не хуже.
 Он  кивнул  в  ответ. Вообще-то Дин - мягкий, трудолюбивый  старикан,  пытаю
щийся  содержать  банду  неблагодарных племянниц  брачного  возраста.  Девицы
доставляют ему горя больше чем достается десятку мужчин от всех их бессчетных
родственниц. Но сейчас этот нежный дядюшка жаждал крови больше,  чем  вампир,
постившийся в течение года.
 Расслабиться,  как советовал Покойник, я был не в состоянии. Все  кончилось,
но нервы не желали возвращаться в норму. Я прошел в прихожую и, открыв дверь,
высунул  нос на улицу. Потом заглянул в маленькую комнатку справа  от  входа,
как будто там могла находиться давно забытая мною блондинка.
 Ничего  не  обнаружив,  я  отправился в  кабинет  (если  так  можно  назвать
помещение размером с большой гроб), поприветствовал висящую на стене Элеонору
и  решил  навестить Покойника. Его комната занимает почти всю левую  половину
дома.  В  этом помещении хранится не только Его Милость, но и наша библиотека
наряду  с  казной и всем остальным, что представляет для нас особую ценность.
Ничего  интересного там для меня не налилось. Я посмотрел на лестницу, размыш
ляя,  не  подняться  ли в спальню, решил, что не стоит, и снова  заковылял  в
кухню,  где  принял  кружку  яблочного сока.  Затем  повторил  весь  маршрут,
задержавшись  немного дольше у входных дверей - проверить, не  стало  ли  мое
жилище объектом внимания гномов. Никаких наблюдателей не оказалось.
 Время не двигалось.
 Я  всем  действовал на нервы. Вообще-то мне это всегда удается  превосходно,
но  сегодня я, кажется, превзошел самого себя. Мои бездарные шуточки  звучали
омерзительно.  Когда  Дин взвыл и испытал на прочность рукоятку  своей  новой
сковороды, стукнув ею о плиту, я удрал наверх.
 Там  я  некоторое  время глазел из окна, надеясь увидеть  Плоскомордого  или
кого  другого,  пялящегося  на меня. Это должно было  меня  успокоить  -  как
известно, горшок, на который смотрят, никогда не закипает.
 Когда  мне  это  дело надоело, я отправился в кладовку, где  храню  наиболее
убийственные  инструменты  своей профессии. В моем  маленьком  арсенале  есть
оружие  на все случаи жизни и для любой формы одежды. Вам никогда не  удастся
увидеть меня с оружием, не подходящим к обстоятельствам.
 Все  было  в  прекрасном состоянии, и я не сумел успокоить  нервы,  что-либо
затачивая  или  полируя.  Зато  проинвентаризировав  арсенал,  я   пришел   к
неутешительному   выводу,  что  там  нет  ничего,  что   позволило   бы   мне
противостоять арбалетчикам.
 У  меня, правда, имелось несколько маленьких флакончиков, оставшихся с  того
времени,  когда  я  вел  дело  для  Великого  Инквизитора.  Сняв  коробку   с
пузырьками,  я  заглянул  внутрь. Три бутылочки - изумрудная,  темно-синяя  и
рубиновая  -  оказались  на  месте. Их надо метать.  Когда  они  разбиваются,
содержимое вышибает боевой дух из противников. Например, жидкость  в  красной
бутылочке благополучно счищает плоть с костей. Я приберегаю ее для того,  кто
по-настоящему  станет  действовать мне на нервы. Если  придется  когда-нибудь
использовать, надо не забыть расположиться подальше от противника.
 Убрав  коробку, я разместил ножи в секретные места под одежду, а самый  длин
ный - но не противоречащий закону - прикрепил к поясу. Затем взял в руки свой
любимый инструмент - восемнадцатидюймовую дубовую дубинку, в рабочий конец ко
торой  заделан  добрый фунт свинца. Дубинка обычно творит чудеса,  делая  мои
аргументы в споре гораздо весомее.
 Но  чем  же  заняться сейчас? Может, отправиться на охоту  за  всякого  рода
злодеями просто так, из высших соображений? Ну конечно, Именно так.
 Впрочем,  таков  уж  характер у моего ангела-хранителя, что  у  меня  больше
шансов   погибнуть  под  развалинами  собственного  дома,   нежели   случайно
повстречать  незадачливого головореза, заслуживающего,  чтобы  ему  испортили
настроение.
