тоже испытывали к Паленой  слабость.  Впрочем,  Покойник
все категорически отметал, когда я высказывался на эту  тему  вслух.  Он
просто  отказывался  воспринимать  любой  намек  на  свою  эмоциональную
уязвимость или сентиментальность.
   Я продолжал размышлять о стариках, о клише и о том,  насколько  часто
Покойник обращает все те  же  клише  против  меня.  Я  относился  к  его
поучениями примерно так же,  как  в  свои  пятнадцать  лет  относился  к
советам всех лиц мужского пола,  находившихся  в  возрасте  моего  отца.
Думаю, что ни старики, ни молодые в  конечном  итоге  так  ничего  и  не
усваивают из науки жизни. Хотя и очень стараются.
   Дин чуть ли не взашей  затолкал  нас  в  комнату  Покойника.  Сам  он
доставил туда чай и бутерброды, поручив мне нести лампу. Паленая волокла
стул, который я смастерил специально для нее. На этом  стуле  она  могла
сидеть так, что внушительный хвост ей почти не  мешал.  Через  несколько
секунд мы уже отчаянно трудились, поглощая бутерброды и чай.
   - Проклятие! - выдавил я, набив рот хлебом  с  ветчиной.  -  Даже  не
представлял,  насколько  проголодался.  Похоже,  что   все   последствия
полученных ударов уже исчезли.
   В ответ на это глубокое  замечание  Паленая  вообще  отделалась  лишь
междометием. Ни на что другое у нее просто не  было  времени.  Прикончив
все, к  чему  едва  притронулся  Дин  и  что  не  заглотал  я,  крысючка
огляделась  с  таким  видом,  словно  где-то  рядом  должен   обретаться
зажаренный на вертеле поросенок, наличие которого она  в  силу  каких-то
причин проморгала. Среди моих знакомых  имелся  целый  батальон  молодых
дам, ненавидевших крысючку и готовых ее при случае убить за то, что  она
ела все в огромных количествах и не нарастила на себе при этом ни единой
унции жира.
   Среди крысюков тучных не бывает.
   Покойник заставил меня рассказывать первым.
   На память я  не  жалуюсь,  и  поэтому  сообщал  подробности,  которые
помогали лучше понимать события, в то время как Покойник  шарил  в  моем
мозгу, извлекая оттуда нужные сведения общего характера. Он задал  всего
несколько вопросов, да и то лишь после того, как я  выговорился.  Больше
всего  его  интересовали  магические  действия  серебристых  эльфов.  Он
требовал, чтобы я сообщил ему все, даже самые мельчайшие детали.
   "По первому впечатлению я склонен согласиться с мистером Дотсом,  что
эти существа, Гаррет, не эльфы. Скорее всего они принадлежат к  какой-то
редкой, обитающей в изоляции от остального человечества, породе. Судя по
описанию их внешности, нельзя исключать, что мы имеем дело  с  гибридами
людей и кефшайдов. В то же время их одеяние  представляется  мне  крайне
необычным. Нам необходимо ознакомиться с материалами, которые ты  собрал
на месте последнего контакта. Прошу принять участие в изучении вас всех.
Мне необходимо взглянуть на образчики  с  трех  разных  точек  зрения  и
узнать мнения трех различных умов".
   Артефакты, размещенные на столе - одном из немногих предметов  мебели
в комнате Покойника,  -  выглядели  весьма  непрезентабельно.  Поскольку
Логхир все равно мог заглянуть в мою черепную коробку,  я  был  вынужден
признаться:
   - Похоже, мы собрали какой-то мусор.
   Получив три искомые точки зрения и немного поразмыслив, Старые  Кости
выдали свое заключение:
   "Ты совершенно  прав,  Гаррет.  Серебристые  существа  выбросили  эти
предметы за ненадобностью или, цитируя тебя, как мусор".
   Интересно, как он ухитрился это определить?
   "Исключительно при помощи того же  процесса,  который  позволил  тебе
сделать  идентичное   заключение.   Единственное   отличие   в   анализе
заключалось в том, что за моими выводами стоял огромный  опыт  и  мощный
интеллект. Мне очень жаль, что ни один из вас не может вспомнить  точной
картины исчезновения похитителей".
   - Жутко жалко, - пробурчал я.
   Моя голова хоть и с перебоями, но работала, боль слегка  уменьшилась.
Впрочем, мучения продолжались.
