уже  давно  стал   большим
мальчиком, мама, и перестал беспокоиться по ерунде.
   Только у меня, видимо, еще не  до  конца  исчезла  дурацкая  привычка
"хотеть и надеяться". Ведь люди - весьма упрямые создания, мама.
   К вопросу об упрямстве. Упрямыми оказываются не  только  люди,  но  и
гролли.
   Марша полз на брюхе, подбираясь к головному яйцу,  из  которого  лишь
пару секунд  назад  появилась  серебристая  эльфочка  с  премилесенькими
крошечными грудками. Марша, наблюдая за неудачной атакой братана,  сумел
кое-чему научиться.
   Гролль скрытно подполз к яйцу. Затем, не поднимаясь с земли,  вытянул
руку с дубиной и стукнул  по  одной  из  рахитичных  ножек,  на  которых
покоился яйцевидный аппарат.
   Однако это оказалось не столь разумно, как я мог подумать.
   Яйцо завалилось на Маршу, и, чтобы увернуться от удара, ему  пришлось
вскочить на ноги. Но даже после этого гролль не оказался в безопасности.
Эльфы решили броситься за ним В ПОГОНЮ.
   Яйцо рухнуло на землю с такой силой, что диск задрожал.
   Мне даже показалось, что мы вот-вот тоже завалимся.
   На дне упавшего яйца  возникла  светящаяся  полоса,  и  яйцо,  словно
пьяное, принялось метаться во все стороны,  напоминая  своим  поведением
водяного клопа. Однако в отличие от невинной козявки взбесившаяся  сфера
начала  крушить  деревья.  По  ходу  дела  она   завалила   единственное
оставшееся стоять на ногах яйцо и нанесла скользящий удар по диску,  чем
вызвала панику в рядах вновь прибывших эльфов. Те просто не знали,  куда
бежать. Затем сумасшедшая сфера, взрывая  землю,  прямиком  понеслась  к
винограднику и затихла, лишь добравшись почти до  вершины  холма.  После
этого, как мне показалось, она начала плавиться и погружаться в землю.
   Марша, я в этом не сомневался, был не меньше меня поражен результатом
своих действий.
   Серебристые эльфы также пребывали в изумлении. И в крайнем огорчении.
   Теперь я не сомневался, что они общаются  между  собой  так  же,  как
Покойник общается со мной. Слов я  не  слышал,  но  вся  атмосфера  была
пропитана самыми разными эмоциями. Среди них я  уловил  сопровождающийся
взаимными обвинениями гнев. Однако в  этой  буре  эмоций  господствовало
одно чувство. Эльфы  трепетали  при  мысли  о  том,  что  им,  возможно,
навсегда придется остаться в этих малоприятных местах. Их  ужас  заметно
усилился после того, как они, осмотрев единственное сохранившееся  яйцо,
обнаружили, что дубина Дориса нанесла ему серьезный урон.
   - Ого!
   Теперь вся троица пялилась на диск  так,  словно  тот  мог  стать  их
спасителем. После короткой дискуссии они извлекли на свет  разнообразные
серые амулеты и принялись тыкать в них длинными,  тонкими  пальцами  без
ногтей. Одна из этих милых девочек двинулась к диску и вскоре исчезла из
виду, оказавшись у меня под ногами. Через пару  минут  там,  где  лежали
Паленая и пленный эльф, раздался свистящий звук.
   Я посмотрел туда и увидел, что  крышка  люка  пытается  сдвинуться  с
места. Однако под тяжестью лежащих на ней тел сдвинуться никак не может.
Снизу до меня докатилась волна  отчаяния  и  беспомощности.  Так  должна
чувствовать себя женщина, считающая, что события развиваются не так, как
следует. Впрочем, так могла ощущать себя и женщина, которая в преддверии
победы внезапно потерпела поражение. Я, наверное, чувствовал бы себя так
же, если бы птица счастья упорхнула вдруг из моих рук.
   - Побудь пока там,  сердце  мое,  -  пробормотал  я  и  посмотрел  по
сторонам в поисках эффективного, но не смертельного оружия. Когда я имею
дело с дамами, мне вовсе не хочется делать из них калек.  Между  прочим,
самым странным и необъяснимым во всем этом деле было то, что до сей поры
еще никого не убили.
   Пока что у нас был один эльф со сломанной конечностью и один Гаррет с
небывалым урожаем ушибов и царапин на теле. Ущерб указанный Гаррет понес
от крысюков, и полученные им повреждения прямого  отношения  к  делу  не
имели. Во всем остальном события развивались почти что в  цивилизованных
рамках. И ни один из серебристых эльфов пока никому не причинил  прямого
физического вреда.