 Так  или  иначе, бродя без толку по городу, я сумел убить время до ужина.  Я
не  мог  понять,  почему  меня  не оставляют тревога  и  беспокойство.  Тинни
/.ab`  $  +  , но с ней все будет хорошо. Мы с Плоскомордым, если  так  можно
выразиться,  убедили  усатого  негодяя не  вставать  на  путь  рецидива.  Все
обернулось не столь уж плохо, а будет еще лучше.
 Я в этом уверен.

                                                                      ГЛАВА 6

 В  ту  ночь  я спал отвратительно. В Танфере наступало странное и жутковатое
время.  Быть может, была виновата погода. Свихнулся весь мир, а не только  я,
принявшийся  бегать  и  отправившийся в постель  пораньше  ради  того,  чтобы
подняться в несусветную рань, когда все разумные люди еще остаются в  горизон
тальном  положении.  С  городской  стены видели  мамонтов.  Саблезубые  тигры
разгуливали на свободе в одном дне пути от города. Поговаривали об оборотнях.
Ходили  слухи,  что  громовых  ящеров  встречали  в  районе  Кирч-Хейс  -   в
шестидесяти  милях  к  северу  от Танфера и  в  двухстах  милях  от  мест  их
постоянного обитания. К югу от нас кентавры и единороги, спасаясь от яростных
битв в Кантарде, проникли на территорию Каренты.
 Здесь,   в   городе,  каждую  ночь  небо  заполняли  дерущиеся   моркары   -
отвратительные  существа,  обитавшие  во  влажных  лесах,  произрастающих   в
заболоченных долинах страны громовых ящеров.
 Никто  не  знал, куда девались моркары днем - по правде говоря,  большинству
обитателей  города  было  на  это плевать, - но по  ночам  они  носились  над
крышами,  сводя древние племенные счеты, а иногда пикировали, для того  чтобы
ограбить   прохожего  или  утащить  плохо  закрепленный  предмет.   Обыватели
рассматривали их присутствие как доказательство миграции громовых ящеров.  На
своей  территории моркары обитают на вершинах деревьев, проводя дневное время
во  сне  и  превращаясь  в легкую закуску для самых больших  громовых  ящеров
(которые, как известно, достигают тридцати футов).
 Несмотря  на дневные переживания, я отправился в постель в час, который  Дин
и  Покойник  по своей извращенности называют приличным. Я разработал  теорию,
что  если рано подняться, то соседи не успеют высыпать на улицу - хихикать  и
тыкать  пальцами  в Гаррета, галопирующего вокруг квартала.  Но  в  эту  ночь
моркары  учинили свой воздушный карнавал в округе. Казалось,  шла  битва  сто
летия.  Кровь,  мертвые  тела,  боевые  клики  и  громогласные  насмешки  над
поверженным врагом сыпались на землю. Лишь только я начал уплывать в сон, они
затеяли нелепую громкую свару прямо перед моими окнами.
 Вот бы кого-нибудь из обитателей Холма осенила бы мысль привлечь моркаров  в
качестве  наемников и отправить в Кантард разобраться со Слави  Дуралейником!
Пусть негодяй мучается бессонницей, пока они будут драться над его головой.
 Скорее  всего  старикану Слави и без этого не до сна.  Карента  бросила  всю
свою  мощь  в  кипящий  котел войны. Карентийские силы  успешно  перемалывали
войска  Дуралейника, не позволяя ему остановиться, чтобы перевести дыхание  и
употребить свой военный гений для предотвращения катастрофы.
 Война  между  Карентой  и  Венагетой  тянется  со  времен  моего  деда.  Она
превратилась в такую же неотъемлемую часть существования, как и погода. Слави
Дуралейник  сначала был капитаном наемников на службе у венагетов,  а  потом,
капитально  расплевавшись с их военачальниками, перешел на нашу сторону,  дав
при  этом  страшную клятву отомстить всем своим обидчикам, В один  прекрасный
день, разбив войска тех, кто его оскорбил, он неожиданно провозгласил Кантард
-   за   владение  которым  и  шла  свара  -  независимой  республикой.   Все
негуманоидные  племена,  обитающие  в Кантарде,  встали  на  его  сторону.  В
результате  у  Каренты  и Венагеты возникла общая цель  -  уничтожение  Слави
Дуралейника. Когда его не станет, драчка между ними войдет в обычную колею.
 Все  это больше занимало Покойника, чем меня. Я отбарабанил свои пять лет  в
морской  пехоте  и ухитрился выжить. Вспоминать о том времени  мне  вовсе  не
хотелось. Для Покойника же Слави Дуралейник стал любимым хобби.
