ывать их обратно. По полу шныряли крысы вперемежку с тараканами. По
всей видимости, не подметали здесь целую вечность. Зато  сразу  ощущался
дух старины.
   Пройдоха хихикнул:
   - Я слыхал, у годоротов остался один-единственный поклонник, какой-то
придурок с Холма. Говорят, они до сих пор цель!  только  благодаря  ему,
хотя он уже лет тридцать как не встает с инвалидной коляски.
   - А сами боги,  естественно,  и  пальцем  не  пошевелили,  чтобы  тут
убраться.
   - А то! Я предложил нанять человека, который  следил  бы  за  храмом.
Думаешь, согласились? Фига с два!
   - Похоже, они сами себе злейшие враги. -  Я  снял  попугая  с  плеча,
убедился, что этот стервятник дышит, и посадил обратно.
   - Точно, кореш. Я отпахал в Квартале Грез двадцать восемь  лет.  Если
думаешь, что люди дурачат себя, поболтайся здесь с мое поймешь, что  все
не так.
   - Ты что, и впрямь видишь богов? Пройдоха бросил на меня  исполненный
лукавства взгляд.
   - Кореш, ты совсем не разбираешься в здешних делах?
   - Нет. Я с удовольствием оставил бы в покое всех и  всяческих  богов,
если бы они оставили в покое меня.
   - Их нельзя увидеть, если только они не соизволят тебя коснуться  или
если ты не проработал здесь с мое. Скажем, я вижу тени и отблески, слышу
шепот, порой меня ни с того ни с сего бросает в  дрожь.  Может  статься,
нас  с  тобой  сейчас  окружает  целая  толпа...  Говорят,  когда   боги
становятся видимыми, они принимают форму своих идолов. Я подобрал с пола
статуэтку, которая, по-моему, изображала Магодор. Идол Мэгги красотой не
отличался, у него было гораздо больше  рук,  клыков,  когтей  и  змей  в
волосах, чем у богини, с которой я имел дело.
   - Милашка, верно? С такой только шашни крутить.
   - Если мифы не врут, я бы не стал. Она как паучиха.  Те,  кто  с  ней
связывался и уцелел, говорят, что никакая женщина  не  годится  ей  и  в
подметки.
   Я изучил другие статуэтки. Идолы тех образин, которые  меня  поймали,
тоже были гнуснее оригиналов. - Приятная компания.
   - Они еще хуже, чем выглядят.
   - Да ну?
   - Точно. Правда, есть одна красотка... Зовут Звездочкой.
   - Я о ней слышал  и  вполне  разделяю  твои  чувства.  А  как  насчет
главных? Имара с Имарой?  По-моему,  пара  идиотов.  -  Имар  -  обычный
древний бог, вечно всем недовольный, настоящая заноза в заднице. Обожает
запах паленой плоти; быть может,  поэтому  у  годоротов  и  не  осталось
поклонников. - А что ты скажешь о шайирах? Я ничего о них не  знаю.  Кто
они такие? Сколько их? Чем они отличаются от других богов? В  годоротах,
как ни крути, ничего особенного нет. В большинстве религий  таких  богов
пруд пруди.
   - Шайиры такие же. Хотя есть у них Торбит Круговод,  Кильрак  Тень  и
Черная Мона. Главный - Ланг, Отец Всего Сущего. По мне, так он вылупился
из того же яйца, что и Имар. Они  даже  похожи.  -Пройдоха  покопался  в
ящике с реликвиями шайиров. Мне вдруг подумалось, что ему,  наверно,  не
привыкать рыться в священных предметах.  -  Держи.  -  Он  протянул  мне
статуэтку. Идол Ланга в  самом  деле  подозрительно  смахивал  на  идола
Имара.
   - Поглядим. - Я перевернул статуэтку (у меня мелькнула мысль,  что  я
проявляю величайшее неуважение к божеству). Разумеется, на днище имелось
клеймо  мастера-гнома,  рядом  стояла  дата.  Поскольку  я  знал  гномье
летосчисление,  разобрать  ее  не   составило   труда.   Между   прочим,
большинство ученых мужей пользуется именно  системой  гномов,  поскольку
человеческий календарь слишком запутан: ведь каждый мелкий тиран,  придя
к власти, непременно повелевает считать годы от даты своего рождения или
вступления на трон.