   Покойник,  видимо,  был  заинтересован  в  деле  больше,  чем   хотел
признать. Как только я начал вновь жалеть себя и возжаждал  пива,  чтобы
облегчить страдания, он тут же  вмешался  в  естественный  ход  событий.
Весельчак влез в мою башку, повернул там какой-то  рычажок,  и  головной
боли как не бывало. Однако ощущение того, что  она  может  в  любой  миг
вернуться, Старые Кости решили на всякий случай сохранить.
   "К  каким  заключениям  мы  пришли,  изучив  так   называемый   мусор
похитителей?"
   Вопрос был явно риторическим, поскольку я ничего путного на эту  тему
сказать не мог.
   Паленая, еще раз понюхав каждый предмет, постаралась как можно  лучше
изобразить пожатие плечами - жест, как я уже  успел  заметить,  крысюкам
совсем не свойственный.
   - Запах очень холодный, - заметила она. - Или  скорее  стерильный.  В
этих вещах нет души. Магия тоже отсутствует.
   С учетом того,  что  я  видел,  и  страданий,  которые  перенес,  это
заявление представлялось весьма забавным. Но чтобы  не  мешать  крысючке
самоутверждаться, вслух я своих сомнений  выражать  не  стал.  И,  кроме
того, она могла оказаться права.
   "Именно так, Гаррет. Именно так"
   Я сердито покосился в строну жмурика. Предполагалось, что он не имеет
права залезать в мои мысли, когда я не делаю доклада.
   "Я не заглядывал в то, что ты считаешь своими  мыслями,  Гаррет.  Мне
просто известно, о чем ты думаешь. Полагаю, наступило время побеседовать
с мистером Биком Гонлитом.
   Его роль в этих событиях  представляется  мне  несколько  аномальной,
хотя у меня и есть ряд гипотез. Показания этого человека подскажут  мне,
от каких из этих гипотетических построений можно  отказаться  без  вреда
для нашего дела".
   - У меня почему-то складывается впечатление, что  приглашать  его  на
беседу придется мне. Или я ошибаюсь?
   "Ты,   Гаррет,   похоже,   начал   страдать    каким-то    совершенно
иррациональным пессимизмом. От тебя потребуется очень мало  усилий.  Это
мне придется до предела напрягаться после того, как  ты,  затратив  лишь
несколько минут своего бесценного  времени,  доставишь  мистера  Гонлита
сюда. Не забудь прихватить с собой инструмент для убеждения".
   - Никогда не выхожу без него из дома, - сказал я.
   В  этом  был  весь  мой  партнер.  Подобно  какому-нибудь  попу   или
профессору, он считал свое растительное существование тяжким и  почетным
трудом. Мои же страдания и боль им во внимание не принимались, поскольку
это были всего лишь жалкие мускульные усилия.

17

   Бик Гонлит отказался от всякого рода сотрудничества. Как  выяснилось,
в перепуге он способен довольно быстро шевелить  конечностями.  Кто  мог
подумать, что этот обрубок с культями вместо  ног  учинит  мне  подобную
гонку?
   Я, во всяком случае, не мог. Пока в эту гонку не ввязался.
   Пробежав несколько кварталов, я уже радовался,  что  Покойник  выслал
мне на подмогу Попку-Дурака. К тому времени стало  ясно:  Бик  Гонлит  в
отличие от Гаррета прекрасно видит в темноте. Впрочем, сенсацией это для
меня не стало.
   Увы, мне приходится жить в округе,  обитатели  которой  не  настолько
богаты, чтобы поддерживать сносное уличное освещение.
   Разноцветный цыпленок вполне справлялся с работой скаута.  Он  летел,
изрыгая проклятия и  распевая  непристойные  куплеты,  позаимствованные,
надо полагать, из старинных охотничьих песен. Оставалось надеяться,  что
те, кого птичка поднимет с постели, не станут винить в этом меня.
   Впрочем, я понимал, что мои надежды безосновательны.
   Наверняка посыплются жалобы, начнутся бесконечные пересуды, что, мол,
меня следует изгнать из квартала. Но меня это не особенно  тревожило,  я
был уверен, что найдутся трезвые головы и  урезонят  экстремистов.  Все,
кто прожил здесь более или менее долго, знают, что я делю дом  с  дохлым
Логхиром, способным отравить существование очень многим и очень надолго.
Зачем нарываться на неприятности?
   Я решил, что пора кончать шутить, следует прибавить скорости.  Только
так можно его отловить.
   Любимый сын мамы Гаррет страшно жалел о том, что распустил всех своих
сообщников  по  домам.  На  этой  фазе  операции  они  могли  бы   очень
пригодиться.  Впрочем,  чем  я  никогда  не  обладал,  так   это   даром
предвидения.
