них
Стэнтноров. Все они были в форме или доспехах. Все Стэнтноры -  солдаты,
моряки, морские пехотинцы. Судьба их предопределена от рождения.  Хочешь
не хочешь - не важно, Стэнтнор  обязан  служить  в  армии.  Может,  этим
объясняется   семейное   (поголовное   и    хроническое)    расстройство
пищеварения.
   Последним в левом ряду висел портрет самого  генерала,  написанный  в
бытность  его  главнокомандующим  армии  Каренты.  Длиннющие  седые  усы
свирепо топорщились, а глаза смотрели мимо тебя, как будто он  стоял  на
корме военного корабля, пытаясь различить что-то на  горизонте.  В  этой
галерее только портрет генерала не следил за тобой неотступно,  куда  бы
ты ни пошел.  Сердито  сверкающие  глаза  старых  служак  смущали  меня.
Наверное, это задумано не случайно - запугивать  выскочек  вроде  вашего
покорного слуги. Напротив висел, единственный  среди  стариков,  портрет
молодого  человека  -  сына  генерала,  лейтенанта  Королевской  морской
пехоты. Он не успел выработать в себе стэнтноровскую семейную мрачность.
Мне не удалось припомнить имя юноши, но я  знал,  что  молодой  Стэнтнор
погиб на островах, я тогда еще  не  демобилизовался.  Других  сыновей  у
старика не было, не было больше и портретов на обшитой темными  панелями
стене.
   Холл  кончался  стеной  из  темного  небьющегося  стекла,  украшенной
мозаиками на весьма кровожадные сюжеты из мифов и легенд. Герои  убивали
драконов,  расправлялись  с  великанами  и  походя,  от  нечего  делать,
попирали ногами  горы  маленьких  трупиков  эльфов  и  гномов.  Все  это
относилось к тем давним временам, когда люди не больно  церемонились  со
своими меньшими братьями.
   Дверь в стене была нормального размера и покрыта мозаикой  в  том  же
роде. Дворецкий, или как он там назывался, оставил дверь приоткрытой.  Я
воспользовался ненавязчивым приглашением.
   Холл по ту сторону перегородки походил на собор.
   Не меньше парадного, в четыре этажа высотой, весь из  коричневого  со
светлыми прожилками камня. На стенах боевые трофеи Стэнтноров. Оружия  и
знамен хватило бы на целый  полк.  Пол  в  шахматную  клетку  из  белого
мрамора и зеленого змеевика. Посредине - фонтан: герой на поднявшемся на
дыбы жеребце вонзал копье  в  сердце  свирепого  дракона,  подозрительно
похожего на большого летающего громового ящера.  Рискованная  позиция  -
еще секунду, и он свалится прямо в  когти  чудовища.  Вид  у  обоих  был
невеселый. Я не мог порицать  их  за  это:  помирать  никому  не  охота.
Скульптор, несомненно, выразил нечто важное для себя, но до  меня,  увы,
не дошло ничего. "Ребята, вы оба хотите заполучить девицу, - обратился я
к противникам, - так заключили бы полюбовное соглашение".
   Стуча каблуками, я направился к фонтану. Эхо сопровождало меня.
   Я огляделся кругом.  Коридоры  вели  в  западное  и  восточное  крыло
здания. По лестнице можно было подняться наверх, на балконы.  На  каждом
этаже - балкон, на  каждом  балконе  -  множество  темных,  полированных
колонн и эхо, эхо. Не дом, а дворец.  Музей  какой-то.  Любопытно,  кому
могла прийти в голову дикая мысль соорудить такой домище и поселиться  в
нем?
   Холодрыга, почти  как  на  улице.  Я  вздрогнул,  подошел  поближе  к
фонтану. Он не работал. Жаль, журчание воды скрасило бы обстановку. Они,
наверное, врубают его только в дни приемов. Я всегда  лелеял  в  глубине
души мечту  разбогатеть.  Думаю,  большинство  из  нас  подвержены  этой
слабости. Но если так живут богатые, я лучше останусь при своих.
   По роду занятий мне приходилось бывать во многих богатых  домах,  все
они какие-то неуютные. Брр. Самый красивый,  что  я  видел,  принадлежал
Чодо Контагью, королю преступного мира Танфера. Он  настоящее  чудовище,
но в его дворце есть хоть намек на нечто человеческое.  Архитектор  Чодо
не скрывал своих пристрастий. В тот раз, когда  мне  случилось  посетить
Контагью, дворец был битком набит голыми  красотками.  Это,  я  понимаю,
обстановка! Куда веселее уймы дурацких военных побрякушек.
   Я скинул сумку и небрежно облокотился на ограду фонтана.
   - Давайте, ребята, не стесняйтесь, постараюсь вам не мешать.
   Ноль внимания. Герою с драконом было не до меня.
   Я огляделся. Где, черт возьми, люди? Для такого громадного  помещения
нужна целая армия слуг. А то будто среди ночи в музей  забрел.  Будто...
Стоп! Не так уж все плохо.
   Я заметил прелестное личико. Оно выглядывало из-за колонны на балконе
слева от меня, в западном крыле. Женщина, и красивая. Она  была  слишком
далеко, чтобы сказать еще что-нибудь, но хватило с избытком - кровь  моя
вновь заструилась по жилам. Красотка  оказалась  робкой,  точно  дриада.
Глаза наши встретились, мгновение - и она исчезла.
   Я уже говорил: женщины - моя  слабость.  Удастся  ли  разглядеть  ее?
Хочется  надеяться.  Какое   личико!   Но   очаровательница   упорхнула.
Мимолетное видение. Ах, если бы она вернулась! На нее стоило  посмотреть
второй, а может, и  третий,  и  четвертый  раз.  Длинноволосая  стройная
блондинка, в чем-то белом, прозрачном,  перехваченном  в  талии  красным
пояском. Около двадцати, плюс-минус.  Довольно  аппетитна.  Я  плотоядно
ухмыльнулся.
   Если только она  не  привидение.  Она  проскользнула  мимо  абсолютно
неслышно. Как бы то ни было, не успокоюсь, пока не  познакомлюсь  с  ней
поближе.
   Вполне возможно, это место действительно  посещают  духи.  Здесь  так
холодно, так...
   Нет, дело во мне самом. Наверное, никого другого оно  не  обеспокоило
бы. Я смотрел кругом и слышал звон оружия, слышал стоны убитых на  полях
сражений, откуда Стэнтноры навезли все эти эмблемы своей  славы.  Я  дал
волю воображению и видел лишь собственное  отражение,  отражение  своего
настроения.
   Попробуем  лучше  стряхнуть  мрачные  мысли.  Просто  эта  халупа  не
располагает к веселью.
   Итак, девушка исчезла, а в холле,  стуча  каблуками,  снова  появился
давешний привратник и по-военному четко остановился  шагах  в  шести  от
меня. Я бегло оглядел его. Рост под шесть футов, вес около  восьмидесяти
килограммов,  лет  пятидесяти,  но  выглядит  моложе.   Волосы   черные,
волнистые, густые, ка