   Я вернул статуэтку Пройдохе и  подошел  к  алтарю,  покрытому  густым
слоем  пыли.  Чихнул,  взял  идола  Имара,  обошелся  с  ним  не   более
почтительно, чем с идолом Ланга. На днище статуэтки стояло то же клеймо,
хотя дата была чуть древнее.  Я  словно  наяву  увидел  ухмылки  гномов,
услышал их смешки. "Глупые людишки!" Пожалуй, если поискать, в  Квартале
Грез найдется десятка  два-три  совершенно  неотличимых  друг  от  друга
идолов. Жаль, что среди  моих  знакомых  нет  хорошего  теолога.  Он  бы
растолковал мне, какое влияние оказывает идол на внешний вид и  атрибуты
того или иного божества. Вот потеха, если некоторых  богов  выгоняют  из
Квартала  Грез  по  той"!  причине,  что  их  поклонники  запутались   в
одинаковых идолах, отштампованных  в  мастерских  гномов.  -  Ты  умеешь
читать? - спросил я, мысленно поставив тысячу против одного за  то,  что
нет.
   - Не было времени научиться. - Моя тысяча осталась при мне.  -Даже  в
Кантарде, когда нас всех учили, чтобы мы не валяли дурака от безделья, я
так и не выкроил даже пары деньков. А что?
   - Эти  идолы  изготовлены  в  одной  мастерской.  Отлиты  по  единому
образцу. Если бы ты умел читать, я бы попросил  тебя  проверить  записи.
Глядишь, и узнали бы что-нибудь любопытное.
   Пройдоха фыркнул:
   - Слушай, Гаррет, простым "спасибо"  ты  не  отделаешься.  Сечешь?  -
Секу. Вот только осмотрю  все  до  конца.  -  Шайиры  были  явно  богаче
годоротов. И несколько симпатичнее, судя по идолам.
   - Если не будешь жаться, отведу  тебя  в  заведение  Стагги  Мартина.
Пропустим по кружечке, и я расскажу тебе, как тут бывает хреново.
   - Неплохая идея. А у твоего Стагги пиво хорошее?
   - Спрашиваешь! Самое лучшее. Вейдеровское.
   На иной ответ я и не рассчитывал.

Глава 17

   После нескольких кружек мы с Пройдохой стали закадычными друзьями.  Я
рассказал о нескольких наиболее выдающихся случаях из своей практики, он
пустился в воспоминания о  воинской  службе.  Я  обнаружил,  что  делюсь
собственными. Тогда служба казалась адом, но  сейчас  вдруг  выяснилось,
что можно кое-что вспомнить. Пройдоха перешел к  историям,  связанным  с
его работой в Квартале Грез;
   мы хохотали так громко, что владелец попросил нас вести  себя  потише
или уж рассказывать так, чтобы было слышно всем. Сюпрз. То есть сюрприз.
Как ни странно, владельца звали вовсе не Стагги Мартин. Настоящий Стагги
Мартин когда-то владел этим кабачком, но так давно, что никто не помнил,
как он выглядел и что с ним стало. Но смена вывески была делом  муторным
и дорогостоящим, поэтому менять ее новый хозяин не собирался.
   Попка-Дурак  по-прежнему  помалкивал.  В  его  молчании  было  что-то
неестественное. Посетители кабачка, до тех пор пока я не заказал  кружку
пива лично для попугая, принимали его за чучело.
   Снаружи начало смеркаться. Слегка навеселе, я сказал Пройдохе: -  Мне
пора, иначе моего партнера хватит удар. Дело сложное, время терять никак
нельзя. Сечешь? - Да, ноги следовало уносить, и как можно скорее: я  уже
начал  выражаться,  как  мой   собутыльник.   Между   тем   Попка-Дурак,
прильнувший к кружке с пивом, оживал буквально на глазах.  Единственное,
что можно было о нем сказать хорошего, - он разбирался в пиве.
   Что с  ним  все-таки  сотворил  Покойник?  Ведь  эта  гнусная  тварь,
насколько мне было известно, не затыкалась даже во сне.
   Нет, вокруг явно творились какие-то дела, какие именно - я не имел ни
малейшего понятия.
   Заведение Стагги  Мартина  привлекало  посетителей  тем,  что  в  нем
наличествовало окно из настоящего  стекла,  сквозь  которое  можно  было
наблюдать  за  тем,  что  происходит  на  улице.  Изнутри   и   снаружи,
естественно,  стекло  защищала  металлическая  решетка,  что  отнюдь  не
улучшало вид, но кое-что разглядеть все же удавалось. Улица, как то было
в порядке вещей для этой части города, называлась по одной из провинций.
Самого названия я не запомнил, да и улицу бы в  одиночку  не  нашел,  но
значение имело вовсе не это. Бросив взгляд  на  улицу  с  провинциальным
названием за окном, я различил в вечерних сумерках рыжеволосую красотку,
из-за которой угодил в беду.  Она  притаилась  в  тенях  напротив  двери
кабачка и чем-то напоминала сейчас тролля, забредшего на бал фей.