   Несмотря на все усилия, я так и  не  присмотрел  ничего  такого,  что
можно было бы использовать в качестве оружия.
   Не знаю, может быть, стоило оторвать руку у эльфа и использовать ее в
качестве дубины. Впрочем, у  меня  еще  сохранилась  куча  разнообразных
железок с остро заточенными краями, которые я мог пустить в  дело,  если
ситуация выйдет из-под контроля.
   Но мне начинало казаться, что оружие на этих странных существ особого
впечатления не производит. А это,  в  свою  очередь,  порождало  у  меня
сомнения в их умственных способностях.
   Находящаяся на первом этаже эльфийка  предприняла  еще  одну  попытку
открыть люк. Я сел рядом  с  крышкой,  чтобы  шарахнуть  ее  по  пальцам
рукояткой ножа, если она ухитрится,  подобно  мне,  втиснуть  сюда  свою
ручку. Надо признаться, я не во всех случаях веду себя так, как пристало
истинному джентльмену.
   Часть маленьких огоньков внезапно  погасла,  а  самая,  с  позволения
сказать, пышная дамочка из тех двух,  что  остались  снаружи,  принялась
подпрыгивать на месте. Видимо, ей удалось решить какую-то задачу,  и  от
восторга она впала в экстаз. Однако скакала она не очень долго.
   Другая эльфийка  вопросительно  посмотрела  на  веселящуюся  подругу.
Столь  вульгарное  поведение  она  явно  не  одобряла,   но   достижение
попрыгуньи ей, кажется, пришлось по душе. Она  извлекла  серый  фетиш  и
принялась тыкать в него своим длиннющим пальцем.
   Отключилось еще несколько огней. Свист в районе люка начал стихать.
   - По-моему, это дурной признак, - поделился я с собой своими мыслями.
   Огоньки стали гаснуть пачками.
   - Да, это определенно скверный знак, - продолжал убеждать я себя.
   Через прозрачную стену, которая,  как  я  только  что  заметил,  была
искривлена и в вертикальной плоскости (наверное, для улучшения обзора по
сравнению с плоским окном), я  увидел,  как  из  леса  вылетело  бревно.
Бревно  вращалось  в  полете,  что  удерживало  его   в   горизонтальном
положении. Кусок дерева подобных размеров я даже  приподнять  был  не  в
силах.
   Бревно сразило обоих эльфов, а я всем своим существом ощутил ту боль,
которую они в этот миг испытали.

48

   Находящаяся этажом ниже эльфийка обратилась в бегство. Она  выскочила
из-под  диска  и  со  всех  ног  помчалась   по   борозде,   оставленной
самовоспламеняющимся яйцом. Перехватить ее Марша не смог. Но это меня не
тревожило, поскольку беглянка была до смерти  напугана  и,  кроме  того,
вряд ли могла верно ориентироваться  в  сельской  местности  без  помощи
своих волшебных игрушек. Выследить ее будет не сложно. Хотя бы  по  тому
шуму, который она производила.
   А что, если полковник Туп повесит мне на грудь здоровенную медаль  за
спасение Каренты от чужеземных колдунов и колдуний? Боюсь,  правда,  что
это произойдет только после того, как летающие  свиньи  начнут  изгонять
голубей с их насиженных мест, что, конечно, произведет большой переполох
среди бездарных и  давно  померших  генералов,  торчащих  перед  зданием
Канцлерства.
   Бывшие солдаты, ставшие ныне ветеранами, утверждают, что будь у  этих
генералов хотя бы зачатки таланта, они не дали  бы  себя  прикончить,  и
портить вид главной площади бездарными скульптурами не было бы нужды.
   Бывшие солдаты - парни довольно циничные.
   В процессе изучения внутренностей диска я наткнулся на  Кипа  Проуза.
Парень сидел в каморке за запирающимися снаружи дверями. Стены  каморки,
надо отметить, были обиты мягким материалом. Этот горизонтальный стенной
шкаф  находился  этажом   выше   помещения,   из   которого   открывался
великолепный вид на лес, и обладал великолепной звукоизоляцией.
   Верхний этаж, как я сообразил,  служил  помещением  для  команды  или
чем-то в этом роде.
   Мое пребывание в Корпусе морской пехоты  с  его  упором  на  флотские
традиции сразу дало себя знать. Я находился на воздушном корабле или  по
меньшей мере катере.