 Как  бы  то  ни  было,  спал  я отвратительно и  поднялся  с  постели  менее
жизнерадостным,  чем обычно. А даже самым хорошим для себя  утром  я  остаюсь
человеком  лишь  из-за человеколюбия. Утро, скажу я вам, самое  вшивое  время
дня. И чем ниже стоит солнце, тем завшивленнее.
 Шум на улице поднялся как раз тогда, когда я опустил ноги на пол.
 Визжала  женщина.  Чем-то  напуганная. Ничто  не  возвращает  меня  к  жизни
быстрее,  чем  этот  звук.  Не  успев ни о чем  подумать,  я  оказался  внизу
соответственно вооруженным. Теперь кто-то молотил в дверь, выкрикивая мое имя
и  умоляя  впустить.  Я  глянул в глазок и увидел  женское  лицо.  Искаженное
ужасом.  Одна  унция  моего  мозга уже включилась в  работу,  и,  повозившись
немного  с многочисленными запорами, я распахнул дверь. Мне под ноги  рухнула
обнаженная  женщина. Полминуты я молча глазел на нее, пока оживала оставшаяся
часть  мозга.  Выглянув за дверь, я осмотрел улицу и не увидел ничего,  кроме
существа размером чуть больше пауковидной обезьяны, но красного цвета  и  без
шерсти,  с крыльями, как у летучей мыши, вместо рук и острой пикой на кончике
хвоста.  Создание  с  силой  ударилось  о  землю  и  завопило,  забившись   в
конвульсиях.  Едва  оно  затихло, подошел крысюк и  лопатой  забросил  его  в
мусорный ящик на колесах. Родичи создания не протестовали и не требовали  воз
вратить тело. Моркары чихать хотели на своих покойников.
 Итак,  они  начали выступать и днем. Если можно так говорить только  потому,
что  рассвело.  Я лично считаю, что день начинается, когда солнце  стоит  над
головой.
 Захлопнув  дверь, я обернулся. Женщина Потеряла сознание. От увиденного  мои
волосы зашевелились и сплелись в клубок. На ней, как я уже сказал, не было ни
тряпицы, но такое тело, надо заметить, прятать просто грешно. Левой рукой она
прижимала к себе растрепанный сверток. Взять его я не сумел, настолько крепко
дама  его  держала. Словечко "сногсшибательная" стало затасканным эпитетом  в
наш  век  преувеличений. На самом деле вы редко попадаете в положение,  когда
оно оказывается уместным. Как сейчас, например. Я просто не знал, что делать.
 Поймите  меня правильно, я ничего не имею против обнаженных женщин. Особенно
когда  они  красивы и бегают вокруг моего дома. Тем более если я бегу  к  ним
навстречу,  а у них нет намерения скрыться. Но еще ни разу нагая красотка  не
подходила к моим дверям, уже приготовившись принять участие в любовной гонке.
Мне  не  доводилось  видеть ни одной обнаженной дамы, которая,  упав  к  моим
ногам, немедленно отправлялась бы в страну сновидений, и так далеко, что я не
мог ее разбудить.
 Я  все еще размышлял, как поступить, когда появился Дин. Дин, если вы еще не
догадались,  -  мой  повар и домоправитель. У него на роже  постоянно  кислая
мина,  но вообще-то он - сентиментальный парень лет тысячи от роду. По-моему,
ему  следовало  родиться женщиной - из него получилась бы классная  жена.  Он
умеет  отлично  готовить  и  содержать дом в  порядке,  а  его  язычку  может
позавидовать любая супруга. Бросив взгляд на женщину, Дин произнес:
 -  Я  недавно вычистил ковер, мистер Гаррет. Не могли бы вы ограничить  поле
своих игр вторым этажом?
 -  Я  только что впустил ее, Дин. Она явилась в таком виде прямо с улицы.  Я
открыл  дверь,  а  она упала и потеряла сознание. Может быть,  на  нее  напал
моркар. Дамочка в обмороке, и я не могу привести ее в чувство.
 - И необходимо столь бесстыже пялиться на нее?
 -  Ты,  как  я  заметил,  тоже не предаешься созерцанию  мушиных  следов  на
потолке.
 Все  же  он не настолько стар. Никто не может постареть настолько, чтобы  не
смотреть  на  то, что открывалось нашим взорам. Леди заслуживала  одного-двух
взглядов. Такую фигурку мне давненько не доводилось видеть.
 -  Мы, черт побери, просто обязаны на нее смотреть, - продолжил я. - В  кои-
то веки боги откликнулись на наши молитвы.
 В  столь ранний час Дин гораздо больше приспособлен к жизни, нежели  я.  Он,
бедная,  заблудшая  душа,  искренне верит, что  раннее  пробуждение  является
добродетелью.