   Я  поманил  наследника   Стагги   Мартина,   который   не   отличался
доброжелательностью,  но  подавал  замечательный  напиток,  своего  рода
эликсир святости.
   - Здесь есть запасной выход? Хозяин  поглядел  на  Пройдоху,  который
кивком подтвердил, что мне можно доверять.
   - Естественно. Черный ход. Неужели  чудеса  никогда  не  кончатся?  Я
осушил  кружку,  взгромоздил  себе  на  плечо  мистера  Большую   Шишку,
попрощался с Пройдохой, выплеснул то, что оставалось в кружке попугая, и
двинулся к выходу. Шел я покачиваясь, однако  в  точности  придерживался
указанного маршрута и рассчитывал в скором времени добраться до  дома  и
как следует отоспаться. Словом, был настороже, но чуть  менее  обычного.
Непонятно, с какой стати я решил, что угрозу могут  представлять  только
существа  мужского  пола.  Должно  быть,   перебрал.   Когда   начинаешь
размышлять о чем-то серьезном, перестаешь обращать внимание на  то,  что
происходит вокруг. Я выбрался в переулок. Какой он все-таки хитрец, этот
Гаррет!
   Если за мной следят, то наверняка не спускают глаз с парадной  двери.
На стены домов падали лучи заходящего солнца,  причудливо  извивались  и
переплетались тени.
   Я скользнул взглядом  по  стене,  свернул  за  угол,  одновременно  с
попугаем воскликнул:
   "Ой!", отпрыгнул в сторону, развернулся и бросился бежать.
   Меня поджидал тип, смахивавший на человека больше, чем на тролля  или
великана, если не считать того, что росту в нем было  добрых  двенадцать
футов,  а  в  руке  он  сжимал  топор,  рукоять  которого   в   точности
соответствовала расстоянию от моей головы до моих же пят. У топора  было
два больших - огромных! - лезвия, украшенных выгравированными на металле
рунами, а рукоять, изготовленную то ли из черного, то ли из другого,  но
не менее прочного дерева  и  тоже  исписанную  рунами,  венчал  шишак  с
острием. Часть рун тускло поблескивала. Владелец  топора  являлся  также
обладателем  длинной  и  всклокоченной   рыжей   бороды   и   столь   же
всклокоченных волос, скрывавшихся, впрочем, как и верхняя  половина  его
лица, под железным шлемом, который Дин вполне бы  мог  использовать  как
кухонный котел. Судя  по  грозному  виду,  этот  рыцарь  ездил  либо  на
драконе,  либо  на  громадной  голубой  корове.   Очевидно,   он   хотел
предупредить меня, чтобы я не увивался за его сестричкой.
   Одет он был далеко не по придворной моде. Точнее, его наряд был моден
этак тысячу лет назад, когда люди жили в пещерах  и  ходили  в  вонючих,
плохо выделанных звериных шкурах. Но это было давно.
   Должно быть, это его я унюхал по дороге к Кварталу Грез.
   Попугай замахал крыльями, сорвался с моего  плеча,  выкрикнул  что-то
обидное для моего новоявленного приятеля и отвлек его ровно на  столько,
сколько  мне  потребовалось,  чтобы  привести  в  движение  не  желавшие
подчиняться ноги. Я в кого-то врезался. "Эй, дружище, что с тобой?"  Уф,
повезло!  То  был  обыкновенный  человек,  возвращавшийся  с  работы   и
настроенный отнюдь не воинственно.
   - Извините.
   Я оглянулся. Рыжебородый размахивал топором с таким видом, словно  то
был не топор, а мухобойка, пытаясь задеть Попку-Дурака. Ну и дела! Я  бы
скорее всего не сумел даже поднять эту хреновину. Заметив  меня,  гигант
двинулся в мою сторону.
   - Смотри куда бежишь, - посоветовал тот, кого я чуть не сбил.
   Он явно не видел рыжебородого варвара, хотя тот шагал ему навстречу.
   - 0-хо-хо, - вздохнул я. - Должно быть, это кто-то из шайиров. Ватные
ноги худо-бедно  несли  меня  дальше.  Тени  и  золотистые  лучи  солнца
перемещались  следом.  Наверно,  это  что-нибудь  означало  -  по   всей
вероятности, не слишком приятное.
   Неожиданно из проулка выступила женщина. Может быть, очередная версия
той красотки, за которой я следил, когда в мире все было просто и  ясно,
а боги оставались дурными шутками  над  верующими.  Я  притворился,  что
поворачиваю влево, а когда она попалась на удочку, рванулся вправо. Мимо
промчался попугай, яростно размахивая  крыльями  и  вопя  благим  матом.