   С соответствующим  экипажем.  Следовательно,  помещение  для  команды
следовало именовать кубриком, полы - палубой, двери -  люками,  стены  -
переборками, сортир -  гальюном,  а  кухню  -  камбузом.  Словом,  здесь
следовало использовать жаргон, бывший в ходу у морских пехотинцев.
   Серебристые эльфы, судя по всему, пытались проучить  Кипа  и  с  этой
целью затолкали его в ящик. Но им, видать, не хватало строгости. Их кнут
и  пряник,  если  судить  по  поведению  юного   придурка,   явно   были
недостаточно эффективны. Едва я открыл замок, как парень принялся ныть.
   Ни тебе "Рад видеть вас, мистер Гаррет", ни  "Благодарю  вас,  мистер
Гаррет, за то, что вы протянули мне руку помощи". Поэтому я снова  запер
дверь и отправился заканчивать обход корабля.
   Через некоторое время я снова открыл люк, за которым томился  Кип,  и
спросил:
   - Так в какую дыру забились твои Ластир и Нудисс?
   В ответ я услышал нечто невнятное, но, бесспорно, оскорбительное.  Во
всяком случае, "вали отсюда" там определенно присутствовало.
   Ну и славно. Когда очухаешься, зови, - сказал я и задраил люк.  после
этого я вышел из диска на свежий воздух.
   - Эй, Марша, ты, случайно, не догадался поискать Дожанго? Уверен, что
они затащили его в одно из этих свинцовых яиц (впрочем,  теперь,  следуя
морским традициям, эти яйца следовало именовать яликами).
   За всей этой заварухой мы совершенно забыли о маленьком братике.
   Марша подошел к упавшему яйцу  и  громогласно  заревел  в  отверстие.
Ответа не последовало. После этого мы с гроллем молча  посмотрели  в  ту
сторону, куда умчалось взбесившееся яйцо. Затем Марша подошел к аппарату
с помятым боком и заорал в люк. Ответом было молчание.
   - Пожалуй, стоит туда заглянуть, - сказал я.  -  Вряд  ли  они  могли
оставить его в состоянии, которое позволяло бы ему творить безобразия.
   Серебристые эльфы, конечно, существа весьма странные,  но  за  полных
идиотов я их не держал.
   Мое предположение оправдалось как нельзя лучше. Я обнаружил Дожанго в
ялике с помятым  боком.  Он  находился  в  том  же  состоянии,  в  каком
пребывали Паленая, Плоскомордый и Плеймет.
   - Плохо, - сказал я, вступая в беседу с самим собой.
   Я понятия не имел, что теперь следует предпринять.
   Однако в конце концов мой незаурядный интеллект нашел блестящий  ход,
которому предстояло завершить этот нелегкий день.
   Я отправился на виноградник и  слонялся  там  до  тех  пор,  пока  не
наткнулся на скромно  одетого  и  достаточно  унылого  на  вид  молодого
человека, готового покинуть свой пост  за  приличное  вознаграждение.  Я
передал ему послания для  Покойника,  Морли  Дотса  и  полковника  Тупа.
Половину  гонорара  я  вручил  ему  авансом,  не  забыв  сообщить,   что
окончательная выплата зависит от того, насколько успешно он справится  с
порученным делом. Слушая меня,  парень  все  время  кивал  головой,  как
болванчик. Приятели парня тем временем веселились,  не  сомневаясь,  что
его путешествие в город обратится в одну большую хохму.
   После этого я счел, что теперь можно прилечь  на  травку  и  спокойно
ждать подкрепления. Однако полного покоя для меня не  было.  Каждый  час
приходилось тратить несколько минут на то, чтобы навестить Кипа, Телился
этот парень крайне медленно. Но в  конце  концов  все  же  начал  что-то
лопотать о грозящей ему голодной смерти.
   - Верно. И это еще один  аргумент  в  пользу  нашего  сотрудничества:
Кроме того, полагаю, тебе пора бы выйти и по нужде. Дух  здесь  довольно
тяжелый. Надеюсь, твои друзья серебристые эльфы позволяли тебе  покидать
помещение в случае острой необходимости?
   Он начисто отказался понять мои слова.
   Выйдя на воздух, я спросил:
   - Марша, как там Дорис?
   Я  очень  надеялся   на   быстрое   выздоровление   павшего   гролля.
Непринужденная беседа с оставшимся невредимым братцем у  меня  почему-то
никак не складывалась. После того как мы  кончили  толковать  о  текущих
делах и исчерпали все слухи и сплетни, Марша был  готов  обсуждать  лишь
проблему острой нехватки подходящих ему по размерам особ женского пола.