 -  Я замечаю у вас некоторые проявления фривольности, мистер Гаррет. Замечаю
и  нахожу их предосудительными. Предлагаю перенести ее на кушетку и прикрыть,
после  чего вы позавтракаете. Наполнив желудок, вы будете не столь подвержены
подростковым фантазиям.
 - Язык неверного слуги опаснее жала гадюки.
 Дин  знал, что я не его имею в виду. Он не был слугой. Скорее работающий  по
дому партнер.
 Старик  ухватил женщину за лодыжки. Мне достался более тяжелый  конец.  Быть
,.&%b,  Дин расстроился потому, что природных достоинств дамы хватило  бы  на
несколько его племянниц.
 - Тоже рыжеволосая, - пробормотал я. - Разве это не мило?
 Я  просто млею при виде рыженьких. Правда, положа руку на сердце, блондинки,
брюнетки и прочие масти тоже не оставляют меня равнодушным.
 Дин  может  сказать,  что я просто безвольный слабак, и  в  чем-то,  видимо,
окажется  прав.  Мы поместили ее на софу в маленькой комнате,  неподалеку  от
входа  в правой части дома. Если смотреть от двери, то она окажется слева  от
вас.  Женщина  продолжала цепляться за сверток. Устроив ее,  я  отправился  в
кухню.  Весьма  неохотно. Когда она придет в себя, ей  наверняка  потребуется
плечо, на которое можно упасть в поисках утешения.
 Дин  накормил меня завтраком. Когда я закончил питаться, прибыл Плоскомордый
-  следить,  как я буду добиваться физического совершенства. Или  болезненных
судорог  -  смотря что наступит раньше. Мы немного поболтали за чайком,  и  я
почему-то  забыл  упомянуть  о моей ню. Кому хочется  говорить  о  спрятанных
сокровищах  в  присутствии  пирата? Затем  мы  вышли  на  улицу  и  предались
физическим  упражнениям - каждый своим. Я все же оказался  крепче.  Пальцы  у
него закончились раньше, чем у меня круги.
 Пыхтя,  сопя  и  корчась от боли, я совершенно забыл  о  своей  таинственной
гостье. Пыхтение и сопение требуют полной сосредоточенности.

                                                                      ГЛАВА 7

 Последний  круг. Впереди маячит пиво. От покоя меня отделяют всего несколько
ярдов. Я вырвался из-за угла Дороги Чародея на полной скорости, то есть почти
шагом,  хрипя  при  этом, словно раненый бизон. Меня  бросало  из  стороны  в
сторону, как корабль, лишенный руля. Если бы не глазевшие соседи, я встал  бы
на четвереньки и проделал оставшуюся сотню футов ползком.
 Счет  кругам  я, конечно, потерял. Плоскомордый обжулил меня,  подбросив  не
сколько лишних. Я сообразил это всего лишь минуту назад. Если выживу, то  рас
считаюсь  с  ним,  даже  если  это будет моим последним  поступком  в  жизни.
Впрочем, если для мести потребуется перейти на бег, то это точно станет  моим
последним прижизненным действием.
 Голова  моя  была  опущена. Хотя этого делать и не положено,  я  не  отрывал
взгляда  от  ног.  Если за ними не следить, они могут отказаться  служить.  Я
безуспешно  пытался прикинуть, на сколько кругов надул меня Тарп.  Я  потерял
счет,  потому  что не происходило никаких событий, отличающих  один  круг  от
другого. Никто не мог сказать, сколько же кругов я сделал на самом деле. Но я
не сомневался, что он меня обманул.
 Храпя  и хрипя, я достиг подножия ступеней, схватился за перила и подтянулся
поближе к кувшину, который обещал забвение.
 - Это тот тип, которого я ищу? - Голос был незнакомым.
 - Он самый, - ответил Плоскомордый.
 - Не шибко впечатляет.
 - Ничем не могу помочь. Я не его матушка.
 Тот  еще друг! Я приподнял подбородок. Хф! Пф! Плоскомордый был не один.  Об
ладая  умом  незаурядным, это я уже сообразил. Правда, не сообразил,  что  он
беседует с женщиной. Наверное, это все же была женщина.
 С  первого  взгляда она казалась старшей сестренкой Тарпа.  Возможно,  в  ее
жилах  текла кровь гигантов. Меня она превосходила ростом на целый  дюйм.  Ее
светлые волосы выглядели бы вполне прилично, если бы их хотя бы изредка  мыли
и расчесывали. По правде говоря, все части ее тела находились на своих местах
и  смотрелись  неплохо,  если  забыть об их дьявольских  размерах.  Она  была
лохмата и казалась весьма крутой.