   Рядом с Большой Арсенальной улицей, неподалеку от квартала пивоваров,
сохранились останки Танфера времен Империи. Того Танфера, что  погиб  во
время Великого Пожара. Этот район по  каким-то  давно  забытым  причинам
именовался кварталом Непорочного идиота. Непорочный  идиот  являл  собой
нечто вроде исторического музея под открытым небом. Здания здесь  стояли
плечом к плечу, а проходы  между  ними  были  крытыми,  даже  вентиляцию
едва-едва обеспечивали. В остальных районах, отстроенных  после  пожара,
улицы и проходы между домами были гораздо шире.
   Так требовал закон.
   Благодаря мудрости властей в новых районах  не  только  огонь,  но  и
инфекции распространялись не слишком быстро.
   Вопли  чудо-птички  свидетельствовали,  что  объект   охоты   намерен
избавиться от преследования, нырнув в лабиринт крытых переходов квартала
Непорочного идиота.
   Мне  не  раз  доводилось  там  бывать.   Это   и   впрямь   лабиринт,
возвышающийся местами на пять этажей. Гонлит, надо думать, не подозревал
о моем знакомстве с кварталом Непорочного идиота.  Между  тем  мне  было
известно, что лабиринт насчитывает  очень  немного  входов.  Бик  Гонлит
вбежал туда с дальнего  конца,  рассчитывая,  что  я"  побегу  следом  и
заблужусь в бесконечных переходах. Если он хотел выскочить из  квартала,
оторвавшись от меня, то его появления следовало ждать неподалеку от того
места, где я остановился, прислушиваясь к громким воплям Попки-Дурака.
   У меня даже появилось несколько свободных минут. Каждое  мгновение  я
использовал, чтобы вернуть легким способность дышать. Дыхание  следовало
восстановить, иначе Гонлит услышит мое пыхтение за два квартала.
   Но беспокоился я напрасно. Бик сам пыхтел так громко, что не  услыхал
бы звука колокола, возвещавшего о конце света. Голова его была  опущена,
руки и ноги еще двигались, но сам способ  его  передвижения  нельзя  уже
было назвать даже быстрой ходьбой. Однако он все же двигался.  Казалось,
он сдохнет на месте,  если  не  сделает  перерыва,  чтобы  справиться  с
дыханием.
   Точно рассчитав движение, я схватил толстяка за  ворот  ровно  в  тот
момент, когда он плелся мимо меня. Он  сделал  слабую  попытку  ускорить
шаг, но вовремя от этой безумной идеи отказался. Отказался  окончательно
и бесповоротно. То бишь попросту улегся на мостовую и стал хватать  ртом
воздух.
   Десять минут спустя он все еще валялся, свернувшись наподобие мокрицы
и принуждая меня делать за него все то, что  он  решительно  отказывался
делать  самостоятельно.  Судя  по  его  поведению,  он  знал   обо   мне
достаточно, чтобы понять - убивать  за  отказ  от  сотрудничества  я  не
стану.
   Морли прав. Пора отказаться от стереотипов и начать вести  себя  так,
чтобы сделаться предсказуемым. Кроме того, следует поработать над сменой
имиджа. В Гаррете все должны видеть сильно крутого парня.
   Благодаря Покойнику я не забыл прихватить с собой прогулочную  трость
- восемнадцать дюймов крепчайшего дуба с  фунтом  свинца,  вделанного  в
рабочий конец. Тросточка в эту недружелюбную  ночь  могла  принести  мне
немалую пользу.
   Я постучал Бика по ногам чуть  ниже  колена.  Постучал  нежно,  чтобы
ничего ненароком не  сломать.  Но  достаточно  сильно,  чтобы  на  время
превратить его нижние конечности в желе. Мне не хотелось,  чтобы  парень
принялся брыкаться, когда я начну стаскивать с него драгоценные сапоги.
   Он все понял еще до того, как я снял первый сапог,  и  начал  вопить.
Звал на помощь. Умолял меня о пощаде. Попка-Дурак вторил ему, вопя сразу
несколькими, явно не человеческими голосами.  Однако  ни  один  из  этих
голосов не вдохновлял обывателей  забыть  весь  свой  жизненный  опыт  и
броситься кого-то спасать. В нашем городе подобное вообще не принято.
   - Слушай, сукин сын, - прорычал я, - если хочешь получить  взад  свои
сапоги, будешь делать то, что мне надо.