   - И ты, Гаррет, можешь не напрягаться.  Все  идиотские  шутки  насчет
мастодонтш и самок голубых быков я уже слышал.
   - В таком случае я воздержусь от тривиальных предложений. Вообще-то я
хотел предложить тебе пробежаться в лесок и притащить  тележку.  Паленая
загрузила в нее кучу бутербродов.
   Правда,  крысючка  всю  дорогу  непрерывно  лопала,  но  во  мне  еще
теплилась надежда, что часть нашего харча смогла пережить путешествие. А
если даже и нет, я по крайней мере смогу  хоть  ненадолго  отдохнуть  от
нытья сексуально озабоченного гролля.
   Марша заявил,  что  это  лучшая  из  всех  моих  идей,  и  немедленно
отправился выполнять поручение.
   - Приглядывай за Дорисом, - бросил он на ходу.
   - Не сомневайся, глаз не оторву, - заверил я.
   Я действительно буду смотреть в оба, хотя бы  для  того,  чтобы  этот
тупица не рухнул на меня, споткнувшись в  очередной  раз  о  собственную
ногу.
   Я совершил очередной обход пленников и пациентов. Все они  не  желали
приходить в  себя,  проявляя  при  этом  невероятное  упорство.  Правда,
некоторые  уже  начали  подавать  признаки  жизни.  Паленая,   например,
принялась болтать во сне.
   По счастью, на своем диалекте.  Я  довольно  слабо  владею  крысючьим
языком, поэтому меня вгоняли в краску лишь те  слова,  смысл  которых  я
понимал.
   Лучше  всех  восстанавливался  Дорис.  Примерно  семьдесят  процентов
времени он более или менее понимал, что вокруг  происходит.  Однако  его
чувство равновесия постоянно давало  сбои.  Как  только  гролль  пытался
ходить, его тут же начинало тянуть в сторону. По  прошествии  нескольких
секунд он валился на траву.
   Минут через двадцать после ухода Марши к нам прибыл гость. Звали  его
Бороба Тринг,  и  он  был  какой-то  большой  шишкой  на  виноградниках.
Управляющим или надсмотрщиком, я  так  до  конца  и  не  понял.  Толстый
коротышка Бороба с важным видом восседал на костлявом буром осле. Он был
глубоко убежден, что, выступая от имени своего нанимателя, имеет  полное
право прогнать каждого, кто окажется вблизи вверенных ему виноградников.
Он приказал мне немедленно удалиться. Ему, видать,  еще  не  приходилось
встречать людей, способных сказать "Нет!". Тринг явился  в  одиночку  и,
похоже, не считал это своей ошибкой. Он  принадлежал  к  отвратительному
типу людей, неспособных представить, что их могут послать куда  подальше
или даже хуже - просто проигнорировать. Когда он  начал  нести  чушь,  я
просто не обратил на  него  внимания.  Впрочем,  его  нытье  мне  вскоре
надоело, и я сказал:
   - Эй, Дорис, у тебя  нет  желания  поиграть  с  нашим  добрым  другом
Боробой?
   Продержался Тринг недолго, и я попросил гролля сложить  его  рядом  с
другими  пленниками.  После  этого  я   некоторое   время   развлекался,
придумывая различные способы, с помощью которых можно  было  бы  раздеть
серебристого эльфа.
   Их   одеяние   было   изготовлено   из   прочного    материала,    но
экспериментальным путем мне удалось установить, что даже  этот  материал
не способен противостоять остро заточенному металлу.
   Наконец, волоча за собой тележку, прибыл Марша.
   - Послушай, Гаррет, - сказал он, - а ты  не  хочешь  переложить  всех
этих уродов в тень? Мне приходилось встречать альбиносов с  более  ярким
румянцем, чем у твоих эльфов.
   - Да, видок у них действительно хилый, - согласился  я,  не  имея  ни
малейшего намерения что-либо предпринимать.
   Какое  счастье!  Паленая,  оказывается,   не   успела   слопать   все
бутерброды.  Более  того,  в  багажнике  нашего   экипажа   обнаружилось
несколько глиняных кувшинов с пивом. Это был воистину приятный  сюрприз.
Бутерами я поделился с  гроллями,  а  пивом  -  только  с  самим  собой.
Прихватив последний бутерброд, я отправился навестить Кипа.