Пожалуй, я бы тоже завопил, но следовало беречь дыхание.  Чудом  обогнув
гнома, толкавшего перед собой тележку  с  ножами,  я  перепрыгнул  через
водяной  желоб,  проскочил  между  стеной  дома  и  каким-то   карликом,
приземистым, жирным и лысым, юркнул в переулок, схватился за веревку - и
в следующее мгновение исчез.
   Немного отдышавшись и стараясь производить как можно меньше  шума,  я
выбрался из переулка и двинулся дальше.
   Мимо  меня,  ничего  не  заметив,  вновь  пронесся  Попка-Дурак.  Его
преследовала громадная  сова.  Промелькнула  какая-то  тень.  Я  вскинул
голову. В небе, внимательно наблюдая  за  происходящим,  кружила  вторая
сова. Впрочем, тягаться с Большой Шишкой в умении закладывать виражи  им
было   не   под    силу.    Попугай    резко    свернул    в    сторону.
Сова-преследовательница не сумела повторить маневр, врезалась  в  стену,
рухнула  на  мостовую;  казалось,  она  отчаянно  пытается   сообразить,
остаться ей собой или стать кем-то еще. Напарница устремилась следом  за
Попкой-Дураком,  который,  завывая  точно   моряк,   обнаруживший,   что
вчерашняя  подружка  пропала  вместе  со  всем  жалованьем   и   пырнула
напоследок ножом, рванул к дому, бросив меня на произвол судьбы.
   Вскоре собралась вся шайка. Рыжебородый тип с топором  ворчал  словно
затихающий вулкан. Красотка по-прежнему пряталась в тенях.
   Жирный лысый карлик никак  не  мог  оправиться  от  изумления.  Сова,
которая врезалась в стену, кое-как вспорхнула над  мостовой  и  на  моих
глазах превратилась в симпатяшку лет семнадцати, на коей не было ничего,
кроме легкой  прозрачной  накидки.  Золотистый  свет  и  тени  на  стене
материализовались в юношу ростом около семи футов, обнаженного до талии;
ноги у него были козлиные, покрытые густым бурым мехом, и  заканчивались
копытцами. Должно быть, они с девушкой-совой были влюблены друг в друга,
ибо тут же взялись за руки.
   Никто их не видел, но и проходить сквозь них  не  проходили.  Правда,
прохожих почти не было. Впечатление было  такое,  словно  люди  получили
мысленное предупреждение не соваться в окрестности кабачка.
   Паренек с козлиными копытами указал на то место,  где  я  забрался  в
свой невидимый мешок. Что он сказал, я не слышал,  но  все  и  так  было
понятно.
   Он видел, как я исчез. Похоже, все члены этой банды догадывались, что
далеко уйти я не мог. Они выстроились в цепь и принялись искать меня  на
ощупь. Все, кроме милашки в накидке. Та  вновь  превратилась  в  сову  и
взмыла в воздух, но полетела вовсе не в  ту  сторону,  в  какой  скрылся
Попка-Дурак. Очевидно, отправилась за подкреплением.
   В мешке мне от них не удрать, да и без мешка - тоже... Я спрятался  в
яме у водяного желоба. Авось, сумею отсидеться.
   Они оказались упрямыми. Что ж, бессмертие учит терпению.
   Довольно быстро я начал подозревать, что они не столько ищут, сколько
чего-то - или  кого-то  -  дожидаются.  Это  нимало  не  улучшило  моего
настроения.
   Прилетела вторая сова, которая обратилась в  полуобнаженную  лапочку,
отличавшуюся от первой лишь чертами лица. Все остальное  было  столь  же
аппетитно.
   Да, простым людям, которые всего этого не видели, изрядно не повезло.
   По всей видимости, фавн - вообще-то  он  лишь  отдаленно  походил  на
настоящих фавнов из леса Арабраб - и к  этой  девушке  относился  весьма
дружелюбно, да и она, похоже, ничего против него не имела.  Они  тут  же
начали поглаживать  и  пощипывать  друг  дружку,  а  остальные,  как  ни
странно, ничего не замечали.
   Я  принялся  изучать  окрестности.  Интересно,  удалось   ли   удрать
Попке-Дураку?

Глава 18

   Некоторое время спустя я начал подозревать, что перехитрил сам  себя.
Надо было не прятаться, а уносить ноги. Шайиры явно чего-то ждали.