   С этими словами я стукнул мистера Гонлита по плечикам  неподалеку  от
шеи.
   У  мистера  Гонлита  тут  же   возникли   некоторые   затруднения   с
подвижностью рук.
   Коротышка  оказался  по-своему  крепким  парнем.  Он   не   прекращал
сопротивления до тех пор, пока я не стянул с него  второй  сапог.  После
этого он опять расслабился, не предпринимая  никаких  попыток  облегчить
мне жизнь.
   - Бик, я уношу твои сапоги! Возможно, они придадут мне новый шик.
   Я хотел уволочь с собой и Гонлита, но вдруг услышал  звук,  которого,
честно говоря,  услышать  не  ожидал.  Это  был  свисток.  Где-то  рядом
оказался пеший патруль, и один из солдат, догадавшись, что здесь  что-то
происходит, звал на помощь.
   Патрули на улицах появились  недавно,  но  слухи  о  них  ходили  уже
несколько недель. Времена меняются. Шустер и Туп  постоянно  носились  с
новыми идеями о том,  как  лучше  установить  в  нашем  городе  закон  и
порядок. В принципе я не возражал, если они совали нос в чьи-то дела. Но
мои дела касались только меня.
   - Увы, приятель, но нам с другом надо  спешить,  -  сказал  я.  -  За
обувку не беспокойся, я о ней позабочусь. Где найти сапоги,  ты  знаешь.
Когда появится настроение, заскочи ко мне. Там ты их и получишь.
   Я готов был спорить с кем угодно, что сапоги  представляют  для  него
особую ценность, и не сомневался, что увижу Бика Гонлита у своих дверей.
Можно было бы и еще с  ним  потолковать,  но  свистки  уже  слышались  с
нескольких сторон и явно приближались.
   Итак, я  двинулся  домой.  Лишь  прошагав  полпути,  я  осознал,  что
Попка-Дурак мне компанию не составил. Придя домой, я сразу направился  к
Покойнику, чтобы выяснить в чем дело.
   "Стиль,  с  помощью  которого  тебе  удалось  справиться  со  сложной
ситуацией, заслуживает похвалы. Тем  не  менее  у  мистера  Гонлита  еще
сохранились  определенные   возможности,   поэтому   в   качестве   меры
предосторожности я оставил рядом с ним  острые  глаза  и  очень  громкий
голос. Надеюсь, что у мистера  Гонлита  проснется  здравый  смыл,  и  он
перестанет рыдать о своих сапогах.
   Да, кстати, они все еще у тебя? Превосходно. Не мог бы ты  пригласить
сюда мисс Пулар? В данный момент она в кухне, готовит себе ужин. Дин уже
отошел ко сну.
   Мы попытаемся выяснить, почему сапоги столь дороги  нашему  округлому
врагу.
   Тебе удалось узнать, почему он так хорошо видит в темноте?"
   - Боюсь, что нет. Я забыл этот вопрос, как только услышал свистки.
   Старые Кости совсем не хотели спать и пребывали в превосходной форме.
Многочисленные умы дохлого Логхира требовали, чтобы я сообщал ему  новые
и новые детали. Кроме того, Весельчак предоставил мне  свободу  бороться
со сном до тех пор, пока не выкачал из меня всю нужную информацию.

18

   Паленая обнюхала сапоги Гонлита. Я ей, надо  сказать,  не  завидовал.
Аромат никак  нельзя  было  назвать  привлекательным.  В  этом  я  сумел
убедиться, когда стягивал сапоги с ног коротышки и нес домой,  держа  за
ушки. Но у крысюков в отличие от людей запахи отвращения не вызывают. Им
часто кажется привлекательным как раз тот,  который  нам  представляется
отталкивающим.
   Многие не способны в это поверить, но я достаточно долго пробыл рядом
с Паленой и убедился: это действительно так.
   Толщина многослойных подошв знаменитых сапог  Гонлита  превышала  два
дюйма. Сами сапоги были украшены фальшивыми изумрудами  и  рубинами.  По
всему голенищу были рассеяны сверкающие медные заклепки. Честно  говоря,
обувь показалась мне довольно потрепанной. Возможно, Бик Гонлиг скатился
по ступеням удачи гораздо ниже, чем об этом говорили слухи. Парень давно
утратил популярность, и за его подвигами уже  никто  не  следил,  открыв
рот.
   Когда-то сапоги были белыми. Они были белыми в то  время,  когда  Бик
Гонлит,  по  слухам,  одевался  только  в  белое,  включая   белоснежную
миссионерскую шляпу с широченными полями.