49

   - Такова жизнь, юноша. - Я помахал  перед  его  носом  бутербродом  и
откусил небольшой кусок. - Или ты  станешь  говорить  со  мной,  хорошим
парнем, явившимся тебе  на  выручку,  или  тебе  придется  беседовать  с
охранниками, когда они явятся сюда наводить  порядок.  Я  знаю,  что  ты
парень крепкий. Последние пятнадцать лет ты в своих мечтаниях  готовился
именно к этому. Но на сей раз все будет покруче рядовой мечты. Охранники
явятся сюда не одни.  Они  непременно  притащат  с  собой  какого-нибудь
обитателя Холма. А ты прекрасно знаешь, что  ребята  с  Холма  в  случае
необходимости раздавят тебя, как таракана.
   Я заглянул Кипу в глаза,  чтобы  получить  представление,  каким  ему
видится любимый сын мамы  Гаррет.  Любимый  сын  мамы  Гаррет,  судя  по
взгляду юного героя, представлялся ему вовсе  не  тем,  на  что  я  смел
надеяться. Скорее всего он видел во  мне  мелкого  негодяя,  потирающего
руки, перед тем как приступить к пыткам, призванным развязать язык  ему,
спасителю мира.
   Главной проблемой для меня становился недостаток времени.
   Я не знал, как  содрать  с  Кипа  образ  героя,  порожденный  его  же
фантазиями. Кажется, оставался единственный способ. Его  волю  следовало
сломить, потому что я не видел способа, как он может выйти из  ситуации,
сохранив  образ  благородного  борца  за  святое   дело.   Его   больное
воображение представит все так, будто он совершил предательство.
   В итоге, прикинув, как скоро может прибыть вызванная мною  помощь,  и
решив, что, учитывая обычный темп работы бюрократической машины, время у
нас еще есть, я оставил Кипроса Бесстрашного наедине с его  страданиями,
а сам погрузился в раздумье. Мне хотелось понять, почему мой  внутренний
голос настаивает, чтобы я непременно нашел Ластира и Нудисс.
   Когда я начинаю думать в попытке  обнаружить  скрытые  мотивы  своего
поведения, время останавливается. Я понимаю, почему Морли, имея дело  со
мной, так часто выходит из себя.
   Марша развел костер. Дорис ему помогал. Он оправился  настолько,  что
ни разу не  рухнул  в  огонь.  Я  собрал  у  камелька,  если  так  можно
выразиться, всех своих любимых друзей.
   Паленую. Плеймета. Плоскомордого. Кейзи.  И  по  одному  делегату  от
каждого экипажа. В голом виде эльфы являли собой жалкое  зрелище.  Эльфы
мужеского пола больше  всего  смахивали  на  усохшие,  сморщенные  сливы
позапрошлогоднего урожая. Или на мумии. Одна из дам выглядела  столь  же
малообещающе. Вторая была лишь немногим привлекательнее. Впрочем, нельзя
исключать и того, что во мне проснулись расовые предрассудки.
   Меня не оставляла надежда на то,  что  кто-нибудь  из  них  оттает  и
поведает, что здесь произошло до нашего прибытия.
   Дорис и Марша без колебаний отправили  Дожанго  в  царство  молчания.
Дожанго никогда не говорил ничего такого,  на  что  стоило  бы  обращать
внимание. Его речь являла собой образчик потока бессознательного.
   Первым очухался Плоскомордый. Настроение у него было, как у голодного
хищника. А может, и того хуже.
   - Помираю голодной смертью, - первым делом объявил он.
   - Пострадай еще немного, - сказал я. - Мне трижды пришлось побывать в
подобном состоянии. Если чего-нибудь съесть, станет еще хуже.
   - Позволь мне учиться на собственном горьком опыте, -  сказал  он,  и
его желудок громко подтвердил требование хозяина.
   - Как хочешь. Но единственный съедобный продукт здесь -  виноград  на
холме. И имей в виду, если бы он был зрелым, его бы давно убрали.
   Логика или здравый смысл Плоскомордого никогда  не  интересовали,  но
наталкиваясь на непреодолимую преграду, он никогда не пытался колотиться
об нее лбом.
   - Ну и ладно. Тогда я еще посплю.
   Этому трюку он, наверное,  обучился  в  армии.  Дрыхни  пока  можешь.
Дрыхни до тех пор, пока злая судьба, пролетая над тобой, не заденет тебя
крылом, призывая к бою.
   - Но не засыпай слишком крепко. Я послал за Охраной и не хочу,  чтобы
люди Тупа увидели тебя