 - Меня зовут Торнада, Гаррет. Я - охотница.
 Вид дамы не вдохновлял на то, чтобы приветствовать ее как леди. Леди так  не
одеваются.  Масса потертой кожи и тряпья, нуждавшихся в стирке  и  чистке  не
меньше,  чем их владелица. На поясе болталась масса металлических  предметов.
Посетительница  действительно смахивала на охотницу. Казалось,  она  способна
одолеть  громового ящера одной левой. Если, конечно, не прикончит его  раньше
запахом изо рта.
 Имя  мне ничего не говорило. Наверное, она появилась в городе недавно. Иначе
я не мог бы не слышать о такой амазонке.
 -  Ну  да,  я  -  Гаррет. Что дальше? - Хватая воздух бушелями,  я  даже  не
пытался притворяться вежливым.
 - Ищу работу. Только что пришла в город.
 - Не шутите?
 -  Люди,  с  которыми  я толковала, сказали, что мы с вами  можем  составить
хорошую  команду. - Взглянув на Плоскомордого и мотнув головой в мою сторону,
она добавила: - Слабовато выглядит для такой высокой репутации.
 - Искусственно раздута, - осклабился Тарп.
 Он  явно наслаждался ситуацией. Здоровенный увалень. По его ухмылке я понял:
главное - еще впереди. - Сейчас в городе на охотников не очень большой спрос,
-  объяснил я. - Мы добываем себе пропитание у мясника на углу. - Я  охотница
другого  рода,  умник.  Охочусь  за людьми. -  Изобразив  твердый,  уверенный
взгляд,  стараясь казаться как можно более крутой, она продолжила: -  Устанав
ливаю нужные контакты. Пытаюсь обосноваться. Не хочу, чтобы мои пути с кем-то
пересеклись.
 Для  женщины  такого  роста  у  нее оказались  маленькие  руки  с  аккуратно
обрезанными  ногтями. Но было заметно, что ладони привыкли к тяжелому  труду,
такими  можно  ошкуривать бревна или спины. Я собрался было  захихикать,  но,
проявив  на  сей  раз мудрость, решил веселиться про себя. Не  более  десятка
тысяч людей утверждают, что я плохо соображаю.
 - Итак, что вам от меня надо?
 -  Почему  бы  нам  не убраться с солнца, не присесть и не  опрокинуть  пару
кружечек, чтобы я могла рассказать, на что я способна?
 Плоскомордый за ее спиной ухмылялся от уха до уха. Видимо, она уже  пыталась
запродать себя ему.
 - Правильно. Почему бы и нет? - ответил я со всей серьезностью.
 Я  забарабанил в дверь, одарив Тарпа парой-тройкой кинжальных  взглядов.  На
прасно он думает, что обошел меня. Я с ним за это еще посчитаюсь. После  того
как   разберусь  с  обманом  при  подсчете  кругов  и  семью-восемью  другими
приколами, значащимися в моем списке.
 Дин открыл дверь и в изумлении воззрился на Торнаду.
 - Чего уставился, коротышка? - выпалила она, продолжая изображать крутизну.
 -  Мы будем в кабинете, Дин. Принесите нам кувшинчик. После того как запрете
дверь.
 Хватит дармовой выпивки для Тарпа! Я отступил в сторону, пропуская Торнаду.
 - Прямо через зал, - сказал я и последовал за ней.
 Дин  начал  запирать  дверь. Торнада осматривалась  с  таким  видом,  словно
хотела  запомнить  каждую  трещину в стенах. Я представил,  как  Плоскомордый
рычит на улице.
 - Садитесь в это кресло. - Я указал на место для клиентов.
 Сиденье  было  деревянным и твердым как скала. Чтобы визиты не затягивались.
Посетителям  полагалось  сидеть ровно столько,  чтобы  успеть  сказать  самое
главное,  не  вдаваясь в мелкие детали. Теоретически.  Но  это  частенько  не
срабатывало,  потому  что  жалобщики, как правило,  получали  наслаждение  от
порции дополнительных страданий.
 Торнада  по-прежнему оглядывалась по сторонам так, словно тайно  пробиралась
через вражескую территорию.
 - Вы высматриваете что-нибудь определенное? - поинтересовался я.
 - Женщине, занимающейся мужским делом, постоянно приходится быть начеку.
 Еще одна порция крутости.
 - Могу представить. Однако чем я могу вам помочь?
 -  Я же