   Но это было много лет назад, когда Бик Гонлит еще не был  известен  и
потому процветал. Лишь позже он понял, что яркий,  запоминающийся  облик
тому, кто занимается ловлей людей,  на  пользу  никак  не  идет.  Жертва
издалека замечает ловца.
   Ходили  слухи,  будто  сапоги  заколдованы.  Вопрос,  насколько   эти
разговоры соответствовали истине, оставался открытым. Во всяком  случае,
сапогами-скороходами они не были, в чем я убедился, преследуя коротышку.
Но, с другой стороны, он мог прекрасно видеть в темноте.
   Может, нам удастся выяснить все факты,  когда  Бик  явится  за  своим
сокровищем.
   Покойник и Пулар Паленая вступили по поводу этих  сапог  в  мысленный
контакт.

***

   От неожиданности я едва не подпрыгнул на стуле. Я, оказывается, и  не
заметил, как закрыл глаза. Это произошло, видимо,  довольно  давно,  так
как масло в  лампе  уже  успело  выгореть,  и  лишь  единственная  свеча
продолжала гореть  над  шкатулкой,  в  которой  хранились  памятные  для
Покойника предметы. Ни его, ни Паленую недостаток света не беспокоил.
   "Гаррет!"
   Я услышал какой-то шум у входной двери.
   Это был один из двух разбудивших меня источников шума.
   Другим, как вы понимаете, был сам Весельчак.
   Покойник, естественно, никуда  идти  не  собирался,  и  мне  пришлось
подняться со стула и ползти к дверям. Шум продолжался, и  я  решил,  что
мистер Гонлит заслуживает порки, хотя бы для  напоминания  о  пристойных
манерах.
   Я использовал дверной глазок  по  назначению  и,  к  своему  великому
изумлению, обнаружил, что ненависть соседей к Гаррету пробуждает громким
стуком вовсе не Гонлит. За  дверями  стояли  трое  или  четверо  парней.
Поскольку манер у них вообще не было, то и напоминать  было  не  о  чем.
Самым горластым оказался не кто иной, как сам полковник  Уэстмен  Туп  -
всеми обожаемый шеф городской охраны.
   С тех пор как наши пути пересеклись в последний раз, прошло  довольно
много времени. Похоже, он значительно вырос  как  по  службе,  так  и  в
ширину.
   Я вознамерился удалиться, полагая, что полковнику не мешало бы слегка
поумерить амбиции.
   "Впусти полковника, Гаррет. В итоге это принесет нам пользу".
   - Почему так до... - начал Туп, но закончить  не  успел:  я  с  такой
силой распахнул дверь, что едва не врезал ему  по  сопатке.  -  Ты  что,
Гаррет, свихнулся? - продолжил Туп, увернувшись от удара.
   "Гаррет!" - долетел до меня телепатический окрик.
   - Всего лишь крошечный урок вежливости, - сказал  я,  снова  открывая
захлопнувшуюся от удара дверь.
   Туп выглядел не столько  сердитым,  сколько  взволнованным  или  даже
скорее напуганным. А его подручные - три гориллы, размером чуть ли не  с
Плоскомордого - походили на людей, уснувших на ходу с открытыми глазами.
   - Добрый вечер, полковник. Чем могу быть полезен?
   Прикосновение дохлого Логхира вызвало у полковника легкий шок,  и  он
вдруг стал проявлять несвойственную ему вежливость.
   - Прости, Гаррет,  за  поздний  визит,  но  мы  получили  сведения  о
кое-каких необычных явлениях...
   - Это Танфер. И здесь столько всяких жрецов  и  магов,  что  они  без
труда способны весь мир загадить явлениями весьма странными, а  порой  и
жутковатыми.
   Я повел полковника  в  комнату  Покойника,  а  его  гориллы  остались
торчать у дверей, все еще напоминая каменные изваяния.
   - Да, но на сей раз имеются основания подозревать, что в этом замешан
ты.
   - Что? Я? Ну почему во всех бедах всегда обвиняют меня?
   - Да потому,  что  некто,  отвечающий  описанию  твоей  внешности,  в
сопровождении  ряда  персон,   отвечающих   описанию   внешности   твоих
приятелей, включая сквернослова-попугая, были  замечены  в  местах,  где
имели место странные события. Я не разделяю предположения, что это  твой
нехороший брат-близнец пытается бросить тень на твою репутацию. Хотя  бы
по