   Я выбрался из ямы, придирчиво оглядел себя с ног до плеч.  Как  будто
никакой грязи  ко  мне  не  прилипло.  Шайиры  вдруг  перестали  искать,
замолчали; некоторые прищурились, другие скосили глаза. Должно быть, они
почувствовали, что я зашевелился.
   С неба свалилась  первая  сова,  превратилась  в  девушку  и  тут  же
принялась отпихивать от фавна, который и  не  подумал  извиниться,  свою
соперницу. Рыжебородый заворчал как вулкан, готовый плюнуть  огнем.  Его
топор со свистом рассек воздух. Редкие прохожие на улице стали озираться
по сторонам. Первая девушка на мгновение отвлеклась от  фавна,  передала
свое сообщение и вернулась к прежнему занятию. Судя по  довольному  виду
шайиров, сообщение их обрадовало.
   Гаррет, у тебя серьезные неприятности.
   Как бы мне их одурачить?
   Никаких полезных мыслей в  голову  не  приходило.  Единственное,  что
оставалось, - двигаться. Я перебрался через невысокую стену и заскользил
на север. Меня прохожие тоже не видели, но поскольку  я  не  был  богом,
обходить не собирались. По счастью, тип,  в  которого  я  врезался,  был
сильно на взводе. Он извинился и побрел прочь;  лишь  немного  погодя  у
него отвисла челюсть, и он завертел головой. Будем надеяться, что шайиры
ничего не заметили.
   И тут какой-то олух распахнул дверь своего дома, но не вышел, а встал
на пороге, переругиваясь с благоверной. Супруга отпустила  в  его  адрес
два-три едких замечания. Пока он обдумывал ответ, я проскользнул в дом и
очутился в крохотной комнатушке, где, судя по запаху, хранились  мировые
запасы чеснока. На мгновение мне стало жаль тех, кто живет в этом  доме.
Они явно не брались за уборку со времени Великого Землетрясения. Знаете,
как бывает: столетия проплывают мимо, а в шкафах копится добро,  которое
давным-давно следовало выкинуть, и даже плесень покрывается плесенью...
   Хозяйка дома возлежала на потрепанной циновке, сжимая  в  одной  руке
бутылку с дешевым вином, а второй придерживая такую  же  бутыль  у  губ.
Невидимые мужчины в доме ее не пугали. Я расположился так, чтобы  видеть
улицу сквозь щель в двери (окон в доме не было).
   Из  аллеи  приблизительно  в  половине  квартала  к  северу  выглянул
худощавый тип с крылышками на голове. Заметив типа, шайиры заволновались
и устремились к нему.
   Крылышкоглавый скрылся из вида.
   Сравнение "как молния" к нему не подходило. Он исчез быстрее  облачка
на небе в ясный день. Диковинная ватага  кинулась  за  ним,  воинственно
завывая и размахивая оружием.
   Я решил воспользоваться случаем, вылез из мешка, чем страшно  напугал
хозяйку, которая поперхнулась вином.
   - Осторожнее, дамочка.  Эта  гадость  стоит  денег.  Помахав  женщине
рукой, я вышел на улицу и пошел прочь с видом человека, который идет  по
своим делам. Убедил себя, что  мне  в  башмак  попал  камень.  Мысленное
воздействие изменило мою походку. Пройдя три квартала и не  встретив  ни
единого бессмертного, я рысью направился домой.
   Пронесся  порыв  ветра.  Рядом  со  мной  возник  тот  самый  тип   с
крылышками.
   - Спасибо, - сказал я.
   Он загадочно посмотрел на меня и понесся вперед. Если  присмотреться,
его вполне можно было  разглядеть  в  сумерках:  он  всего  лишь  быстро
уменьшался в размерах.
   Я сбавил шаг, чтобы ничем не отличаться от остальных. На  моих  губах
заиграла улыбка.

Глава 19

   Совы всегда сулили несчастье,  в  особенности  -  если  летали  днем.
Именно они навели меня на мысль, что я,  пожалуй,  рано  обрадовался.  А
совам  предшествовало  появление  целой  стаи  ворон.  Вороны  -   птицы
обыкновенные;   когда   сбиваются   в   стаи,   они   ведут   себя   как
мальчишки-подростки. А когда  видят  пернатых  хищников,  которых  можно
ощипать, превращаются  в  весьма  кровожадных  тварей.  На  сей  раз  их
жертвами стали две знакомые мне совы. Причем  ворон  было  так  много  и
каркали они так громко, что привлекли всеобщее внимание.
   Я прислушался к разговорам. Судя по всему, сов  видели  только  мы  с
воронами, прохожие их не замечали. Хватало разговоров о  знамениях.  Что
поделаешь, такие времена. Люди отчаянно ищут тех, кто  сумеет  наставить